Онлайн чтение книги Игра в убийство A Man Lay Dead
Глава 10. ЧЕРНЫЙ МЕХ

Дни тянулись невыносимо долго. Казалось, время вообще остановилось и превратилось в вечность.

Аллейн отказался от предложенной ему сэром Хьюбертом комнаты и, по слухам, остановился в армейской казарме в деревне. Он появлялся в различное время в различных местах, слегка рассеянный, но неизменно вежливый и отчужденный. Розамунда Грант, как объяснил доктор Янг, страдая от нервного шока, не выходила из своей комнаты. Миссис Уайлд все время ныла и порывалась впасть в истерику. Артур Уайлд тратил большую часть времени на выслушивание ее жалоб и выполнение ненужных поручений. Доктор Токарев сводил всех с ума пылкими тирадами и серьезно надоедал Анджеле неожиданно вспыхнувшей опереточной любовью к ней.

— Он, право, рехнулся, — сказала она Найджелу утром в среду в библиотеке. — Вы только подумайте! Флиртовать, когда над головой висит обвинение в убийстве!

— По мне, так все русские немного психи, — ответил Найджел. — Взять хотя бы Василия. Вы по-прежнему думаете, что это он?

— Я уверена, что нет. По словам слуг, он все время находился при буфетной, а Робертс, буфетчик, разговаривал с ним минуты за две до удара гонга.

— Тогда зачем он удрал?

— Видимо, нервы, — задумчиво сказала Анджела. — Дядя Хьюберт говорит, что все русские, особенно такого возраста и общественного положения, как Василий, смертельно боятся полиции.

— Все остальные думают, что это он, — рискнул заметить Найджел.

— Да, а Марджори твердит это сорок раз на дню. О дорогой, я становлюсь такой несдержанной!

— Вы… вы чудо! — пылко ответил Найджел.

— Ах, вы-то уж не начинайте, — сердито бросила мисс Норт. Чуть погодя она вдруг бурно запричитала: — О бедный Чарлз, бедный старина Чарлз! Как ужасно чувствовать благодарность к тем, кто его увез! Нам всегда было так жалко, когда он уезжал… — И в первый раз после трагедии она разрыдалась.

Найджелу страстно захотелось обнять ее. Он топтался рядом, бормоча:

— Анджела, дорогая… Ну пожалуйста, Анджела…

Она, не глядя, протянула ему ладонь, он схватил ее обеими руками и нежно пожал. Снаружи, в холле, прозвучал чей-то голос; Анджела порывисто вскочила и выбежала из комнаты.

Последовав за ней, Найджел столкнулся в холле с Аллейном.

— Подождите минутку, — сказал инспектор. — Вы мне нужны. Пойдемте в библиотеку.

Найджел поколебался и затем пошел с ним.

— Что случилось с мисс Норт? — спросил Аллейн.

— А что случилось со всеми нами? — возразил Найджел. — Этого достаточно, чтобы распустить нервы.

— Как мне вас жаль! — язвительно ответил Аллейн. — А вам бы понравилось быть сыщиком и исполнять гнуснейшую работу в мире?

— Я бы не возражал поменяться с вами, — сказал Найджел.

— Так я вам и поверил! Впрочем, если очень хотите, можете попытаться. Каждому сыщику надо бы иметь рядом дилетанта, чтобы чувствовать себя умнее. Я вам предлагаю работу, мистер Басгейт, безвозмездно, но с процентами от чести и славы.

— Вы очень добры, — сказал Найджел, который никогда не мог взять верный тон в разговоре с Аллейном. — Могу я из этого сделать вывод, что исключен из списка подозреваемых?

— О да, — устало вздохнул инспектор. — Вы вне подозрений, Этель-разумница говорила с вами за полсекунды до того, как погас свет.

— Кто это — Этель-разумница?

— Вторая горничная.

— Ах да, — вскричал Найджел, — теперь-то я вспомнил! Она действительно была там, когда погас свет. Я совсем позабыл о ней!

— Ну вы своеобразный юноша! Хорошенькая девушка устраивает вам алиби, а вы позволяете себе забыть о ней!

— Полагаю, что мистер и миссис Уайлд тоже вне подозрений? — спросил Найджел.

— Вспомните Флоранс-провидицу. Ну как, вспомнили? Давайте прогуляемся до ворот.

— Если угодно. А джентльмен в макинтоше по-прежнему будет прикидываться, что собирает гербарий у железной ограды?

— Один из моих агентов. Не обращайте внимания; прогулка вам пойдет на пользу.

Найджел согласился, и они вышли из дома под слабые лучи зимнего солнца.

— Мистер Басгейт, — спокойно заговорил Аллейн, — каждый участник вашей компании что-то от меня скрывает. И вы, знаете ли, тоже.

— Что вы имеете в виду?

— То, что сказал. Послушайте, я собираюсь быть с вами откровенным. Это убийство было совершено внутри дома. Робертс запер парадную дверь в шесть тридцать — очевидно, привычная для него операция. Во всяком случае, до шести часов шел дождь, до восьми было ясно, а потом ударил мороз. Из ваших детективных романов вы, конечно, знаете, что при таких условиях для нас, ищеек, парк — это открытая книга. Убийца был в доме.

— А как насчет Василия? Почему его не задержали?

— Его задержали.

— Что?!

— Ну да, задержали и снова отпустили. Нам удалось скрыть это от ваших коллег из бульварной прессы.

— Вы говорите, он невиновен?

— Разве?

— А разве нет?

— Я сказал только, что вы все, каждый из вас, что-то от меня скрываете.

Найджел молчал.

— Это ужасное дело, — продолжал Аллейн после паузы, — и поверьте мне, вы никому не принесете пользы, заставляя меня блуждать в потемках. Послушайте, мистер Басгейт, вы плохой актер. Я же видел, как вы наблюдали за миссис Уайлд и мисс Грант. Там что-то кроется, и мне сдается, вы знаете, что именно.

— Я… о Господи, Аллейн, это так мерзко. Во всяком случае, если я что-то и знаю, то это гроша ломаного не стоит.

— Извините, но даже о самой последней мелочи нельзя сказать, чего она может стоить. Вы раньше встречались с миссис Уайлд?

— Нет.

— А с мисс Грант?

— Однажды — в доме моего кузена.

— Ваш кузен когда-нибудь рассказывал вам о них?

— Не считая случайных упоминаний — никогда.

— Как далеко зашел его флирт с миссис Уайлд?

— Не знаю… дума… откуда вы знаете?

— Он ее обнимал в субботу вечером.

Найджел выглядел сильно смущенным.

— Если она была у него в комнате, — жестко добавил Аллейн.

— Это было не у него в комнате, — сказал Найджел, готовый откусить себе язык.

— Ага! Тогда где же? Ну, продолжайте, я ведь пробил вашу защиту. Вам ничего не осталось, как все рассказать.

— Откуда вы узнали, что он обнимал ее?

— «Вы сами мне только что сказали, — спокойно ответил великий сыщик», — насмешливо процитировал Аллейн. — Я знаю это потому, что его смокинг был изрядно испачкан ее крем-пудрой. Когда Рэнкин приехал, смокинг, по всей видимости, был чистый, и вряд ли он изменился в тот вечер, когда произошло убийство. Следовательно, это было в субботу. Я прав?

— Полагаю, что так.

— Это, должно быть, происходило перед обедом. Когда вы трогали «манлихер» в оружейной?

— О дьявол! — воскликнул Найджел. — А я-то думал, что чист!

Он как можно короче передал подслушанный диалог между Рэнкином и миссис Уайлд. Когда он закончил, они уже перешли пешеходный мостик в лесу и оказались в зоне видимости ворот.

— Вы говорите, — сказал Аллейн, — что после того, как Рэнкин и миссис Уайлд покинули комнату, а вы туда вошли, кто-то погасил свет. Не могло быть так, что сам Рэнкин вернулся и сделал это?

— Нет, — твердо ответил Найджел. — Я слышал, как он закрыл дверь и удалился. Нет, это был некто, сидевший в дальнем конце гостиной — в алькове, вы понимаете — и, подобно мне, подслушавший разговор.

— Вы получили какое-нибудь впечатление об этом человеке?

— Как же я мог?

— Ну, мало ли что. Хоть какого он пола, например.

— Я… только не придавайте этому, пожалуйста, никакого значения… мне кажется — не знаю почему, — что это была женщина.

— Ну, вот мы и подошли к воротам. Мистер Элфрид Блисс, который в макинтоше, как видите, с большим интересом разглядывает издали телефонную будку. Не будем ему мешать. Мой дорогой юноша, давайте-ка предпримем небольшую экскурсию.

— О Господи, что еще за экскурсия?

— Вам не приходилось читать роман «Слепые и зрячие»? Я собираюсь улучшить вашу журналистскую хватку. Пошли.

Он свернул с аллеи в лес, Найджел шел за ним по пятам. Они придерживались еле заметного следа, который вился сквозь густой подлесок.

— Я обнаружил этот след только вчера, — сказал Аллейн. — Действуя в соответствии с полученной информацией, как мы говорим в суде, я пришел, чтобы провести небольшое, но тщательное расследование. Кто-то прошел этим путем между половиной пятого и шестью вечера в понедельник. Я надеюсь кое-что узнать о личности этого человека. Смотрите в оба, хорошо?

Найджел пытался сообразить, что же он должен искать, и не придумал ничего лучшего, чем искать отпечатки подошв и сломанные веточки. Аллейн шел очень медленно, поглядывая вокруг и вниз при каждом шаге. Земля была упругая и совсем сухая. В лесу очень приятно пахло. След раздваивался и петлял. Аллейн вертел головой туда-сюда, останавливался, приседал на корточки подобно туземцу, изучал почву, выпрямлялся и снова медленно шел вперед.

Найджел пристально разглядывал запутанные узоры, вышитые зеленым на зеленом. Ему хотелось знать, кто же прошел здесь, шевеля листья, маяча темным силуэтом на фоне зеленых узоров, оставляя слабый след, по которому так усердно шел Аллейн.

Неожиданно они подошли к высокой железной ограде, и он понял, что они достигли опушки леса, которой Фрэнток примыкал к шоссе.

— Финиш! — сказал Аллейн. — Конец следа. Что-нибудь увидели?

— Боюсь, что нет.

— Там особо и нечего было видеть. Теперь взгляните сюда. Посмотрите на эти железные прутья ограды. Изрядно выцвели и поржавели, не так ли? На них еще как-то ухитряются держаться тощие ростки. Впрочем, их легко очистить. Можете просунуть руку между прутьями?

— Я? Нет.

— Я тоже. Но в понедельник кто-то сумел сделать это. Обратите внимание: маленькая ручка.

Он нагнулся над горизонтальной полосой и всмотрелся в нее. Затем осторожно запустил пальцы в соединительное звено, подставив носовой платок так, чтобы подхватить выпавшие оттуда какие-то ворсинки. Затем внимательно рассмотрел улов.

— Черный мех, — сказал он. — Кажется, это черный мех.

— «Холмс, дружище, это сверхъестественно», — пробормотал Найджел.

— Холмс не был таким простаком, чтобы все рассказывать, — ответил Аллейн. — Лично я считаю эти байки очень умными.

— Как скажете. Могу я спросить — вы ожидали найти в ограде черный мех?

— Нет, я не надеялся — это, конечно, удача.

— Ради Бога, Аллейн! — взорвался Найджел. — Скажите что-нибудь еще или вообще ничего не говорите! Мне очень жаль, но я заинтересовался!

— Дорогой друг, мне тоже очень жаль. Могу заверить вас, что я скрытничаю не из тщеславия или гордыни. Если я расскажу вам обо всех предпринятых расследованиях, вы, подобно мне, станете подозревать всех участников приема по очереди. В понедельник, ближе к вечеру, особа, опознанием которой я озабочен, пришла к этой ограде и, не замеченная «дождевиком» у ворот, выбросила на шоссе письмо с адресом и маркой. Оно было подобрано проезжавшим велосипедистом, который доставил его на деревенскую почту.

— Как вы все это разнюхали?

— Ах, какое несимпатичное выражение! Я вообще ничего не разнюхивал. Велосипедист, вместо того чтобы бросить письмо в ящик, положил его на прилавок, кратко пояснив, где оно найдено. Молодая женщина в кружевных манжетах, стоящая на страже почты Его Величества в Малом Фрэнтоке, проявила потрясающую смышленость. Я, конечно, просил ее задерживать все письма из Фрэнтока, и она, распознав местность, подумала — наверное, что-то затевается — и задержала письмо.

— И вы его получили?

— Да, я вам его покажу, когда вернемся.

— Оно что-нибудь проясняет?

— Пока скорее наоборот, но со временем прояснит.

Обратный путь через лес прошел в молчании. Но одну реплику Найджел все же подал.

— Завтра в это время, — сказал он, — следствие будет закончено.

— Видимо, так… или отложено.

— В любом случае, хвала Господу, мы сможем, по крайней мере, разъехаться по домам.

Они взошли по ступенькам парадного входа.

— Зайдите ненадолго в кабинет, — пригласил Аллейн. Кабинет был выделен в его личное распоряжение. Аллейн отпер дверь, и Найджел вошел следом за ним.

— Вас не затруднит разжечь камин? — попросил Аллейн. — Мы здесь побудем некоторое время.

Найджел разжег камин и свою трубку и опустился в кресло.

— Вот письмо, — сказал инспектор. Он достал из нагрудного кармана конверт и вручил его Найджелу.

— Могу вам сообщить, — продолжал он, — что на нем не было отпечатков пальцев; разумеется, к тому времени у меня уже были фотографии всех ваших отпечатков.

— Ах, вот как, — довольно тупо отреагировал Найджел.

Адрес на конверте был напечатан на пишущей машинке:

Текст внутри тоже был отпечатан на листке зеленой почтовой бумаги, которой пользовался сэр Хьюберт. Такая бумага лежала во всех спальнях. Найджел прочел его вслух:

Подписи не было.

— Конверт нам ничего не говорит, — сказал Аллейн, — он взят из стопки канцелярских принадлежностей со стола в библиотеке.

— А шрифт?

— Соответствует шрифту машинки в библиотеке, на которой тоже нет ничьих отпечатков, кроме горничной и сэра Хьюберта — но те старые и неясные. Печатала неопытная рука — как видите, есть несколько исправлений.

— А вы нашли адресат — мисс Сэндилэндс?

— Человек из уголовного розыска вчера был в этом почтовом отделении. Клерк припомнил, что утром звонила какая-то женщина и спрашивала, нет ли писем для мисс Сэндилэндс. Их не было, и она с тех пор не давала о себе знать.

— Она, может быть, еще появится.

— Разумеется, но я не хочу ждать.

— А что же вы собираетесь делать? Обшарить Танбридж вдоль и поперек в поисках пакета?

— Я вижу, вам стало весело. Нет, я предлагаю работать с этого конца, и с учетом добытого мною черного меха это должно быть нетрудно.

— А причем тут мех?

Аллейн достал из кармана свой непременный вулвортский блокнот.

— Укрепляет память, — сказал он. — Без него я как без рук.

Он быстро листал страницы, бормоча себе под нос:

— Личность. Черты характера. Увлечения. Ага, вот: одежда. Одежда. Басгейт, Грант. Грант носила во время инцидента — не то. Комод, розовый шелк — не то. В гардеробе — это вероятнее. Красное кожаное пальто, коричневая ондатровая шубка, зеленые и коричневые твидовые жакеты и юбки. Красная шляпка. М-м — и здесь ничего.

— Вы очень дотошны, — сказал Найджел.

— У меня такая плохая память, — пожаловался Аллейн.

— Не кокетничайте, — бросил Найджел.

— Помалкивайте. Мне противны ваши шлепанцы, и я знаю, что вы пользуетесь мозольным пластырем. Хэндсли. Горничные. Норт. Давайте посмотрим.

— Уверен, что вы даром тратили время, переписывая нижнее белье Анджелы, — сердито сказал Найджел.

— Не перебивайте, пожалуйста — я не нахожу в изучении этих списков никакого удовольствия. Так, здесь ничего. Рэнкин. Токарев — а у него есть меховое пальто? Да, есть, поскольку он — импресарио, но у него перчатки восьмого размера. Попробуем дальше. Уайлд, Артур. Мистер и миссис.

Он оборвал свое бормотание, и его лицо вдруг приобрело странно отсутствующее выражение.

— Ну? — нетерпеливо спросил Найджел.

Аллейн протянул ему блокнот. Найджел прочел записи, сделанные исключительно четким и красивым почерком:

Следовало подробное описание Марджори Уайлд, в котором упоминался даже размер ее перчаток. Далее:

— Воротник и манжеты черного меха, — вслух повторил Найджел. — О Господи!

— Они все там, — доложил он, — скоро подадут чай.

— Размер перчаток — шесть с четвертью, — подхватил Аллейн и взял блокнот. — Где сейчас миссис Уайлд, Басгейт?

— Она была в библиотеке.

— Пойдите посмотрите, там ли она, и сообщите мне.

Найджел отсутствовал минуты три.

— Тогда поднимитесь наверх вслед за мной и медленно подойдите к своей собственной двери. Если вы увидите, что кто-то приближается, войдите сквозь ванную в туалетную Уайлда и предупредите меня. Я буду в комнате миссис Уайлд.

Он проворно вышел, и Найджел, следуя за ним, увидел, как он по-кошачьи мягко взбежал наверх. Когда Найджел поднялся на верхнюю площадку, инспектор уже исчез.

Найджел подошел к своей двери и остановился, вытащив портсигар и шаря по карманам в поисках спичек. Его сердце сильно колотилось. Сколько прошло времени — часы или секунды — пока он услышал в коридоре легкие шаги? Когда появилась Флоранс, он чиркнул спичкой, неторопливо вошел в свою комнату и стремглав бросился в ванную.

— Аллейн! — сдавленно позвал он. — Аллейн! — и осекся, пораженный.

Артур Уайлд спокойно мыл руки над тазом.