Онлайн чтение книги Молодые дикари A Matter of Conviction
ГЛАВА V

В кондитерском магазине царила смешанная атмосфера беспорядка и домашнего уюта. Несмотря на то, что помещение нуждалось в покраске, что искусственная кожа, которой были обтянуты стены и скамейки кабин, была засалена, а выставленные в витрине дешевые сладости имели залежалый вид, магазин излучал атмосферу покоя и уюта. Остановившись в дверях, Хэнк понял, почему «Орлы-громовержцы» выбрали именно это место для своих сборищ. Он вошел в магазин как раз в тот момент, когда зазвонил телефон. Владелец магазина подошел к аппарату, чтобы ответить на звонок, и Хэнк на минуту вспомнил те дни в Гарлеме, когда далеко не во всех квартирах были телефоны. В те дни владелец кондитерского магазина обычно отвечал на звонок и затем посылал кого-нибудь из ребят позвать того, кого вызывали к телефону. При этом существовали неписанные правила, что посыльный получал чаевые — обычно пять, иногда десять центов. В соответствии с этими же правилами чаевые должны были тратиться в этом же магазине, поэтому, когда звонил телефон, ребята с улицы бросались к нему, как сумасшедшие. Сейчас ребята едва обратили внимание, когда раздался телефонный звонок.

Владелец магазина поговорил и повесил трубку. Он был низкого роста в безукоризненно чистом белом фартуке и совершенно лысый. Шел слегка прихрамывая, но эта хромота не только не портила его, а, казалось, подчеркивала в нем силу характера, которую невозможно было заметить, не видя его хромоты.

— Чем могу быть полезен, приятель? — спросил он Хэнка.

— Я ищу «Орлов-громовержцев», — ответил Хэнк. — Мне сказали, что они бывают здесь.

— Кто-то ввел вас в заблуждение, мистер.

— Тот, кто сказал мне об этом — детектив, лейтенант Ричард Ганнисон из двадцать седьмого полицейского участка, а он не из тех, кто ошибается.

— А вы кто такой?

— Помощник окружного прокурора Генри Белл.

— Да?

— Да.

Ребята в задней кабине взглянули на него. Один из них хотел встать, но другой жестом остановил его.

— Ну, ну, — сказал владелец магазина, — до сих пор нас никогда не посещал окружной прокурор. Это делает нам честь.

— Где я могу найти «Орлов-громовержцев»? — Хэнк указал на дальнюю кабину. — Те парни не из этой банды?

— Я абсолютно убежден, что не знаю этого, мистер, — ответил владелец магазина. — Мое дело — торговать в этом кондитерском магазине. — Он протянул руку через стойку. — Меня зовут Джо Манети. Рад с вами познакомиться.

Хэнк пожал ему руку.

— Мистер Манети, — сказал он достаточно громко, чтобы его могли слышать в дальней кабине, — лейтенант дал мне фамилии и адреса известных членов клуба «Орлы-громовержцы», и я могу сделать так, чтобы этих ребят взяли и привели на допрос в мой кабинет. Однако я подумал, что сэкономлю время, если поговорю с ними здесь, в Гарлеме. Так лучше, не правда ли?

Манети пожал плечами.

— Вы спрашиваете меня? Мистер, я торгую в кондитерском магазине.

Хэнк обернулся к дальней кабине.

— Ну, так как? — спросил он.

Парень с могучими плечами и большими бицепсами внимательно изучал Хэнка светлыми полуприкрытыми глазами. Он едва заметно кивнул головой.

— Подойдите сюда, — сказал он.

Хэнк прошел к кабине. Ребята, сидевшие там, были в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет. Тот, который подозвал его, был самым старшим в группе и самым крупным. Его черные волосы — гладко зачесаны, на щеках — длинные баки. С левого запястья свободно свисает серебряный опознавательный браслет. На несколько дюймов выше браслета шрам. Его густые черные брови затеняли голубые, почти серые глаза с тяжелыми веками. Когда он говорил, губы его едва шевелились.

— Присаживайтесь, — пригласил он. — Кончо, подай окружному прокурору стул.

Один из ребят выскользнул из кабины, тут же вернулся со стулом, поставил его во главе стола и снова занял свое место. Хэнк сел.

— Меня зовут Дайабло, — сказал старший. — Вы знаете, что это означает?

— Это означает — дьявол, — ответил Хэнк.

— Верно. — Губы его тронула едва заметная улыбка, и он взглянул на других ребят. Один из них кивнул головой.

— Ты испанец?

— Я? — удивился Дайабло. — Я? Бросьте шутить.

— Дайабло — испанское слово.

— Да? — удивился парень. — Я думал, оно итальянское. Я итальянец.

— Дайабло Дедженеро, — сказал Хэнк. — Твое настоящее имя Кармин. — Ты так называемый военачальник «Орлов-громовержцев»?

— Верно, — ответил Дайабло. — Ребята, это окружной прокурор. Это некоторые из наших ребят: Кончо, Ники и Бад. Чем можем быть полезны?

— Вы можете ответить на несколько вопросов, — сказал Хэнк. — В любом месте: здесь или в окружной прокуратуре. Это ваше дело.

— Мы ответим на них здесь, — ответил Дайабло, — если нам понравятся вопросы.

— Если они вам не понравятся, вы ответите на них в прокуратуре в присутствии стенографиста.

— Вы очень смелый, мистер окружной прокурор, — заметил Дайабло. — Приходите сюда без сопровождения полицейских.

— Мне они не нужны, — ответил Хэнк.

— Нет?

— Нет. А ты думаешь иначе?

Дайабло пожал плечами.

— Мистер окружной прокурор, я должен вам сказать...

— Меня зовут Белл, — поправил Хэнк. — Мистер Белл.

Дайабло с минуту молчал.

— Мистер окружной про...

— Мистер Белл, — повторил Хэнк.

Дайабло пристально посмотрел на него, а затем улыбнулся той же едва заметной улыбкой и пожал плечами.

— Разумеется, мистер Белл. Как вам будет угодно, мистер Белл. Какой ваш вопрос, мистер Белл?

— Денни Ди Пэйс — член вашей банды?

— Какой банды, мистер Белл?

— «Орлов-громовержцев».

— «Орлы-громовержцы» не банда, мистер Белл, — это общественный и атлетический клуб. Верно, ребята?

Ребята, сидевшие в кабине, утвердительно закивали. Они не спускали с Хэнка глаз.

— Дэнни — член вашего клуба? — повторил Хэнк.

— Дэнни Ди Пэйс. Минуточку, дайте вспомнить. А, да. Верно, он живет в этом же квартале, не так ли?

— Ты знаешь, что это так.

— Да, совершенно верно, он живет здесь. Очень хороший парень Дэнни Ди Пэйс. Но я слышал, он попал в неприятную историю. Говорят, он пошел в испанский Гарлем и на него набросился какой-то маленький грязный пуэрторикашка. Вы имеете в виду этого Дэнни Ди Пэйса, мистер Белл?

— Да, — ответил Хэнк.

— Итак, какой был ваш вопрос, мистер Белл?

Хэнк помолчал, а затем сухо сказал:

— Ты отнимаешь у меня время, умник, а мое время дорого. Или я получу прямой ответ, или вас приведут в мой кабинет. Итак, выбирайте.

— Ну, что вы, мистер Белл, — невинно сказал Дайабло. — Я отвечаю вам настолько прямо, как умею. Я просто забыл ваш вопрос, вот и все.

— Хорошо, — ответил Хэнк. — Поступай, как тебе нравится. — Он отодвинул стул. — Увидимся на улице Леонарда. Мы, возможно, задержим там тебя немного, так что не строй обширных планов. — Он повернулся и направился к выходу. За столом позади него послышался возбужденный шепот.

Затем Дайабло крикнул:

— Эй!

Хэнк не обернулся.

— Мистер Белл! Мистер Белл!

Хэнк остановился и медленно повернулся лицом к столу. Дайабло заискивающе улыбался.

— В чем дело? С вами нельзя немного пошутить?

— В рабочее время — нет. Ты готов со мной говорить?

— Конечно. Идите сюда. Не обижайтесь. Мы все время дурачимся. Это делает жизнь интереснее, понимаете? Идите сюда, садитесь.

Хэнк вернулся к столу и сел.

— Хотите кофе, мистер Белл? Эй, Джо, кофе для всех, а?

— Итак, в отношении Дэнни? — напомнил Хэнк.

— Я вот что могу вам сказать. Если вы отправите этого парня на электрический стул, то вы сделаете большую ошибку.

— Я никому не выношу приговора, — сказал Хэнк. — Я только обвинитель.

— Именно это я и имею в виду. Могу я говорить откровенно, мистер Белл?

— Настолько откровенно, насколько ты пожелаешь.

— Хорошо. Ребята невиновны.

Хэнк промолчал.

— Я знаю, о чем вы думаете, — продолжал Дайабло. — Они убили слепого парня. Но здесь кое-что побольше, чем посмотреть друг другу в глаза, мистер Белл. Я говорю серьезно.

— Например?

— Например, то, что в тот вечер была запланирована драка. Сейчас я говорю с вами, убей меня бог, как брат, выдавая вам нашу внутреннюю информацию, чего я не обязан делать, правильно?

— Продолжай.

— Мы собирались драться. Я сам вел переговоры с этим вонючим пуэрторикашкой, по имени Гаргантюа. Он военачальник «Всадников», вы знаете? Он принимает наркотики. Мне удалось узнать это точно. Половина ребят в их клубе принимают героин. Я полагаю, что именно поэтому они дали такое название своему клубу: под героином они чувствуют себя «на коне». Что касается «Орлов», то они не дотрагиваются до этой дряни. Мы переломаем парню руки, если узнаем, что он принимает наркотики. Верно я говорю, ребята?

Ребята утвердительно закивали.

— Мы решили, что не должно быть никакого тайного нападения. Предполагалось встретиться на Сто двадцать пятой улице. Там мы и собирались драться, понимаете? В десять часов.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу этим сказать вот что: есть какой-нибудь смысл в том, чтобы трое «Орлов» пошли в лагерь врага искать неприятность, когда на этот вечер у нас уже было запланировано достаточно неприятностей? Они прогуливались, вот и все. Просто прогуливались.

— Почему они пошли прогуливаться в испанский Гарлем?

— Откуда я знаю. Может быть, они забрели туда случайно. Может быть, они искали девчонку для развлечений, понимаете? Много ребят волочатся за испанскими девчонками. Они очень темпераментные люди, эти испанцы.

— Итак, они пошли в испанский Гарлем, чтобы просто побродить там, — сказал Хэнк, — а сами набросились на слепого парня и зарезали его насмерть. И ты говоришь, они невиновны.

— Не в том, что они зарезали его. Согласен, они убили маленького грязного пуэрториканца.

— В таком случае, в чем же они невиновны?

— В умышленном убийстве, — ответил Дайабло.

— Понимаю.

— Этот парень выхватил нож, разве вы не знали об этом?

— Так мне говорили, — устало согласился Хэнк.

— Это правда. Я расспрашивал ребят. Я имею в виду знакомых мне пуэрторикашек — кули. Они в общем-то, знаете, неплохие ребята.

— Кули?

— То есть те, кто не принадлежит ни к какому клубу.

— Как Дэнни?

Дайабло не ответил.

— Я говорил с некоторыми из этих ребят, — сказал он, игнорируя вопрос Хэнка, — и они сами видели нож. Что вы на это скажете?

— Это очень интересно, — ответил Хэнк. — Дэнни принадлежал к вашему клубу?

— Я вот что вам скажу, — продолжал Дайабло, снова игнорируя вопрос, — это была самооборона для Башни и Дэнни. Для Бэтмана... Он пожал плечами. — Ну, Бэтман немного тронутый, понимаете?

— Ты имеешь в виду, сумасшедший?

— Ну, не сумасшедший, но... тупой. Глупый. Знаете, он просто не отвечает за свои поступки.

Вот оно что! Не обладая юридическим умом, Кармин (Дайабло) Дедженеро только что подсказал Хэнку линию защиты, к которой прибегнут его оппоненты. Для Бэтмана Апосто они попытаются доказать умственную неполноценность — парень просто не знал, что он делал, и не мог отвечать за свои поступки. Для Башни Ридона и Дэнни Ди Пэйса они попытаются доказать, что это был случай убийства при оправдывающих обстоятельствах — ребята убили во время самообороны. Короче говоря, они попытаются спасти от наказания всех ребят.

«Спасибо тебе, Дайабло Дедженеро, — подумал Хэнк. — Я в это утро туговато соображаю».

— Ты хочешь помочь своим друзьям? — спросил Хэнк.

— Естественно. Они невиновны.

— Тогда расскажи мне о том, о чем мне хотелось бы знать.

— Валяйте.

— Дэнни является членом клуба?

— Какое это имеет значение?

— Это может иметь большое значение.

— Вы хотите сказать — для обвинения. Вы думаете, если он один из нас, вам будет легче посадить его на электрический стул?

— Если он виновен, он будет осужден, — ответил Хэнк. — И это не имеет никакого отношения к тому, является ли он одним из вас или нет. Может быть, тебя это удивит, но меня интересует правда.

— Это, действительно, неожиданность, — сказал Дайабло, ухмыляясь. — В самом деле, это всегда удивляет, когда кто-нибудь, связанный с законом, интересуется правдой. Здесь, в Гарлеме, они интересуются только тем, как бы вытряхнуть из тебя душу всякий раз, когда у них появляется такая возможность.

— Дэнни был членом клуба?

— И да, и нет, — ответил Дайабло.

— Что это за ответ?

— Я вам сказал. И да, и нет. Он не был в полном смысле слова ни кули, ни «Орлом». Он был вроде как бы... А черт его знает, как его назвать. Например, если начиналась драка, он шел с нами, а иногда и не шел, и мы никогда не принуждали его.

— Каким образом он добился такой привилегии? — спросил Хэнк.

— Ну... — Дайабло помолчал. — Не поймите меня неправильно. У нас достаточно смелости, даже много ее. Если бы мы захотели, то могли бы скрутить Дэнни в бараний рог. Но мы не хотели делать этого. Мы не сделали этого с самого начала, когда он ясно определил свою позицию, понимаете? Потому, что мы уважали ее. И потом, в некотором роде, он был один из нас.

— Но не совсем.

— Нет. Он так и не купил нашу отличительную куртку. У нас есть специальные куртки. Мы иногда носим их, но сейчас очень редко из-за того, что, как только «Всадники» увидят нас в них, они свирепеют, и между нами начинаются военные действия. Даже полицейским не нравятся наши куртки. Они всех взбудораживают. Мы почти их не носим, а Дэнни даже и не покупал.

— Вы предлагали ему вступить в клуб?

— Конечно. Много раз. Я считаю, что практически он уже один из нас, но в то же время он не член клуба. Он просто хотел быть... — Дайабло пожал плечами. — Я не могу даже объяснить этого. Тем не менее он хороший парень, надежный парень. Мы поняли это сразу же, как только он сюда переехал.

— Когда это было? Я думал, он жил в Гарлеме всю жизнь.

— Нет, нет. Его мать и отец жили здесь, но переехали на остров Лонг-Айленд, когда Дэнни был еще совсем маленьким. Его отец работал там на одном из авиационных заводов. Затем он потерял работу, и они приехали в Нью-Йорк. Это случилось года полтора назад, я полагаю. Так что они снова вернулись в Гарлем.

— Ты помнишь, как все это было?

— Конечно. Понимаете, он был в нашем квартале новеньким. Кроме того, он сразу же определил свою позицию, так что я, конечно, это помню. Мы все помним, правда, ребята?

Те утвердительно закивали головами.

— Как он это сделал? — спросил Хэнк.

— Ну, была зима, — начал Дайабло. — Навалило много снега. Проехали снегоочистительные машины и сгребли снег к обочине тротуара, понимаете? Была такая скучища. Ведь кому нужен снег? И вот, в тот день мы сидели здесь, мне кажется, были даже те же самые ребята, что и сейчас. Нет, Ники не было тогда. Были я, Кончо и Бад, и парень по имени Боч. Его сейчас здесь нет. Мы сидели на этом же самом месте, в этой же кабине и пили горячее какао. Кажется, мы говорили о сексе...

Дайабло: «Послушайте, что я вам скажу. Мне безразлично, что вы болтаете об испанских девчонках, пока вокруг нет никого из наших дебютанток. Но, если я услышу, что кто-нибудь упомянет о какой-нибудь испанской шлюхе, когда я с Кэрол, то клянусь богом, я оторву тому голову. Клянусь богом. ».

Кончо (худощавый парень с глубоко посаженными карими глазами и черными вьющимися волосами. Вверху на лбу, в средней его части они растут клинышком вниз, образуя так называемый «вдовий хохолок». Он очень гордится им. Мать сказала — это признак выдающейся личности. Ему также рассказывали об одном знаменитом киноактере, который выщипывает свой «вдовий хохолок» пинцетом, чтобы придать ему более четкую форму. У него был соблазн тоже воспользоваться пинцетом для этой цели, но он боялся, что ребята узнают и сочтут это не мужским занятием. Он очень ревниво относится к вопросу мужественности. Отец у него пьяница, вся мужская сила у него уходит на то, чтобы регулярно и зверски избивать жену. Кончо очень беспокоит то, что он худой. Если бы он был больше и сильнее, он бы избивал отца всякий раз, как только тот осмеливался бы приблизиться к матери. Настоящее имя Кончо — Марио. Он стал называть себя Кончо после того, как посмотрел ковбойский фильм, где городской шериф, по имени Кончо, безоружный, очистил трактир от группы головорезов. В уличных драках Кончо ведет себя как бешеный. Он никогда не вступает в драку безоружным, не считаясь в этом отношении ни с какими условиями соглашения, выработанными военными советниками банд. Кончо знает — лично он в различных уличных драках нанес ножевые удары четырнадцати пуэрториканцам, но не знает, что виновен в том, что искромсал ножом связки правой руки своего противника, сделав ее навсегда безжизненной плетью. Если бы знал, то хвастался бы этим. Его речь изобилует словечками псевдомузыкального жаргона людей самого низкого пошиба. Он одевается очень аккуратно и тщательно и гордится тем, что всегда имеет при себе чистый носовой платок.): «Я хочу сказать вот что: можешь ли ты представить себе, чтобы кто-нибудь на самом деле женился на испанской девчонке? Я считаю это безумием».

Дайабло: «Какая разница? Девчонка есть девчонка. Испанские ребята женятся на них, не так ли?»

Кончо: «Конечно, но они выжимают из этих ребят все. Все они нимфы».

Дайабло: «Откуда, черт возьми, ты это знаешь?»

Кончо: «Знаю. Мне говорили об этом. Нельзя удовлетворить испанскую девчонку. Ей надо еще и еще».

Дайабло: «Ты не можешь удовлетворить даже свою руку, дурак. Какого черта ты знаешь об испанских девчонках?».

Кончо: «Поверь мне, я знаю. Правда ведь, Боч?»

Боч: «Правда, он знает». (Бочу семнадцать лет, и он наслаждается своей репутацией «дамского угодника». Он красивый парень с великолепным профилем и пухлыми губами. От них-то и пошло его прозвище, Боч — сокращенное от «Вас а ме», то есть «Поцелуй меня». Его отец работает в ресторане в районе Уолл-стрита. Мать умерла, и домом занимается его старшая сестра. У него есть младший брат, и Боч полон решимости «переломать ему руки», если мальчишка когда-нибудь впутается в дела банд. Его репутация любовника основывается на том факте, что однажды он сблизился с молодой замужней женщиной, живущей в их квартале. Члены банды избили ее мужа, когда тот стал повсюду разыскивать Боча. С тех пор Боч регулярно ее посещает. Он считает, что она боится отказать ему, но он никогда не говорил об этом членам своей банды. Они считают его светским человеком, и он ни за что на свете не стал бы разрушать этих иллюзий.)

Дайабло: «Ты когда-нибудь имел испанскую девчонку, Боч?»

Боч (с достоинством): «Я не люблю говорить о том, что я имел и чего я не имел».

Кончо: «Этот парень имел всех, кто ходит в юбке. Он скромный. Он джентльмен».

Боч (с тем же достоинством): «Будь ты девчонкой, тебе не понравилось бы, если бы какой-нибудь парень рассказывал всем, что он с тобой делал и чего не делал?»

Кончо: «Не понравилось бы, но, слава богу, я не девчонка. Кроме того, все знают о тебе и Элис. Даже простофиля муж».

Боч: «Малыш, есть вещи, о которых не принято говорить. Разъясни ему это, Дайабло».

Бад: «Эй, кстати о простофилях». (Он кивком головы указывает на дверь. В кондитерскую только что вошел Дэнни Ди Пэйс. Бад разглядывает его с внезапно возникшей и нескрываемой враждебностью. Внешне эти двое ребят резко отличаются друг от друга, и, возможно, это и явилось причиной внезапного антагонизма. Бад по-настоящему безобразен. В шестнадцать лет уже начинает лысеть. Лицо покрыто гнойными прыщами, и на нем огромный нос. Разбитая в драке переносица срослась неправильно. Он маленького роста, приземистый, и одно время мальчишки дразнили его гориллой, пока он не отбил у них охоту так его называть, избив троих членов банды. Сейчас все зовут его Бад. Это имя он считает более выразительным, чем его настоящее имя Чарльз или его детское уменьшительное имя Чарли. Он не любит говорить о сексе. За всю свою жизнь он ни разу не поцеловал ни одной девушки и знает, что это потому, что они считают его безобразным. Глядя на стоявшего в дверях кондитерского магазина Дэнни Ди Пэйса, высокого, стройного парня с аккуратно причесанными рыжими волосами, Бад был рад, что разговор о сексе прекратился, рад, что этот щеголеватый незваный гость пришел в место их сборищ, напрашиваясь на неприятности.)

Дайабло (шепотом): «Кто это?»

Бад: «Представления не имею. Похоже, случайный парень».

Боч: «Это новичок, поселившийся в 327-ом доме в конце квартала».

Дайабло: «Да?»

Боч: «Когда он был маленьким, он жил здесь на соседней улице. Он только что вернулся сюда с Лонг-Айленда. Откуда-то, где есть авиационные заводы. Его мать знает мою мать с тех пор, когда они были еще детьми. Они недавно заходили к нам».

Дайабло: «На Лонг-Айленде у нас есть свои подразделения, ты знаешь».

Боч: «Да, но этот парень, я полагаю, кули. Посмотри на него».

(Дэнни купил пачку сигарет. В то время, как он надрывает целлофановую обертку, открывает пачку, берет в рот сигарету и закуривает, к нему подходит Бад.)

Бад: «Эй, покурим?»

Дэнни (вытряхнув сигарету из пачки, протягивает ее Баду): «Конечно. Угощайся». (Он улыбается, явно пытаясь завязать дружеские отношения.)

Бад (беря пачку): «Спасибо. (Ударяет пачкой по руке, вытряхивает одну сигарету и закладывает ее за ухо. Затем таким же образом вытряхивает еще одну сигарету.) Это на будущее. (Он улыбается, затем вытряхивает в ладонь с полдюжины сигарет.) На случай, если кто-нибудь из ребят захочет. (Он уже готов вернуть пачку Дэнни, но передумывает и вытряхивает в ладонь еще несколько сигарет.) У меня очень большая семья, и все курят. (Передает Денни почти пустую пачку.)

Дэнни (смотри на пачку, протягивает ее Баду): «На, возьми остальное».

Бад (самодовольно улыбаясь): «Ну, спасибо, парень».

Дэнни: «И купи мне пачку «Пэлл Мэлл».

Бад: «Что?»

Дэнни: «Ты меня слышал. Я не содержатель кухни в «Армии спасения» для бесплатной раздачи супа. Сигареты стоили мне двадцать семь центов. Ты можешь раскошелиться точно на такую же сумму, купив новую пачку».

Бад: «Ты можешь убираться к дьяволу, малыш». (Он поворачивается, чтобы идти, но Дэнни хватает Бада за плечо, поворачивает его к себе лицом и тут же быстро отнимает руку, а затем широко расставляет ноги, и, сжав кулаки, опускает руки вдоль туловища.)

Дэнни: «Я все еще не получил сигареты».

Бад: «Ты дотронешься до меня еще раз, малыш, и тебе достанется чертовски больше, чем на сигареты. Поверь мне».

Джо Манети (выходя из-за прилавка, вытирая руки о тряпку): «Прекратите. Я не хочу никаких неприятностей у себя здесь, понятно? (к Дэнни). А ты убирайся отсюда, сопляк».

Дэнни: «Не раньше, чем он купит мне пачку сигарет».

Бад (отворачиваясь от него): «Не пыжься, малыш. Я не...»

(Дэнни во второй раз хватает Бада за плечо, но на этот раз не поворачивает его к себе, а тянет немного назад, лишая равновесия, и затем через открытую дверь магазина вышвыривает на улицу прямо в снег, наваленный около обочины. Бад падает, но тут же вскакивает, ощетиниваясь, с природным инстинктом уличного драчуна. На улице очень холодно. Она почти пуста. Двое ребят стоят друг против друга, а из их открытых ртов с шумом клубами пара вырывается дыхание. Первым делает движение Бад. Сжав кулаки, он бросается на Дэнни, но тот проворно отскакивает в сторону и, когда Бад пролетает мимо него, размахнувшись сцепленными вместе обеими руками, безжалостно бьет его, как молотом, по затылку. От такого удара Бад падает на мостовую. Он все еще лежит на земле, когда остальные ребята толпой вываливаются из магазина. Кончо делает движение по направлению к Дэнни, но Дайабло останавливает его.

Бад уже на ногах. На его лице нет ярости. На смену ей пришел холодный убийственный расчет. Теперь он знает, что Дэнни сильный противник. Он знает также, что за ним наблюдают все ребята из банды и что на карту поставлена его честь. Двигаясь интуитивно и осторожно, он без колебаний лезет в карман брюк, вытаскивает финку и с легким щелчком раскрывает ее.)

Бад: «Хорошо, приятель».

Дэнни: «Убери нож, пока я не воткнул его тебе в глотку».

Бад: «Посмотрим, кто кому воткнет!»

(Он бросается на Дэнни с выставленным вперед ножом, но моментально получает ужасный удар ногой в пах. Сила удара увеличивается от его собственного стремительного броска. От боли он сгибается вдвое, но нож все еще зажат в его руке. Дэнни нагибается, хватает его за воротник и резким движением поднимает на ноги, а затем сильным ударом снова валит в сугроб. Нож выпадает из руки Бада. Дэнни снова хватает его и снова наносит короткий и резкий удар, от которого тот падает на мостовую. Бад лежит очень тихо, а Дэнни в это время берет нож, наступает на него ногой и с треском отламывает лезвие от ручки, затем склоняется над Бадом, переворачивает его, лезет к нему в карман, достает деньги и отсчитывает точно двадцать семь центов мелочью — ни больше, ни меньше. Ребята наблюдают за ним. Дэнни выпрямляется и смотрит на них.)

Дэнни: «Хотите урегулировать этот вопрос сейчас? Или мне ждать, когда однажды темной ночью кто-нибудь из вас всадит мне нож в спину?»

Дайабло: «Как тебя зовут, парень?»

Дэнни: «Дэнни Ди Пэйс. А тебя?»

Дайабло: «Я задаю вопросы».

Дэнни: «Да? Тогда спрашивай своего паршивого друга, лежащего на тротуаре. У меня есть дела поинтереснее, чем стоять здесь с вами» (Он пошел по улице.)

Дайабло: «Эй! Эй! Дэнни?»

Дэнни (останавливается и оборачивается): «Да?»

Дайабло (ухмыляясь): «Меня зовут Дайабло Дедженеро. — Он помолчал. — Почему бы тебе не зайти и не выпить с нами горячего какао?»

Дэнни (молчит, а затем улыбается в ответ): «Хорошо, с удовольствием».

— Почему вы спустили ему это? — спросил Хэнк.

— Не знаю, — ответил Дайабло. — Может быть, потому, что Бад погорячился, а парень на самом деле не напрашивался на неприятности. Верно, Бад?

Сидя в кабинете рядом с Дайабло, Бад утвердительно кивнул и сказал:

— Да, я погорячился. Дэнни хороший парень. Между нами нет вражды.

— Но он избил тебя, — изумился Хэнк.

— Ну и что? Я прижал его окурки, разве не так? Он имел право рассердиться. Я на его месте сделал бы то же самое.

— Он зашел сюда выпить с вами какао?

— Конечно, — ответил Дайабло. — Мы долго разговаривали. Он рассказывал нам все о том месте, откуда приехал.

— И что потом?

— Потом он ушел домой. Но в тот же вечер мы подкараулили его и выбили из него дурь, чтобы он знал свое место.

— Но я думал...

— О, конечно, — сказал Дайабло, — мы не стали бить его днем. Это разные вещи. Что правильно, то правильно. Бад зарвался, и Дэнни имел право проучить его. Вечером же мы избили его только для того, чтобы ему не пришла в голову мысль, что он может ходить вокруг и избивать «Орлов-громовержцев», когда ему вздумается.

— И что он сделал?

— Когда? Когда мы его накрыли?

— Да.

Ничего. Что он мог сделать? Он дрался, как зверь, но нас было двенадцать ребят. Мы здорово его избили. Мы чуть не оторвали ему руки.

— А что потом?

— Потом на следующий день я пошел навестить его. Я предложил ему вступить в клуб. Он заявил, что не хочет вступать в клуб, где полно «япошек». Я объяснил ему, что мы только пытались показать ему, что к чему в этом районе. Я сказал, мы поняли, — он здорово работает кулаками и хотели бы видеть его в нашем клубе.

— И что от ответил?

— Ответил, что он плевать хотел на наш клуб, а также сказал, если когда-нибудь еще мы нападем на него, то нам лучше убить его. Если мы этого не сделаем и, к примеру, только отправим его в госпиталь, то он постарается выйти оттуда как можно скорее, чтобы убить первого попавшегося на улице «Орла-громовержца». И знаете что?

— Что?

— Я ему поверил. Я рассказал об этом Доминику — это наш президент. Доминик сказал: он настоящий парень и нам не следует его больше трогать. После этого мы никогда его не трогали. Но много раз Дэнни участвовал в наших драках с другими клубами. Он хороший парень.

— Значит, в сущности, это правда, что он не член клуба «Орлы-громовержцы»?

— Да, это правда. Я так полагаю.

— В таком случае, что он делал с двумя членами клуба вечером десятого июля?

— Вам лучше спросить об этом его самого, мистер Белл, — ответил Дайабло. — Я думаю, что он единственный человек, кто знает об этом.

— Понимаю, спасибо. — Хэнк встал и направился к выходу.

— Дэнни по-настоящему смелый парень, — сказал Дайабло. — Двенадцать человек избивали его. Двенадцать человек! И мы били его бутылками и всем, чем попало. Вы знаете ребят, которые могли бы выдержать такое?

— Нет.

— Подумайте об этом, мистер Белл. Этого достаточно, чтобы вызвать дрожь. Двенадцать парней с бутылками. Вы только подумайте об этом.

— Я подумаю.

— Может быть, вам следует начать думать и о том, что эти трое ребят невиновны?

— Ты так считаешь?

— Да. — Дайабло помолчал, улыбаясь. — Нехорошо, что вы не можете остаться и выпить с нами кофе. Я получил удовольствие от нашей беседы. Она напоминает мне ту беседу с Дэнни в тот полдень, когда я угощал его горячим какао. Вы помните о том, как я угощал его горячим какао, и в тот же самый вечер двенадцать парней избили его. — Улыбка Дайабла стала шире.

Они посмотрели друг другу в глаза. Хэнк ничего не ответил и не спеша вышел из кондитерского магазина.

Вдогонку ему, все еще улыбаясь, Дайабло сказал:

— До встречи, мистер Белл.