Онлайн чтение книги Ледяные боги Allan and the Ice Gods: A Tale of Beginnigs
Глава XIII. ВИ ЦЕЛУЕТ ЛАЛИЛУ

Когда Рыжие Бороды ушли, оба отряда вернулись на берег, неся с собой раненых. Выяснилось, что в общей сложности убито было всего двенадцать человек и двадцать один ранен. В числе раненых оказался также и Моананга, в бок которого вонзилась стрела; но рана Моананга была легкой. Рыжих же Бород погибло не меньше шестидесяти. На следующее утро прилив выбросил на берег именно такое количество трупов. Помимо того, немало убитых, должно быть, унесло в открытое море.

– То была великая победа, – сказал Моананга Ви, который промывал его раны морской водой, – и племя билось мужественно.

– Да, – согласился с ним Ви. – Племя сражалось как нельзя лучше.

– И все-таки, – вмешался Паг, – мы одни ничего не добились бы. Сражение выиграно только благодаря совету Морской Колдуньи. Если бы мы дожидались на берегу нападения Рыжих Бород, мы бы сейчас, наверное, не рассуждали. И камни в лодки мы бросали тоже по совету Лалилы.

– Ты прав, – сказал Ви. – Мы должны поблагодарить ее.

Все трое пошли к камням, за которыми прятались в начале битвы. Лалила лежала на том же месте, уткнувшись лицом в землю.

– Она, должно быть, заснула; ведь она устала, когда убегала от Рыжих Бород, – заметил Моананга шепотом, чтобы не разбудить Лалилу.

– Но все-таки как-то странно спать, когда кругом рыщет смерть.

И Ви с сомнением поглядел на Морскую Колдунью.

Паг ничего не сказал. Он встал на колени, обхватил Лалилу своими длинными руками и перевернул на спину. Тогда они увидели, что песок, на котором она лежала, красен от крови и что синяя ее одежда также красна. Ви издал вопль, задрожал и упал бы, но Моананга схватил его за руку.

– Лалила мертва, – сказал Ви глухим, сдавленным голосом, – мертва. Та, которая спасла нас, мертва.

– Ну, я знаю, кто этому обрадуется, – проворчал Паг, – а впрочем, еще нужно проверить.

Он распахнул ее плащ, и они увидели ранку под грудью; ранка еще кровоточила. Паг, искусный во врачевании ран, стал внимательно ее разглядывать.

– Понимаешь, брат, ведь она раненая давала нам советы, как биться, и никому не обмолвилась, что стрела поразила ее! – сказал Моананга, обращаясь к Ви.

Ви кивнул. Видно было, что он сдерживается и говорить ему трудно.

– Я знал об этом, – буркнул Паг. – Ведь я выдернул стрелу.

– Почему же ты ничего не сказал? – спросил Моананга.

– Если бы Ви знал, что Морская Колдунья ранена, он бы лишился мужества. Лучше было бы одной Лалиле умереть, чем погибнуть всему народу.

– Что с Лалилой? – спросил Ви, не обращая внимания на эти слова.

– Успокойся, – ответил Паг. – Она потеряла много крови, но рана, очевидно, неглубокая. Плащ задержал стрелу. Если только острие не отравлено, Лалила выживет. Постойте оба здесь и последите за ней.

Он торопливо заковылял к росшим на берегу кустам и стал шарить в них. Наконец он нашел нужное ему растение, сорвал с него несколько листьев и принялся жевать их. Вернулся, вынул зеленую массу изо рта и часть положил на рану Лалилы, а часть на рану Моананга.

– Жжет! – вскрикнул Моананга.

– Да, выжигает яд и останавливает кровь, – пояснил Паг и накрыл Лалилу плащом.

Тут Ви, очевидно, пришел в себя. Он наклонился, поднял Лалилу на руки, точно ребенка, и понес ее к пещере, сопровождаемый Пагом, Моанангой и многими другими, которые размахивали копьями и радостно кричали.

В то же время женщины стали выходить из лесу. Спрятавшись, самые молодые и энергичные женщины немедленно залезли на деревья и издали следили за ходом боя. Как только выяснилось, что Рыжие Бороды убрались, все женщины бросились к хижинам, оставив стариков и детей позади.

Первым бежал Фо.

– Отец! – сердито закричал он. – Разве я ребенок, чтобы женщины тащили меня в лес в то время, когда ты сражаешься?

– Тише, – сказал Ви, кивком головы указывая на свою ношу. – Тише, сын мой. Об этом мы поговорим потом.

Затем появилась Аака. Лицо ее было спокойно и надменно. Впрочем, если говорить правду, она бежала не медленнее всех остальных.

– Привет, о, муж мой, – сказала она. – Говорят, ты победил врагов. Правда ли это?

– Кажется, да. Во всяком случае, они побеждены. Подробности я расскажу тебе позже.

Он хотел пройти, но она заступила ему дорогу.

– Если Морская Колдунья убита за измену, почему же ты несешь ее на руках? – спросила она.

Ви не отвечал, потому что гнев сковал ему язык.

Вместо него, хрипло рассмеявшись, ответил Паг.

– Ты метила в ястреба, а попала в голубку, Аака Морская Колдунья спасла жизнь Ви, заслонив его от копья, которое убило бы его.

– Этого можно было ожидать, раз она вечно бывает там, где не требуется. Что она делала среди мужчин, когда должна была быть с нами?

– Не знаю. Знаю только, что она отдала свою жизнь для того, чтобы спасти жизнь Ви.

– Так ли это, Паг? В таком случае, он должен постараться спасти ее жизнь. Ну, я отправляюсь ухаживать за ранеными нашего племени. Идем, Тана. Рана Моананги перевязана, и мы здесь не нужны.

И она медленно ушла.

Но Тана за ней не последовала, так как хотела узнать все подробности о Лалиле, а также убедиться в том, что Моананга в полной безопасности.

* * *

Ви отнес Лалилу в пещеру и уложил там. Тана увела с собой Моанангу, а Паг ушел, чтобы приготовить подкрепляющее питье для Лалилы.

Ви подумал, что он остался с Лалилой один. В действительности же смотревшие за девочками женщины попрятались по темным углам пещеры. Ви накрыл Лалилу мехами, взял за руку и стал растирать ее.

Лалила пришла в себя от тепла и стала говорить точно в бреду:

– Как раз вовремя! Вот летела стрела, и я загородила ей дорогу. Если я спасла его, все хорошо! Кому нужна жизнь чужеземки? Даже ему не нужна она.

Лалила открыла глаза и при свете костра увидала глядевшего на нее Ви.

– Я жива еще? – пробормотала она. – Ты жив, Ви?

Ви не отвечал. Он только наклонился и поцеловал ее в губы. Она ответила на его поцелуй, затем отвернулась и хотела заснуть, но Ви продолжал целовать ее, покуда не вошел Паг с питьем, а следом за ним появились из темных углов женщины и дети.

Лалила выпила подкрепляющее питье и заснула глубоким и ровным сном. Ви следил за ней и внезапно обернулся: у огня стояла Аака и внимательно разглядывала мужа.

– Значит, колдунья жива, – произнесла она тихо и медленно. – Какая у нее прекрасная сиделка! – воскликнула она. – Когда ты возьмешь ее себе в жены, Ви?

Ви поднялся, подошел к ней и сказал:

– С чего ты взяла, что я возьму ее себе в жены? Я дал клятву.

– По глазам твоим видно! Что клятвы перед услугой, которую она тебе оказала? Хотя не думала я услышать, что Ви прикрывается в сражении женщиной.

– Ты знаешь, как это произошло, – возразил он.

– Я знаю только то, что видела и что говорит мне сердце.

– А что говорит тебе сердце?

– Что проклятие, принесенное этой колдуньей, только начало хвое действие. Она выплыла в море и вернулась, ведя за собой целое войско Рыжих Бород. Ты победил пришельцев и на время избавил племя от них. Но немало наших убито и ранено. Не знаю, что она сделает теперь, но думаю, принесет еще много несчастий. Повторяю тебе, она колдунья, и лучше всего было бы, если бы ты оставил ее умирать на побережье, хотя, наверное, она никогда не умрет.

– Я думаю, что любая жена сказала бы, что так не говорят о женщине, спасшей мужа, – сдерживаясь, возразил Ви. – Впрочем, раз ты считаешь ее колдуньей, убей ее, Аака. Она сопротивляться не может.

– Убить ее? И навлечь проклятия на мою голову? Нет, Ви, я этого не сделаю.

Ви, не в силах больше сдерживаться, покинул пещеру.

* * *

На Месте сборищ было шумно.

Сюда снесли трупы убитых и собралось все племя. Женщины и дети, лишившиеся в сражении мужей и отцов, выли. Раненые расхаживали, хвастаясь своими ранами, и все мужчины племени расхваливали собственные доблести в великом сражении с морскими дьяволами.

Народ собрался вокруг хвастунов. В центре толпы Уока-Злой Вещун разглагольствовал о том, что побежденные Рыжие Бороды – только первые люди великого войска, которое вскоре обрушится на племя. Рядом Хоу Непостоянный уверял, что победа – символ счастья, которое долго длится не может, и потому лучше немедленно бежать в леса, покуда на племя не обрушились новые беды.

В это время Винни-Трясучка в сопровождении плакальщиков переходил от трупа к трупу. Возле каждого убитого он останавливался, трубил в рог и объявлял количество ран. После этого все плакальщики начинали выть хором.

Но большинство народа собралось вокруг Урка-Престарелого. Тот бормотал, тряся седой бородой, что теперь вспомнил давно забытое:

– Мой прапрадед рассказывал моему прадеду, что его прапрапрадед слышал от своих предков: когда-то в давние времена в племени появилась колдунья, во всем подобная Лалиле, а вслед затем произошло нашествие точно таких же Рыжих Бород. И беда еще больше оттого, что наш вождь Ви любит эту колдунью: вот женщины расскажут, что он ее поцеловал.

– А что случилось потом? – раздался чей-то голос.

– Не помню точно, – ответил Урк. – Кажется, колдунью принесли в жертву Ледяным богам, и после этого Рыжие Бороды уже больше не появлялись.

– Значит, Лалилу нужно принести в жертву Ледяным богам? – настаивал тот же голос.

Урк покачал головой, затем заявил, что не уверен, так ли это, но что неплохо было бы ее принести в жертву, если Ви согласится.

– Почему? – не унимался голос. – Ведь она предупредила нас о нашествии Рыжих Бород и собственной грудью приняла копье, которое должно было пронзить Ви.

– Потому, – ответил Урк, – что после каждого великого события боги требуют жертв. Рыжие Бороды все перебиты, ни одного не осталось в живых. Лучше принести в жертву чужестранку Лалилу, нежели кого-нибудь из племени.

В толпе был Моананга. Услыхав эти слова, он подошел к Урку, схватил одной рукой его за бороду, а другой ударил по лицу.

– Слушай, ты, старый дурак, если кого-нибудь и принесут в жертву, то скорее всего тебя, потому что ты – враль и рассказываешь народу небылицы и вздор. Ты прекрасно знаешь, что Лалила, против которой ты восстанавливаешь народ, спасла жизнь Ви и всем нам. Уже раненая, она дала нам совет, как победить врагов. Если бы не она – никого из нас не осталось бы в живых. Ты паршивая собака!

Моананга еще раз ударил Урка по лицу, опрокинул старика на песок и ушел. А слушавшие приветствовали его речь одобрительными криками, точно такими же, какими раньше одобряли слова Урка.

Такова была психология первобытного человека.

В это мгновение появился Ви.

Урк поднялся и начал славить Ви, говоря, что такого вождя не бывало у племени с самого начала его дней. Народ сбежался и подхватил хвалебную песнь Урка. К песне присоединились даже раненые, ибо знали, что если бы не Ви, то им и их женам пришлось бы еще хуже.

Да, как бы они ни ворчали, они твердо помнили, что спас их Ви. И еще все помнили, что сам Ви обязан жизнью Лалиле.

Ви слушал их, но не отвечал. Он оттолкнул от себя женщин, пытавшихся поцеловать ему руку, и подошел к трупам. Посмотрел на них, приказал похоронить и, не говоря больше ни слова, стал осматривать раненых.

Ви был грустен, слова Ааки причинили ему боль. Он хотел быть верным клятве и не знал, как ему поступить.

* * *

Начиная с этого дня, Ви стал молчаливым, ибо на душе у него было тяжело и он боялся говорить, чтобы не выдать своей грусти. Он сторонился людей и бродил все время один или с Фо.

Ви часто отправлялся на охоту, как и в те времена, когда еще не был вождем. Он говорил, что сидение в пещере портит ему здоровье и настроение и что он, как лучший охотник племени, должен помогать народу, раз им грозит голод. Охота бывала по большей части неудачной: олени, очевидно, из-за холодной погоды, ушли из лесов.

Однажды Ви гонялся за ланью, но она скрылась от него, и он повернул домой.

Путь его шел мимо небольшого ущелья. Ущелье это было глубиной и шириной не больше, чем в тридцать шагов. Его окружали отвесные скалы, и устье его было узко – шага в три. Снаружи высилась скала высотой в четыре копья. Под скалой – болото, посреди которого бил ключ.

Проходя мимо ущелья, Ви услыхал храп и ворчанье. Он остановился и спрятался за дерево, чтобы посмотреть, что за зверь издает эти звуки.

Из ущелья вышел огромный зубр. Зубр был так высок, что если бы человек стал рядом с ним, взглянуть через зубра человеку не удалось бы. Зубр остановился на скале, оглянулся и стал принюхиваться. Ви испугался, не учуял ли его зубр.

Но ветер дул от зубра к Ви. Ви глядел на зубра внимательно; он слыхал предания о зубрах, но до сих пор ему случалось видеть только молодую самку.

Перед ним же стоял рослый самец. Рога его были кривыми, тело покрыто темной шерстью, а по спинному хребту шли пучки шерсти посветлее. Глаза зубра излучали злобу, короткие ноги заканчивались огромными копытами.

Ви страшно хотелось напасть на этого зверя, но он удержался, зная, что зубр затопчет его насмерть.

Пока он смотрел, животное повернулось и прошло мимо него, продираясь между деревьями.

Когда зубр ушел, Ви с опаской подобрался к устью расщелины и заглянул внутрь. Он ничего не увидел и вынужден был войти. Расщелина была пуста, и только в глубине росло несколько деревьев. По целому ряду признаков Ви установил, что здесь логово зубра: на стволах висели клочья шерсти – это зубр чесался; земля была утоптана копытами, а кое-где взрыта – зубр чистил и точил рога.

Ви выбрался из расщелины и стал размышлять. Он посмотрел вниз со скалы на болото. Затем спустился к болоту, положил на край его ствол дерева и начал копьем измерять глубину трясины.

Она была глубока. Для того, чтобы наконечник уперся в твердую почву, нужно было погрузить копье и руку до самого локтя. Он трижды измерял глубину, и каждый раз дно оказывалось на одном уровне. Тогда Ви снова взобрался на скалу возле входа расщелины и принялся размышлять.

Зубр спит в этом логове днем. По вечерам выходит пастись. Если вечером, выходя, он наткнется на человека, который метнет в него копье, что сделает зубр? Очевидно, набросится на этого человека. А если человек отскочит в сторону? Очевидно, зубр свалится в трясину и увязнет там, и тогда человек спустится со скалы и более или менее легко одолеет зубра.

Так рассчитывал Ви.

Ноздри его раздулись, и глаза заблестели: он представил себе великий бой между зубром и охотником там, внизу, в трясине.

Затем ему пришли в голову иные мысли:

«Но зубр может поднять человека на рога, может оказаться достаточно хитрым и не свалиться со скалы; наконец, зубр может выбраться из трясины и раздавить человека».

Во всех трех случаях – верная смерть.

Ви стал размышлять дальше:

«Так ли я уж счастлив, чтобы дорожить жизнью? Сколько раз я думал о том, что хорошо было бы мне оступиться в лесу и напороться на собственное копье. Если бы не Фо, я давно „оступился“ бы… Что может быть лучше для охотника, нежели умереть славной смертью в бою с великим зубром, которого никто в племени даже не видал? Племя сложит обо мне песни, и много веков подряд будет прославлять мое имя».

Так Ви и решил сделать и в сумерках заторопился домой. Путь был далек, и прежде чем он добрался до пещеры, уже стемнело.

* * *

Приближаясь в темноте к пещере, он увидел, что Аака стоит у огня и озабоченно выглядывает наружу. Возле нее сидит Паг, и Фо что-то шепчет на ухо карлику. Лалила укладывает детей. Моананга что-то нашептывает ей; она улыбается, но глаза ее тревожно обращены ко входу в пещеру.

И вот Ви появился из темноты.

Аака увидала его, и сразу же лицо ее приняли прежнее высокомерное выражение.

– Ты запоздал, о, муж мой. И так как ты один, – она взглянула на Лалилу и на Пага, – я стала уже бояться, не встретил ли ты еще каких-нибудь чужеземцев.

– Я думаю, жена, что чужеземцы больше у нас не появятся. Я ранил лань и преследовал ее, но она от меня убежала. Я устал и голоден.

– А лань унесла твое копье, отец? – спросил Фо.

– Да, – рассеянно ответил Ви.

– Почему же оно у тебя в руке?

– Оно выпало из раны, и я потом нашел его в горах.

– Почему же оно покрыто грязью?

Ви даже не слышал этого вопроса.

Паг, наблюдавший все это своим единственным глазом, встал, взял копье и принялся счищать с него грязь. Карлик заметил, что на наконечнике нет следов крови.

Аака последнее время снова спала у себя в хижине, так как, по ее словам, дети слишком много кричали по ночам. Однако, прежде чем уйти, Аака подала Ви еду, чтобы этого не сделала Лалила, ибо мужчине, по обычаям племени, пищу подавала жена.

Весь следующий день Ви провел дома, занимаясь делами племени.

С племенем было немало хлопот. Наступила осень, и стояли холода. Еды было в обрез, и по приказанию Ви ее откладывали на зиму. И тут случилась беда: рыба, которую разложили вялить, не провялилась, так как солнца почти не было, и сгнила.

Женщины, чьи мужья и сыновья были убиты в сражении с Рыжими Бородами, успели забыть о том, каких опасностей они избежали. Эти женщины стали ворчать, и к ним присоединились жены и матери умерших от ран.

Стоял сплошной крик:

– Лалила, Морская Колдунья, возлюбленная Ви, навлекла на племя все эти беды: голод, холод и нашествие Рыжих Бород. Лалилу нужно убить или изгнать.

Но никто не смел поднять руку на Лалилу. Во-первых, все были убеждены, что Лалила – жена Ви, а Ви боялись и почитали. Во-вторых, далеко не все придерживались того же мнения, что роптавшие. Немало мужчин встало на сторону Лалилы; одни – из-за того, что она была красавицей, другие – потому, что знали, – Лалила спасла жизнь Ви.

Лалилу защищали также многие женщины. Во-первых, матери выброшенных детей. Материнское чувство сохранилось в их сердцах, и они восхваляли Ви, спасающего девочек от смерти, и Лалилу, которая смотрит за ними. Но удивительнее всего было то, что на стороне Лалилы стояла Аака, хотя в прошлом она и подбивала Пага убить чужеземку и до сих пор ревновала Ви к Морской Колдунье.

Аака защищала Лалилу не только потому, что та спасла жизнь Ви. Аака твердо знала, что стоит Лалиле захотеть, и Ви забудет свою клятву, а Лалила этого не делала! Итак, Аака, хотя и ссорилась с Лалилой, втайне ей покровительствовала.

Одним из вернейших друзей Лалилы был Моананга, который пользовался в племени почти такими же любовью и почетом, как Ви, особенно после сражения с Рыжими Бородами. С той минуты, когда Моананга увидал, что Лалила ценой собственной жизнь спасла Ви, он влюбился в нее. Это стало причиной многих его ссор с женой. Но он не сдавался и открыто говорил, что любит Лалилу.

Он даже объяснился ей в любви и сказал, что он не связан никакой клятвой. Но Лалила мягко отказала ему, и Тана потом долго издевалась над мужем. Но Лалила отказала ему так мягко, что он остался ее верным другом; возможно, впрочем, и в силу того, что знала: Лалила любит Ви. В результате же всей этой истории Тана также стала сторонницей Лалилы, ибо была ей благодарна за урок, который та дала Моананге.