Онлайн чтение книги Сон в летнюю ночь A Midsummer Night's Dream
АКТ II

СЦЕНА 1

Лес поблизости от Афин.

Появляются с разных сторон фея и Пэк.

Пэк

А, фея! Здравствуй! А куда твой путь?

Фея

Над холмами, над долами,

Сквозь терновник, по кустам,

Над водами, через пламя

Я блуждаю тут и там!

Я лечу луны быстрей,

Я служу царице фей,

Круг в траве кроплю росой.[13] Круг в траве кроплю росой.  — По народному английскому поверью, в тех местах, где выросла особенно яркая и сочная трава, водили хороводы эльфы и феи. Считалось, что овцы боятся есть эту «заколдованную» траву.

Буквицы — ее конвой.

Видишь золотой наряд?

Пятнышки на нем горят:

То рубины, цвет царицы, —

В них весь аромат таится.

Для буквиц мне запас росинок нужен —

Вдеть каждой в ушки серьги из жемчужин.

Прощай, дух-увалень! Лечу вперед.

Сюда ж царица с эльфами придет.

Пэк

Мой царь здесь ночью будет веселиться, —

Смотри, чтоб с ним не встретилась царица!

Он на нее взбешен, разгневан — страх!

Из-за ребенка, что при ней в пажах

(Похищен у индийского султана).[14] Из-за ребенка, что при ней в пажах (похищен у индийского султана).  — По народному поверью, эльфы и феи похищают иногда из колыбелей маленьких детей, взамен оставляя собственных.

Она балует, рядит мальчугана,

А Оберон-ревнивец хочет взять

Его себе, чтоб с ним в лесах блуждать.

Царица же всю радость видит в нем,

Не отдает! С тех пор лишь над ручьем,

На озаренной светом звезд полянке

Они сойдутся — вмиг за перебранки,

Да так, что эльфы все со страху — прочь,

Залезут в желудь и дрожат всю ночь!

Фея

Да ты… не ошибаюсь я, пожалуй:

Повадки, вид… ты — Добрый Малый Робин?

Тот, кто пугает сельских рукодельниц,

Ломает им и портит ручки мельниц,

Мешает масло сбить исподтишка,

То сливки поснимает с молока,

То забродить дрожжам мешает в браге,

То ночью водит путников в овраге;

Но если кто зовет его дружком —

Тем помогает, счастье вносит в дом.

Ты — Пэк?

Пэк

Ну да, я — Добрый Малый Робин,

Веселый дух, ночной бродяга шалый.

В шутах у Оберона я служу…

То перед сытым жеребцом заржу,

Как кобылица; то еще дурачусь:

Вдруг яблоком печеным в кружку спрячусь,

И лишь сберется кумушка хлебнуть,

Оттуда я к ней в губы — скок! И грудь

Обвислую всю окачу ей пивом.

Иль тетке, что ведет рассказ плаксиво,

Трехногим стулом покажусь в углу:

Вдруг выскользну — тррах! — тетка на полу.

Ну кашлять, ну вопить! Пойдет потеха!

Все умирают, лопаясь от смеха,

И, за бока держась, твердит весь хор,

Что не смеялись так до этих пор…

Но, фея, прочь! Вот царь. Ступай отсюда.

Фея

А вот она! Ах, не было бы худо!

Входят с одной стороны Оберон со своей свитой, с другой Титания со своей.

Оберон

Не в добрый час я при сиянье лунном

Надменную Титанию встречаю.

Титания

Как, это ты, ревнивец Оберон? —

Летимте, эльфы, прочь! Я отрекаюсь

От общества и ложа Оберона.

Оберон

Постой, негодная! Не я ль супруг твой?

Титания

Так, я — твоя супруга! Но я знаю,

Как ты тайком волшебный край покинул

И в образе Корина на свирели

Играл весь день и пел стихи любви

Филлиде нежной.[15]Корин и Филлида — условные имена, которые часто давались в античной, а вслед за ней и в ренессансной пасторальной поэзии влюбленным пастухам и пастушкам. А зачем ты здесь?

Из дальней Индии затем явился,

Что дерзкую любовницу твою,

В котурнах[16]Котурнами у древних греков и римлян назывались шнурованные башмаки на высоких каблуках. По преданию, амазонки носили котурны, тогда как обычной обувью у древних греков и римлян были сандалии. амазонку, нынче в жены

Берет Тезей, и хочешь ты их ложу

И счастие и радость даровать?

Оберон

Стыдись, стыдись, Титания! Тебе ли

Меня за Ипполиту упрекать?

Я знаю ведь твою любовь к Тезею!

Не ты ль его в мерцанье звездной ночи

От бедной Перигены[17]Перигена — дочь разбойника Синниса, убитого Тезеем. После смерти отца она была некоторое время возлюбленной Тезея. увела?

Не для тебя ль безжалостно он бросил

Эгмею,[18]Эгмея — нимфа. Ариадну,[19]Ариадна. — См. примечание к «Двум веронцам». Антиопу?[20]Антиопа — одна из амазонок.

Титания

Все измышленья ревности твоей!

Уж с середины лета мы не можем

Сойтись в лугах, в лесу, у шумной речки,

У камнем обнесенного ключа,

На золотом песке, омытом морем,

Водить круги под свист и песни ветра,

Чтоб криком не мешал ты нашим играм!

И ветры нам напрасно пели песни.

В отместку подняли они из моря

Зловредные туманы. Те дождем

На землю пали. Реки рассердились

И вышли, возгордясь, из берегов.

С тех пор напрасно тянет вол ярмо,

Напрасно пахарь льет свой пот: хлеба

Сгнивают, усиков не отрастив.

Пусты загоны в залитых полях,

От падали вороны разжирели…

Грязь занесла следы веселых игр;

Тропинок нет в зеленых лабиринтах:

Зарос их след, и не найти его!

Уж смертные зимы скорее просят;

Не слышно песен по ночам у них…

И вот луна, властительница вод,

Бледна от гнева, воздух весь омыла

И ревматизмы всюду развела.

Мешаются все времена в смятенье:

И падает седоголовый иней

К пунцовой розе в свежие объятья;

Зато к короне ледяной зимы

Венок душистый из бутонов летних

В насмешку прикреплен. Весна, и лето,

Рождающая осень, и зима

Меняются нарядом, и не может

Мир изумленный различить времен!

Но бедствия такие появились

Все из-за наших ссор и несогласий:

Мы — их причина, мы их создаем.

Оберон

В твоих руках все изменить: к чему

Титания перечит Оберону?

Ведь я прошу немногого: отдай

Ты мальчика в пажи мне!

Титания

Будь спокоен:

За весь твой край волшебный не отдам!

Ведь мать его была моею жрицей!

С ней в пряном воздухе ночей индийских

На золотых нептуновых песках[21]Нептуновы пески — морской песчаный берег.

Сидели часто мы, суда считая.

Смеялись с ней, смотря, как паруса,

Беременные ветром, надувались…

Она шутя им мило подражала

(В то время тяжела она была

Моим любимцем) и плыла, как будто

С какой-нибудь безделкой возвращаясь

Ко мне, как бы из плаванья с товаром…

Но смертною была моя подруга,

И этот мальчик стоил жизни ей.

Любя ее, ребенка я взлелею;

Любя ее, я не отдам его!

Оберон

Как долго ты пробудешь здесь в лесу?

Титания

Должно быть, до венчания Тезея.

Коль хочешь с нами мирно танцевать

И веселиться при луне — останься.

Коль нет — ступай, и я уйду подальше.

Оберон

Отдай ребенка, я пойду с тобой!

Титания

Ни за волшебный край! — За мною, эльфы!

Коль не уйду — поссоримся навек.

Титания и ее свита уходят.

Оберон

Иди! Ты не уйдешь из леса раньше,

Чем за обиду я не отомщу. —

Мой милый Пэк, поди сюда! Ты помнишь"

Как слушал я у моря песнь сирены,

Взобравшейся к дельфину на хребет?

Так сладостны и гармоничны были

Те звуки, что сам грубый океан

Учтиво стихнул, внемля этой песне,

А звезды, как безумные, срывались

С своих высот, чтоб слушать песнь…

Пэк

Я помню!

Оберон

В тот миг я увидал (хоть ты не видел):

Между луной холодной и землею

Летел вооруженный Купидон.

В царящую на Западе Весталку[22]Весталки (в Древнем Риме) — жрицы богини Весты, принесшие обет безбрачия. «Царящая на Западе Весталка» — английская королева Елизавета.

Он целился и так пустил стрелу,

Что тысячи сердец пронзить бы мог!

Но огненная стрелка вдруг погасла

Во влажности лучей луны невинной,

А царственная жрица удалилась

В раздумье девственном, чужда любви.

Но видел я, куда стрела упала:

На Западе есть маленький цветок;

Из белого он алым стал от раны!

«Любовью в праздности»[23]«Любовь в праздности» — старинное английское народное название цветка «анютины глазки». его зовут.

Найди его! Как он растет, ты знаешь…

И если соком этого цветка

Мы смажем веки спящему, — проснувшись,

Он в первое живое существо,

Что он увидит, влюбится безумно.

Найди цветок и возвратись скорее,

Чем милю проплывет Левиафан.[24]Левиафан — упоминаемое в Библии морское чудовище, которое обладало способностью передвигаться с необыкновенной быстротой.

Пэк

Весь шар земной готов я облететь

За полчаса.

(Исчезает.)

Оберон

Добывши этот сок,

Титанию застигну спящей я,

В глаза ей брызну жидкостью волшебной,

И первый, на кого она посмотрит,

Проснувшись, — будь то лев, медведь, иль волк,

Иль бык, иль хлопотливая мартышка, —

За ним она душою устремится,

И раньше, чем с нее сниму я чары

(Что я могу другой травою сделать),

Она сама мне мальчика отдаст!

Но кто сюда идет? Я невидимкой

Могу подслушать смертных разговор.

Входит Деметрий; Елена следует за ним.

Деметрий

Я не люблю тебя! Оставь меня!

Ну, где же Гермия и где Лизандр?

Хочу убить его, — убит я ею!

Сказала ты: они бежали в лес…

Ну вот, я здесь — я пнем стою в лесу,

А Гермии здесь нету и в помине!

Пошла ты прочь и не тянись за мной!

Елена

Ты притянул меня, магнит жестокий,

Хоть не железо тянешь ты, а сердце,

Которое в любви верней, чем сталь.

Брось привлекать — не стану я тянуться.

Деметрий

Да разве я любезничал с тобою?

Я завлекал тебя? Сказал я прямо,

Что не люблю, не полюблю тебя.

Елена

А я зато люблю тебя все больше.

Ведь я твоя собачка: бей сильнее —

Я буду лишь в ответ вилять хвостом.

Ну, поступай со мной как с собачонкой:

Пинай ногою, бей, гони меня;

Позволь одно мне только, недостойной

(Могла ли бы я меньшее просить?) —

Чтоб, как собаку, ты меня терпел.

Деметрий

Не искушай ты ненависть мою.

Меня тошнит, когда тебя я вижу.

Елена

А я больна, когда тебя не вижу.

Деметрий

Свою ты скромность подвергаешь риску,

Покинув город и отдав себя

Тому на волю, кто тебя не любит:

Ты доверяешь искушеньям ночи

И злым внушеньям этих мест пустынных

Сокровище невинности своей.

Елена

Твоя же честь защитой будет мне!

Твое лицо мне освещает ночь.

Пустынным этот лес я не считаю;

Ты здесь со мной, ты для меня — весь мир.

Как я могу сказать, что я одна,

Когда весь мир здесь смотрит на меня?

Деметрий

Я убегу и спрячусь в чаще леса,

Тебя ж зверям я брошу на съеденье.

Елена

Ах! Самый лютый зверь добрей! Ну что ж,

Беги. Пусть переменятся все сказки:

Пусть гонится за Аполлоном Дафна,

Голубка — за грифоном,[25]Грифон (или гриф) — сказочное хищное животное, имеющее туловище льва, а голову и крылья — орла. лань — за тигром, —

Бесцельная погоня, если храбрость

Бежит, а робость гонится за ней!

Деметрий

Довольно, не хочу я больше слушать!

Пусти! А если побежишь за мною,

Тебе в лесу я причиню обиду!

Елена

Ах, ты давно обиды мне наносишь

Везде — во храме, в городе и в поле.

Стыдись! Во мне ты оскорбил всех женщин.

Нам не пристало за любовь сражаться:

Нас молят, ваше дело — умолять.

Я не отстану. Ад бывает раем,

Коль от руки любимой умираем.

Деметрий и Елена уходят.

Оберон

Путь добрый, нимфа! Минет ночь — и будешь

Ты убегать, он гнаться за тобой!

Появляется Пэк.

Привет мой, странник! Что, нашел цветок?

Пэк

Да, вот он!

Оберон

О! Давай его скорей!

Есть холм в лесу: там дикий тмин растет,

Фиалка рядом с буквицей цветет,

И жимолость свой полог ароматный

Сплела с душистой розою мускатной;

Там, утомясь веселою игрой,

Царица любит отдыхать порой;

Из сброшенной змеей блестящей кожи —

Для феи покрывало там на ложе.

Там ей в глаза впущу волшебный сок,

Чтоб странный бред Титанию увлек.

Но часть — возьми: блуждает здесь по лесу

Красавица, в надменного повесу

Влюбленная. Ему глаза ты смажь,

Но постарайся, чтоб красавец наш

Ее увидел, чуть откроет вежды.

Ищи: на нем афинские одежды.[26] …на нем афинские одежды.  — Афиняне носили плащи особого покроя.

Да сделай так, смотри, чтоб непременно

Сильней ее влюбился он мгновенно.

Вернись, покуда не пропел петух.

Пэк

Не бойся, все исполнит верный дух.

Уходят.

СЦЕНА 2

Другая часть леса.

Входит Титания со своей свитой.

Титания

Составьте круг теперь и спойте песню!

Потом на треть минуты — все отсюда:

Кто — убивать червей в мускатных розах,

Кто — добывать мышей летучих крылья

Для эльфов на плащи, кто — сов гонять,

Что ухают всю ночь, дивясь на нас.

Теперь вы убаюкайте меня,

Потом ступайте: я хочу уснуть.

Первый эльф

(поет)

В пестрых пятнах медяницы

И колючие ежи,

Прочь, подальше от царицы,

Змеи, черви и ужи!

Xop

Сладкогласный соловей,

С нашей песней песню слей!

Баю, баю, баю, баю, баю, баю, баю, бай!

Козни, чары вражьих ков,

Не смущайте светлых снов.

Спи, царица, отдыхай.

Доброй ночи, баю, бай!

Первый эльф

Вы не смейте делать худо,

Долгоножки-пауки!

Все улитки, прочь отсюда!

Сгиньте, черные жуки!

Xop

Сладкогласный соловей,

С нашей песней песню слей!

Баю, баю… и т. д.

Второй эльф

Спокойно все… Теперь — летим.

Один — останься часовым!

Эльфы исчезают. Титания засыпает. Появляется Оберон.

Оберон

(выжимая цветок на глаза Титании)

Что увидишь, как проснешься,

Всей душой тем увлечешься.

Пусть любовь тебя гнетет:

Будь то волк, медведь, иль кот,

Иль с щетиной жесткой боров —

Для твоих влюбленных взоров

Станет он всего милей.

Как придет, проснись скорей!

(Исчезает.)

Входят Лизандр и Гермия.

Лизандр

Любовь моя! Устала ты блуждать,

Но признаюсь, что сбился я с дороги.

Не хочешь ли прилечь и подождать,

Чтоб новый день рассеял все тревоги?

Гермия

Ну что ж, тогда найди себе приют;

А я на мшистый склон прилягу тут.

Лизандр

На тот же мох и я прилягу тоже:

Одно в нас сердце, пусть одно и ложе!

Гермия

Нет, нет, Лизандр мой! Я тебя люблю!

Но ляг подальше, я о том молю!

Лизандр

Мой друг, пойми невинность слов моих,

Любовь тебе понять поможет их.

Хотел сказать я, что любовь чудесно

В одно слила два наших сердца тесно

И клятвою их так связала оба,

Что верность в них одна живет до гроба.

В местечке рядом мне не откажи:

Поверь, что не способен я ко лжи.

Гермия

Словами ты играешь преискусно;

Но гордости моей как было б грустно,

Когда в тебе я допустила б ложь!

Но уваженье и любовь ты все ж

Докажешь мне, коль дальше отойдешь:

Для юноши с девицей стыд людской

Не допускает близости такой…

Ляг дальше. Спи спокойно, без забот;

И только с жизнью пусть любовь пройдет.

Лизандр

Аминь, аминь, — вослед твоей мольбе,

И пусть умру, коль изменю тебе.

Здесь лягу я. Во сне найди вновь силы!

Гермия

Того же и тебе желаю, милый!

Засыпают.

Входит Пэк.

Пэк

Я прошел весь лес насквозь:

Никого там не нашлось,

Чтоб на нем проверить мог

Я цветка волшебный сок.

Ночь… Молчанье… Тcс! Кто там?

Да не он ли это сам?

Это он, сомненья нет:

По-афински он одет.

Вот и девушка здесь тоже

Сладко спит на влажном ложе.

Ах, бедняжка! Так нежна…

И не смела лечь она

К бессердечному поближе?

О, злодей! Ну, погоди же!

(Выжимает сок цветка на глаза Лизандру.)

Властью чар порабощен,

Пусть, едва проснется, он

От любви утратит сон.

Я ж лечу: ждет Оберон!

(Исчезает.)

Входит Деметрий, за ним бежит Елена.

Елена

О, подожди! Убей меня, убей!

Деметрий

Я говорю: прочь с глаз моих скорей!

Елена

Одну меня ты бросишь? Пощади!

Деметрий

Оставь меня, не то… Пусти! Уйди!

(Убегает.)

Елена

Нет сил! В погоне я изнемогаю.

Чем больше просьб, тем меньше достигаю.

О, счастье ей, — где б ни была она, —

Что прелесть звезд глазам ее дана!

И почему те звезды так блестящи?

Не от соленых слез: я плачу чаще!

Нет, я дурна, противна, как медведь!

Зверь на меня боится посмотреть.

Так как же мне Деметрию дивиться,

Что он, как зверь, прочь от меня стремится?

Как, зеркало, ты, лживое стекло,

Равняться с ней позволить мне могло?

Но что это? Лизандр? Он здесь лежит!

Но мертв иль спит? Нет крови: не убит.

Проснитесь, о Лизандр, мой друг! Что с вами?

Лизандр

(просыпаясь)

Я за тебя с восторгом кинусь в пламя,

Прозрачная Елена! Вижу я,

Как в красоте сквозит душа твоя.

Деметрий где? Вот имя для того,

Кто от меча погибнет моего!

Елена

Нет, нет, Лизандр, вы так не говорите.

Пускай ее он любит; но поймите:

Она вас любит — этого довольно!

Лизандр

Довольно? Нет! Мне тяжело и больно,

Что с ней я время тратил добровольно!

Не Гермию люблю — люблю Елену.

Голубку взял вороне я в замену.

Ведь у рассудка воля в подчиненье,

А он сказал: ты выше без сравненья!

До времени ведь не созреть плодам:

Я молод был доселе по годам,

Но разум мой созрел до основанья

И ныне стал вождем моим желаньям.

В твоих глазах читаю в этот миг

Рассказ любви в прекраснейшей из книг.

Елена

За что обречена я на мученья?

Чем заслужила эти оскорбленья?

Иль мало вам, иль мало вам того,

Что ласки я не вижу от него,

Что надо мной смеялись вы безбожно?

Нет, хуже поступить едва ль возможно!

Стыдиться б надо шутки вам дурной:

В насмешку вдруг ухаживать за мной!

Прощайте! Но должна я вам заметить,

Что больше рыцарства ждала в вас встретить.

О боги! Быть отвергнутой одним,

Чтоб грубо быть осмеянной другим!

(Убегает.)

Лизандр

А! Гермии не видела она!

Спи, Гермия! Ты мне уж не нужна.

Да, так в нас вызывает отвращенье

Излишек в лакомстве иль пресыщенье.

Так ересь после возмущает тех,

Кого прельщала, — точно тяжкий грех.

Была такой ты ересью моей:

Пусть все тебя клянут, я — всех сильней!

Все силы я отдам во власть Елены:

Любить ее, служить ей без измены.

(Убегает.)

Гермия

(просыпаясь)

Лизандр мой, помоги! Скорей приди,

Ползучую змею сорви с груди!..

О страшный сон!.. Дрожу от страха я.

Мне снилось, что ужасная змея

Мне грызла сердце. Было тяжко, душно,

А ты смотрел с улыбкой равнодушно.

Лизандр! Как! Нет? Ушел? О мой супруг!..

Не слышит он? Откликнись, милый друг,

Во имя всей любви! Да что же это?

Лишаюсь чувств от страха. Нет ответа?

Так, значит, мне на поиски идти?

Найти его — иль смерть свою найти!

(Убегает.)