Мисс Сомерс снова готовила чай в комнате машинисток, и оказалось, что она снова заварила его невскипевшей водой. Да, история повторяется. Принимая чашку, мисс Гриффит подумала про себя, что насчет Сомерс надо все-таки поговорить с мистером Персивалем. «Неужели мы не можем подыскать себе машинистку потолковее? Впрочем, едва ли стоит сейчас беспокоить шефа из-за подобных пустяков, вот кончится эта кошмарная история, тогда…»
И в очередной раз мисс Гриффит резко бросила:
— Вода снова не вскипела, Сомерс.
Мисс Сомерс, порозовев, ответила так, как отвечала в подобных случаях всегда:
— Господи, уж сейчас она, кажется, точно кипела.
Развитие этой темы было прервано появлением Ланса Фортескью. Несколько замутненным взором он огляделся по сторонам, и мисс Гриффит, подскочив, вышла ему навстречу.
— Мистер Ланс! — воскликнула она. Он круто повернулся в ее сторону, и его лицо озарилось улыбкой.
— Здравствуйте. Ой, да это же мисс Гриффит!
Мисс Гриффит была в восторге. Они не виделись одиннадцать лет, и, надо же, он помнит, как ее зовут. В смущении она пролепетала:
— Поразительно, что вы меня помните.
И Ланс игриво, со всем присущим ему обаянием ответил:
— Конечно, я вас помню.
Все машинистки заметно оживились. Мисс Сомерс вмиг забыла о своих чайных бедах. Она пялилась на Ланса, рот ее слегка приоткрылся. Мисс Белл заинтересованно выглядывала из-за пишущей машинки, а мисс Чейз потихонечку извлекла на свет Божий компактную пудру и пудрила нос. Ланс Фортескью оглядел комнату.
— Ну что ж, тут все как прежде, — заключил он.
— Да, мистер Ланс, особых перемен нет. Какой вы загорелый, какой бодрый! Наверное, там, за границей, вы живете очень интересной жизнью.
— Можно и так сказать, — согласился Ланс, — но теперь, пожалуй, попробую пожить интересной жизнью в Лондоне.
— Хотите вернуться в нашу контору?
— Не исключено.
— Как чудесно.
— Я ведь там изрядно подотстал, — признался Ланс. — Вам, мисс Гриффит, придется ввести меня в курс дела.
Мисс Гриффит счастливо засмеялась.
— Мы будем очень рады вашему возвращению, мистер Ланс. Очень, очень рады.
Ланс окинул ее оценивающим взглядом.
— Что ж, это мило с вашей стороны, — сказал он. — Очень мило.
— Мы никогда не верили.., никто из нас не думал, что… — Мисс Гриффит умолкла и вспыхнула. Ланс легонько похлопал ее по руке.
— Что он такой злодей, каким его изображали? Наверное, не такой. Но так или иначе, это дело прошлое. Зачем к нему возвращаться? Будущее — вот главное. — Он добавил:
— Мой брат здесь?
— По-моему, он у себя в кабинете.
Ланс игриво кивнул и пошел дальше. В приемной перед святилищем из-за своего стола поднялась сурового вида женщина средних лет и угрожающе спросила:
— Пожалуйста, ваше имя и по какому вы делу?
Ланс с сомнением посмотрел на нее.
— Вы.., мисс Гросвенор? — спросил он. Ему сказали, что мисс Гросвенор — шикарная блондинка. Да он и сам видел ее фотографии в газетах, где речь шла о расследовании убийства Рекса Фортескью. Нет, это явно не она.
— Мисс Гросвенор уволилась на той неделе. Я миссис Хардкасл, личная секретарша мистера Персиваля Фортескью.
«Что ж, — подумал Ланс, — как раз в духе старины Перси. Избавиться от шикарной блондинки и вместо нее взять Медузу Горгону. И все же — почему? Так безопаснее или.., просто дешевле?» Вслух он добродушно сказал:
— Я Ланселот Фортескью. Мы с вами еще не встречались.
— Ой, простите, ради Бога, мистер Ланселот, — извинилась миссис Хардкасл. — Вы ведь в конторе, если не ошибаюсь, в первый раз?
— В первый, по не в последний, — ответил Ланс с улыбкой.
Он пересек комнату и открыл дверь в кабинет, когда-то принадлежавший его отцу. К своему удивлению, за столом он обнаружил не Персиваля, а инспектора Нила. Инспектор поднял голову от большой стопки бумаг, которые он сортировал, и кивнул.
— Доброе утро, мистер Фортескью, пришли познакомиться со своими обязанностями?
— Вы уже слышали, что я решил вернуться в фирму?
— Мне сказал ваш брат.
— Вот как? И что, он был при этом полон энтузиазма?
Инспектор Нил попытался скрыть улыбку.
— Особого энтузиазма я не заметил, — ответствовал он строго.
— Бедняга Перси, — прокомментировал Ланс. Инспектор Нил взглянул на него с любопытством.
— Вы действительно хотите влиться в деловую жизнь Лондона?
— А что вас, собственно, удивляет, инспектор? Почему бы нет?
— Для такого человека, как вы, мистер Фортескью, это как будто не совсем то.
— Почему? Я сын своего отца.
— И своей матери.
Ланс покачал головой.
— Нет, инспектор, едва ли я пошел в мать. Она была старомодной и романтической особой. Любимая книга — «Королевские идиллии» Теннисона, как вы могли заключить из наших занятных имен. Она была очень слаба здоровьем и всегда, как мне кажется, жила в своем выдуманном мирке, далеком от реальности. Я вовсе не такой. Никакой сентиментальности за мной не числится, романтики, можно сказать, тоже. Короче, я реалист до мозга костей.
— Иногда люди заблуждаются на свой счет, — заметил инспектор Нил.
— Да, такое случается, — согласился Ланс. Он сел в кресло и вытянул ноги в свойственной ему манере. Он улыбался каким-то своим мыслям. Потом неожиданно сказал:
— А вы, инспектор, проницательнее моего старшего брата.
— В чем же, мистер Фортескью?
— Я ведь здорово нагнал на Перси страху. Он и вправду решил, что я собрался окунуться в лондонскую деловую жизнь. И буду пытаться оттяпать кусок его пирога. Он жуть как боится, что теперь я начну тратить деньги фирмы на всякие воздушные замки, подбивать его на всякие безумные сделки. Пойти на такое можно хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как он, бедняга, будет переживать. И все же — нет. Конторские будни — это не для меня, инспектор. Мне нужен свежий воздух, какие-то приключения, разнообразие. Тут я просто задохнусь. — Он быстро добавил:
— Имейте в виду, это строго между нами. Пожалуйста, не выдавайте меня моему братцу.
— Едва ли в нашем разговоре с ним эта тема возникнет, мистер Фортескью.
— Надо же мне чуть-чуть поиздеваться над Перси, — продолжал Ланс. — Пусть попереживает. Надо с ним хоть как-то поквитаться.
— Это странно, мистер Фортескью, — удивился Нил. — Поквитаться — за что?
Ланс пожал плечами.
— Ну, это старая история. Что к ней возвращаться?
— Насколько я знаю, в прошлом имелся некий чек. Вы это имеете в виду?
— Вы так много знаете, инспектор!
— Но о передаче дела в суд речь, как я понимаю, не шла, — сказал Нил. — Ваш отец этого не хотел.
— Нет. Он просто вышвырнул меня, и все.
Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он проговорил, нащупывая почву под ногами:
— Такое впечатление, что ваш брат.., как бы это точнее.., был у отца под башмаком.
— Интересно. — Ланса, кажется, эта точка зрения искренне удивила. — Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было. Скорее это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для этого не делал.
«Да, — подумал инспектор Нил, — тут было чему изумиться». Он поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.
— Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?
Ланс взял его, проглядел и положил на стол.
— Да, — подтвердил он, — я написал его, когда летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало — здесь, в кабинете?
— Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего отца в «Тисовой хижине».
Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним письмо. Оно не было длинным.
«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела, скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже. Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае, сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить? Береги себя.
Твой Ланс».
— Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В контору или в «Тисовую хижину»?
Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.
— Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло. Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. — Немного помолчав, он с откровенным любопытством спросил:
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Хотелось бы знать, — сказал инспектор Нил, — почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг, а забрал в «Тисовую хижину», там я и нашел его — в письменном столе. Интересно, почему он так поступил?
Ланс рассмеялся.
— Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на глаза.
— Да, — согласился инспектор Нил. — Похоже на правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?
— Ну, — с сомнением произнес Ланс, чуть нахмурившись, — не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них заглянуть, если хотел, но в принципе…
Инспектор Нил докончил предложение за него.
— Делать этого был не должен?
Ланс расплылся в улыбке.
— Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить». Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.
Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить — это вполне соответствовало образу Персиваля, который складывался в сознании инспектора Нила.
— Ага, легок на помине, — пробормотал Ланс, ибо в эту секунду дверь отворилась, и вошел Персиваль. Он собирался обратиться к инспектору, но замер и нахмурился — увидел Ланса.
— Привет, — сказал он. — Ты здесь? Не предупредил, что появишься сегодня.
— Жажда работы обуяла, — отшутился Ланс, — так что вот я пред тобой, готов принести себя в жертву интересам фирмы. Чем прикажешь заняться?
Персиваль произнес с раздражением:
— Пока ничем. Абсолютно ничем. Нам надо четко определить поле твоей деятельности. Выделить тебе кабинет.
Ланс с легкой усмешкой вопросил:
— Кстати, старина, почему ты избавился от роскошной Гросвенор и поменял ее на это кувшинное рыло?
— Ланс, это уже чересчур, — вспылил Персиваль.
— Вот уж точно изменение к худшему, — продолжал развлекаться Ланс. — Я дождаться не мог, когда увижу роскошную Гросвенор. С чего тебе пришло в голову ее уволить? Решил, что она слишком много знает?
— Нет, конечно. Чушь какая-то! — сердито возразил Персиваль, и его бледное лицо залилось краской. Он повернулся к инспектору. — Не обращайте на моего брата особого внимания, — холодно сказал он, — У него своеобразное чувство юмора. — Потом добавил:
— Я никогда не был очень высокого мнения об умственных способностях мисс Гросвенор. У миссис Хардкасл прекрасные рекомендации, она отличный работник, да и требования у нее весьма скромные.
— Весьма скромные требования, — повторил Ланс, поднимая глаза к потолку. — Знаешь, Перси, экономить на сотрудниках — я не сторонник такой политики. Кстати, коль скоро сотрудники проявили преданность фирме в эти трагические дни, может, есть смысл всем без исключения повысить зарплату?
— Ни в коем случае, — отрезал Персиваль Фортескью — Это совершенно лишнее, совсем не ко времени.
От инспектора Нила не укрылся дьявольский огонек, мелькнувший в глазах Ланса. Персиваль, однако, ничего не заметил — был слишком огорчен.
— У тебя всегда какие-то экстравагантные фантастические идеи, — пробурчал он. — Фирма в таком состоянии, что в экономии — наше единственное спасение.
Инспектор Нил тактично кашлянул.
— Об этом, в частности, я и хотел поговорить с вами, мистер Фортескью, — обратился он к Персивалю.
— Слушаю, инспектор. — Персиваль переключил внимание на Нила.
— Я хочу высказать некоторые соображения, мистер Фортескью. Мне известно, что последние полгода, а то и год, вас очень беспокоило поведение вашего отца.
— Он был нездоров, — категорично ответил Персиваль. — В этом нет никаких сомнений.
— Вы безуспешно пытались убедить его в том, что он должен навестить доктора. Он отказался наотрез?
— Да, наотрез.
— А вы не подозревали, что ваш отец поражен болезнью, известной в обиходе как маниакальный синдром? В таком состоянии проявляются признаки мании величия, раздражительности, и рано или поздно оно приводит к безнадежному помешательству.
Персиваль заметно удивился.
— Вы на редкость проницательны, инспектор. Представьте, я боялся именно этого. Потому и настаивал, чтобы отец показался врачу.
— Вы безуспешно пытались его уговорить, — продолжал Нил, — а он тем временем успешно разорял вашу фирму?
— В общем, да, — согласился Персиваль.
— Прискорбное положение, — заметил инспектор.
— Жуткое. Никто не знает, сколько нервов мне это стоило.
— С деловой точки зрения ваш отец умер как нельзя более кстати, — спокойно предположил Нил.
— Надеюсь, — резко возразил Персиваль, — вы не думаете, что смерть отца я воспринял именно в этом свете?
— Я сейчас говорю не о вашем восприятии, мистер Фортескью. Я беру лишь фактическую сторону дела. Если бы ваш отец не умер, фирма вполне могла бы разориться.
— Да-да, — нетерпеливо бросил Фортескью. — Если брать голые факты, вы правы.
— Оттого, что мистер Фортескью умер, все члены вашей семьи только выиграли, ведь благополучие ваших родственников зависит от состояния дел в фирме.
— Да. Честно говоря, инспектор, мне не совсем понятно, куда вы клоните… — Персиваль замолчал.
— Никуда не клоню, мистер Персиваль, — успокоил его Нил. — Просто вношу ясность в имеющиеся факты. Еще один вопрос. Вы говорили, что не поддерживали с братом никаких отношений с тех самых пор, как он покинул Англию много лет назад.
— Совершенно верно, — подтвердил Персиваль.
— Так ли это, мистер Фортескью? Ведь прошлым летом, когда здоровье отца вас не на шутку встревожило, вы написали брату в Африку о том, что поведение отца вас беспокоит. Вы, видимо, хотели, чтобы брат помог вам повлиять на отца, послать его на обследование или даже ограничить сферу его деятельности, если понадобится.
— Я.., я не вполне понимаю…
Персиваль был явно выбит из колеи.
— Но ведь это правда, мистер Фортескью?
— Ну, я считал, это будет справедливо. В конце концов Ланселот — младший партнер.
Инспектор Нил перевел взгляд на Ланса. На губах Ланса поигрывала усмешка.
— Вы получили это письмо? — спросил инспектор Нил. Ланс Фортескью кивнул.
— И что вы ответили?
Ланс совсем расплылся в улыбке.
— Я сказал ему, чтобы он не дурил себе голову и оставил старика в покое. Написал, что старик, скорее всего, прекрасно знает, что делает.
Инспектор Нил снова взглянул на Персиваля.
— Ответ вашего брата был именно таков?
— Ну.., в общих чертах, да. Формулировки, я бы сказал, были более агрессивные.
— Я решил, что инспектора вполне устроит причесанный вариант, — сказал Ланс. Он продолжал:
— Откровенно говоря, инспектор, одна из причин, побудившая меня тогда приехать домой — желание лично убедиться, как обстоят дела. Моя встреча с отцом была довольно краткой, и, если честно, никаких особенных симптомов я не заметил. Он был слегка взбудоражен, но не более того. Во всяком случае, мне показалось, что он в состоянии вести свои дела. Короче, вернувшись в Африку, я все обсудил с Пэт и решил, что буду перебираться домой, в Англию, а уж на месте.., как бы это сказать? — прослежу за тем, чтобы игра велась по-честному.
По ходу монолога он метнул взгляд на Персиваля.
— Я возражаю, — объявил Персиваль Фортескью. — Решительно возражаю против того, на что ты намекаешь. Я совершенно не собирался отстранять отца от дел. Меня заботило его здоровье. Конечно, меня заботило и… — Он замолчал.
Ланс быстро за него докончил:
— Тебя заботило и состояние собственных карманов, да? Маленьких карманов Перси. — Он поднялся, и манеры его внезапно изменились. — Ладно, Перси, с меня хватит. Я собирался немного помотать тебе нервы, делая вид, что собираюсь здесь остаться. Я не хотел, чтобы все здесь шло по-твоему, сладенько и гладенько, но — пропади все пропадом — я сыт тобой по горло. Меня тошнит уже от того, что я нахожусь с тобой в одной комнате. Всю свою жизнь ты был отвратительной и ничтожной гнидой. Вечно шпионил, подслушивал, распускал слухи и мутил воду. И еще. У меня нет доказательств, но я всегда был уверен: чек, из-за которого заварилась вся каша, из-за которого меня отсюда вышвырнули, подделал ты. Подделка-то ни к черту не годилась, она вопила о себе во весь голос: я подделка! У меня была достаточно дурная репутация, и не мне было что-то всерьез доказывать, но я часто спрашивал себя: как же старик не понял, что, реши я подделать его подпись, я бы уж постарался, чтобы от нее не разило липой за целую милю.
Ланс продолжал бушевать, голос его зазвенел:
— Так что, Перси, играть в эту дурацкую игру я больше не собираюсь. Меня тошнит от этой страны, от делового Лондона. От мелких чиновничков вроде тебя, от их брючек в светлую полоску и черных пиджачков, от их вкрадчивых голосков, от их ничтожных финансовых делишек, замешанных на лжи. Мы разделим наш капитал, как ты и предлагал, и я с Пэт уеду в другую страну — туда, где можно свободно дышать, где не чувствуешь себя связанным по рукам и ногам. Список ценных бумаг можешь составлять на свое усмотрение. Себе оставь самые гарантированные и самые надежные, что наверняка дадут тебе прибыль в два процента, три процента, а то и три с половиной. Мне отдай последние отцовские приобретения, сомнительные, как ты их называешь. Возможно, почти все они — выброшенные деньги. Но хотя бы одно или два дадут мне в конце концов такую прибыль, которую тебе никогда не получить на твои гарантированные три процента. Отец был хитрая бестия. Он не боялся рисковать, играть по-крупному. И иногда ему везло — прибыль составляла пятьсот, шестьсот, семьсот процентов! Я верю в отцовскую дальновидность и готов попытать счастья. Что же до тебя, мелкая душонка…
Ланс шагнул в сторону брата, но тот быстро ретировался за стол, поближе к инспектору Нилу.
— Ладно, — смягчился Ланс. — Трогать тебя не буду. Ты не хотел, чтобы я сюда внедрялся, — так тому и быть. Можешь быть доволен. — Он добавил, широкими шагами направляясь к двери:
— Если желаешь, я согласен и на концессию «Дрозды». Против нас ополчились Маккензи — что ж, я уведу их в Африку. — Уже в дверях он, круто повернувшись, сказал:
— Месть после стольких лет — едва ли это похоже на правду. Но инспектор Нил, кажется, принимает эту версию всерьез — верно, инспектор?
— Чепуха, — сказал Персиваль. — Не может этого быть!
— Спроси его, — посоветовал Ланс. — Спроси, почему он у всех выведывает насчет дроздов и зерен в отцовском кармане.
Легонько проведя пальцем по верхней губе, инспектор Нил сказал:
— Вы помните летнюю историю с дроздами, мистер Фортескью? Тут есть над чем задуматься.
— Чепуха, — повторил Персиваль. — Об этих Маккензи бог знает сколько лет ничего не слышно.
— Тем не менее, — возразил Ланс, — я почти готов поклясться, что в наши ряды затесался кто-то из Маккензи. Подозреваю, инспектор того же мнения.
Инспектор Нил догнал Ланселота Фортескью, когда тот уже выходил на улицу.
Ланс улыбнулся ему — чуть застенчиво. — Я совсем не собирался устраивать спектакль, — сказал он. — Но не смог сдержаться. Ну да ладно, рано или поздно все кончилось бы именно этим. Я сейчас встречаюсь с Пэт в «Савое». Нам с вами по пути, инспектор?
— Нет, я возвращаюсь в Бейдон-Хит. Но хочу вас кое о чем спросить, мистер Фортескью.
— Да?
— Когда вы застали меня в кабинете, вы были удивлены. Почему?
— Наверное, я не ожидал вас там увидеть. Думал, что застану там Перси.
— А вам не сказали, что он уехал?
Ланс с любопытством взглянул на него.
— Нет. Мне сказали, что он у себя в кабинете.
— Понятно. Никто и не знал, что он уехал. Из кабинета ведет только одна дверь, зато из маленькой приемной еще одна дверь выходит прямо в коридор. Видимо, ею ваш брат и воспользовался, но странно, что вам ничего не сказала миссис Хардкасл.
Ланс засмеялся.
— Наверное, выходила за чашкой чаю.
— Да, да.., скорее всего.
Ланс взглянул на него.
— В чем, собственно, дело, инспектор?
— Просто задаю себе разные забавные вопросики, мистер Фортескью, вот и все.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления