Онлайн чтение книги Постоянная должность A Whiff of Death
ГЛАВА 14

Вечером, когда Брэйд невидящим взглядом вперился в телевизор, Дорис подсела к нему и спросила:

— Ты ни о чем не хочешь мне рассказать?

Брэйд медленно поднял на нее глаза. Она была несколько бледнее обычного, но казалась спокойной. Он не переставал удивляться, что Дорис обошла молчанием стычку у Литтлби, хотя можно было ожидать с ее стороны резких упреков в безрассудстве. Но она ничего не сказала ни тогда, ни сейчас.

Не пытаясь ничего смягчить, Брэйд рассказал Дорис о всех событиях этого дня — о Роберте, тетрадях Ральфа, разговоре с Доуни. Когда он закончил, Дорис спросила:

— Что же ты теперь будешь делать, Лу?

— Искать убийцу.

— Думаешь, удастся?

— Я должен найти.

— В четверг вечером ты уже предполагал все это, а я своим брюзжанием только мешала тебе. А теперь я так боюсь, Лу!

Брэйд рывком опустился на колени у ее кресла.

— Что ты, Дорис? Нам нечего бояться. Я ведь не убийца, ты знаешь!

— Знаю. — Это прозвучало совсем тихо, каким-то несвойственным ей приглушенным голосом.

— Но если они заподозрят тебя?

— Нет, этого я не боюсь!

Внезапно он понял, что эти слова не просто утешение: он и вправду не боится. Страх, который еще три ночи назад угнетал его, теперь притупился.

— Нам надо все это пережить каким-то образом, Дорис, и мы переживем. Не плачь. Не плачь, пожалуйста!

Он взял ее за подбородок и приподнял ее голову:

— Ты ничем не поможешь мне, если будешь плакать.

Дорис слабо улыбнулась:

— Детектив, видно, славный, да?

— Он совсем не похож на детективов, какими я их себе представлял. Временами он просто на редкость разумен. Самое смешное, что его здравый смысл всегда меня ошарашивает, потому что с виду он ну просто комический полицейский из кинофильма.

— А я все думаю про его слова о том, какого сорта человек мог убить Ральфа: такой, который кичится своим умом. Так он сказал? — переспросила Дорис.

— Да, и это — хорошее определение. Мне следует его запомнить.

— Не подходит ли оно к Отто Рейнку?

Брэйд хмуро кивнул:

— Подходит. Но к данному случаю неприменимо. Понимаешь, нечестность Ральфа никак не могла повлиять на репутацию Рейнка. Напротив! Он ведь давно убедил себя и других в том, что Ральф ошибается. Нет, дорогая, на карту поставлена только моя репутация.

Упавшим голосом Дорис спросила:

— А кто же тогда?

— Видишь ли, я сейчас размышляю об одной мелочи. Если Доуни рассказал мне все точно, то, кажется, у меня начинает появляться интересная мысль. Одно его выражение, одно слово может иметь двойной смысл. Я, впрочем, не думаю, что Доуни это понял. Право, не думаю. Одно слово!

— Но что же это за слово?

Какое-то мгновение Брэйд смотрел на Дорис невидящим взглядом, потом мягко сказал:

— Возможно, это пустяк, о котором не стоит и говорить. Мне нужно еще немного подумать. А пока что, Дорис, давай ляжем пораньше, пошлем все к черту. И не волнуйся. Предоставь все мне.

Дорис улыбнулась ему.

Лежа в постели, он думал об этой улыбке, глядя в ночную темноту. Улыбка Дорис была теплой и успокаивающей.

Внезапно мысль Брэйда сделала странный скачок. Ему вспомнилось: «…человек, кичащийся своим умом». Конечно, это вполне применимо к Отто Рейнку. А почему? Ведь его репутация давно установилась: каждому известно, что он выдающийся человек. Так какого черта ему так стараться? Что это, недостаточная вера в свои умственные способности, которая заставляет его постоянно афишировать и приукрашивать их, а также подавлять всякого, кто может угрожать его положению? А Фостер? Напористый. Растущий. С молодой, хорошенькой женой, которая принимает его таким, какой он есть. Откуда у него эта потребность всем и всюду доказывать, что последнее слово всегда будет за ним, даже в жалком одностороннем состязании между преподавателем и студентом? А бедняга Кэп? Успешно сделав карьеру, он теперь мучается сомнением, сохранит ли он свое место в науке или будет забыт начисто. Ведь именно поэтому он прилагает такие усилия, чтобы завершить сейчас книгу. И с какой завистью он говорил о пожаловании баронского титула Берцелиусу!..

Брэйд прикусил губы. Все они больны одной и той же болезнью. Она называется «неуверенность»!