Онлайн чтение книги Артуа. Берег Скардара
Глава 6. Два капитана

Мы прождали полчаса, час – время позволяло, но Мириам не возвращалась. Сбежать она не могла, что-то здесь не так. Да и куда ей было идти в городишке под названием Агуайло, где она очутилась впервые?

На Прошку было больно смотреть.

– Погоди, Проухв, еще не все потеряно. Мириам не сбежала, это точно, – утешал я его. – Посуди сам: перед тем как уйти, она тщательно заправила постели и навела в комнате порядок. – Вчера, после ужина, у нас не оставалось сил на то, чтобы убрать за собой, и мы просто рухнули на кровати. И даже самодельную обувь из голенищ девушка аккуратно поставила возле выхода, хотя самое место этим пинеткам было на помойке. – Ну не может она так поступить, отдав несколько монеток, единственных, которые у нее были. Не может, Проухв.

Время близилось к полудню, и ждать дальше смысла не было.

Спускаясь со второго этажа по лестнице, я остановился и обратился ко всем присутствующим в зале:

– Господа, с нами была девушка. Может быть, кто-нибудь видел, куда она пошла? – Я многозначительно побренчал зажатыми в кулаке монетками Мириам, нашими последними деньгами.

Наверное, по нашим лицам было видно, что для шуток вроде тех, что девушка нашла себе более достойных кавалеров, сейчас не самое подходящее время. Поэтому ничего такого мы и не услышали, хотя публика в таверне была та еще – моряки, больше смахивающие на пиратов, по которым давно и с тоской плачет пеньковая тетушка.

Пошли, Прошка, быть может, в городе удастся что-то узнать.

Мы завернули за угол таверны, поднялись по нескольким каменным ступеням и оказались на центральной улице Агуайло. Многие приморские городки поднимаются от моря уступами, и этот не был исключением. Так, если идти по этой улице, то мы упремся в здание ратуши, точнее, попадем на площадь перед зданием. Только нам так далеко не нужно, для начала отправимся на рынок, туда, где утром Прошка покупал обувь и одежду: обычно женщин в такие места как магнитом тянет, может быть, и с Мириам это произошло. Все равно ничего другого в голову не идет. В конце концов, не бегать же по улицам с озабоченным видом, приставая к прохожим с вопросом: «Вы не видели девушку? Сейчас я вам расскажу, как она выглядит». Да и мало кто нас поймет, местный язык отличается от общеимперского.

– Господин! – окликнул меня кто-то. – Подождите, господин.

Обернувшись, я увидел одного из посетителей таверны. По-моему, это он стоял перед стойкой, с надеждой заглядывая в лицо «бармену» и одновременно хозяину заведения.

Догнавший нас тип ничего, кроме чувства брезгливости, не вызывал. Да, я и сам выгляжу не лучшим образом и одет не в самый хороший свой наряд, но хотя бы рожу можно было с утра умыть?

Я кивнул: повествуй.

– Вы спрашивали о той девушке, что была с вами вчера?

Нет, ту девушку я давно выгнал, за ночь успел поменять еще пятерых, и вот последняя меня как раз и интересует.

Сомнительного вида тип вопросительно посмотрел на меня, рассчитывая на обещанное в таверне вознаграждение. Получишь ты свои деньги, обязательно получишь, главное – не пытайся нас развести. Так что сначала профилактика. Я взглянул на Прошку, и тот мгновенно все понял. Проухв согнулся в три погибели и посмотрел незнакомцу в глаза.

Вообще-то он человек добродушный, но, когда это необходимо, может посмотреть так, что человек неподготовленный сразу и не сообразит, что у него случилось вначале, а что потом: дизурия или диарея.

Этот, видимо, жизни хлебнуть успел и поэтому всего лишь начал слегка заикаться.

На всякий случай Прошка встал в шаге позади него. Так мы могли контролировать пространство за спиной друг у друга.

– Ее Д-джоуг в кости в-выиграл, – выпалил тип из таверны.

Сначала я не понял смысл его слов, даже головой помотал. Кто кого в кости выиграл, нашу Мириам кто-то выиграл в кости?!

– Б-бертоуз ему все деньги проиграл, и тут к-как раз вы в таверну в-вошли. Он и с-сказал ему, что с-ставит на ту к-красотку, что с этими оборванцами пришла. С в-вами, т-то есть. – Рассказчик опасливо втянул голову в плечи, оглядываясь на нависшего над ним Прошку.

Вот это да. Наверное, я был готов ко всему угодно, но только не к такому повороту событий.

– Как он попал в комнату? – спросил я первое, что пришло в голову.

– К-как это – как? – похоже, что он даже удивился. – Н-ножом з-задвижку отодвинул…

– А почему сразу не сказал, еще в таверне?

– Т-так Джоугу могут передать, м-мало ли, – с опаской протянул он.

– На, держи, – сунул я ему в руку одну монетку, хватит с него.

И не потому, что я такой скупой, нет. Будь у меня золото, ты бы уже прыгал от радости. Просто это одна из четырех монет Мириам, потертых до такой степени, что они потеряли всякий вид. Она отдала все, что у нее было, а не взять было нельзя, потому что она так смотрела при этом… И я не собирался их тратить, потому что…

«Все, хватит, еще расчувствоваться не хватало», – оборвал я себя.

Мы шли в порт скорым шагом. Бертоуз и Джоуг – это не имена, это клички, здесь у всех они есть, и у человека из таверны – тоже. Прозывался он Черуст, что значит «шустрый». Это он напоследок нам представился, сказав обращаться в случае чего. «Теперь, благодаря Прошке, ты из Черуста станешь Тригом, в смысле заикой», – усмехнулся я.

Бертоуз с Джоугом не шпана какая-нибудь, владельцы судов. Они берут фрахты, не чураются контрабанды, да и каперством, если есть возможность, не брезгуют. И команда у них подобрана соответствующая. Это нам Черуст в качестве бонуса поведал. А нас всего двое, и что-то мне это обстоятельство особого оптимизма не внушало.

– Господин д’Артаньян! – окликнули меня с палубы корабля, мимо которого мы проходили.

Так, это же хозяин судна, на котором мы должны были отправиться в Гостледер. Совсем из головы вылетело.

– У нас все готово к отходу, только вас и ждем.

Прошка замедлил шаг.

Ты что, верзила тугоумный, мог обо мне подумать, что я вот так брошу все и отправлюсь в Гостледер? Похоже, ты не понимаешь, что мне даже не наплевали в душу, мне в нее нагадили? Нет, Прошка, все не так просто. Умные люди говорят, что если сам себя не уважаешь, то и другие тебя уважать не будут. А после всего этого я не смогу спокойно жить. Мы найдем ее, обязательно найдем. И не вздумай даже спрашивать у Мириам, что с ней случилось после того, как ее украли. Потому что мы сами виноваты в этом, ты и я. Два здоровых мужика не смогли уберечь одну девушку.

Я остановился:

– Господин капитан. Обстоятельства сложились таким образом, что я вынужден задержаться здесь еще на неопределенное время. Прощайте и попутного вам ветра.

Я отсалютовал шляпой и пошел дальше.

Не до тебя мне сейчас, честное слово. Вот он, «Укротитель бурь» Бертоуза. Только не слишком ли громкое название для такой посудины? Ее впору «Дырявой калошей» назвать или «Гнилой лоханкой». И капитан этого плавучего куска дерьма проиграл в кости нашу Мириам?!

Поднявшись по трапу на борт, мы остановились, оглядывая судно. Здесь воняло смесью протухшего рыбьего жира, какими-то гнилыми тряпками и еще чем-то непонятным, но весьма и весьма омерзительным. Несколько человек возилось у противоположного борта, их было почти не видно из-за прикрытых тентом тюков, сваленных кучей между мачтами корабля. Плавучего куска дерьма, я хотел сказать.

Так, Артуа, корабль ни при чем, это люди довели его до такого состояния.

На нас обратили внимание сразу же. Подошел человек, не принимавший участия в починке, а просто наблюдавший за работой, и уставился на меня.

– Позови Бертоуза, – меня хватило только на два эти слова. Хотя Бертоуз мне был не особенно нужен, меня интересовал Джоуг, капитан «Ажганда гес», человек, выигравший Мириам в кости. Только не нашли мы «Ажганда гес», не знаю, как переводится это название, и единственное что приходило в голову – так это: «Еще один плавучий кусок дерьма».

– Господин Бертоуз отдыхает и велел его не беспокоить, – заявил подошедший к нам человек, выделив интонацией слово «господин».

– Так передай своему господину, что я велел ему поднять свою задницу и тащить ее сюда. – Меня рвало на части изнутри, и я ничего не мог с собой поделать.

Глаза моего собеседника расширились, ноздри гневно затрепетали, и я нетерпеливо дернул плечом. Мелькнула Прошкина рука, человек по воздуху пролетел несколько шагов, врезался в кучу тюков и сполз на палубу. Он застыл неподвижно, только левая нога его едва заметно дергалась.

Раздался свист, и мы оказались окружены восемью матросами корабля, вооруженными чем попало. Они негромко переговаривались, решая, сразу ли выкинуть нас за борт, или все же подождать приказа. Наверное, мы не производили на них никакого впечатления. Два человека в потрепанной одежде, один из которых даже не вооружен.

– Ты. – Мой палец наугад ткнул в одного из них. – Позови капитана.

Тот сначала дернулся, затем, посмотрев на остальных, снова застыл в самой независимой позе.

– Что здесь происходит? – раздался голос подходившего к нам человека. Судя по реакции остальных, это и был Бертоуз.

– Мне нужен Джоуг. Где я могу его найти? – заявил я вместо приветствия.

Капитан посмотрел на меня, по всей вероятности что-то прикидывая в уме. Ты должен был нас запомнить, должен. Глупцом ты не выглядишь, и, перед тем как поставить Мириам на кон, ты прикинул все возможные последствия. А для этого ты сначала внимательно нас рассмотрел, вряд ли ты был настолько пьян, что просто указал на девушку пальцем. И да, на берегу нет никакой опасности, нас двое. Мы не привели с собой ни моих людей, ни солдат городской стражи. Да и что бы дало мое обращение к властям? Мне пришлось бы представиться, объяснить ситуацию, пригрозить, в конце концов: Империя – держава могущественная. И что дальше?

В таких небольших городках обычно круговая порука. Каждый чей-то сват, брат, деверь или свояк. А Бертоуз и Джоуг местные, это я знал от Черуста. И мне бы сочувствовали, сокрушенно кивали головой: мол, надо же такому случиться. А в глубине души злорадствовали или смеялись.

Подумаешь, девчонка пропала. Может быть, она сама сбежала. А что, вполне может быть, кто знает, что у них в голове, у этих малолетних шлюх. И не станет же Империя затевать войны с Монтарно из-за какой-то рабыни, пусть и бывшей. Да и далеко она, эта Империя. А Бертоуз и Джоуг здесь, рядом, да к тому же они соседи и родственники.

Пришли бы мы вместе с кем-нибудь из представителей городских властей или стражи. И сделал бы Бертоуз изумленное лицо: знать не знаю и ведать не ведаю ни о каких девицах. Затем встретились бы они снова, и вот тут началось бы самое интересное.

– Помнишь того дворянчика, с которым мы к тебе приходили? – спросили бы у него.

– Конечно, помню. Я еще у него девчонку упер, как нельзя вовремя она подвернулась, – немедленно откликнулся бы Бертоуз.

– Ну так слушай самое интересное. Он, оказывается, жених самой императрицы Янианны!

– Да ты что?! Ха-ха-ха!

Я даже зубами скрипнул, представив всю эту картину.

«А ты правильно делаешь, Бертоуз, что в глаза мне смотришь. Ведь чтобы оценить человека, именно туда и нужно смотреть, а не на его одежду или пальцы, считая количество перстней».

– Вы оскорбили моего матроса, – услышал я вместо ответа на вопрос.

Вот, значит, как! А ведь тебе никто не мог об этом сообщить. Получается, что ты сам это видел и появился здесь лишь тогда, когда посчитал нужным. И заспанным ты не выглядишь. Ну-ну.

Кстати, оскорбленный Прошкой человек пришел в себя. Он открыл глаза, еще подернутые мутной пеленой, и посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где находится. Да здесь ты, здесь, на этом свете пока что. И Прошке в ноги поклонись за то, что он такой добродушный малый.

– И что теперь?

– Это мой корабль, и вы стоите на его палубе, – на редкость спокойным тоном заявил Бертоуз.

– Да, и ждем немедленного ответа на свой вопрос.

– Нанеся оскорбление моему человеку, вы нанесли оскорбление мне.

Вот даже как? Так ты попроси, я и напрямую это сделаю, без посредников.

Бертоуз продолжил:

– Конечно же, я мог бы приказать своим людям выбросить вас за борт, но, как мне кажется, это будет уроном для вашей чести, господин…

– Артуа де Койн, граф.

Сейчас был не тот случай, чтобы прикрываться вымышленным именем.

– …господин граф. Так вот, я предлагаю встретиться в поединке.

– Как я должен вас назвать, господин Бертоуз: подлецом, негодяем, мерзавцем, стуимом, чтобы это произошло незамедлительно?

Меня продолжало рвать на части. Вот мы стоим и спокойно разговариваем, а может быть, именно в этот момент…

Бертоуз поморщился, услышав слово «стуим». Ну вот, зря я беспокоился, что оно ему незнакомо. За время моей жизни в этом мире был один эпизод, когда я несколько дней провел в темнице. Так вот, там я и узнал значение слова и даже увидел тех, кого так называют.

– Но не все так просто, господин граф, не все так просто. Если вы рассчитываете, что вам понадобится вертел, что висит у вас на боку… Нравы у нас простые и поэтому использовать можно только то, что нам дано от рождения.

Это на кулаках, что ли? Да с превеликим удовольствием, потому что почувствовать кулаком твое лицо мне будет еще приятнее, чем проткнуть шпагой.

– Я согласен, господин Бертоуз. Заранее согласен на все возможные ограничения, даже не зная о них.

Он удовлетворенно кивнул головой.

– И самое последнее. Наши законы позволяют выставить вместо себя человека, если самому выйти на поединок невозможно.

С этими словами Бертоуз поднял левую руку на уровень плеча, показав, что у него осталось всего три пальца: большой, указательный и мизинец.

– И поэтому вместо меня выйдет… – Он замолчал, оглянулся на своих людей и произнес: – Грюил.

Грюил появился откуда-то сбоку, и я невольно вздрогнул. Нет, не потому, что он был огромен, хотя и поэтому тоже. Просто до этого момента я его не заметил, а это было поразительно при его размерах. Грюил был немного выше Проухва, а вот в остальном… Руки с огромными кулаками, висевшие ниже колен, мощная грудь, далеко выступающие вперед надбровные дуги, низкий покатый лоб… Какой, к черту, Грюил, это же натуральная горилла!

Как мне показалось, теперь Бертоуз смотрел на меня слегка насмешливо. Давай, мол, выставляй теперь своего человека. Только чего же ты сам тут пучил глаза, стараясь показать, что тебе море по колено.

И что мне теперь было делать? Бертоуз ясно показал, почему он не может выйти сам. Сморщить, что ли, лицо и со страдальческим видом заявить, что в последнее время меня замучили почечные колики?

Прошка смотрел на меня с ожиданием, и мне оставалось только хлопнуть его по плечу:

– Знаешь, Проухв, если бы дело было только в размерах, то хищники давно передохли бы с голоду или стали падальщиками. Я не тигр, Прошка, и не лев, но и не овца. И мне очень хочется в это верить.