Онлайн чтение книги Zombie Fallout: Чума на твою семью A Plague Upon Your Family
Глава 1. Дневник Майка. Запись первая

Тела зомби взрывались под сокрушительным весом фуры. На землю дождем осыпались раздробленные кости. Время от времени о борт глухо стукались глазные яблоки. Шум на крыше был просто невыносим – не знаю уж, что творилось внутри. Из поверженных тел вырывались ядовитые газы. Те несчастные, что застревали у плуга, медленно откатывались в сторону, словно их, как главную ошибку человечества – что, кстати, не так уж далеко от правды, – стирал с лица земли громадный ластик.

Фура напоминала остров в море смерти и разложения. С самого начала этой эпидемии я еще ни разу не боялся за близких сильнее. Мы сбивали и переезжали зомби, фуру шатало из стороны в сторону, а мертвецы цеплялись за жизнь – какой бы странной их новая жизнь ни была.

Почему-то я не додумался привязать к фуре своего английского бульдога Генри, и теперь мне приходилось одной рукой прижимать его к себе, словно он был дорогой покупкой из «Сакса»[3]«Сакс, Пятая Авеню» (англ. – Saks Fifth Avenue ) – универсальный магазин одежды на углу Пятой авеню и 50-й улицы в Нью-Йорке; главный магазин в одноименной сети. – Прим. ред. на Пятой авеню, с которой я шел ночью по Центральному парку. Другой рукой я держался за ручку, привинченную к крыше фуры двумя ничтожно маленькими шурупами.

Если вы прочли первую тетрадь моего дневника, вы уже знаете, что Генри дорог мне не меньше родных детей. А что до тех, кто скажет, что он просто пес… что ж, вы, наверное, кошатники и не видите дальше собственного носа. Но я на вас не в обиде. К счастью, Генри не дергался, иначе эта история закончилась бы, едва начавшись, оборванная моей преждевременной гибелью.

Шурупы подрагивали. Я нисколько не сомневался, что рано или поздно они не выдержат нагрузки, ведь я цеплялся за ручку изо всех сил. Видимо, мои последние мгновения были уже предрешены: раздастся громкий треск, шурупы вылетят из гнезд, и моя туша слетит с крыши фуры прямиком в лапы сбившихся в кучу пожирателей плоти и мозгов. Но Алекс, слава богу, оказался мастером более умелым, чем я предполагал, ведь иначе я бы не сидел бы сейчас здесь и не писал эти строки.

Алекса я знаю всего пару недель, но считаю настоящим другом, особенно после того, как он спас всю нашу семью сегодня – в Рождество.

Он появился в Литл-Тертл немногим позже того, как пришли мертвецы. Он спроектировал и возвел практически все защитные сооружения, которыми мы пользовались в нашем городке, теперь разоренном. Если бы не крепкие подпорки, которые он приладил к стенам, в тот судьбоносный день я бы ни за что не сумел вовремя выбраться из камеры и добежать до дома.

Вспоминая об этом, я содрогаюсь при мысли о Джеде. В те времена, когда мир казался гораздо проще, мы враждовали, не в силах договориться о том, в какое время выносить мусор. Но я не видел Джеда с того самого дня, когда упали стены. Он выпустил меня из камеры, где я ожидал суда за убийство. Да, я убил одного тупого извращенца, и мир от этого стал только чище, но все же это было убийство. Почему я прикончил его, я вспоминать не хочу, ведь времени у нас и так немного. Если вам не терпится это узнать, поезжайте в Литл-Тертл, что на границе Денвера и Авроры в Колорадо. Я оставил дневник у себя в кабинете, перед тем как мы чудом успели подняться на чердак. Уверен, через несколько дней зомби уйдут оттуда, ведь им станет нечего есть.

Мы удалялись от зоны поражения, и фура шаталась все меньше. Мне показалось, что я услышал всеобщий вздох облегчения, но, что более вероятно, все просто набрали в легкие побольше воздуха, поняв, что наконец-то можно дышать полной грудью: дыхание перехватывало не от страха, а от жуткой вони. Мертвецы не заботятся о личной гигиене. Сказать, что зомби «плохо» пахнут, – все равно что сказать, что у прокаженных просто легкая форма акне[4]Акне (угри) – воспалительное заболевание кожи. – Прим. ред. .

Фура резко остановилась ровно в одной целой одной десятой мили от моего дома. Я отпустил Генри – левой рукой мне пришлось разжимать пальцы правой, которые, казалось, примерзли к ручке. Ведь, когда зомби полезли ко мне в спальню, я не догадался захватить с собой теплую одежду. Да, сидите в своем бомбоубежище и осуждайте меня сколько влезет – я ведь не подготовился должным образом. Но я уделываю как минимум девяносто процентов населения этой планеты. Я до сих пор жив – и не превратился в живого мертвеца, – а это, по-моему, весьма и весьма неплохо.

Зомби не было видно, но я понимал, что ситуация может измениться в любую секунду. Протянув руку, я помог своей жене Трейси спуститься. Она, похоже, немного обиделась, что первым я поставил на землю Генри и только потом переключил внимание на нее. Но вы же понимаете, собака – лучший друг человека. К тому же он, по-моему, ужасно хотел в туалет. Я довольно хорошо его знаю, чтобы понимать: когда припрет, он маму родную продаст, не моргнув глазом.

Моей дочери Николь помог спуститься ее жених Брендон. Они пребывали в той прекрасной стадии влюбленности, когда он был сама галантность. Все это умрет, стоит ему впервые погромче пернуть в ее присутствии, но пока в их маленьком мирке еще благоухали розы. С задней части фуры спрыгнул мой лучший друг Пол. Его жена Эрин ворчала, что никак не может размять онемевшие руки. Мой сын Тревис тоже слез с крыши и уже патрулировал периметр, благослови Господь его душу. Томми помог спустить еще слабого от царапины зомби Джастина, моего среднего сына, а внизу его принял Пол. Джастин был и рад, и смущен: он радовался, что остался жив, и смущался, что ему вообще потребовалась помощь.

Сам Томми, который и в прямом, и в переносном смысле был нашей главной загадкой, спрыгнул с крыши последним. Раньше я думал, что это я спас его шкуру в «Волмарте» – как это было давно! – но теперь мне начинает казаться, что это он явился, чтобы спасти нас . В прошлой жизни он работал в «Волмарте» зазывалой и расточал всем покупателям приветливые улыбки. Если ему и не хватало «нормальности», так это с лихвой компенсировалось его легким нравом, открытой душой и огромным сердцем, в котором находилось место для каждого. Но это были далеко не все положительные качества, которыми обладал Томми.

Не поймите меня неправильно, я любил этого паренька. Но было в нем что-то такое, чего понять я был не в состоянии. Взять хотя бы то, что у него был духовный наставник, который (по словам Томми) выглядел и говорил, как Райан Сикрест[5]Знаменитый американский теле- и радиоведущий, постоянный ведущий шоу American Idol. – Прим. переводчика. . Вот… А еще он знал вещи, которых знать просто не мог. И эта чертова фура… Не поймите меня неправильно, я до жути рад, что Алекс подоспел вовремя, но это не было совпадением.

Жена Алекса, Марта – родственница Томми по материнской линии. Каким-то образом он сумел зацепиться за эту связь и призвать их на помощь. Видя такое, мне остается лишь развести руками. Но теперь спаситель человеческой расы спрыгнул с узкой лесенки и с громким стуком приземлился возле фуры, отчего я усмехнулся. Он, улыбаясь, взглянул на меня. На самом кончике носа у него висела огромная капля арахисового масла. Это не укрылось от острого взгляда Тревиса, который как раз вышел из-за фуры, замыкая очередной патрульный круг.

Остановившись как вкопанный, Тревис уставился на вопиюще здоровую сладкую каплю.

– Что? – спросил Томми, явно не понимая, что в нем так заинтересовало Тревиса.

Тот не отводил взгляда. Наконец Томми скосил глаза к переносице и заметил каплю, после чего глуповато улыбнулся и пожал плечами.

– Что это было? – спросил Тревис с нотками зависти в голосе.

Казалось, Томми не может решить, выложить все начистоту или притвориться, будто ничего и не было. Само собой, победила честность.

– «Сникерс», – осторожно сказал он.

– У нас есть «Сникерсы» с арахисовым маслом? Но их ведь уже не выпускают! – умоляюще глядя на меня, воскликнул Тревис.

В ответ на его вопросительный взгляд я просто пожал плечами. В этот момент я бы не усомнился, что Томми быстро смотался в альтернативную вселенную, где все еще выпускали «Сникерсы» с арахисовым маслом, и стащил себе несколько штук. Что ж… Вообще-то, конечно, я бы в такое не поверил : я уже знал Томми и был уверен, что он бы точно за них заплатил.

– Были, – ответил Томми, липким пальцем снимая каплю с носа и аккуратно помещая ее в рот.

Все сомнения в том, чем именно подкреплялся Томми, мгновенно исчезли, когда я вытащил порядком изжеванную обертку от «Сникерса» с арахисовым маслом из пасти Генри. Мне было очень любопытно узнать, откуда взялась эта шоколадка, но если бы я развернул бумажку и увидел на ней что-то вроде «произведено в Соединенных Штатах Колумбии», то, ломая над этим голову, только потерял бы драгоценные минуты, которых и так осталось немного. Мир сошел с ума, и урны поблизости не было, но мусорить мне все равно было неудобно, поэтому я сунул изжеванную Генри обертку в карман. Гермофоб[6]Гермофоб – человек, страдающий гермофобией (от англ. germ – микроб) – навязчивым страхом загрязнения и заражения микробами при контакте с предметом или человеком. – Прим. ред. внутри меня содрогнулся, когда я взглянул на обслюнявленную ладонь.

– Черт, ну и мерзость, – бросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Впрочем, я тут же забыл о раздражении, мой взор наполнился любовью, как только упал на мой джип. Где-то с неделю назад мы с Брендоном оставили машины – его огромный «Форд Эксплорер» и мой «Джип Рэнглер» – в миле от ворот Литл-Тертла. Оба автомобиля были забиты туристическим снаряжением, боеприпасами, едой и водой – да плюс нашей толпой, – так, что машины начинали походить на фургоны бродячего цирка.

Алекс подождал, пока мы заведем моторы, и только потом включил заднюю передачу. Некоторые пассажиры фуры громко возмущались, что мы остановились слишком близко к разоренному Литл-Тертлу. Я их за это не виню. Я до сих пор не мог поверить, что они вообще вернулись за нами.

Томми высвободился из тетушкиных объятий.

– Томми, ты уверен? – Марта вопросительно посмотрела на него.

Их разговора я не слышал, но общий смысл уловил. Марта хотела, чтобы племянник поехал вместе с ними в кузове фуры. Она наконец-то сумела справиться с потрясением, в которое ее ввергли зомби, и вовсе не желала снова ставить себя под удар, ведь потерю еще одного члена семьи она бы не перенесла. Я прекрасно понял ее огорчение, когда Томми печально ответил:

– Нет, тетушка, я не могу.

– Но почему, Томми? У меня ведь только ты остался из родственников, – взмолилась она.

Я знал, что такие слова не могли не задеть Томми, и уже собрался было попросить ее, чтобы она оставила парня в покое, но вовремя понял, что это было бы неправильно. Они ведь как-никак были родственниками. А я – лишь чужаком. Черт, да я ведь с этим пареньком едва знаком!