Глава 5

На следующий день на рабочее место я влетела как фурия. О, поводы для злости у меня были, да еще какие!

Началось все утром, когда я попыталась причесать высохшие за ночь волосы. Не самая удачная идея после недели без расчески. После получаса слез, мата и нескольких выдранных колтунов я взялась за ножницы. Теперь без содрогания я на себя смотреть не могла. Если раньше у меня были слегка вьющиеся темные волосы до середины спины, то сейчас мою стрижку можно было назвать «авангардным пажом».

Второй сюрприз ожидал на входе в здание администрации. Завхоз подхватил меня под локоток и куда-то повел. Как оказалось, Джонатана чем-то не устроила стандартная форма. Он посчитал, что негоже секретарше одеваться так же, как преподаватели. Зато теперь… Раньше моя форма состояла из белой блузы с жабо и длинной юбки в серо-синюю клетку, а теперь на мне красовалась строгая черная блуза и длинная черная юбка. А для пущего веселья мне выдали комплект оберегов, как обычно, мужской. М-да, никогда не думала, что стану готом. Особенно меня порадовал парадный вариант, предполагающий белую блузу и красный кушак. Все цвета гроба!

Но вернемся к тому моменту, когда я вошла в свою приемную и чуть не выпала обратно. Они что, хроническим насморком страдают? Вонища же! Я огляделась и поняла, что мой наряд тут в тему! Пыль, засохшие цветы, трупный запах. Мне успели доложить, что пока меня не было, мои обязанности выполняла Марта. Угу, на столе можно писать и без бумаги. А рыбки так до мусорки и не доехали. Догадываюсь, чем она работала.

В подтверждение моим мыслям из кабинета графа послышалось хихиканье Марты. А ее юбку я заметила на полу у двери. Меня перекосило. Ну, это уже ни в какие рамки!

Если бы не запустение на рабочем месте, я бы так не озверела. Но блин, за что тебе зарплату платят? За потрахушки с ректором? Так это другая статья дохода! Пыль протереть – корона не свалится! С этими мыслями я подхватила юбку графской пассии и слегка смахнула ею пыль. А что? Я ничего! Пол грязный. Юбка на нем валялась, вот и испачкалась!

Потом мой взгляд упал на бумажный сверток с гниющей рыбой. Нет, это будет перебор. Ладно, пожертвую своей едой. Шустро распотрошив пакет с обедом, я извлекла из бутерброда кусок колбасы. Хорошо, что в юбке Марты карманы есть. А теперь вторая часть марлезонского балета.

Я вышла в коридор.

– Шарик! Мальчик! Ко мне! Ко мне, мой хороший!

Через секунду призрак появился передо мной. Нет, ну какая лапа! Вот как мне рад. Я засюсюкала с собакой.

– Привет, привет, красавец. Соскучился?

Шарик согласно гавкнул.

– Шарик! Место! Шарик, ждать!

Теперь можно вернуться в приемную.

Я только успела протереть пыль, как из-за двери показалась женская ручка и осторожно втянула юбку в кабинет. Через пять минут твиксы вышли ко мне. Да, смотрятся красиво. Невысокая, слегка полноватая блондинка с шикарной косой, зелеными глазами и пухлыми губками. И высокий широкоплечий граф, с короткими темными волосами, широкими бровями, слегка хищными чертами лица и шрамом через бровь. А уж вместе они производили неизгладимое впечатление. Порочный ангел и бес.

На меня внимания не обратили. Нет, я понимаю, что в темной одежде сливаюсь с интерьером, но могли бы хоть кивнуть в знак приветствия. А, ладно, запишем и не за-будем.

Марта прошла мимо меня с высоко поднятой головой. О, я сплю с ректором, замечательный повод для гордости. Звезду себе за это прилепи.

Даже не взглянув в мою сторону, блондинка покинула приемную. Раз, два три!

Р-р-р-р, гав-гав! А-а-а-а! Хороший песик.

Мы с графом одновременно рванули к двери.

Картинка в коридоре очень меня обрадовала. Шарик, как я упомянула, был неравнодушен к запахам. Как мне объяснили, если призраки людей могут подпитываться эмоциями, то призраки животных питаются запахами. А карман Марты источал запах копченой колбасы, неудивительно, что Шарик не смог оставить это без внимания.

А самое веселье началось, когда призрачный песик попытался засунуть нос в карман секретарши. Вот даже если ты умом понимаешь, что призрак бестелесен и вреда причинить не может, все равно, здоровущий мастино, с лаем наскакивающий на тебя и пачкающий твою одежду эктоплазмой, – это серьезное испытание для нервов. Марта это испытание не прошла. Ей бы спокойно проверить одежду и просто выкинуть кусок колбасы. Но нет! Марта избавилась от источника запаха очень оригинально – вместе с юбкой. Оставив предмет гардероба на растерзание Шарику, она, сверкая панталонами из-под короткой комбинашки, скрылась в своей приемной.

– А я смотрю, ваша любовница соблюдает траур по вашей жене. Вон, панталоны на ней черные, – флегматично заметила я. – Изменение моей униформы тоже с этим связано?

Граф наконец отмер.

– Что?

– Я спрашиваю, в честь чего из меня сделали пародию на картину «Американская готика»?

– На какую картину? – непонимающе уставился на меня Джонатан.

– А, забудьте.

Блин, в этом мире половина шуток мимо кассы. Пока объяснишь, над чем смеяться, момент уже упущен.

Я махнула рукой и пошла на рабочее место.

– Вы зря униформу мне сменили. Я с окружающим интерьером сливаюсь. Зато у меня теперь будет новое развлечение. Станет скучно, одолжу у дворника косу и пройдусь вдоль кабинетов. Заодно подчистим штат от пенсионеров.

Подхватив сверток с дохлятиной в одну руку и засохшие цветы в другую, я направилась к выходу.

– Дверь откройте, пожалуйста.

– Ты куда?

– Хоронить! Как раз внешний вид подходит.

– И цветы?

– А цветы на могилку!

Быстро избавившись от символов бренности жизни, я поспешила вернуться в приемную.

Как и ожидалось, дел накопилась масса. До самого вечера я разгребала бумаги, координировала встречи и откладывала документы на подпись. Уже вечером, перед уходом, я решила попросить начальство об одном одолжении.

Я открыла дверь и застала графа, пытающегося вскрыть шкатулку, которая до этого стояла на полке в качестве украшения.

– Стучаться не учили?

– Стучаться неприлично! Считается, что этим ты подразумеваешь, что за дверью занимаются чем-то плохим, и стуком предупреждаешь, чтобы успели спрятать компромат, – я оглядела покрасневшего Эверо и исцарапанную ножом для бумаг шкатулку. – Хотя да, надо было постучаться.

Джонатан зарычал.

– Зачем пришла?

– Можно маленькую просьбу?

Лицо графа исказила на редкость пакостная улыбка.

– И чем я должен отплатить тебе за утренний спектакль?

– Рыбой.

– Иди, откопай.

Я вздохнула и, проглотив шпильку, продолжила:

– В приемной стоит аквариум с магической поддержкой уровня кислорода и температуры и заклинанием само-очищения. В сумме это тянет на двести золотых.

Джонатан присвистнул.

– Согласитесь, глупо, чтобы он простаивал. Либо выделите денег на заселение его новыми постояльцами, либо продайте. Смотрится странно. Ну и вы мне за неделю угробили те цветы, которые я не могла угробить за все время работы. Тоже надо восстановить. Приемная теряет вид, и это плохо сказывается на вашем статусе. Пустой аквариум, пустые полки для цветов. И секретарша, которая, судя по виду, восстала из мертвых. Учтите, на завтра у вас записан декан факультета некромантии, и я боюсь, что в меня с порога засветят заклинанием упокоения.

– Насчет живности я подумаю, но униформа – вопрос решенный. До свидания.

Напоследок я решила слегка подмазаться к начальнику.

– На крышке резная ящерка пытается схватить жучка, пододвиньте его к ней.

Утром я поняла, что подхалимаж сработал и вопрос с обстановкой решился в мою пользу. Но то, что в шкатулке оказалась коллекция игральных костей ректора, Джонатану очень не понравилось, и он решил слегка мне подгадить.

Когда я вошла, в кабинете царил полумрак, работала только магическая подсветка ниши с аквариумом. На первый взгляд, аквариум был пуст, но стоило мне тюкнуть ногтем по стеклу, как из его глубин вылетела здоровенная тварь с зубастым вытянутым рылом. От неожиданности я отшатнулась и боковым зрением уловила движение слева от себя. Мать его графиня!

Получасом позже граф застал меня сидящей на рабочем столе в позе лотоса и кидающей свой обед здоровенной венериной мухоловке. Второй день фигуру блюду по милости животных.

– Как питомцы?

– Прелесть! Едят с руками… В смысле, с рук! Вы вообще в курсе, откуда сия прелесть взялась? Фу! Нельзя!

С этими словами я хлопнула папкой по особо наглой ловушке, попытавшейся спереть мой пончик. Ну, нет! Мясо жри, а пончик не трогай!

Граф озадаченно запустил пятерню в волосы.

– Ну, мурена из моего кабинета. Кстати, зовут Немо, его так моя уборщица прозвала, и кличка прижилась. А цветы попросил у травников, какие не жалко и пооригинальней.

А я уж подумала, что этот гад воссоздает свою родную атмосферу. Еще немного, и объел бы рыбок, потребовал бы мотыля.

– Вот сволочи экономные! Эту пакость Караль велел утилизировать!

Цветок словно почувствовал, что говорят о нем, и принял исходное положение в горшке. Мол, я невинный кактус, воды и мяса не требую, и вообще расту на сантиметр в год. Я порывалась обрезать его, как бонсай, ножом для писем, но Джонатан неожиданно за него вступился.

– Да что он тебе сделал?

– Вы еще не смотрели расписание на следующий месяц? – я гаденько ухмыльнулась. – Через месяц у нас суд. Вот из-за него!

Я, забывшись, ткнула пальцем в сторону цветка. Хорошо, что у меня реакция неплохая, а то бы экономила на маникюре. Все-таки есть разница, за десять пальцев платить или за девять.

– На нас подали в суд из-за цветка?

– Нет, из-за двух загубленных кошек и студента в психушке.

– А цветок тут при чем?

Вздохнув, я поведала Джонатану суть его будущей головной боли:

– Видите ли, несмотря ни на что, общение между попаданцами и аборигенами все-таки происходит. И не всегда знания первых идут во благо. Вот, рассказали одному оболтусу о говорящих зверях из наших сказок, а тот возьми и вдохновись идеей. И теоретическую базу ведь под нее подвел, правда, практика не задалась. Пока он перемещал сознание кошек в цветы, все молчали. Вроде бы получалось, результат – как раз за вами, как видите, вполне разумный.

– Он тренировался на кошках?

– Да, общества защиты животных у вас ведь не было.

Кинув последний кусок колбасы цветку, я продолжила:

– Но потом он решил, что можно попробовать на людях. Нашел бедного студента с бюджета, пообещал денег. В общем, проявил смекалку, когда не надо. Ну, я не особо понимаю в магии, поэтому скажу, как мне объяснили его манипуляции. У растений разум кошки приживался, потому что своего нет. А вот с кошкой такой номер не прошел.

– Что в итоге? – заинтересовался граф.

– Вы газет не читали? У вас появилось общество защиты животных! Только защищает оно почему-то студента. Оно сейчас как раз выступает против того, чтобы держать его в психушке. Это калечит сознание котика в теле человека. Зато в больнице резко исчезли все мыши! Правда, медсестры с содроганием ждут весны, да и главврачу надоело, что ему в тапки гадят.

– А котик?

– Котик сдох, и вернуть все, как было, теперь не представляется возможным. Общество защиты животных и родители студента подали на нас иски. Между прочим, именно тогда Караль заработал первый инфаркт. А вы как себя чувствуете? Сердечко не барахлит? Рука! – Я заметила хищные намерения цветка относительно конечности Джонатана и поспешила его предупредить.

Граф среагировал вовремя и отделался только разодранным рукавом.

– Мои запонки! – он потряс перед моим носом прорехой на пиджаке. – Он сожрал мою запонку! С рубином!

Я, не удержавшись, засмеялась.

– Интересно, откуда она вылезет? Кишечника-то у этой дряни нет. Разве что через корни выйдет. Будете каждый день землю просеивать.

Мужчина с неприязнью осмотрел десятилитровый горшок с хищником-мутантом. Видно, он был чистокровным дворянином и в его родне никаким боком не затесались люди от сохи, поскольку жгучей потребности покопаться в земле он не ощутил.

– Почему я?

– Потому, что эта пакость меня не любит, и я к ней не подойду. А если она цапнет уборщицу, то охрана труда нас сожрет с потрохами, – предупредила я очередную гениальную мысль начальника. – Так что придется вам вспомнить детство, когда вы лепили куличики и ковырялись в песке.

На этом мы разошлись по кабинетам.

К обеду я вполне успокоилась. Поэтому очередного посетителя встречала во всеоружии, а именно: перед его визитом накапала в ромашковый чай несколько капель настойки пустырника и залпом выпила. Посетитель был на диво вредный. Это был один из немногих людей, глядя на которых мне хотелось взять в руки автомат, вырыть окоп и вести огонь на поражение. Зря, что ли, я в универе с ребятами в тир ходила?

– Лада Борисовна, добрый день.

– Галлий Гибонсон? Добрый. – Моя улыбка сошла бы за милую, если бы у меня не дергался в это время глаз. – Вы записаны?

Робкая надежда развернуть его обратно рухнула, когда мне предъявили три расписки с печатями и показания двоих свидетелей, что он записывался на прием. Да, дедуля подготовился. Бедный граф, он еще не имел чести пообщаться с этим страдающим кверулянтством[1] Кверулянтство  – непреодолимая сутяжническая деятельность, выражающаяся в борьбе за свои права и ущемленные интересы (зачастую мнимые и преувеличенные). Кверулянт осуществляет подачу жалоб во всевозможные инстанции. дедушкой. По-хорошему, успокаивающий чай надо было отнести ему, а не пить самой, тем более что я-то уже закаленная, в отличие от графа.

– Говорят, этого старого взяточника посадили! Давно пора! Вот пусть новый ректор меня выслушает, – потрясая толстенными книгой учета и папкой с бумагами, провозгласил пенсионер.

Я мысленно сделала жест «рука-лицо». Может, охрану вызвать? Я с сожалением отмела эту мысль. Вони будет… Шустрый дедок тем временем уже открывал дверь в кабинет Джонатана. «Все, поздно», – пронеслась в голове паническая мысль, и я кинулась за посетителем. Еле успела втиснуться перед ним, чтобы объявить:

– Господин ректор, к вам посетитель.

Эверо поднял голову от бумаг.

– Никого не пускать. Я занят.

– Я не могу.

Граф выронил ручку и уставился на меня как баран на новые ворота. Наверное, до этого момента он думал, что фраза «не могу не пустить» не входит в мою базовую комплектацию. Сюрприз! Да, да, из всех посетителей только этот старикашка может обыграть меня. Даже вам это редко удавалось.

– Ладно, пропусти.

Дед грубо оттолкнул меня, стремясь поскорее войти к Джонатану.

– Почему я жду? Я записан! Это нарушение моих прав, – с порога начал Галлий предъявлять претензии. – Почему я должен ждать под дверью, как собака? Я отдал лучшие годы жизни этой Академии! И что получил взамен? Мои заслуги ушли коту под хвост!

Глаза графа потемнели от злости. Ага, не нравится? А сам так раньше врываться не стеснялся!

– Лада Борисовна, вы будете стенографировать. Я не хочу, чтобы суть этого разговора была потом искажена.

Дедуля начал отдавать приказы. Круто.

Раздался треск. Жаль, хорошая была ручка.

Я села в уголке и приготовилась записать очередную порцию чуши. По мне, все претензии Галлия надо фиксировать на туалетной бумаге, им там самое место, а не переводить хорошие листы.

Галлий достал пачку исписанной бумаги и устроился напротив Джонатана. Откашлявшись, он начал:

– Я ветеран. Отдал лучшие годы своей жизни Академии. Как награда, мне была выделена квартира в многоквартирном доме по адресу: Цветная улица…

– Какая улица? – не врубился граф.

– Сейчас она Бирюзовая, – объяснила я, как более опытная в этом деле. Не в первый раз эту ересь слышу.

Дедок резко подскочил.

– Нет, она Цветная!

Впрочем, он быстро успокоился и сел обратно.

– Этот дом был в собственности Академии и квартиры в нем выдавались только работникам этого учебного заведения! Но двадцать лет назад этот дом был передан в собственность города!

– Да, помню. Мы тогда вышли из союза с Восточным королевством, сменилась власть, были трудности с финансированием.

– Вы не имели права! Отдавать дом с живыми людьми!

Граф собирался что-то сказать, но я сделала знак молчать. Удивительно, но он меня послушался.

– И наш мэр, чтобы отмыть деньги, переименовал улицу в Бирюзовую! Не спросив жильцов! По кодексу Вильгельма…

– Прошу прощения, – снова влез граф. – Но кодекс Вильгельма действовал, когда мы были одним целым с Восточным королевством и страна носила название Светлая! Сейчас этой страны нет! И действуют другие законы! Мы руководствуемся кодексом Нормана!

Но Галлий, распалившись, его не услышал.

– На основании этого я требую признать незаконными тарифы, установленные после переименования улицы!

Наша песня хороша, начинай сначала. Видно, непреодолимое стремление воевать с ЖЭКом заложено на генном уровне у пенсионеров любых миров. А у данной особи проявилось в критической форме. Пять лет высчитывал все вплоть до медяка и не побоялся явиться с этой горой макулатуры к налоговому следователю. Тот, видно, сразу просек, что дело – дрянь, и отправил его в комитет градостроительства. Спустя год и десяток инстанций старик оказался здесь. И песня с тех пор не меняется. Деньги и старые тарифы вернуть, моральный ущерб возместить. Угу, тарифы тебе подавай старые. А пенсию получать ты хочешь по-новому.

– А также требую сделать за счет Академии ремонт дома и выплатить мне моральную компенсацию.

Еще три часа Галлий потрясал перед нами своими расчетами, заявлениями и списками. А еще угрожал независимым королевским судом.

– Если вы не выполните мои требования, я обращусь к главе сыска!

Граф поперхнулся. Сочувствую, выслушать эту чушь еще раз, но уже в образе главы сыска, это надо иметь стальные нервы. Ну и все колюще-режущие предметы в сейфе заранее запереть, подальше от соблазнов.

Наконец, оставив нам список требований, этот ностальгирующий террорист-крючкотворец удалился.

Эверо мелко трясло. Это ж как надо довести человека, закаленного допросами самых страшных преступников, чтобы его колотила нервная дрожь? Вот так и зарабатывают сердечный приступ. Жаль, тонометра под рукой нет. Не обращая внимания на вялые протесты графа, я ослабила ему узел галстука и запустила руку под воротник. Пульс зашкаливал, это было ясно даже мне, человеку, далекому от медицины.

– Если хочешь придушить меня, то двумя пальцами это сделать сложно, – меланхолично заметил Эверо.

Бредит? Я метнулась за пустырником.

– Держи, – я вложила ему в руку стакан с лекарством. – Пей. Легче будет.

Я и сама не заметила, как перешла на «ты». Пока граф пил, я методично рвала в клочки всю документацию, оставленную дедком для ознакомления. Не хватало еще рецидива.

Наконец Джонатан пришел в себя.

– Ты сказала, его фамилия Гибонсон? Он родственник Марты?

– Да. Вот единственное, в чем ей сочувствую, – такой родственник. Писать кляузы на начальника внучки, это каким дураком надо быть. Она и так сюда по блату устроилась, а он ей еще и гадит. Караль пару раз хотел ее уволить, но жалел.

– Надеюсь, Марта не пошла в него. Как-никак дед. Что Караль делал с бумагами?

– Сжигал, – пыхтя над особо толстой стопкой, ответила я – десять сшитых листов упорно не хотели рваться. – Когда у него было плохое настроение, даже запускал их левитировать по кабинету и метал в них искры.

– Нет, оставь, – он отнял у меня бумаги. – Я, пожалуй, сохраню их, буду вместо пыток зачитывать.

Когда шла домой после рабочего дня, за дверью декана я услышала разговор на повышенных тонах. Я невольно остановилась. Голос Джонатана, а второй, оправдывающийся, – его пассии. Там чихвостят Марту, прям бальзам на душу.

– Работы у меня нет, может, пошалим немного? – Джонатану очень точно удалось изобразить интонации Марты. – Ты, дорогая, видимо, кое-что спутала. Став моей любовницей, ты как-то очень быстро забросила работу. А надо совмещать. В качестве наказания за это – никакой премии. Приказ об этом будет завтра. И еще, думаю, вечером мы не увидимся, у меня передозировка людей с фамилией Гибонсон. Надо отойти.

Дальше слушать я не стала и, довольная, полетела домой!


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Валерия Тишакова. Академия магии Южного королевства. Избранным вход запрещен!
1 - 1 07.12.17
Глава 1 07.12.17
Глава 2 07.12.17
Глава 3 07.12.17
Глава 4 07.12.17
Глава 5 07.12.17
Глава 6 07.12.17
Глава 7 07.12.17
Глава 5

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть