Онлайн чтение книги Антигона
Эписодий Четвертый

Корифей

О, что вижу? И сам послушания долг

Позабыть я готов, и из старческих глаз

Неудержно струится горючий родник.

Антигону ведут — ах, не в дом жениха:

Ее ждет всеприемлющий терем!

Антигона

В последний путь, старцы земли родимой, [25] …старцы земли родимой…  — В оригинале πολῖται — «граждане». См. 162 и примеч. 

Я собралась теперь.

Этот солнца лучистый круг,

Ах, в последний вижу я раз.

810 Все прошло: живую меня

В дом ведет свой мрачный Аид

К берегу плача.

Нет мне проводной песни,

Подруг игры не услышит мой

Свадебный терем,

О, нет: владыке невеста я мрака.

Корифей

Но ты чести стяжала нетленный венец,

С ним нисходишь ты славно в обитель теней.

Не ползучая хворь иссушила тебя,

820 Не жестокий булат твою грудь изрубил:

Ты нисходишь живая, одна среди жен,

Своему повинуясь закону.

Антигона

Погибла так в горя расцвете, молвят,

Гостья с фригийских гор: [26] Гостья с фригийских гор…  — Ниоба, дочь Тантала, потеряв всех своих детей, окаменела от горя, и только из глаз ее продолжали литься слезы. В таком виде она была перенесена богами на вершину горы Синил в Лидии, где ее окаменевшее тело секут дожди и засыпает снег. 

Где белеет Си ни ла кряж,

Там живую камня побег,

Точно цепкий плющ, охватил,

Бурный дождь струится по ней,

Снег белеет, —

830 Так говорят сказанья.

Поныне там от бессонных слез

Камень влажнеет;

Такую гибель и мне судил демон.

Корифей

Не забудь: то богиня, бессмертных дитя, [27] …то богиня, бессмертных дитя…  — Тантал был сыном Зевса; матерью Ниобы счиTJ талась обычно одна из плеяд — Тегета. 

Мы же смертные люди и дети людей;

А ведь грешен запретной гордынею тот,

Кто с богами [28] Кто с богами…  — После этого стиха, вероятно, утерян один стих, — в анапестах, симметрично завершающих строфу, насчитывается 6 стихов.  и в жизни равняет себя

. . . . .

И в загробной всесилии доли.

Антигона

Глумишься ты? Ради богов отчизны нашей!

840 Скоро меня не будет;

Долго ли ждать вам?

О мой родимый край,

О счастливое племя,

О волны Диркеи! О роща

Царицы ристаний, Фивы!

Я вас зову в свидетели,

В какой меня могильный склеп, в страшный плен

Ведут, поправ людской закон,

И нет слезы мне от друзей!

850 О, что ждет меня?

Уж не числюсь среди живых я,

Еще не став между мертвых мертвой.

Хор

Прейдя земной отваги грань,

К престолу Правды вековой [29] К престолу Правды вековой…  — Реплика хора вызвала многочисленные толкования, противоречивость которых объясняется неясностью высказывания. Наиболее вероятный перевод: «…Ты тяжело обрушилась, дитя, на высокий алтарь Правды». Значит ли это, что Антигона нарушила заветы Правды? Но с этим не согласуются ни доводы Антигоны (451), ни ее недоумение (921). Или у Правды она ищет защиты? Тогда почему она «искупает горе отца»? 

Припала ты теперь, дитя.

Отца, знать, искупаешь горе.

Антигона

Коснулись вы самой больной моей кручины,

Той незабвенной смерти,

Рока — его же

860 Тяжесть несем мы все,

Славный род Лабдакидов.

О терем проклятья! О ложе!

О ласки родимой крови,

От матери сыну жаркий дар!

От них ведь я несчастных дней нить веду.

И вот безбрачной девой к ним

Меня проклятье гонит — в ад;

А ты, бедный брат,

870 Негу брака познал [30] Негу брака познал…  — Имеется в виду женитьба Полиника на Аргии, дочери Адраста, которая дала ему возможность собрать войско против родного города.  — и ею

Живую, ах! мертвый к мертвым сводишь.

Хор

Почет богам — наш долг святой.

Но кто приемлет власти скиптр,

Тот власти должен честь блюсти.

Тебя ж дух гордой мысли губит.

Антигона

Ах, без друзей, без песни брачной

Меня несчастную уводят

В последний, подневольный путь!

Этого ока святого сияние боле

880 Я не вправе видеть;

Боги! И никто меня почтить не хочет

Хоть слезой участья!

Креонт

(выходя из дворца)

Конечно! Дайте волю человеку

Пред смертью чувства изливать свои —

Конца не будет жалобам и плачу!

Теперь довольно. Уведите деву

Скорей под полого кургана сень,

Как я сказал вам, и одну оставьте.

Там полная ей воля будет. Хочет —

Пусть тотчас примет смерть; а то и дальше

Живет во мраке птицей гробовой.

Нам от нее не будет оскверненья:

Я крови родственной не пролил, только

890 От мира жизни отлучил ее.

Антигона

О склеп могильный! Терем обручальный!

О вечный мрак обители подземной!

Я к вам схожу — ко всем родным моим,

Которых столько, в лютой их кончине,

Приветила царица мглы ночной.

Теперь и я… Казалось, жизни этой

Конец далек, и что же? Злейшей смертью

Последовать за ними я должна.

И все ж — не каюсь я. Я верю, милой

Приду к отцу, к тебе, родная, милой,

К тебе желанной, брат родимый мой.

900 Родители, когда почили вы,

Своими я омыла вас руками,

Убрала вас и возлияний дань

Вам принесла. А за твою, о брат мой,

Своей я жизнью заплатила честь…

[И все ж — не каюсь я. [31] И все ж — не каюсь я.  — 904—920 вызывают в течение многих десятилетий ожесточенную полемику среди исследователей. Доводы Антигоны, 905—912, близко напоминают рассуждения жены знатного перса Интаферна у Геродота (III, 119), а поскольку поэт и историк были близкими друзьями, то защитники этих стихов усматривают в них желание Софокла польстить своему другу. Однако аргументы жены Интаферна используются совсем в иной обстановке. Затем, было бы странно, если бы Антигона, до сих пор объяснявшая нарушение запрета Креонта долгом перед святыми законами Правды, теперь, когда судьба ее решена, стала бы приводить достаточно прагматические доводы в свою защиту. Таким образом, по содержанию по меньшей мере 904—915 надо признать вставкой, сделанной по образцу Геродота, но без достаточного понимания хода мысли Софокла. Поскольку Аристотель ссылается на 909—912 в «Реторике» (III, 16, 9), следует сделать вывод, что подозрительные стихи вставлены еще в начале или в первой половине IV в. и вошли затем во все рукописи.  Разумный скажет,

Что и тебя почтила я разумно.

Да, будь детей я матерью — вдовою

Убитого супруга — я б за них

Не преступила государства воли;

Вам ведом крови родственной закон?

Ведь мужа и другого бы нашла я,

И сына возместила бы утрату,

910 Будь и вдовой я, от другого мужа.

Но раз в аду отец и мать мои —

Другого брата не найти мне боле.

Таков закон. Ему в угоду честью

Тебя великою почтила я.

Тень братняя! Виной зовет Креонт

Поступок мой и дерзкою отвагой.]

И вот меня схватили и ведут

На смерть — до брака, до веселья свадьбы,

Не дав изведать мне ни сладких уз

Супружества, ни неги материнства;

Нет, сирая, без дружеской слезы

920 Я в усыпальницу схожу умерших.

Но где ж тот бог, чью правду, горемыка,

Я преступила? Ах, могу ли я

Взирать с надеждой на богов, искать в них

Заступников? За благочестья подвиг

Нечестия я славу обрела!…

Что ж! Если боги — за царя, — то в смерти

Познаю я вину и искуплю.

Но если он виновен, — горя чашу

Мою — не более испить ему.

Корифей

Не стихает, я вижу, мятежный порыв

930 В Антигоны душе.

Креонт

Не стихает он, да, по ведущих вине,

И за медленность их наказание ждет.

Антигона

О бездушное слово! Уж в гибели пасть

Ты ввергаешь меня!

Креонт

Да, пожалуй. Совет мой — покончить совсем

С безрассудной надеждой на лучший исход.

Антигона

Что ж, идем; я готова. О боги отцов!

Вы простите — прости ты, родная земля!

940 О, смотрите, фиванцы! Царевна идет —

Остальная наследница древних владык.

Вот судья мой — и вот преступленье мое:

Благочестию честь воздала я!