Онлайн чтение книги Аналекты Конфуция Analects
Глава VII. «Шу Эр»

«Я передаю…»

1.

Учитель сказал:

– Я передаю, но не создаю; я верю в древность и люблю ее. В этом я подобен Лао Пэну[75]Лао Пэн – крупный чиновник в период династии Инь, любивший древность..

2.

Учитель сказал:

– Безмолвно хранить [то, что знаешь], учиться без пресыщения, просвещать без устали, – что из этого я осуществляю?

3.

Учитель сказал:

– Когда мораль не совершенствуют, изученное не повторяют, услышав о принципах долга, не в состоянии им следовать, не могут исправлять недобрые поступки, я скорблю.[76]Т. е., когда в стране нет условий для морального поведения, Конфуций чувствует скорбь.

4.

Когда Учителя не одолевали дела, он был спокойным, радостным и безмятежным.

5.

Учитель сказал:

– О как я ослабел: я уже давно не вижу во сне Чжоу-гуна.[77]Чжоу-гун – см. прим. 44 к «Шу цзин». Пользовался огромным авторитетом у Конфуция и его учеников, в их представлении являлся человеком высоких моральных в умственных качеств.

6.

Учитель сказал:

– Направь свою волю на достижение правильного пути, придерживайся [принципов] морали, [поступай] в соответствии с человеколюбием, упражняйся в искусствах.[78]Имеются в виду «шесть искусств», почитавшихся конфуцианством: ритуал, музыка, стрельба из лука, управление колесницей, письмо и математика.

7.

Учитель сказал:

– Даже если мне принесут связку сушеного мяса, я не откажусь обучить.[79]Т. е. Конфуций был готов обучать за минимальную плату.

8.

Учитель сказал:

– Того, кто не стремится [к достижению знания], не следует направлять [на правильный путь]. Тому, кто не испытывает трудностей в выражении своих мыслей, не следует помогать. Того, кто не в состоянии по одному углу [предмета] составить представление об остальных трех, не следует учить.

9.

Если Учитель оказывался рядом с человеком в трауре, он никогда не наедался досыта.

В тот день, когда Учитель плакал, он не пел.

10.

Учитель, обращаясь к Янь Юаню, сказал:

– Koгда [нас] используют, мы действуем; когда нас отвергают, мы удаляемся от дел. Только я и вы можем так поступать.

Цзы-лу спросил:

– Если вы поведете в бой войско, кого вы возьмете с собой?

Учитель ответил:

– Я не возьму с собой того, кто [с голыми руками] бросается на тигра, переправляется через реку, [не используя лодку], гибнет, не испытывая сожаления. Я обязательно возьму с собой того, кто в делах проявляет осторожность, тщательно все продумывает и добивается успеха.

11.

Учитель, обращаясь к Янь Юаню, сказал:

– Koгда [нас] используют, мы действуем; когда нас отвергают, мы удаляемся от дел. Только я и вы можем так поступать.

12.

Учитель [одинаково] с большим вниманием относился к приготовлениям к ритуалу жертвоприношений, войне и болезням.

13.

Учитель сказал:

– Если есть возможность добиться богатства, то ради этого я готов стать возницей. Но если нет такой возможности, то я буду следовать своим путем.[80]Конфуций выступает против корыстолюбия на государственной службе.

14.

Жань Ю спросил:

– Учитель поддерживает вэйского правителя [Чу-гуна[81]Вэйский правитель Чу-гун вел войну со своим отцом – законным наследником престола, сосланным дедом Чу-гуна в другое царство. Не осмеливаясь напрямую спросить Учителя о его отношении к Чу-гуну, Цзы Гун напомнил Конфуцию историю двух братьев Бо И и Шу Ци, добровольно отказавшихся от престолонаследия в своем царстве. Оценка Учителем их поступка и была ответом на вопрос Цзы Гуна.]?

Цзы Гун ответил:

– Будет лучше, если я спрошу у него.

Войдя в дом [к Учителю], Цзы Гун спросил:

– Кто такие были Бо И и Шу Ци?

Учитель ответил:

– То были самые добродетельные люди древности.

Цзы Гун вновь спросил:

– А не сожалели ли они?

[Учитель] ответил:

– Они искали человеколюбие и обрели человеколюбие. Как они могли сожалеть?

Выйдя [от Учителя], Цзы Гун сказал:

– Учитель не поддерживает [Чу-гуна].

15.

Учитель обращался к общенародному языку, когда рассказывал о «[Книге] стихов» и «[Книге] истории», и исполнял обряды всегда на общенародном языке.

16.

Учитель сказал:

– Если бы мне прибавили несколько лет жизни, то я имел бы возможность в пятьдесят лет изучать «Книгу перемен» и, возможно, избежал бы больших ошибок.

17.

Учитель сказал:

– Есть простую пищу, пить воду, спать, подложив руку под голову, – в этом тоже есть удовольствие. Богатство и знатность, полученные нечестно, для меня подобны облакам, плывущим по небу.[82]Конфуций дает понять, что нечестно получаемые богатства и знатность для него не имеют никакого значения, так же как и облака на небе.

18.

Шэ-гун спросил Цзы Лу, что за человек Кун-цзы.

Цзы Лу не ответил.

Учитель сказал Цзы Лу:

– Почему ты не сказал так: «Он из тех, кто, преисполнившись решимости, не помнит о еде; в радости забывает о печали и не думает о грядущей старости»? Сказал бы это, и достаточно.

19.

Учитель сказал: «Я не родился со знаниями. Я получил их благодаря любви к древности и настойчивости в учебе».

20.

Учитель не говорил о чудесах, силе, беспорядках и духах.

21.

Учитель сказал:

– Я не родился со знаниями. Я получил их благодаря любви к древности и настойчивости в учебе.

22.

Учитель сказал:

– Небо породило добродетель во мне, что мне может сделать Хуань Туй?

23.

Учитель сказал:

– Если я иду с двумя людьми, то у них обязательно есть чему поучиться. Надо взять то хорошее, что есть у них, и следовать ему. От нехорошего же надо избавиться.

24.

Учитель учил четырем вещам: пониманию книг, моральному поведению, преданности [государю] и правдивости.

25.

Учитель сказал:

– Совершенномудрого человека мне не удалось встретить. Встретился бы благородный муж, и этого было бы достаточно.

Учитель сказал:

– Доброго человека мне не удалось встретить. Встретился бы человек, обладающий постоянством, и этого было бы достаточно. Трудно обладать постоянством тому, кто, не имея чего-либо, делает вид, что имеет; кто пуст, но притворяется, что полон; кто нищий, но выдает себя за богатого.

26.

Учитель всегда ловил рыбу удочкой и не ловил сетью; стрелял птицу летящую и не стрелял птицу сидящую.

27.

Учитель сказал:

– Есть люди, которые, ничего не зная, действуют наобум. Я не таков. Слушаю многое, выбираю лучшее и следую ему; наблюдаю многое и держу все в памяти – это и есть [способ] постижения знаний.[83]Последняя фраза некоторыми комментаторами переводится по-другому: это и есть второй (по значению способ) постижения знаний. Под первым подразумевались врожденные знания.

28.

С жителями Хусяна очень трудно было говорить [о морали], и когда один тамошний отрок захотел встретиться [с Учителем], ученики отнеслись к этому с предубеждением.

Учитель сказал:

– Я одобряю, что он очистился, и не одобряю то, что с ним было раньше. Зачем же сейчас так относиться к нему? Если человек сам очистился и пришел, мы обязаны приветствовать это, и не следует напоминать о прошлом.

29.

Учитель сказал:

– Разве человеколюбие далеко от нас? Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие приходит.

30.

Сыбай[84]Се Бинъин с коллегами, также как и Мао Цзышуй, считают, что сыбай – название должности высокопоставленного чиновника царства Чэнь. По мнению Ян Боцзюня, это могло быть и имя – Чэнь Сыбай, но не считает свою трактовку бесспорной. Хуан Цичун уточняет, к сожалению, не приводя никаких доказательств, что речь идет о «министре юстиции» – «Chen`s Minister of Justice». из Чэнь спросил, разбирается ли луский Чжао-гун в Правилах.

Кун-цзы сказал:

– Разбирается в правилах.

Когда Кун-цзы удалился, [сыбай из Чэнь], приветствуя входящего Ума Ци[85]Ума Ци – ученик Конфуция, родом из царства Чэнь, по прозвищу Цзы Ци. Согласно Правилам, записанным в «Чжоу ли» («Правила [династии] Чжоу»), брак между однофамильцами считался аморальным и подлежал запрету. По тем же Правилам, знатная особа, выходившая замуж, сохраняла свою девичью фамилию, которой должен предшествовать иероглиф, означавший ее происхождение. Чжо-гун вместо того, чтобы именовать свою жену У Цзи – «Цзи из царства У», дал ей имя – Мэнцзы, в итоге ее назвали У Мэнцзы. Все это было нарушением Правил., сказал:

– Я слышал, что благородный муж не [привержен традициям] дана, но, оказывается, благородный муж [привержен традициям] дана[86]Дан в «Лунь юе» – по Л. С. Переломову – обозначает одну из форм общины, в данном случае – патронимии. Сановник из Чэнь, тем более возглавлявший, по-видимому, правовое ведомство, как и любой чиновник того времени, был против того, чтобы узы между членами патронимий были теснее, чем их отношения с царской администрацией. Фактически тогдашний страж закона обвиняет Конфуция в местничестве. Некоторые китайские переводчики переводят дан как «покрывать проступки человека», «покровительствовать ошибкам» [Ян Боцзюнь, Се Бинъин]. Мао Цзышуй трактует здесь дан как эсы («льстить»). Иная трактовка у Д.Лау – «I have heard that the gentleman does not show partiality», – и Л. И. Головачевой – «Я слышал, что благородный муж не пристрастен к своим».! Правитель [Чжао-гун] взял в жены девицу из царства У, которая носит ту же фамилию [Цзи], а назвал ее У Мэнцзы. Если он разбирается в Правилах, то кто не разбирается в них?

Ума Ци сообщил об этом Учителю, который сказал:

– Как я счастлив! Если я совершу ошибку, люди непременно укажут на нее.

31.

Когда Учитель оказывался с теми, кто пел, то, если пели хорошо, он просил начать сначала, а затем присоединялся и сам.

32.

Учитель сказал:

– В учености я не уступаю другим людям. Но я не могу поступать, как благородный муж.

33.

Учитель сказал:

– Разве я смогу стать мудрецом или человеколюбивым человеком? Я всего лишь учусь без пресыщения, просвещаю без устали. Только это я и могу сказать о себе.

Гунси Хуа[87]Гунси Хуа – ученик Конфуция.сказал:

– Мы, ваши ученики, не можем научиться и этому.

34.

Учитель серьезно заболел.

Цзы-лу просил его обратиться с молитвой к духам.

Учитель спросил:

– Делается ли это?

Цзы-лу сказал:

– Делается. В молитве говорится: «Обратись с молитвой к духам неба и земли».

Учитель сказал:

– Я уже давно обращаюсь с молитвой к духам.

35.

Учитель сказал:

– Расточительность ведет к непослушанию, а бережливость – к скаредности; но лучше быть скаредным, чем непочтительным.

36.

Учитель сказал:

– Благородный муж безмятежен и спокоен, маленький человек постоянно встревожен и обеспокоен.

37.

Учитель был мягок, но строг; внушителен, но не зол; почтителен, но сдержан.