ГЛАВА 21. Невозможное «нет»

Онлайн чтение книги Аня и Долина Радуг Rainbow Valley
ГЛАВА 21. Невозможное «нет»

Ясным и бодрящим зимним вечером Джон Мередит в задумчивости брел через Долину Радуг. Окружающие холмы блестели холодным великолепием снега, залитого лунным светом. Каждая маленькая елочка в этой длинной долине пела свою собственную безыскусную песенку под аккомпанемент арфы ветра и мороза. Дети мистера Мередита и дети Блайтов катались на санках, съезжая с восточного склона долины и с ветерком проносясь по гладкому, как зеркало, замерзшему пруду. Они замечательно проводили время; их веселые голоса и еще более веселый смех отдавались эхом во всех уголках долины, затихая сказочными отголосками в гуще деревьев. Справа через ветви кленовой рощи сияли огни Инглсайда. В их свете были искреннее радушие и приветливость, которыми всегда манят нас окна-маяки знакомого дома, где, как нам известно, живут любовь и дружеская поддержка и где окажут радостный прием любой родне — по крови или по духу. Мистер Мередит очень любил при случае провести вечер в спорах с доктором у камина, в котором горел плавник и возле которого неизменно стояли на страже знаменитые фарфоровые собаки Инглсайда, как это пристало божествам домашнего очага… но в этот вечер мистер Мередит не смотрел в ту сторону. В отдалении, на западном холме, блестела не столь яркая, но куда более манящая звезда. Мистер Мередит шел к Розмари Уэст. Он собирался сказать ей о своем чувстве, которое медленно расцветало в его сердце со дня их первой встречи и превратилось в пышный цветок в тот вечер, когда Фейт с таким горячим восхищением отозвалась о Розмари.

Он понял, что полюбил Розмари. Не так, разумеется, как он любил Сесилию. То чувство было совершенно другим. Та любовь с ее мечтами и романтическим ореолом не может, как думал он, повториться никогда. Но Розмари была красивой, милой и славной… очень славной. Лучшей спутницы жизни нельзя было и желать. В ее обществе он чувствовал себя таким счастливым, каким уже давно не надеялся себя почувствовать. Она была бы идеальной хозяйкой его дома, хорошей матерью для его детей.

За годы своего вдовства мистер Мередит получил бесчисленное количество намеков на то, что ему следует снова жениться. Говорили с ним об этом и члены пресвитерии, и многие прихожане, которых трудно было заподозрить в каких-либо скрытых мотивах, так же, впрочем, как и те, у кого такие мотивы могли быть. Но эти намеки никогда не производили на него никакого впечатления. Как правило, думали, что он их просто не сознавал. Однако в действительности он сознавал их довольно остро. И когда порой просыпался его собственный здравый смысл, становилось ясно, что самым разумным было бы снова жениться. Но здравый смысл не являлся главной отличительной чертой Джона Мередита, и он был совершенно неспособен выбрать, сознательно и хладнокровно, какую-нибудь «подходящую» женщину, как выбирают кухарку или партнера по деловому предприятию. Как он ненавидел это слово — «подходящую»! Оно так живо напоминало ему о Джеймсе Перри. « Подходящую женщину подходящего возраста» — так звучал далеко не тонкий намек этого вкрадчивого собрата по духовному сану. Когда Джон Мередит услышал это, его на миг охватило совершенно невероятное желание броситься со всех ног прочь и сделать предложение самой молодой, самой «неподходящей» женщине, какую только можно найти.

Миссис Эллиот всегда была его добрым другом и очень нравилась ему. Но когда она без обиняков заявила, что он должен снова жениться, у него возникло такое чувство, словно она сорвала покров с некоего священного алтаря его самой сокровенной внутренней жизни, и с тех пор он начал испытывать нечто вроде страха перед ней. Он знал, что были в его приходе женщины «подходящего возраста», которые вполне охотно вышли бы за него замуж. Несмотря на всю его рассеянность, этот факт дошел до его сознания еще в самом начале его служения в Глене св. Марии. Это были положительные, зажиточные, неинтересные женщины — одна или две довольно привлекательные, другие не столь миловидные, — но Джону Мередиту скорее пришло бы в голову повеситься, чем жениться на одной из них. У него были определенные идеалы, и никакая воображаемая необходимость не могла заставить его им изменить. Он не мог попросить ни одну женщину занять место Сесилии в его доме, пока не сможет предложить ей хоть какой-то доли той любви и почтения, какие испытывал к своей юной новобрачной. А где, при его весьма ограниченном круге знакомств, мог он найти такую женщину?

Розмари Уэст вошла в его жизнь в тот осенний вечер, принеся с собой атмосферу, в которой его душа ощутила родной ей воздух. Через пропасть холодной сдержанности, разделяющую незнакомых людей, они подали друг другу руку дружбы. За те десять минут, что они провели вдвоем возле уединенного источника, он узнал ее лучше, чем Эммелину Дрю, Элизабет Керк или Эми Аннету Дуглас за целый год. Их он не смог бы узнать так хорошо и за столетие. К ней бросился он в поисках утешения, когда вдова Алека Дейвиса возмутила его ум и душу, и нашел это утешение. С тех пор он часто ходил в дом на холме, так незаметно пробираясь в сумерки по тенистым тропинкам Долины Радуг, что у гленских сплетниц никогда не было полной уверенности в том, ходил ли он повидать Розмари Уэст или куда-то еще. Раз или два его заставали в гостиной Уэстов другие посетители — вот и все, на чем могло основывать свои подозрения дамское благотворительное общество. Но, услышав об этом, Элизабет Керк отказалась от прежде робко лелеемых тайных надежд, хотя добродушное выражение на ее некрасивом лице осталось неизменным, а Эммелина Дрю решила, что в следующий раз, когда ей встретится некий старый холостяк из Лоубриджа, она не осадит его, как сделала это во время их предыдущей встречи. Разумеется, если Розмари Уэст захотелось подцепить священника, она его подцепит. Она и выглядит моложе своих лет, и мужчины считают ее хорошенькой, и вдобавок у девочек Уэст водятся деньги!

— Будем надеяться, что он не окажется настолько рассеянным, чтобы по ошибке сделать предложение Эллен, — вот единственное недоброжелательное замечание, какое Эммелина позволила себе в разговоре с одной из сочувственно настроенных сестер.

Она не так уж завидовала Розмари. В конце концов, ничем не обремененный холостяк гораздо лучше, чем вдовец с четырьмя детьми. Просто очарование дома священника на время сделало Эммелину слепой к тому, что стало бы для нее гораздо лучшим уделом.

Санки с тремя визжащими седоками пронеслись мимо мистера Мередита к пруду. Длинные кудри Фейт развевались на ветру, и ее смех звенел громче всех. Джон Мередит смотрел вслед ей ласково и с надеждой. Его радовало, что его дети так подружились с детьми Блайтов… радовало, что у них есть такой умный, веселый и нежный друг, как миссис Блайт. Но им было необходимо нечто большее, и это нечто будет обеспечено, когда Розмари Уэст станет его женой.

Это происходило субботним вечером, а мистер Мередит не часто наносил визиты по субботам: этот день, по его мнению, следовало посвящать вдумчивой доработке воскресной проповеди. Но он выбрал этот вечер для своего признания, так как узнал, что Эллен Уэст идет в гости и Розмари останется дома одна. Хотя он провел немало приятных вечеров в доме на холме, ему ни разу с той первой встречи у родника не удалось остаться наедине с Розмари. Эллен всегда присутствовала в гостиной.

Нельзя сказать, чтобы ее присутствие ему досаждало. Она очень нравилась ему, и они были в самых дружеских отношениях. Эллен обладала почти мужским умом и оригинальным чувством юмора, которое он, умевший, при всей своей стеснительности, ценить хорошие шутки, находил очень привлекательным. Ему нравился ее интерес к политике и происходящим в мире событиям. Она разбиралась в подобных вопросах лучше любого мужчины в Глене, включая самого доктора Блайта.

— Я думаю, стоит интересоваться окружающим, пока ты жив, — сказала она. — Если не интересуешься, то, на мой взгляд, мало разницы между жизнью и смертью.

Ему нравился ее приятный, глубокий, звучный голос; ему нравился сердечный смех, которым она завершала какую-нибудь веселую и хорошо рассказанную историю. Она, в отличие от других деревенских женщин, никогда не делала язвительных намеков на поведение его детей, никогда не утомляла его местными сплетнями, в ней не было никакой злобы и никакой мелочности. Она всегда оставалась замечательно искренней. Мистер Мередит, перенявший у мисс Корнелии ее способ классификации людей, считал, что Эллен принадлежит к племени Иосифа. В целом, восхитительная женщина, из которой вышла бы завидная свояченица. Тем не менее, мужчине не хочется присутствия даже самой восхитительной из женщин в тот момент, когда он делает предложение другой женщине. А Эллен всегда была поблизости. Она не стремилась к тому, чтобы самой все время говорить с мистером Мередитом, и не лишала Розмари возможности общаться с ним. Было немало таких вечеров, когда Эллен держалась почти незаметно, молча сидя в углу с Сент-Джорджем на коленях, и позволяла мистеру Мередиту и Розмари беседовать, петь или читать вместе книги. Иногда они совершенно забывали о ее присутствии. Но если их разговор или выбор дуэтов указывал хоть на малейшую склонность к тому, что Эллен считала «ухаживанием», она немедленно пресекала ее в зародыше и, отодвинув Розмари на задний план, завладевала разговором на остаток вечера. Но даже самая суровая из любезных дуэний не может воспрепятствовать ни нежному обмену взглядами и улыбками, ни красноречивому молчанию, и таким образом священник постепенно добивался кое-каких успехов в своем ухаживании.

Но если этому ухаживанию предстояло в какой-то момент достичь высшей точки, это должно было произойти в отсутствие Эллен. А Эллен так редко отлучалась из дома, особенно зимой. Она находила кресло у своего собственного камелька самым приятным местом на свете — так она уверяла. У нее не было никакой склонности болтаться по гостям. Она любила приятное общество, но ей хотелось находить его в собственном доме. Мистер Мередит уже почти решил, что ему придется сделать предложение Розмари в письме, когда Эллен однажды вечером случайно объявила о своем намерении пойти в следующую субботу на серебряную свадьбу знакомых. Двадцать пять лет назад она была подружкой невесты. На юбилей пригласили только гостей, присутствовавших на свадьбе, так что Розмари не была включена в их число. Мистер Мередит слегка навострил уши, и его мечтательные темные глаза на миг вспыхнули. И Эллен, и Розмари заметили это, и обе затрепетали, предчувствуя, что мистер Мередит непременно появится в их доме в следующую субботу.

— Лучше уж сразу покончить с этим, Сент-Джордж, — сурово сказала Эллен черному коту, после того как мистер Мередит ушел домой, а Розмари молча поднялась к себе в спальню. — Он собирается сделать ей предложение, Сент-Джордж… я в этом совершенно уверена. Что ж, пусть воспользуется представившейся возможностью и узнает, что не может получить ее руку, Джордж. Она, пожалуй, была бы не прочь принять его предложение, Сент. Я это знаю… но она обещала, и она должна держать слово. Мне довольно грустно, Сент-Джордж. Не знаю ни одного другого мужчины, которого мне было бы приятнее видеть своим зятем, если бы речь могла идти о зяте. Я ничего не имею против него, Сент… абсолютно ничего, если не считать того, что он не видит и не желает видеть в германском кайзере угрозу мирной жизни в Европе. В этом вопросе он не разбирается. Но он хороший собеседник, и мне он нравится. Женщина может сказать что угодно мужчине с таким выражением лица, как у Джона Мередита, и быть уверена, что ее не поймут превратно. Такие мужчины драгоценнее рубинов, Сент… и гораздо реже встречаются, Джордж. Но он не может жениться на Розмари… и я полагаю, когда он узнает это, он покинет нас обеих. И нам будет не хватать его, Сент… нам будет его ужасно не хватать, Джордж. Но она обещала, и я настою на том, чтобы она сдержала слово!

Мрачная решимость, изобразившаяся на лице Эллен, сделала его почти отталкивающим. Наверху Розмари плакала в подушку.

Итак, мистер Мередит застал свою даму сердца в одиночестве и очень красивой. Она не добавила ничего особенного к своему туалету по случаю его визита; ей очень хотелось это сделать, но она подумала, что было бы нелепо наряжаться для встречи с мужчиной, которому собираешься отказать. Так что она надела будничное темное платье, но выглядела в нем королевой. С трудом сдерживаемое волнение окрасило ее лицо ярким румянцем, а большие голубые глаза были озерами света, не столь безмятежного, как обычно.

Ей хотелось, чтобы разговор, которого она ждала весь день с ужасом, поскорее остался позади. Она была совершенно уверена, что Джон Мередит в известной степени любит ее… но настолько же она была уверена и в том, что он не любит ее так, как любил свою первую жену. Она предчувствовала, что ее отказ станет для него большим разочарованием, но, как ей казалось, отнюдь не глубоким потрясением. Однако ей очень не хотелось отказывать ему… не хотелось, учитывая его чувства и — Розмари признавалась себе в этом совершенно откровенно — свои собственные. Она знала , что могла бы полюбить Джона Мередита, если бы… если бы это было ей позволено. Она знала , что ее жизнь станет пустой, если он, отвергнутый поклонник, откажется впредь довольствоваться чисто дружескими отношениями. Она знала , что могла бы быть очень счастлива с ним и сделать счастливым его самого. Но между ней и счастьем стояло, как ворота тюрьмы, обещание, которое она когда-то, очень давно дала Эллен. Розмари не помнила их отца. Он умер, когда ей исполнилось три года. Эллен, которой тогда было тринадцать, иногда вспоминала его, но без особой нежности. Он был суровым, сдержанным человеком, намного старше, чем его привлекательная, хорошенькая жена. Пять лет спустя после смерти отца умер также их двенадцатилетний брат, и с тех пор две девочки всегда жили одни с матерью. Сестры никогда не принимали особенно активного участия в светской жизни Глена или Лоубриджа, но, где бы они ни появлялись, остроумие и живость Эллен и очарование и красота Розмари делали их желанными гостьями. Обе прошли в первой молодости через то, что называется «разбитыми надеждами». Море не вернуло Розмари ее возлюбленного, а Норман Дуглас, в те годы красивый рыжеволосый молодой гигант, известный шальной ездой на лошадях и шумными, хотя безобидными выходками, жестоко поссорился с Эллен и в порыве раздражения бросил ее.

Недостатка в кандидатах на освободившиеся места Мартина и Нормана не было, но никто, казалось, не мог снискать расположения сестер Уэст, которые постепенно и без видимых сожалений расставались с юностью, красотой и вниманием поклонников. Обе были горячо преданы матери, страдавшей тяжелым хроническим недугом. Все три имели общий, не слишком широкий, круг домашних интересов; книги, домашние питомцы, цветы — все это помогало им чувствовать себя счастливыми и довольными жизнью.

Смерть миссис Уэст, скончавшейся в тот день, когда Розмари исполнилось двадцать пять, стала для ее дочерей тяжелой утратой. Сначала они чувствовали себя невыносимо одинокими. Особенно страдала Эллен. Она продолжала горевать и все думала, думала о чем-то. Ее долгие печальные размышления прерывались лишь приступами отчаянных, бурных рыданий. Старый доктор из Лоубриджа сказал Розмари, что опасается стойкой депрессии, а то и чего-нибудь похуже.

Однажды, когда Эллен просидела весь день в унынии, отказываясь и говорить, и есть, Розмари бросилась на колени рядом с сестрой.

— О Эллен, ведь у тебя еще осталась я, — сказала она умоляюще. — Разве я ничего для тебя не значу? Мы всегда так любили друг друга.

— Ты не всегда будешь со мной, — резко и страстно заговорила Эллен, прервав свое молчание. — Ты выйдешь замуж и покинешь меня. Я останусь совсем одна. Эта мысль невыносима для меня… невыносима. Уж лучше мне умереть.

— Я никогда не выйду замуж, Эллен, — сказала Розмари, — никогда.

Эллен наклонилась и испытующе взглянула в глаза Розмари.

— Ты готова обещать мне это? — спросила она. — Поклянись мне на маминой Библии.

Розмари сразу согласилась, желая успокоить Эллен. Да какое это имело значение? Она отлично знала, что никогда и ни за кого не захочет выйти замуж. Ее любовь покоится вместе с Мартином Крофордом на дне моря, а без любви она не могла выйти ни за кого. Так что она с готовностью дала требуемое обещание, хотя Эллен обставила это как довольно пугающий ритуал. Они взялись за руки над Библией в пустой комнате матери и поклялись друг другу, что никогда не выйдут замуж и всегда будут жить вместе.

С того часа состояние Эллен улучшилось. Она скоро вернула себе свое обычное веселое расположение духа. И вот уже десять лет Эллен и Розмари счастливо жили вдвоем в старом доме, и никакая мысль о том, чтобы выйти замуж или дать сестре разрешение на замужество, не тревожила ни одну из них. Им было легко выполнять данное друг другу обещание. Правда, Эллен никогда не забывала напомнить о нем сестре всякий раз, когда на жизненном пути им встречался какой-нибудь холостой мужчина, но ее опасения никогда не были серьезными — до того вечера, когда Джон Мередит пришел в дом вместе с Розмари. Что же до Розмари, то для нее одержимость Эллен всем, что касалось торжественной клятвы, всегда была маленьким источником веселья… до последнего времени. Теперь та клятва стала жестокими оковами. Розмари наложила их на себя добровольно, но сбросить их было невозможно. Вот почему в этот вечер она должна была отвернуться от счастья.

Разумеется, правдой было то, что робкую, свежую, как розовый бутон, девичью любовь, которую она когда-то подарила своему юному возлюбленному, она уже никогда не смогла бы подарить никому другому. Но теперь ей было ясно, что она могла бы дать Джону Мередиту другую любовь — более глубокую, более зрелую. Он знала, что он взволновал те глубины ее натуры, которых никогда не мог взволновать Мартин… которых, возможно, и не было у семнадцатилетней девушки. И сегодня она должна сказать ему, чтобы он уходил… уходил обратно к его одинокому очагу, к его пустой жизни, к его разрывающим сердце горестям, так как десять лет назад она поклялась Эллен на Библии их матери, что никогда не выйдет замуж.

Джон Мередит не сразу воспользовался представившимся удобным случаем. Напротив, он добрых два часа говорил на самые далекие от любви темы. Он даже затронул политику, хотя эта тема всегда наводила скуку на Розмари. Она уже начала думать, что заблуждалась относительно его намерений, и все ее страхи и ожидания вдруг показались ей нелепыми. Она чувствовала себя глупой и подавленной. Лицо ее уже не горело румянцем, глаза потухли. Джон Мередит не имел ни малейшего намерения предлагать ей выйти за него замуж.

И тогда, совершенно неожиданно, он встал, пересек комнату и, остановившись рядом с ее креслом, сделал ей предложение. В комнате стало ужасно тихо. Даже Сент-Джордж перестал мурлыкать. Розмари слышала биение собственного сердца и была уверена, что Джон Мередит тоже слышит его.

Для нее настал момент сказать «нет», мягко, но решительно. Наготове был и церемонный ответ, но теперь все заученные слова куда-то исчезли сами собой. Она должна была сказать «нет»… и вдруг обнаружила, что не может. Это слово невозможно было произнести. Теперь она понимала, что не просто могла бы полюбить Джона Мередита, а любит его. Сама мысль о том, чтобы вычеркнуть его из своей жизни, была мучительна.

Но она должна сказать хоть что-то… она подняла низко склоненную золотистую голову и, запинаясь, попросила его дать ей несколько дней, чтобы… чтобы подумать.

Джон Мередит слегка удивился. Он не был чересчур самоуверенным мужчиной, но все же ожидал, что Розмари Уэст скажет «да». Для него было вполне очевидно, что он ей нравится. Тогда откуда эти сомнения… эти колебания? Она не юная школьница, чтобы не понимать собственных желаний. Он испытал неприятное чувство разочарования и смятения, но согласился на ее просьбу со своей обычной спокойной вежливостью и сразу же ушел.

— Я отвечу вам через несколько дней, — сказала Розмари, опустив глаза.

Когда дверь за ним закрылась, она вернулась в комнату и разрыдалась.


Читать далее

1 - 1 11.05.16
ГЛАВА 1. Снова дома 11.05.16
ГЛАВА 2. Суды-пересуды 11.05.16
ГЛАВА 3. Дети доктора 11.05.16
ГЛАВА 4. Дети священника 11.05.16
ГЛАВА 5. Появление Мэри Ванс 11.05.16
ГЛАВА 6. Мэри остается в доме священника 11.05.16
ГЛАВА 7. Рыбная история 11.05.16
ГЛАВА 8. Вмешивается мисс Корнелия 11.05.16
ГЛАВА 9. Вмешивается Уна 11.05.16
ГЛАВА 10. Большая уборка в доме священника 11.05.16
ГЛАВА 11. Ужасное открытие 11.05.16
ГЛАВА 12. Выступление в церкви и скачки на свиньях 11.05.16
ГЛАВА 13. Дом на холме 11.05.16
ГЛАВА 14. Вдова Алека Дейвиса наносит визит в дом священника 11.05.16
ГЛАВА 15. И снова пересуды 11.05.16
ГЛАВА 16. Зуб за зуб 11.05.16
ГЛАВА 17. Двойная победа 11.05.16
ГЛАВА 18. Мэри приносит дурные вести 11.05.16
ГЛАВА 19. Бедный Адам! 11.05.16
ГЛАВА 20. Фейт находит друга 11.05.16
ГЛАВА 21. Невозможное «нет» 11.05.16
ГЛАВА 22. Сент-Джордж знает об этом все 11.05.16
ГЛАВА 23. Клуб «Хорошее поведение» 11.05.16
ГЛАВА 24. В порыве сострадания 11.05.16
ГЛАВА 25. Новый скандал и новое «объяснение» 11.05.16
ГЛАВА 26. Мисс Корнелия меняет точку зрения 11.05.16
ГЛАВА 27. Концерт духовной музыки 11.05.16
ГЛАВА 28. День поста 11.05.16
ГЛАВА 29. Жуткая история 11.05.16
ГЛАВА 30. Призрак на каменной изгороди 11.05.16
ГЛАВА 31. Карл наказывает себя 11.05.16
ГЛАВА 32. Два упрямых человека 11.05.16
ГЛАВА 33. Карла НЕ высекли 11.05.16
ГЛАВА 34. Уна приходит в дом на холме 11.05.16
ГЛАВА 35. «Пусть приходит Крысолов» 11.05.16
ГЛАВА 21. Невозможное «нет»

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть