Онлайн чтение книги Игра в убийство A Man Lay Dead
Глава 8. УСТАМИ МЛАДЕНЦА

Оказалось, что Найджела вызывал по междугородному мистер Беннинден, семейный адвокат. Это был один из тех маленьких, высохших джентльменов, которые до того напоминают традиционную фигуру законника, что из-за этого утрачивают собственную индивидуальность. Он был очень расстроен смертью Чарлза Рэнкина. Найджел, хорошо его знавший, не сомневался в этом; тем не менее сухой голос и отрывистые фразы адвоката нисколько не утратили своей официальной четкости. Он собирался приехать во Фрэнток на следующий день. Найджел повесил трубку и пошел в амбар искать Анджелу.

На полпути туда он наткнулся на Аллейна, беседующего с младшим садовником. Очевидно, инспектор припомнил, как вчера гости прогуливались по двое и по трое. Найджел видел в саду миссис Уайлд с Рэнкином и подозревал, что сам Уайлд и Розамунда тоже были вдвоем. Неужели Аллейн пытался проследить перемещения каждого по отдельности? Был ли какой-то смысл в этом группировании? «Что же, — не в первый раз удивился Найджел, — что же замышляет инспектор?»

Младший садовник держал за руку очень маленького, очень грязного и очень румяного ребенка неопределенного пола, на которого Аллейн взирал с комичным выражением отчаяния.

— Мистер Басгейт, — выпалил инспектор, — скажите, пожалуйста, вы умеете обращаться с детьми?

— Я, право, не знаю, — ответил Найджел.

— Ладно, не торопитесь удирать. Это Стимсон, третий садовник, а это его дочь… гм… Сисси. Сисси Стимсон. Стимсон поведал мне, что она вчера вернулась из леса, переполненная какой-то историей о плачущей женщине. Мне бы хотелось разобраться, но она — трудный свидетель. Может, вам с ней больше повезет? Я хочу опознать эту слезливую леди, а также человека, который вроде бы шел рядом с ней. Сисси не очень-то разговорчива. Эй, Сисси, вот пришел мистер Басгейт, чтобы поговорить с тобой.

— Привет, Сисси, — неохотно сказал Найджел.

Сисси повернулась к отцу и уткнулась в его замызганные брюки.

— Прекрати! — сказал Стимсон. — Она своеобразный ребенок, сэр, — продолжал он, повернувшись к Найджелу. — У нее очень упрямый характер. Если б здесь была ее мама, она, без сомнения, живо вытянула бы из Сисси всю историю, но жена, к сожалению, уехала до субботы, сэр, а у меня, по правде сказать, нет настоящего контакта с ребенком. Эй, прекрати, Сис, посмотри-ка сюда.

Он подергал ногой, но девочка не желала отцепляться.

— Сисси, — сказал Найджел, чувствуя себя идиотом, — хочешь хорошенький серебряный пенни?

Из складки брюк выглянул хмурый глаз. Найджел достал шиллинг и повертел его в пальцах с притворным восторгом.

— Смотри, что у меня есть! — сказал он, фальшиво улыбаясь.

Упрямый ребенок тоненько фыркнул.

— Подумаешь!

— Продолжайте, — пробормотал Аллейн. — Отлично! Продолжайте!

— Так хочешь этот серебряный пенни? — допытывался Найджел, присев на корточки и держа шиллинг прямо перед глазами ребенка.

Сисси сделала неожиданную попытку схватить монету, но Найджел отдернул руку.

— А это не пенни — это шиллинг, — насмешливо сказала Сисси.

— Ну да! — согласился Найджел. — Послушай, я его тебе отдам, если ты расскажешь этому прекрасному джентльмену, — он метнул мстительный взгляд на Аллейна, — что ты видела вчера в лесу.

Мертвое молчание.

— О! — вдруг радостно взвизгнул инспектор. — Я тоже нашел серебряный шиллинг. Чудеса!

Стимсон выказал признаки энтузиазма.

— Ну, давай, не упирайся! — понукал он дочь. — Расскажи джентльменам все насчет той леди, которая плакала в роще; они тебе дадут аж два шиллинга. Давай, давай!

Сисси вылезла из укрытия и начала раскачиваться из стороны в сторону.

— Это была высокая леди? — спросил Аллейн.

— Не-а! — проскулила Сисси.

— Она была маленькая? — спросил Найджел.

— Не-а!

— Ну, тогда, приблизительно… — начал инспектор и осекся. — Она была одна? — спросил он.

— Я видела леди, — сказала Сисси.

— Да, да. Прекрасно. Все так, все хорошо. Но леди-то была одна? Совсем одна! — начал напевать Аллейн на манер эстрадного певца. — Совсем одна!

Сисси воззрилась на него.

— Она была… она была совсем без никого? — спросил Найджел, пытаясь имитировать детскую речь.

— Не-а! — сказала Сисси.

— Другая леди? — предположил Найджел.

— Не-а. Леди с ледями туда не ходят.

Стимсон гоготнул.

— Ну разве она не шедевр, сэр? — восхитился он.

— Вперед! — твердо сказал Аллейн. — Мы делаем успехи. Леди была с джентльменом?

Найджелу пришлось повторить вопрос.

— Да-а, — уступила Сисси.

— А какой он был? — начал Аллейн.

Сисси издала душераздирающий вопль и снова попыталась схватить шиллинг.

— Он был большой, джентльмен? — спросил Найджел, отодвигаясь подальше.

— Отдай шиллинг! — завопила Сисси. — А-ах! Отдай шиллинг!

— Нет! — сказал Найджел. — Нет, если ты не будешь хорошей девочкой!

Девочка пронзительно вскрикнула и бросилась ничком на дорожку, вопя и колотя ногами.

— Все сорвалось, — уныло сказал Стимсон.

— Что вы делаете с бедным ребенком! — раздался негодующий крик, и на дорожку вылетела Анджела.

Она упала на колени и схватила Сисси на руки. Девочка обняла ее за шею и спрятала лицо у нее на груди.

— Пусть гадкий дядя уйдет, — всхлипывала она, — и дай мне шиллинг!

— Бедная моя деточка, — пропела Анджела. — Вы зачем ее пытаете? — свирепо обрушилась она на Найджела и Аллейна.

— Да ничего мы такого не делали, — сердито возразил Найджел. — Правда, Стимсон?

— И не собирались, — согласился Стимсон. — Дело вот в чем, мисс, — продолжал он. — Сисси видела в роще леди и джентльмена, причем леди плакала, и сейчас эти джентльмены хотят узнать всю правду об этом. А маленькая Сис дурит нам головы.

— Неудивительно, — бросила Анджела. — А ну, отдайте мне деньги, которыми вы изводили ее.

Аллейн и Найджел вручили ей по шиллингу.

— Ну вот, моя прелесть! — промурлыкала Анджела. — Мы им ничего об этом не скажем. Это будет наш секрет. Ты только мне на ушко скажешь, какие там были глупые старые люди. Не ждите нас, Стимсон. Я отведу ее в коттедж.

— Хорошо, мисс, — сказал Стимсон, удаляясь.

Сисси горячо зашептала что-то на ухо Анджеле.

— Леди в красивой красной шляпке, — тихо сказала Анджела. — Бедная леди! Наверное, этот дядька побил ее, да? Это был большой джентльмен?

Аллейн быстро достал блокнот. Сисси тяжело дышала над ухом Анджелы.

— Это был смешной джентльмен, — докладывала Анджела. — Почему смешной? А вот смешной, и все. Ты видела сегодня другую леди, да? Что она делала, дорогая? А, просто гуляла. Ну вот! Это был чудесный секрет, а теперь пойдем домой.

— Я тоже открыл чудесный секрет, — изумленно сказал инспектор Аллейн.

Сисси, отцепившись от Анджелы, обратила на него заплаканные глаза. Инспектор вдруг присел на корточки и смешно перекосил лицо, высоко подняв одну бровь. Сисси хихикнула. Бровь вернулась на место.

— Еще! — потребовала Сисси.

— Пока не расскажешь про джентльмена в роще, не сделаю, — сказал Аллейн.

Сисси, переваливаясь, подошла поближе и положила толстенькую, перепачканную землей ладошку на лицо инспектора. Он слегка вздрогнул и потряс головой. Девочка зашептала. Бровь поднялась.

— Вот! Вот как она действует, — заметил Аллейн. — А если мы пойдем в рощицу, может, она еще поднимется?

Сисси посмотрела на Анджелу поверх его плеча.

— Пошли в росицу, — кротко ответила она.

Аллейн поднялся с ребенком на руках.

— Вы позволите вас покинуть, мисс Норт? — вежливо спросил он.

— Разумеется, инспектор Аллейн, — чопорно ответила Анджела.

Инспектор отдал честь свободной рукой и удалился широкими шагами. Ручки Сисси любовно обвивали его шею.

— Поразительно! — выдохнул Найджел.

— Вовсе нет, — возразила Анджела. — Ребенок его прочувствовал, вот и все.

— Сыграем в бадминтон? — спросил Найджел.

— Непременно! — отозвалась мисс Норт.

Первое, что сделал Аллейн, вернувшись во Фрэнток после общения с мисс Стимсон, — зашел в туалетную комнату внизу и тщательнейшим образом умылся. Затем он просмотрел свои записи, сделанные утром во время «инспекции гардеробов», как он ее называл. Он прочел кое-что, относящееся к красной шляпке, и осведомился у Этель, может ли он поговорить с мисс Грант. Та сообщила, что доктор Янг в настоящее время осматривает мисс Грант в ее комнате.

— Я подожду доктора Янга, — сказал Аллейн и присел в холле.

Через некоторое время из сада пришел Уайлд. Он смутился, как это случалось и с другими при виде инспектора, и спросил, не ждет ли тот кого-нибудь.

— Я действительно жду доктора Янга, — подтвердил Аллейн, — но мне бы хотелось также повидать сэра Хьюберта. Может быть, вы знаете, где он, мистер Уайлд?

Археолог характерным жестом взъерошил свои волосы.

— Он был там, — сказал он, указывая на дверь кабинета.

— В кабинете?

— Да.

— Вот как? Я, должно быть, пропустил его, — неопределенно заметил инспектор. — Когда же он туда вошел?

— Вскоре после того, как забрали… увезли Чарлза, — ответил Уайлд. — Он, наверное, все еще там. Если угодно, я спрошу, может ли сэр Хьюберт с вами повидаться, инспектор.

— Буду вам очень признателен, — благодарно промолвил Аллейн.

Уайлд открыл дверь кабинета и заглянул внутрь. Очевидно, Хэндсли был все еще там, так как он вошел в комнату и Аллейн услышал их голоса. Через пару минут Уайлд вновь появился. Аллейну показалось, что он выглядел слегка шокированным.

— Сейчас он придет, — сказал Уайлд, поклонился и пошел наверх.

Хэндсли вышел из кабинета, держа в руках листок почтовой бумаги.

— А, вот и вы, инспектор, — сказал он. — Я копался в своих бумагах. — Он поколебался и продолжил, с трудом подбирая слова: — Я просто не мог войти в комнату, пока там лежало тело мистера Рэнкина.

— Я вас прекрасно понимаю, — отозвался Аллейн.

— Вот это, — продолжал Хэндсли, показывая бумагу, — тот самый документ, о котором я упоминал утром. Завещание мистера Рэнкина, подписанное вчера, по которому я наследую кинжал. Вы говорили, что хотели видеть его.

— Вы облегчаете мне жизнь, сэр Хьюберт, — сказал Аллейн. — Я как раз хотел просить вас об этом.

Он взял документ и неторопливо прочел его.

— Полагаю, — сказал Хэндсли, поглядывая на парадную дверь, — полагаю, что, хотя все было проделано более или менее в шутку, это действительно является законным документом?

— Я не юрист, — ответил Аллейн, — но, на мой взгляд, здесь все в порядке. Могу я оставить его у себя на некоторое время?

— Да, конечно. Надеюсь, он ко мне вернется? Мне бы хотелось сохранить это. — Он помолчал, потом торопливо добавил: — Видите ли, это последнее, что он написал.

— Разумеется, — невозмутимо сказал Аллейн.

Доктор Янг появился на площадке и сошел вниз.

— Можно мне повидать вашу пациентку, доктор Янг? — спросил инспектор.

Доктор изобразил на лице то, что в детских книжках викторианской эпохи называлось «важным видом».

— Она себя не очень хорошо чувствует, — с сомнением сказал он. — Это необходимо?

— Если бы не было необходимо, я бы к вам не обратился, — вполне дружелюбно заметил Аллейн. — Я у нее долго не задержусь и гарантирую бережное обращение с больной.

— Она в таком напряжении… Я бы предпочел, чтобы ее некоторое время не трогали… но, конечно…

— Конечно, мистер Аллейн должен повидать ее, — перебил его Хэндсли. — Сейчас не время толочь воду в ступе, доктор Янг.

— Но, сэр Хьюберт…

— Я тоже все это сильно переживаю, — решительно заявил Хэндсли. — Розамунда — девушка с характером; вряд ли она позволит себе распускать нервы. Чем скорее инспектор завершит свою работу, тем лучше для всех нас.

— Хотелось бы мне, чтобы все так думали, — сказал Аллейн. — Я не займу и десяти минут, доктор Янг.

С этими словами он пошел наверх, не дожидаясь ответа доктора.

На стук в дверь Розамунда Грант отозвалась обычным звучным и глубоким голосом. Он вошел и обнаружил ее в постели. Ее лицо было мертвенно бледным, губы казались бескровными. Но она довольно спокойно восприняла посетителя и пригласила его присесть.

— Благодарю вас, — сказал Аллейн, подвинул маленькое кресло и сел между кроватью и окном.

— Сожалею, что вы слегли, мисс Грант, — заговорил он со своей обычной деловитостью, — и еще более сожалею, что побеспокоил вас. Я часто задаюсь вопросом, чья профессия более нескромная и надоедливая — сыщика или журналиста.

— Об этом вам следует поговорить с Найджелом Басгейтом, — возразила Розамунда Грант. — Нет, — устало добавила она, — он не пытался узнать от меня какие-нибудь истории. Полагаю, что даже самый дотошный журналист не станет делать сюжет на смерти кузена, тем более будучи его наследником.

— Мистер Басгейт — единственный из гостей, с которого окончательно снято подозрение, — сказал Аллейн.

— Естественно, — резко ответила она. — А я возглавляю список подозреваемых, не так ли?

Аллейн скрестил ноги и погрузился в размышления. Если бы кто-то третий оказался у кровати Розамунды, он бы непременно подумал, как странно таинственно сознание людей. Невозможно прочесть тайную мысль, которая гложет ум этой бледной, суровой женщины. Невозможно представить себе, что кроется за хмурым лицом инспектора в глубинах его разума.

— Мне кажется, — сказал он наконец, — что вы пытались ввести меня в заблуждение на пародийном суде нынче утром. Такие вещи производят очень неблагоприятное впечатление. Гораздо лучше было бы рассказать мне, куда вы направились после ванной вчера вечером. Вы не пошли в свою комнату. Флоранс видела, как вы возвращались в нее откуда-то из коридора. Мисс Грант, где вы были?

— А вам не кажется, что… что может быть самое естественное и очевидное объяснение — что меня просто привела в замешательство необходимость давать показания перед нашим пародийным судом?

— Вздор! — решительно ответил Аллейн. — Вы не из тех женщин, которые способны проявлять викторианскую утонченность, когда обсуждаются такие обвинения. Я в это не верю. Расскажите, куда вы ходили, мисс Грант. Я не могу заставить вас отвечать, но искренне советую сделать это.

Последовало молчание.

— Тогда расскажите мне, — сказал Аллейн, — с кем вы, надев свою красную шляпку, гуляли в лесу. И горько плакали.

— Я не могу вам сказать! — гневно крикнула Розамунда. — Не могу, не могу!

— Как вам угодно. — Аллейну, казалось, вдруг стало все безразлично. — Но, может быть, прежде чем я уйду, вы позволите кое-что уточнить?

Он достал блокнот.

— Как давно вы знали мистера Рэнкина?

— Шесть лет.

— Какая давняя дружба… вы вряд ли были взрослой, когда впервые встретили его.

— Я училась в Ньюнхэме; Чарлз был почти на двадцать лет старше меня.

— В Ньюнхэме? — с вежливым интересом сказал Аллейн. — Вы, должно быть, знали там мою кузину — Кристину Аллейн?

Перед тем, как ответить, Розамунда Грант несколько секунд помедлила.

— Да, — сказала она наконец, — да, я, кажется, припоминаю ее.

— Сейчас она — квалифицированный химик, — любезно сообщил он, — и имеет ультрасовременную квартиру в Найтсбридже.[7]Юго-западный район Лондона. Ну, мне пора, а то доктор Янг с меня шкуру сдерет.

Он поднялся и постоял у кровати.

— Мисс Грант, — сказал он, — примите добрый совет. Подумайте. Я приду к вам завтра. Настройтесь рассказать мне, куда вы ходили непосредственно перед тем, как был убит мистер Рэнкин.

Он подошел к двери и открыл ее.

— Подумайте, — повторил он и вышел.

В коридоре стояли Марджори Уайлд и ее муж.

— Как она? — быстро спросила миссис Уайлд. — Я хотела повидаться с ней.

— Боюсь, что это безнадежно, строго по пропускам, — весело ответил Аллейн.

— Ну вот, Марджори, — сказал Уайлд. — Что я тебе говорил? Подожди, пока не увидишь доктора Янга.

— Вы-то были у нее! — сказала миссис Уайлд Аллейну. — А я думаю, это гораздо хуже, чем если бы пришел обычный посетитель.

— Марджори, дорогая! — возопил мистер Уайлд.

— О, полицейских все любят, — парировал Аллейн. — Она прямо задрожала от счастья, увидев меня.

— Марджори! — донесся голос Анджелы с лестницы.

Миссис Уайлд перевела взгляд с мужа на инспектора.

— Марджори! — снова позвала Анджела.

— Иду! — отозвалась миссис Уайлд.

Она повернулась и быстро направилась к лестнице.

— Приношу извинения, — удрученно сказал Уайлд. — Она немножко не в себе, да и настроилась повидать мисс Грант. Все это — ужасное переживание для женщин.

— Да, конечно, — согласился Аллейн. — Вы идете вниз, мистер Уайлд?

Уайлд глянул на закрытую дверь.

— Разумеется, — ответил он, и они вместе пошли вниз.

Аллейн закончил свое пребывание во Фрэнтоке, но пока не чувствовал, что день завершен. Он поехал в полицейский участок в Малом Фрэнтоке и оттуда заказал междугородный разговор с Лондоном. Через несколько минут он уже кричал в трубку:

— Кристина, это ты? Какая удача! Послушай, ты можешь помочь мне, если захочешь. Это я, твой кузен — полисмен, дорогая. Отвлекись от расщепления атомов и бикарбоната соды, перенесись на шесть лет назад и расскажи мне все-все, что сможешь припомнить, про некую Розамунду Грант, которая училась в Ньюнхэме вместе с тобой.

Тоненький голосок попискивал в трубке.

— Да, — сказал Аллейн, прижимая трубку щекой к плечу и доставая карандаш, — да.

Голосок продолжал попискивать. Аллейн попросил телефонистку продлить разговор. Он усердно писал, и постепенно на его лице проступило заинтересованное выражение — смесь сомнения, нетерпения и острой сосредоточенности. Таким его часто видели в Ярде.