Онлайн чтение книги Алмазная принцесса
Глава 4

Руби провела три дня над счетами компании вместе с бухгалтером, пока у нее не заболели глаза. Математика определенно не была ее сильной стороной, и все же она слушала и вникала.

Сколько бы они ни прикидывали различных вариантов, чуда не произошло. Было ясно, что без денежных вливаний или существенного сокращения расходов компания скоро обанкротится.

Руби заморгала, пытаясь прогнать ненавистные слезы. Она никогда не отличалась чрезмерной чувствительностью, но в последнее время была на грани нервного срыва.

Не самое подходящее состояние для решающей схватки.

Меньше всего на свете ей хотелось проводить воскресенье на скачках, но партнер по бизнесу пригласил ее, и ей не хотелось обижать его отказом.

Руби дефилировала под тентом, растянутым на Флемингтонском ипподроме, целуясь со знакомыми, приветствуя конкурентов и клиентов, фальшиво улыбаясь и оживленно болтая о всякой чепухе, словно всю жизнь только этим и занималась.

Она понятия не имела, как Сапфи проделывала это изо дня в день. Неудивительно, что сестра просто сгорела на работе. А ведь это еще самая легкая из ее обязанностей как президента. И никто не догадывался, что ее любимая компания каждый день делает шаг на пути к разорению.

При воспоминании о сестре и о том, как мало Сапфи ей доверяла, у Руби словно ком в горле застрял. Она взяла бокал шардоне с подноса проходящего мимо официанта и направилась на лужайку. Ей необходимо было выбраться из толпы.

Руби глубоко вздохнула, и тиски, сжимавшие ее легкие, ослабли. Потягивая вино, она оглянулась на битком набитый шатер.

И увидела мужчину, которого ей так хотелось увидеть.

Джекс Марони. Черный костюм. Черное сердце. И настроение тоже не слишком светлое, судя по мрачному лицу и вечно нахмуренным бровям.

По всей видимости, он пришел сюда не для того, чтобы пообщаться. Спрятавшись за экраном, он, ни на секунду не переставая хмуриться, мрачным пронзительным взором сканировал помещение.

Интересно. Это уже второй прием за несколько дней, на котором он намеренно дистанцировался от толпы. Было не похоже, чтобы Джекс чувствовал себя неловко, и все же он совершенно не вписывался в это закрытое рафинированное общество. Высокий, прекрасный, мрачный самец.

Руби продолжила наблюдение. Он не двигался, не улыбался, не брал напитки и закуски. Единственный раз, когда он подал хоть какой-то признак жизни, имел место при приближении Мейеров, пожилой богатой семейной пары, друзей ее матери. Он распрямил плечи, изобразил на лице то, что при желании могло сойти за улыбку, и протянул руку. Однако старики прошествовали мимо, пробормотав что-то себе под нос (однако достаточно громко, чтобы Джекс услышал, и с таким трудом давшаяся ему улыбка исчезла с его лица).

Этот человек делал все, чтобы разорить компанию ее семьи, и Руби должна была его ненавидеть, но в этот момент ей стало жаль его. Лицо Джекса, разумеется, почти сразу же приняло свое обычное непроницаемое выражение, словно ничего и не произошло.

Если ей не изменяла память, восемьсот тысяч долларов, принадлежавшие сыну Мейеров, перекочевали в карман Денвера Марони. Неудивительно, что они не слишком обрадовались встрече с его сыном.

Эта публика всегда защищала свое, а отец Джекса совершил немыслимое: воспользовался многолетней дружбой, чтобы обчистить их до нитки.

Руби не давал покоя вопрос: зачем Джекс добровольно идет на это? Он мог казаться холодным и равнодушным, словно плевать хотел с высокого маяка, кто и что о нем думает, но отдавать себя на растерзание толпе из-за грехов отца – это было чересчур.

Должно же это было задеть его! Если только Джекс не сделан из камня. Хотя, судя по виду, с которым он попеременно поглядывал то на часы, то на толпу, как будто ожидая кого-то, это предположение было не так уж далеко от истины.

Сердце Руби замерло в сладкой истоме, но она тут же строго одернула себя. Вряд ли он искал ее. Если вспомнить, чем закончилась их беседа, можно предположить, что следующая встреча состоится уже в присутствии толпы юристов.

Такие парни, как он, так легко не сдаются. Властные, самоуверенные, не принимающие отказа.

Если Джекс Марони нацелился на «Сиборн», спасти ее сможет только вмешательство свыше. Руби подумала, что это неплохой выход – во всяком случае, единственный. Джекс выразился вполне ясно – его интересовал прииск, а вовсе не самый старый ювелирный магазин в Мельбурне.

Джексу было плевать, что Сиборны поставляли тиары конкурсу «мисс Австралия» уже двадцать лет. Ему было плевать, что телезвезды собственноручно писали им благодарственные письма. Ему было плевать, что австралийские актеры, пробившиеся в Голливуде, дефилировали в их драгоценностях по красной ковровой дорожке.

Джексу Марони было не плевать лишь на деньги – его деньги, – а все остальное могло гореть синим пламенем.

Руби не знала, то ли стресс последних дней лишил ее разума, то ли ей срочно требовалось сорвать на ком-нибудь злость, а он оказался под рукой, но она решительно поставила бокал и направилась к нему. Джекс увидел ее, и на его лице промелькнула радость, быстро сменившаяся выражением полнейшего безразличия, которое он, вероятно, репетировал каждое утро перед зеркалом.

– Выслеживаешь добычу?

Он вытаращил глаза от изумления:

– Что, прости?

Она махнула рукой в сторону толпы:

– Большинство мельбурнских ювелиров присутствуют здесь. Ищешь, кого бы разорить?

Он натянуто улыбнулся:

– Полагаю, ты не собираешься принимать мое предложение.

– Правильно полагаешь.

Предложение… Наверное, какой-нибудь талмуд на пятьдесят страниц, предназначенный, чтобы запудрить ей мозги.

Руби ненавидела это чувство бессилия.

– Ты охлофоб?

Он покачал головой:

– С чего ты взяла?

– Ты все время держишься в стороне от толпы.

– Скорее толпа держится в стороне от меня, – пробормотал он с горечью, окинув взглядом собравшихся.

Может, ее предположения были недалеки от истины? Хотя мистер Денежный Мешок и делал вид, что ему сам черт не брат, ему вовсе не нравилось быть изгоем.

– Выглядишь так, словно тебе в тягость находиться здесь. Вероятно, это отпугивает людей.

Он пожал плечами:

– Меня это мало волнует. Я здесь по делу.

– Боюсь даже предположить, что это за дело, – пробормотала Руби, удостоившись очередной ухмылки.

– Тебе не с кем поговорить?

– А тебе? – парировала она, но тут же устыдилась своей колкости.

Джекс нагло уставился на нее, взглядом срывая черное шелковое платье без бретелек. По ее телу побежали мурашки – она никогда не чувствовала себя настолько обнаженной, будучи полностью одетой.

– Я здесь потому, что мне этого хочется.

Это была просто банальность, ничего не значащая для парня, привыкшего, что женщины падают к его обутым в туфли от Прада ногам. Но в тот момент ей хотелось верить ему.

Словно почувствовав это, Джекс оттолкнулся от стены и шагнул ей навстречу, оказавшись совсем близко. Слишком близко.

Руби ощутила приближение легкой паники. Его губы искривились в усмешке.

– Нечего сказать? Кажется, это впервые.

Отчаянно борясь с желанием поцеловать его, она презрительно фыркнула:

– Ты ничего не знаешь обо мне.

Он наклонился к ней, и она едва не потеряла голову от его запаха. Запаха самца.

– Может быть, я хотел бы узнать, – прошептал он, щекоча ее ухо горячим дыханием.

Руби закрыла глаза, смакуя ощущение жара, охватившего ее тело. Реальность грубо вторглась в фантазии. Только интрижки с врагом ей сейчас и не хватало.

Джекс коснулся ее лица, проведя пальцем по щеке. Новая волна удовольствия едва не накрыла Руби с головой.

Здравый смысл все-таки не был окончательно побежден всепоглощающим желанием, и она удержалась от того, чтобы схватить его за руку и увезти к себе домой.

С парнями она обычно сама проявляла инициативу, не дожидаясь, когда они сделают первый шаг. Если мужчина ей нравился, она давала ему это понять.

Но когда Джекс отступил на шаг, оставляя ее разгоряченной и жаждущей прикосновений, она поняла, что он не обычный мужчина.

У Руби не получится играть с ним. Он был не из тех, кого можно подразнить и распалить, а потом оставить ни с чем.

Учитывая положение, в котором находилась ее компания, вряд ли стоило играть с огнем.

– А я хотела бы, чтобы ты оставил мой прииск в покое.

Желание в глазах Джекса не погасло. Кажется, ее колкости его заводили.

– А я хотел бы, чтобы этот город узнал, что я не такой, как мой отец, и люди бы согласились вести со мной дела, но мы не всегда получаем то, что хотим.

Ее поразила его откровенность. Когда его губы дрогнули и он попытался отвернуться, она схватила его за руку:

– Значит, у тебя все-таки есть сердце, несмотря на то что ты изображаешь из себя крутого парня.

Он нахмурился, но выражение его лица все же смягчилось.

– Ничего подобного. – Он постучал себя по груди. – Пусто. Можешь называть меня Железный Дровосек.

В детстве Руби обожала «Волшебника из страны Оз», и тот факт, что этот большой бизнес-хищник читал эту сказку, тронул ее так, как ничто другое.

– Ты хочешь, чтобы тебя приняли…

– Только в качестве делового партнера. – Он пренебрежительно махнул рукой в сторону зала. – Мне все равно, как они относятся ко мне лично.

Это уточнение только укрепило Руби в мысли о том, что всеобщее презрение задевало его больше, чем он хотел признать.

– Хорошо, ты хочешь, чтобы они приняли тебя как делового партнера, а я хочу спасти семейное дело. Может, нам стоить подумать, как решить наши проблемы?

Джекс нахмурился еще сильнее:

– Зачем? Как ты точно подметила, мы едва знаем друг друга. С какой стати я буду обсуждать с тобой свои проблемы? – Он покачал головой. – Деловые предложения – всегда пожалуйста. Это? – Он указал на толпу. – Даже не надейся.

Руби уставилась на него, пытаясь ухватиться за мысль, мелькнувшую на периферии ее сознания.

Он несколько раз повторил слово «предложение». Что, если они смогут придумать предложение, которое будет выгодно им обоим?