Онлайн чтение книги Энн в Эвонли Anne of Avonlea
Глава 28. Принц возвращается в заколдованный дворец

Последний школьный день пришел и ушел. Анины ученики с триумфом выдержали экзамены за второе полугодие и по их окончании вручили ей поздравительный адрес и, в качестве подарка, бювар. Все присутствовавшие девочки и дамы плакали, и даже некоторым из мальчиков впоследствии были предъявлены обвинения — впрочем, неизменно ими отвергавшиеся, — в том, что они тоже не смогли удержаться от слез.

По окончании церемонии три дамы — миссис Эндрюс, миссис Слоан и миссис Белл — отправились домой вместе пешком, обсуждая по дороге последние новости.

— Какая жалость, что Аня уходит теперь, когда дети так к ней привязались, — вздохнула миссис Слоан, которая имела привычку вздыхать и даже все свои шутки кончала подобным образом. — Но, конечно, — поспешила она добавить, — и в следующем году у нас будет хорошая учительница.

— Я уверена, что Джейн прекрасно справится со своими обязанностями, — отозвалась миссис Эндрюс довольно холодно. — Не думаю, что она будет рассказывать детям столько сказок или бродить с ними по лесам. Но она получила похвальный отзыв школьного инспектора, и жители Ньюбриджа безутешны из-за того, что она покидает их школу.

— Я очень рада, что Аня едет в университет, — заметила миссис Белл. — Она всегда этого хотела; я думаю, университет — имение то, что ей нужно.

— Не знаю, не знаю… — В этот день миссис Эндрюс была настроена ни с кем не соглашаться полностью. — Я не понимаю, зачем Ане еще какое-то образование. Скорее всего, она выйдет замуж за Гилберта Блайта, если он будет все так же страстно влюблен в нее, когда окончит университет. А тогда на что ей латынь и греческий? Если бы в университете учили, как справляться с мужем, тогда, возможно, был бы какой-то смысл для нее ехать туда.

Миссис Эндрюс, как шептала авонлейская молва, так никогда и не научилась «справляться» со своим мужем, и в результате дом Эндрюсов не являл собою образец семейного счастья.

— Говорят, что мистер Аллан уже получил вызов в Шарлоттаун, — переменила тему миссис Белл. — Это значит, что скоро мы его лишимся.

— Они уедут не раньше сентября, — сказала миссис Слоан. — Это будет огромная потеря для нашей деревни… хотя я всегда считала, что миссис Аллан одевается, пожалуй, слишком нарядно для жены священника. Но никто из нас не безупречен. А вы заметили, каким чистым и подтянутым выглядит теперь мистер Харрисон? Никогда не думала, что мужчина может так измениться. Он ходит в церковь каждое воскресенье и внес деньги на жалованье священнику.

— Пол Ирвинг очень вырос в последнее время, правда? — заметила миссис Эндрюс. — Он был слишком маленьким для своего возраста, когда приехал сюда. Я едва узнала его сегодня. Он становится похож на своего отца.

— Очень способный мальчик, — сказала миссис Белл.

— Да, довольно способный, но… — тут миссис Эндрюс понизила голос, — я думаю, он говорит очень странные вещи… Тут как-то на прошлой неделе Грейси, вернувшись из школы, рассказывала невероятнейший вздор, который слышала от него, о каких-то людях, якобы живущих на берегу моря, — истории, в которых нет и не могло быть ни слова правды! Я сказала Грейси, чтобы она не верила в эти выдумки, а она ответила, что Пол, кажется, на это и не рассчитывал. Но если он не рассчитывал, тогда зачем же он ей это говорил?

— Аня утверждает, что Пол — гений, — сказала миссис Слоан.

— Может быть. Никогда не знаешь, чего ждать от этих американцев! — Миссис Эндрюс поджала губы. Знакомство миссис Эндрюс со словом «гений» проистекало исключительно из разговорной манеры называть этим словом любого чудаковатого индивида, и она, вероятно, думала, что оно означает человека, у которого, если воспользоваться выражением, употребленным Мэри Джо, "не все дома".

А в это время в школьной комнате за своим столом одиноко сидела Аня, как сидела она здесь в первый день школьных занятий два года назад. Она опустила щеку на ладонь, мокрые от слез глаза печально смотрели в окно на Озеро Сверкающих Вод. После расставания с учениками в сердце была такая боль, что на время даже университет утратил в ее глазах свое очарование. Она все еще чувствовала на шее горячие объятия Аннетты Белл и слышала ее по-детски жалобные причитания: "Я никогда, никогда не полюблю никакую учительницу так, как вас, мисс Ширли, никогда, никогда!"

Два года трудилась она, усердно и добросовестно, совершая немало ошибок и учась на них. Она многому сумела научить своих учеников, но чувствовала, что они научили ее гораздо большему — нежности, самообладанию, простодушной мудрости и законам детских сердец… Быть может, она не преуспела в попытках «вдохнуть» какие-то необыкновенные честолюбивые устремления в души своих учеников, но ей удалось научить их — больше примером собственной милой индивидуальности, чем всеми своими глубоко продуманными наставлениями, — тому, что и правильно и необходимо прожить жизнь красиво и с пользой, твердо держась правды, любезности и доброты и избегая всего, отдающего ложью, подлостью, вульгарностью. Скорее всего, они не сознавали, что получили такой урок, но помнили преподанные им на ее примере правила морали и следовали этим правилам долго после того, как забыли название столицы Афганистана и даты начала и окончания войн Алой и Белой розы.

— Еще одна глава моей жизни завершена, — подумала Аня вслух, запирая на ключ свой стол. Ей действительно было очень грустно, но романтичность мысли о "завершенной главе" немного утешила ее.

Первые две недели каникул Аня провела в Приюте Эха, и для всех имеющих к этому отношение лиц время пролетело приятно и незаметно.

Она взяла с собой в город за покупками мисс Лаванду и убедила ее купить кисеи на новое летнее платье. И вслед за этим к ним пришли волнения и радости кройки и шитья, в то время как счастливая Шарлотта Четвертая сметывала швы и собирала разбросанные по полу обрезки ткани. Мисс Лаванда жаловалась прежде, что не может найти интереса ни в чем, но теперь, при виде нового красивого платья, глаза ее обрели прежнюю живость и блеск.

— Какая я, должно быть, глупая и легкомысленная особа, — вздохнула она. — Мне стыдно при мысли, что новое платье — пусть даже это кисея цвета незабудки — смогло так обрадовать меня, когда ни чистая совесть, ни дополнительные пожертвования на миссионерские цели не смогли этого сделать. Но надеюсь, стыд и раскаяние принесут мне пользу.

Спустя неделю после начала своего визита Аня решила сходить на денек домой, в Зеленые Мезонины, чтобы заштопать чулки близнецам и помочь Дэви найти ответы на накопившиеся у него за это время вопросы. Вечером она пошла на прибрежную дорогу повидать Пола.

Проходя мимо низкого квадратного окна гостиной дома Ирвингов, она мельком увидела Пола, сидевшего у кого-то на коленях, но в следующую минуту он уже летел ей навстречу через переднюю.

— Ах, мисс Ширли, — закричал он возбужденно, — вы представить не можете, что случилось! Нечто совершенно замечательное! Папа приехал — вы только подумайте! Папа здесь! Заходите. Папа, это моя любимая учительница. Ты ведь знаешь, папа.

Стивен Ирвинг, улыбаясь, шагнул навстречу Ане. Это был среднего возраста, высокий, красивый мужчина с темными, с проседью, волосами, глубоко посаженными темно-голубыми глазами, прекрасно вылепленным лбом и решительным подбородком. Лицо у него было волевое, но печальное. "Совсем как у героя романа", — подумала Аня с дрожью внутреннего удовлетворения. Каким разочарованием было бы встретиться с тем, кто должен быть героем, и вдруг обнаружить, что он лысый, сутулый или с иными изъянами в мужской красоте. Если бы герой романа мисс Лаванды не выглядел ей под стать, это оказалось бы для Ани страшным ударом.

— Значит, это "любимая учительница" моего сына, о которой я так много наслышан, — сказал мистер Ирвинг, сердечно пожимая ей руку. — В письмах Пола вы занимали столько места, что у меня возникло чувство, будто я уже хорошо знаком с вами. Я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали для моего мальчика. На мой взгляд, ваше влияние было именно тем, в чем он нуждался. Моя мать — одна из лучших и добрейших женщин, но с ее ясным и прозаичным шотландским здравым смыслом ей не всегда было легко понять характер и склонности моего мальчика. То, чего не хватало в ней, возместили вы. Благодаря вам обеим воспитание Пола в эти последние два года, как мне кажется, было идеальным, в той степени, в какой это возможно для ребенка, лишившегося матери.

Каждому приятно, когда его ценят. От похвал мистера Ирвинга Анино лицо "расцвело как роза", и этот усталый и печальный человек, глядя на нее, подумал, что никогда не видел девушки милее и прелестнее, чем эта школьная учительница с рыжими волосами и удивительными глазами.

Пол, блаженно счастливый, сел между ними.

— Я и не мечтал, что папа приедет, — сказал он сияя. — Даже бабушка ничего не знала. Это был огромный сюрприз. Вообще… — Пол встряхнул темными кудрями, — я не люблю сюрпризов: пропадает вся радость ожидания. Но на этот раз я совсем не против… Папа приехал вчера вечером, когда я уже лег спать. И после того как бабушка и Мэри Джо перестали удивляться, папа с бабушкой поднялись наверх взглянуть на меня. Они не хотели меня будить до утра, но я сразу проснулся, увидел папу и прямо прыгнул на него…

- С медвежьими объятиями, — сказал мистер Ирвинг, обнимая Пола за плечи и улыбаясь. — Я едва узнал моего мальчика: он стал таким высоким, крепким, загорелым.

- Не знаю, кто из нас, бабушка или я, был больше рад видеть папу, — продолжал Пол. — Бабушка весь день в кухне — готовит папины любимые кушанья. Она говорит, что не может доверить это Мэри Джо. Это бабушкин способ выражать радость. А мне больше нравится сидеть здесь и разговаривать с папой. Но, прошу прощения, мне придется ненадолго вас покинуть. Я должен помочь Мэри Джо пригнать коров с пастбища. Это одна из моих повседневных обязанностей.

Когда Пол убежал исполнять свою "повседневную обязанность", мистер Ирвинг продолжил беседу с Аней. Они говорили на самые разные темы, но Аня чувствовала, что он постоянно думает о чем-то еще, и наконец все разъяснилось.

- В своем последнем письме Пол рассказал мне, что ходил вместе с вами к моей…старой знакомой… мисс Льюис, в каменный домик в Графтоне. Вы хорошо ее знаете?

- Да, она моя очень близкая подруга, — был сдержанный ответ, не дававший и намека на внезапную дрожь, которая пронзила Аню с головы до ног при этом вопросе мистера Ирвинга. Аня "инстинктивно почувствовала", что настоящий роман выглядывает на нее из-за угла.

Мистер Ирвинг поднялся, прошел по комнате и остановился у окна, глядя на огромное золотистое волнующееся море, где буйный ветер выводил свою бесконечную песню. Несколько мгновений в маленькой комнатке с темными стенами царило молчание. Затем он обернулся и взглянул в полное сочувствия лицо Ани, улыбнувшись странно и нежно.

- Я думаю о том, многое ли вам известно, — сказал он негромко.

- Я знаю все, — ответила Аня не задумываясь. — Понимаете, — поспешила она объяснить, — мы очень близки с мисс Лавандой. Не всякому поведала бы она о такого рода священных воспоминаниях. Но мы с ней родственные души.

- Охотно верю. Я собираюсь попросить вас об услуге. Мне хотелось бы навестить мисс Лаванду. Не спросите ли вы ее, согласна ли она на это?

Спросит ли она? О, разумеется! Да-да, это был роман — то самое, настоящее, со всем очарованием сюжета, фантазии, рифмы. Он, возможно, немного запоздал, как роза, цветущая в октябре, хотя должна была расцвести в июне… но все же и в октябре это роза, и вся она — восторг и аромат, с золотистым отблеском в самой ее сердцевине.

Никогда Анины ножки не несли ее с более приятным поручением, чем на следующее утро, когда она спешила через буковые леса в Графтон. Она застала мисс Лаванду в саду. Аня была ужасно возбуждена. Руки ее похолодели, а голос дрожал.

— Мисс Лаванда, я должна вам что-то сказать… что-то очень важное! Вы можете угадать, что это?

Нет, Аня не ожидала, что мисс Лаванда может угадать; но лицо мисс Лаванды стало очень бледным, и мисс Лаванда сказала непривычно слабым и бесцветным голосом:

— Стивен Ирвинг приехал?

— Как вы узнали? Кто вам сказал? — воскликнула Аня разочарованно, даже с досадой, из-за того, что ее великая тайна раскрыта раньше времени.

— Никто. Я поняла это просто по твоему волнению.

— Он хочет прийти повидать вас, — сказала Аня. — Можно мне передать ему, что вы согласны?

— Да, конечно, — дрогнувшим голосом ответила мисс Лаванда. — Почему бы ему нельзя было навестить меня? Ведь он придет просто как старый друг.

Но у Ани было свое собственное мнение на этот счет, когда она поспешила в дом, чтобы за столом мисс Лаванды написать записку Стивену Ирвингу.

"Ах, это восхитительно — жить словно в романе! — подумала она с радостью. — Все конечно же получится отлично… должно получиться… и у Пола будет мама, которая придется ему по душе, и все будут счастливы. Но мистер Ирвинг увезет отсюда мисс Лаванду… и кто знает, что будет тогда с этим милым каменным домиком? Так что и здесь есть оборотная сторона, как, кажется, и во всем на свете".

Записка огромной важности была написана, и Аня сама отнесла на графтонскую почту, где подстерегла почтальона и вверила свой конвертик его особому попечению.

— Это очень важно! — заверила его Аня взволнованно, попросив оставить письмо на авонлейской почте.

Почтальон оказался довольно сердитым старичком, ничем не напоминавшим посланца Купидона, и Аня была далеко не уверена, что на его память можно положиться. Но он сказал, что постарается не забыть, и ей пришлось этим удовлетвориться.

В тот день Шарлотта Четвертая ясно чувствовала, что какая-то тайна окутала каменный домик — тайна, к которой ее не допустили. Мисс Лаванда бродила по саду в какой-то странной рассеянности. Да и Аней, казалось, тоже овладел демон беспокойства, и она ходила по дому туда и сюда, вверх и вниз. Шарлотта Четвертая смотрела на все это молча, пока у нее не лопнуло терпение, и тогда она решительно встала перед Аней во время третьего бесцельного путешествия этой романтичной юной особы через кухню.

— Мисс Ширли, мэм, — сказала Шарлотта Четвертая, взглянув ей в глаза и с негодованием тряхнув своими очень голубыми бантами. — Ясно как Божий день, что у вас с мисс Лавандой секрет, и мне кажется, — прошу прощения, если я слишком навязчива, мисс Ширли, мэм, — что просто нечестно ничего не говорить мне, когда мы были прежде такими добрыми друзьями.

— О, Шарлотта, дорогая, я рассказала бы тебе все, если бы это был мой секрет, но это секрет мисс Лаванды, понимаешь? Но все же я скажу тебе кое-что… но только, если ничего не выйдет, помни: ни словечка ни одной живой душе! Понимаешь, сегодня вечером здесь появится Прекрасный Принц. Он приходил сюда однажды, очень давно, но в минуту безрассудного гнева и досады ушел. Много лет бродил он по дальним странам и забыл волшебную дорогу в заколдованный замок, где заливалась горючими слезами верная принцесса, по-прежнему ожидая его. Но наконец он вспомнил дорогу… А принцесса все ждет его, потому что никто, кроме ее любимого принца, не может снять с нее колдовские чары.

— Ах, мисс Ширли, мэм, а что же это значит в прозе? — заинтригованная, Шарлотта затаила дыхание.

Аня засмеялась:

— В прозе? Сегодня вечером мисс Лаванду навестит ее старый друг.

— Вы хотите сказать, ее прежний жених? — уточнила прозаичная Шарлотта.

— Вероятно, это я и хочу сказать… в прозе, — ответила Аня серьезно. — Это отец Пола… Стивен Ирвинг. Кто знает, что из этого выйдет! Но будем надеяться на лучшее, Шарлотта.

— Я надеюсь, что он на ней женится, — был недвусмысленный ответ Шарлотты. — Некоторым женщинам на роду написано остаться старыми девами, и боюсь, я одна из них, мисс Ширли, мэм. Мужчины вечно выводят меня из терпения. Но мисс Лаванда совсем другая. И я ужасно беспокоюсь, как же она останется здесь одна, когда я вырасту такая большая, что мне придется уехать в Бостон. В нашей семье больше нет девочек, и одному только Богу известно, что она стала бы делать, если бы взяла в дом чужую служанку, которая стала бы смеяться над ее играми «понарошку», оставлять вещи не на своих местах и не пожелала бы называться Шарлоттой Пятой. Конечно, она может найти какую-нибудь не такую невезучую, как я, и посуды в доме будет биться меньше, но ей никогда не найти никого, кто будет любить ее больше, чем я.

И верная маленькая служанка бросилась к открытой двери, шмыгая носом.

Чаепитие прошло в Приюте Эха заведенным порядком, но ни одна из трёх почти ничего не ела. После чая мисс Лаванда пошла в свою комнату и надела новое платье из кисеи цвета незабудки, а Аня сделала ей прическу. Обе были ужасно взволнованы, но мисс Лаванда притворялась спокойной и равнодушной.

— Непременно нужно заштопать завтра эту штору, — говорила она, исследуя маленькую дырочку, как будто сейчас это было единственное сколько-нибудь важное дело. — Эти шторы прослужили не так долго, как должны бы, если учесть, сколько я за них заплатила. Боже мой, Шарлотта опять забыла стереть пыль с перил на лестнице. Я должна с ней об этом серьезно поговорить.

Аня сидела на крыльце, когда Стивен Ирвинг прошел по тропинке и появился в саду.

— Это единственное место на свете, где время остановилось, — сказал он, обводя все вокруг восхищенным взором. — Здесь, в саду и в доме, ничто не изменилось, с тех пор как я был здесь двадцать пять лет назад. От этого я опять чувствую себя молодым.

— Вы же знаете, время всегда останавливается в заколдованном дворце, — сказала Аня серьезно. — Только когда приходит принц, снова начинают происходить события.

Мистер Ирвинг улыбнулся чуть печально и взглянул в ее взволнованное лицо, сияющее юностью и надеждой.

— Иногда принц приходит слишком поздно, — сказал он. Нет, он не просил Аню перевести ее слова на язык прозы. Как все родственные души, он "понимал".

— О, нет-нет, если это настоящий принц и приходит он к настоящей принцессе, — ответила Аня убежденно, открывая перед ним дверь гостиной. Когда он вошел, она плотно закрыла дверь и, обернувшись, столкнулась лицом к лицу с Шарлоттой Четвертой, которая выскочила из кухни в переднюю, кивая, хлопая в ладони и расплывшись в широчайшей улыбке.

— О, мисс Ширли, мэм, — забормотала она. — Я подглядывала из кухонного окна… он ужасно красивый… и как раз подходящего возраста для мисс Лаванды. И, ах, мисс Ширли, мэм, как вы думаете, это очень нехорошо, если немножко подслушать у двери?

— Это было бы отвратительно, Шарлотта, — сказала Аня твердо, — так что тебе лучше уйти вместе со мной подальше от искушения.

— Но я ни за какую работу взяться не могу, а просто болтаться без дела и ждать — это ужасно, — вздохнула Шарлотта. — А вдруг он не сделает ей предложение, мисс Ширли, мэм? С мужчинами никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Вот, моя старшая сестра, Шарлотта Первая, думала однажды, что она помолвлена. Но оказалось, что он был другого мнения, и она говорит, что никогда больше ни одному из них не поверит. И я слышала о другом случае, когда мужчина думал, что он ужасно влюблен в одну девушку, а на самом деле все время любил ее сестру. Если мужчина сам не знает, чего хочет, мисс Ширли, мэм, как бедная женщина может быть в этом уверена?

— Мы пойдем в кухню и будем чистить серебряные ложки, — сказала Аня. — К счастью, это такая работа, которую можно делать бездумно… потому что я совершенно ни о чем не могу думать в этот вечер. А за работой и время пройдет незаметно.

Прошел час. В ту минуту, когда Аня отложила последнюю блестящую ложку, они услышали, как хлопнула парадная дверь. Обе испуганно переглянулись.

— О, мисс Ширли, мэм, — застонала Шарлотта, — если он уходит так быстро, значит, ничего нет и никогда не будет.

Они бросились к окну. Мистер Ирвинг не имел никакого намерения уходить. Он и мисс Лаванда медленно шли по дорожке к каменной скамье в центре сада.

— Ах, мисс Ширли, мэм, он обнял ее рукой за талию, — шепнула Шарлотта Четвертая с восторгом. — Он, должно быть, сделал-таки ей предложение, иначе она ни за что ему этого не позволила бы.

Аня схватила Шарлотту Четвертую за ее пухлую талию и закружилась с ней по кухне, пока обе они совершенно не запыхались.

— О, Шарлотта! — воскликнула она весело. — Хоть я не пророчица и не дочь пророчицы, но все же хочу сделать предсказание. В этом старом каменном домике, прежде чем листья кленов покраснеют, состоится свадьба. Ты хочешь, чтобы я перевела это в прозу?

— Нет, это я и так могу понять, — сказала Шарлотта. — Свадьба — не поэзия. Но, мисс Ширли, мэм, вы плачете! Почему?

— О, потому что все это так красиво… и поэтично… и романтично… и печально, — помолчав, отозвалась Аня, моргая и смахивая слезы с ресниц. — Это совершенно прелестно… но отчего-то к радости примешивается легкая грусть.

— Разумеется, мэм. За кого бы ни выходить замуж — все риск, — согласилась Шарлотта Четвертая. — Но в конечном счете, мисс Ширли, мэм, муж — это еще не самое большое зло на свете.