Онлайн чтение книги Путешествие хорошего пса A Dog's Journey
Глава третья

Мы зашли в прохладную комнату, где меня положили на железный стол, и я забарабанил по нему хвостом, дрожа от удовольствия. Я любил эту женщину, которую звали Доктор Дэб, ее руки трогали меня так нежно. От её пальцев, в основном, пахло мылом, но на рукавах халата я всегда чуял запахи котов и собак. Я позволил ей ощупать мою воспаленную ногу – больно совсем не было. А когда Доктор Дэб захотела, чтобы я поднялся, я сделал это, и мы с Ханной ушли в маленькую комнатку, где я терпеливо лежал рядом с ней в ожидании. Вошла Доктор Дэб, села на табуретку и подвинулась к Ханне.

– У меня плохие новости, – сказала Доктор Дэб.

– О, – произнесла Ханна. Я ощутил, как ею тут же овладела печаль, и сочувственно взглянул на неё. Впервые я видел её печальной рядом с Доктором Дэб.

– Мы могли бы ампутировать его лапу, но большим собакам обычно тяжело без нее жить. И нет гарантии, что рак не распространился дальше; скорее всего, мы просто усложним собаке жизнь на тот короткий срок, который ей остался. Если бы решение было за мной, то я ограничилась бы болеутоляющими. Малышу уже одиннадцать, да?

– Его взяли из приюта, поэтому мы точно не знаем. Примерно, столько, – ответила Ханна. – Одиннадцать – это значит, что он уже старый?

– Говорят, лабрадоры живут в среднем по двенадцать с половиной лет, хотя по моему опыту гораздо дольше. Я не о том, что его жизнь близка к завершению, а о том, что у собак старшего возраста опухоли растут медленнее. Это ещё один фактор, который нужно принять во внимание, если мы рассматриваем вариант ампутации.

– Малыш всегда был очень активным псом. Я просто не могу представить его без лапы, – ответила Ханна. Я завилял хвостом, услышав свое имя.

– Ты хороший пес, Малыш, – побормотала Доктор Дэб. Я закрыл глаза и привалился к ней, пока она чесала мне за ушами. – Давайте дадим ему что-нибудь прямо сейчас. Лабрадоры редко показывают свою боль. У них поразительно высокий болевой порог.

Дома мне дали специальное угощение из мяса и сыра, потом я почувствовал сонливость и пошел на свое любимое местечко в гостиной, где сразу же провалился в глубокий сон.

Тем летом я поджимал заднюю лапу и опирался на остальные три, так мне было легче. Я обожал заходить в пруд: ощущение прохладной воды было просто замечательным, и мне не приходилось держать вес своего тела на лапах. Приехала Рэчел и её дети, к нам в гости частенько заходили дети Синди, и все их внимание доставалось мне, словно я вновь стал щенком. Особенно мне нравилось лежать на земле, пока две маленькие дочки Синди вплетали ленточки в мою шерсть; прикосновение их ручек успокаивало. Потом я эти ленточки съедал.

Ханна давала мне много вкусных угощений, и я часто спал. Я понимал, что старею, потому что мои мышцы иногда деревенели, а зрение немного затуманилось, но я был счастлив. Я обожал запах опавших скрученных листьев и сухое благоухание цветов Ханны, которые к осени стали очень ломкими.

– Малыш опять гоняет кроликов, – однажды сквозь сон донеслись слова Ханны. Услышав свое имя, я проснулся, не сразу поняв, где нахожусь. Я видел очень яркий сон про Клэрити, как она упала с пристани, а Итан стоял там по колено в воде.

– Хороший пес, – сказал он мне, и я почувствовал его радость от того, что я присматривал за Клэрити. Когда в следующий раз она приедет на Ферму, я снова буду за ней присматривать. Итан хотел бы этого.

Запах Итана постепенно покидал Ферму, однако в некоторых местах я по-прежнему чувствовал его присутствие. Иногда я заходил в его спальню, и мне казалось, что он еще здесь, спит или сидит в кресле-качалке и смотрит на меня. А иногда я вспоминал Клэрити, как она называла меня «Маыш». И хотя я понимал, что Глория, как мать, вероятно, хорошо заботится о своем ребенке, я всегда чувствовал тревогу, думая о ней. Надеюсь, малышка скоро вернется на Ферму, и я удостоверюсь, что с ней все в порядке.

Наступили холода, я все реже и реже выходил из дома. Для своих личных дел я выбирал ближайшее дерево и старался управиться побыстрее: приходилось присаживаться, так как нормально поднимать ногу я уже не мог. Даже если шел дождь, Ханна всегда выходила и стояла рядом со мной.

Снег этой зимой я встретил с восторгом. Он держал вес моего тела совсем как вода, только был холоднее, и это мне нравилось даже больше. Я заходил в снег, закрывал глаза, и мне было так хорошо и комфортно, что я вполне мог заснуть.

Ужасный привкус во рту преследовал меня постоянно, хотя иногда он становился сильнее, а иногда я просто про него забывал. Нога болела; случались дни, когда я вскакивал ото сна, пронзенный вспышкой резкой боли.

Однажды я встал, чтобы взглянуть на тающий снаружи снег, однако играть на улице мне совершенно не захотелось, хотя я обожал молоденькую травку, которая пробивалась сквозь мокрую вязкую землю. Ханна посмотрела на меня.

– Хорошо, Малыш, хорошо, – сказала она.

В тот день все дети пришли меня проведать, они гладили меня и разговаривали со мной. Я лежал на полу и стонал от удовольствия, ведь мне досталось все их внимание. Кто-то из детей был печален, кому-то, по-моему, было скучно, но все они сидели со мной на полу, пока не настало время им уходить.

– Малыш, ты хороший пес.

– Я буду сильно скучать по тебе, Малыш.

– Я люблю тебя, Малыш.

Я вилял хвостом каждый раз, когда кто-то из них произносил мое имя.

Той ночью я не спал с Ханной в ее кровати. Я провел сладкую ночь на своем местечке, на полу в гостиной, вспоминая нежные прикосновения детей.

На следующее утро я проснулся, когда солнце только начинало освещать небосвод. Мне пришлось собрать все силы, чтобы подняться, и потом я проковылял в спальню к кровати Ханны. Я разбудил ее своим тяжелым дыханием, когда положил голову ей на одеяло.

Я чувствовал тяжелую боль в животе и горле, а в ноге тупо пульсировало.

Не зная, как объяснить ей, что мне нужно, я пристально смотрел в ее глаза. Я был уверен, что эта удивительная женщина, спутница жизни Итана, в которой было столько любви для нас обоих, не подведет меня.

– Малыш… Пора, да? – печально сказала она. – Хорошо, Малыш, хорошо.

Когда мы вышли из дома, я доковылял до дерева, чтобы сделать свои дела.

Напоследок я окинул Ферму взглядом. В лучах восходящего солнца вся она была цвета апельсинов и золота. С листочков капала вода, от которой пахло холодом и чистотой. Влажная земля под ногами была готова вот-вот взорваться цветами и травой – я чувствовал запах зарождающейся жизни под поверхностью этой благоухающей грязи. День был просто идеальный.

До машины я добрался без приключений, но когда Ханна открыла мне заднюю дверцу, я нарочно подошел к передней дверце, показывая на неё носом. Она засмеялась, открыла дверцу и, подняв мой зад, помогла мне забраться внутрь.

Я – собака переднего сиденья.

Из окна машины я любовался замечательным днем, который предвещал начало оттепели. Снег еще остался в местах, где деревья росли гуще, но во дворе, где мы с Итаном боролись и катались в траве, он сдал свои позиции. Мне показалось, что я слышу, как Итан говорит мне: «хороший пес». Мой хвост застучал по сидению, когда я вспомнил его голос.

Во время нашей поездки к Доктору Дэб Ханна часто гладила меня. А когда она заговорила, я почувствовал от неё такую огромную волну печали, что начал лизать ласкающую меня руку.

– Ох, Малыш, – сказала она. Я завилял хвостом. – Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вспоминаю Итана. Ты был его товарищем, его особым другом. И ты вернул ему меня. Малыш, я знаю, ты не понимаешь, но именно ты, объявившись тогда на моем пороге, свел нас с Итаном вместе. Только благодаря тебе… Ни один пес не сделал бы большего для своих людей, Малыш.

Я был очень счастлив, что Ханна произносит имя Итана снова и снова.

– Ты самый лучший пес, Малыш. Действительно очень хороший пес. Хороший пес. – Я завилял хвостом, услышав, что я хороший пес.

Когда мы приехали к Доктору Дэб, и Ханна открыла мою дверцу, я остался сидеть. Я знал, что не смогу спрыгнуть – не с такой ногой. Я жалобно посмотрел на неё.

– Ох, Малыш, хорошо. Подожди здесь.

Ханна закрыла дверцу и ушла. Через несколько минут к машине подошли Доктор Дэб и мужчина, которого я никогда раньше не видел. Руки мужчины пахли кошкой и вкусным мясом. Они вдвоем занесли меня в здание. Я изо всех сил старался игнорировать боль, которая пронзала тело, но тяжелое дыхание меня выдавало. Они положили меня на железный стол, и я просто лежал, прижав голову, потому что вилять хвостом было слишком больно. Металл приятно холодил.

– Ты такой хороший пес, хороший пес, – шептала мне Ханна.

Я знал, что осталось уже недолго. Я сосредоточил все внимание на Ханне, а она улыбалась и плакала. Доктор Дэб гладила меня, и я чувствовал, как её пальцы нащупывают складку кожи на моей шее.

Я поймал себя на мыслях о Клэрити. Я надеялся, что найдется другой пес, который будет присматривать за ней. Каждому человеку нужна собака, но Клэрити – особенно.

Меня зовут Малыш. Раньше я был Элли, а еще раньше – Бэйли, а еще раньше – Тоби. Я был хорошим псом, который любил своего мальчика Итана и заботился о его детях. Я любил его спутницу жизни Ханну. Я знал, что больше не буду перерождаться. И правильно. Я сделал все, что должен сделать пес в этом мире.

Любовь Ханны все еще лилась на меня рекой, когда я почувствовал легкий укол между пальцами Доктора Дэб. Боль в ноге исчезла почти мгновенно. Мне стало удивительно спокойно; пришла теплая, приятная волна, как вода в пруду. Постепенно я перестал ощущать прикосновение рук Ханны и уплыл совершенно счастливым псом.