Нью-Йорк. 1956 год

Онлайн чтение книги 2012. Дерево Жизни
Нью-Йорк. 1956 год

– Вильям! Вильям! – кричит женщина – Постой! Или мне придется наказать тебя!

Но мальчишка не останавливается – бежит что есть силы по длинному коридору, грубые ботинки гулко стучат по паркетному полу. Коридор кажется бесконечным. Справа и слева массивные двери. Так похожие на двери в кабинет стоматолога, куда мать водила его несколько дней назад. Вильяму не хочется открывать ни одну из этих дверей и потому он бежит мимо. Возможно, все не так, и там, за ними, нет человека в белом халате и металлического кресла тоже нет. Даже, возможно, никто не будет вырывать ему зуб, грубыми и резкими движениями, вцепившись в эмаль плоскогубыми кусачками. Наверняка это просто болезненная ассоциация, засевшая в юное сознание, но проверять что-то не хочется. А потому – бежать и бежать по коридору! Но дверям и конца не видно. Сорванец уже понимает, что вот-вот он выбьется из сил и упадет напротив одной из дверей. И тогда, кто знает, может быть, сбудутся все самые дурные опасения. И Вильям собирает всю волю и бежит, бежит, бежит… А сил уже нет. И нет воли. Но страх гонит его вперед. Кровь пульсирует в ушах, а в боку колет уже не на шутку. Упасть бы и отдышаться, но как отважиться на это? И вот когда уже темнеет в глазах и резь в животе становится нестерпимой, в конце этого отвратительного холодного коридора появляется какое-то свечение. А вместе с ним появляется надежда, что отсюда есть выход на улицу или, если предположить, что это один из верхних этажей, хотя бы на пожарную лестницу. И Вильям ускоряет бег. Он буквально летит, будто тяжелые ботинки вдруг потеряли свой вес и больше не тянут к земле. Ему даже кажется, будто гул его шагов становится тише, настолько, что можно подумать – не человек он вовсе, а привидение. Так беззвучны его шаги. И вот он буквально влетает в свет, думая, что выскочит на балкон или на крыльцо. Но нет. Он просто вбегает в светлое пятно, похожее на облако. Мальчик останавливается в растерянности. Куда же бежать дальше? Вокруг него какая-то плотная светящаяся субстанция. Похожая на густой пар. Только пар обычно имеет какое-то движение и не так однороден. Этот же как кисель. Как расплавленный жидкий пластик, если представить себе, что пластик может быть таким холодным и таким мягким.

Вильям понимает, что он сейчас почти как та елочная игрушка, которую мать всегда убирает в специальный ящик, битком набитый ватой. Оказался в каком-то замкнутом пространстве, наполненном этим паром-желе. Сиди не дергайся. И он замирает в ожидании, ощущая кожей, как субстанция постепенно заполняет все пространство вокруг него, как бы снимая с него безукоризненный слепок. Вильям почти не дышит. Ждет, что-то должно случиться. И это что-то случается. Мальчик слышит, что позади него кто-то есть. Кто-то не знакомый ему. Не человек и не животное. Кто-то… Вильям оборачивается, но никого не видит. Лишь густая светящаяся пелена. Он спрашивает:

– Кто здесь?

Но в ответ тишина.

– Кто здесь?! – повторяет мальчик. – Я вас не боюсь!

И тут он слышит тихий шепот, похожий на шепот воды в ручье. Еле слышное звенящее серебряное журчание, в котором, лишь включив всю детскую фантазию, можно разобрать слова.

«И не надо бояться, – говорит переливающийся всеми нотами серебряный голос. – Здесь ты самый главный, Вильям. Здесь ты можешь почти все. Не нужно бояться. Это ведь просто сон. А сны – это нечто очень важное для тебя. Очень скоро ты поймешь это. И когда-нибудь мы обязательно подружимся…»

«Я самый главный, – проносится у Вильяма в голове. – Значит, пусть все будет так, как я хочу. А я не хочу туман!»

И туман исчезает. Мальчик оказывается на залитой солнцем крыше их старого многоэтажного дома. Метрах в десяти от него стоит выстроенная дядей Билом голубятня. Мальчишка подходит к клетке и открывает дверцу.

– Вылетайте! Давайте! Смелее! – кричит он птицам и выпускает в небо всех до одной. Он смотрит, как голуби нарезают неровные чуть дерганые круги над домом. Как на мгновение, пролетая в солнечном свете, их перья вспыхивают золотом и тут же гаснут, превращаясь в серебро и мел. Вильям смотрит на птиц и понимает, что он не просто выпустил на волю без спроса дядькиных голубей. Он сделал что-то очень важное… Важное вообще для всех.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Нью-Йорк. 1956 год

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть