Онлайн чтение книги Атолл «Морская звезда»
Часть вторая

Первая глава

Неприятности на борту советского грузового теплохода «Капитан Рогов» начались вскоре после того, как он произвел бункеровку в нефтяном порту Маракаибо и направился к Панамскому каналу – в одном из портов западного побережья континента предстояло принять в трюмы несколько сот мешков кофе.

На траверзе острова Кюросао судно попало в жесточайший шторм. «Рогов» шел в балласте, сидел высоко – корму подбрасывало на волнах, обнажался винт, и механикам приходилось уменьшать обороты двигателя. Из-за всего этого машина работала едва на четверть своей мощности, судно с трудом выгребало против ветра. А шторм все усиливался. В этих обстоятельствах капитан счел за лучшее развернуться и подставить ветру и волнам корму.

Маневр был выполнен. Шторм погнал судно на восток, и вскоре «Рогов» оказался в стороне от оживленной морской дороги.

Сутки спустя, когда ветер стих, случилась новая беда. Судовой врач Тамара Шурга доложила на мостик, что засорился санитарный шпигат.

Капитан Станислав Николаевич Мисун досадливо поморщился. Санитарный шпигат – это труба, выводящая нечистоты за борт, в море. Где-то в этой трубе образовалась пробка. Пробивать ее надо снаружи, что весьма сложно – выходное отверстие шпигата расположено значительно ниже ватерлинии. Такую работу обычно выполняют портовые водолазы.

Капитан приказал вызвать на мостик старпома. Не прошло и минуты, как по трапу простучали торопливые шаги.

– Прибыл, Станислав Николаевич! – Сергей Перов привычно подбросил ладонь к козырьку фуражки. – Шпигат засорился? Так я уже сказал Тамаре, что все сделаю. А она против.

– Нельзя ему нырять в открытом море, – горячо проговорила Шурга. – Вдруг появятся акулы, морские змеи, мало ли еще какая нечисть!..

– Что предлагается взамен? – сказал капитан.

Шурга молчала.

– Решим так. Нам все равно по плану проводить пожарную тревогу, спуск на воду шлюпок. Вот и совместим приятное с… полезным. – Станислав Николаевич усмехнулся: – Приятное – это, конечно, расчистка канала для стравливания за борт всевозможной дряни… Штурман, сколько у нас под килем?

Вахтенный помощник капитана сверился с картой:

– Глубина около семисот метров. Скоро станет мельче – на пути у нас атолл… Ага, вот его название: «Морская звезда». Это коралловый остров – лагуна и кольцевой риф.

– Есть ли фарватер в рифах?

– В лоции не сказано. Сообщается, что остров – частное владение. Кажется, не заселен…

– Частное владение, а не заселен, – пробормотал капитан. – Какой же идиот покупает остров, чтобы жить где-то в другом месте? – Он задумался. – А проход в рифах, конечно, имеется.

– Все равно не рискнете войти в лагуну, – сказал Перов.

– Верно, не рискну. Но островок используем. Загородимся им от ветра и зыби, будем работать, – капитан тронул Перова за плечо: – Чтобы все было честь по чести – акваланг, гидрокомбинезон, страховочный линь… Работайте с понтона, который используем для покраски бортов.

– Сперва попробую без акваланга: судно сидит высоко, нырять всего метра на два. Так что достаточно будет маски и шноркеля.

– Но обязательно в комбинезоне, – вставила Тамара Щурга. – Все-таки защита от змей…

– Остаются еще акулы, – сказал капитан.

– Только бы пробить пробку в шпигате, – сказал Перов. – Сделав это, я отпугну акул на много миль вокруг.

Все засмеялись.

Судно с черными бортами и белоснежными надстройками застыло на поверхности моря, слегка колеблемое пологой зыбью. Справа по борту был атолл «Морская звезда»: полоска суши с торчащими редкими черточками – кокосовыми пальмами.

Только что закончилась учебная пожарная тревога. Она прошла хорошо. Экипаж быстро погасил «огонь» в первом трюме. Затем были спущены на воду спасательные вельботы. Матросы к надувных жилетах задвигали рычагами привода на гребные винты, и тяжелые вельботы медленно отошли от теплохода.

У противоположного борта покачивалось на волнах сооружение из двух металлических поплавков и деревянного настила, заляпанного краской. На нем были трое – уже одетый в двухцветный гидрокомбинезон «Садко» старший помощник капитана Перов, боцман Вовк и врач Шурга.

– Пошел! – боцман, в прошлом водолазный инструктор, списанный по причине незаживающей баротравмы уха, обвязал Перова страховочным концом и легонько шлепнул его пятерней по спине.

Перов нырнул. Капитан, наблюдавший с крыла мостика, отметил, что сделано это было профессионально – пловец чуть изогнулся в пояснице и исчез в глубине, будто его и не было.

В свое время капитан Мисун тоже занимался плаванием под водой, правда не для удовольствия. В разгар войны американцев против Вьетнама Станислав Николаевич, уже в ту пору опытный судоводитель, был временно списан на берег и работал в Хайфоне, отвечая за то, чтобы при всех обстоятельствах и в любое время суток советские суда безостановочно разгружались в этом порту и народ Вьетнама получал необходимое снабжение для отпора агрессорам. «Летающие крепости» противника жестоко бомбили город и порт. Водолазы непрерывно восстанавливали разбитые бомбами причальные сооружения, обезвреживали мины. За эту работу тоже отвечал капитан Мисун. Вот он и освоил кислородный дыхательный аппарат, а затем и акваланг, чтобы своими глазами видеть все то, что делалось под водой…

Спустя полминуты старпом Перов закончил пробное погружение.

– Порядок, – сказал он, вытолкнув изо рта загубник трубки. – Шпигат нашел сразу. Давайте инструмент.

– А змеи? – спросила Тамара Шурга.

Перов усмехнулся и покачал головой.

И в этот момент рядом всплыла змея. Желтая, с черными поперечными кольцами, она извивалась на поверхности моря, выставив из воды голову с крохотными глазками-бусинками.

– А!.. – закричала Шурга.

Мгновенно отреагировал боцман Вовк: отпорным крюком подцепил змею и с силой бросил ее в борт судна.

Боцман передал ныряльщику тяжелый молоток на короткой ручке и стальной штырь в полметра длиной. Перов вновь погрузился.

Наступила тишина. Держа в руках страховочный трос, боцман Вовк пальцами «слушал» ныряльщика. Сейчас трос ритмично подергивался: очевидно Перов действовал молотком.

Через полминуты подергивание прекратилось, трос повис. Боцман стал выбирать слабину, помогая пловцу подняться к поверхности. Перов вынырнул, сделал несколько глубоких вдохов, вентилируя легкие.

– Пробка в шпигате здоровенная, – сказал он, отдышавшись. – Так сразу не пробьешь.

– Может, возьмете акваланг? – боцман показал на баллоны, которые лежали на понтоне.

– Обойдусь. Я внизу, под собой, дважды видел змей. Но держатся в отдалении, – Перов вновь погрузился.

Тишина. Заштилевшее море. Спокойствие и безмятежность.

А боцман Вовк почувствовал тревогу. Уж не пираты ли подбираются на быстроходных «пирогах»: глухо рокочут мощные двигатели, бандиты сжимают готовые к действию автоматы…

Пираты во второй половине нашего просвещенного века? Да, существуют мощные пиратские синдикаты – грабят и топят торговые суда, развозят контрабанду и наркотики. Пароходства предупреждают о них своих моряков, снабжают специальной литературой, информируют об опасных для мореплавания районах…

Вовк поднимает голову. Все так же виден на крыле мостика капитан Мисун. Он спокоен. Значит, все в порядке.

Вдруг ожил сигнальный трос – напрягся, задергался. Рывки все сильнее, будто на другом конце троса бьется крупная рыбина. Что-то случилось там, под водой, и ныряльщик просит, чтобы его скорее подняли из глубины.

– Мать честная! – бормочет боцман и торопливо выбирает сигнальный трос.

Подскочила Тамара, помогает. Неужели Перов вновь встретился со змеей?.. Вот он всплыл – движения торопливы, порывисты. Боцман рывком выхватывает ныряльщика из воды.

Перов будто в шоке. Стоит на помосте, поддерживаемый товарищами, и неотрывно глядит вниз, под понтон.

А там, из глубины, медленно поднимается какой-то предмет.

Сперва это бесформенное пятно, чуть более светлое, чем вода. С каждой секундой оно видится отчетливее. Вот обозначилось нечто, похожее на отростки или щупальца, кажется, что они шевелятся.

– Человек! – непроизвольно вскрикивает боцман.

Вторая глава

Мерно стучит судовой дизель – сто десять оборотов винта в минуту, назначенная скорость шестнадцать узлов. «Капитан Рогов» продолжает путь к Панамскому перешейку.

В медицинском изоляторе собрались капитан Мисун, его помощники и судовой врач. Человек лежит на высоком столе, покрытом белой клеенкой. Это пожилой мужчина с длинными волосами, совершенно седыми. Глаза закрыты. Они были вытаращены, едва не вылезали из орбит, когда неизвестный всплыл возле понтона. Боцман Вовк закрыл их, сказав, что мертвецу так спокойнее…

Осматривает тело судовой врач Тамара Шурга, диктует Перову, который составляет протокол. Ровно звучит ее голос. Карандаш старпома бежит по бумаге.

Для моряков все предельно ясно: человек утонул, упав в воду с проходившего судна. Следовательно, погиб по собственной неосторожности.

Оказавшись в воде, долго боролся за жизнь – сбросил с себя одежду и обувь, чтобы легче было плыть. Увы, все оказалось тщетно. Океан принял очередную жертву.

В дверь постучали. Начальник радиостанции Ибрагим Магомедов принес капитану радиограмму:

– Ответ пароходства на ваше сообщение о найденном трупе. Приказано сделать фотографии с погибшего, затем произвести вскрытие тела.

– Я как раз хотела сказать, что вскрытие необходимо, – проговорила Тамара Шурга. Она показала на лицо покойника, где проступила синева: – Смотрите: лоб, щеки, кожа возле крыльев носа – в странных пятнах. Надо исследовать природу этой синюшности… До того как стать судовым медиком, я несколько лет проработала врачом большой спасательной станции, насмотрелась на утопленников.

– Что же вас беспокоит? – Станислав Николаевич нагнулся над телом и вдруг поспешно надел очки: – Смотрите!

Теперь и остальные увидели цифры на сгибе левого локтя покойника.

– Две двойки и две семерки, – Шурга подняла глаза на капитана: – Что это?

– Похоже на лагерный номер. Немцы метили людей, оказавшихся в их концлагерях… А чем обеспокоили вас синие пятна на лице человека?

– Обеспокоила не только синюшность, но еще и вот это, – Шурга потрогала пальцем припухлость на груди покойника. – Подобные же пузыри есть и на шее, как вы это видите. Человек утонул, а под кожей у него пузыри. Так не бывает.

– Чего не бывает? – переспросил Перов.

Шурга взяла скальпель и проколола центр опухоли на груди мертвеца. Опухоль опала.

– Видели? Человек оказался в воде, утонул. А теперь выясняется, что под кожей у него воздушные пузыри. Откуда же взялся воздух?

– Не знаю, – сказал Перов.

Шурга посмотрела на капитана. Тот пожал плечами.

– Вот и я не понимаю, как это получилось, – сказала Шурга. – Поэтому и хочу сделать вскрытие.

– Что ж, приступайте, – капитан скосил глаза на штурманов: – Желающие могут выйти на вольный воздух.

Никто не тронулся с места. Моряки стояли и смотрели на Тамару Шургу. Она была в задумчивости. Вот подняла одну из рук покойника:

– Станислав Николаевич, приходилось вам длительное время находиться в воде?

– Приходилось много раз. Я любитель морских купаний. И если вода теплая, заплываю далеко.

– Как выглядели ваши руки, точнее, ладони и пальцы, когда вы выходили на берег после длительного заплыва? Они были такие же гладкие, как сейчас?

– Никоим образом! Кожа на пальцах, когда ты в воде, очень быстро сморщивается. Помнится, однажды я проплавал часа два с половиной, и, когда вернулся на пляж, жена сказала: «Руки у тебя – как у прачки».

– Все верно, – Шурга подняла и вторую кисть мертвого человека, поднесла ближе к свету: – Теперь взгляните на руки погибшего.

– Морщин нет, – сказал капитан Мисун.

– Верно, ни одной морщины, – Шурга посмотрела на Перова: – Сергей Иванович, может, пальцы отошли, пока мы перемещали покойника?

– Нет, они такие и были.

– Без морщин? Гладкие? Но ведь это значит, что человек попал в воду совсем недавно. Откуда же он взялся, если вокруг в море, кроме нашего «Рогова», ни единого судна?..

– Что-то от всего этого у меня кружится голова, – Перов вздохнул, потер лоб ладонью. – Пожалуй, подышу воздухом.

Он вышел. Следом за ним медицинский изолятор покинул начальник радиостанции Ибрагим Магомедов. На спардеке моряки зажгли сигареты.

– Сергей, – сказал Магомедов Перову, – ответ на последний вопрос Тамары Шурги может быть только один: покойный находился на подводной лодке!

– Зачем подводникам понадобилось выбрасывать в море человека?

– «Зачем» – это уже другой вопрос. Я спрашиваю: в принципе так могло быть?

– В принципе – да. Взял и помер кто-нибудь из экипажа атомохода. А по условиям задания корабль должен длительное время крейсировать в глубинах океана. Как в таком случае поступить командиру? Возить с собой покойника в подводном корабле, где на учете каждый сантиметр пространства?.. Да люди посходят с ума! Нет, в таких обстоятельствах выход один…

Магомедов хотел было подать реплику, но появился капитан. За ним шла Тамара Шурга. Оба были возбуждены, о чем-то спорили.

Рев двигателей самолета заглушил голос капитана. С мостика хорошо было видно: большая летающая лодка низко пронеслась над судном, развернулась и села на воду близ левого борта «Рогова». Замигал фонарик на крыше кабины гидросамолета. Повторялась одна и та же группа знаков.

– Пишет чего-то, – сказал боцман Вовк, появляясь в дверях мостика. – Может, нуждается в помощи…

– Штурман! – капитан отнял от глаз бинокль. – Штурман, разберитесь по международному своду сигналов.

Вахтенный помощник капитана схватил книгу сигнальных кодов, нашел нужную страницу.

– Повторяется латинское L, – доложил он. – Читается так: «Остановите немедленно ваше судно».

– Вот как! «Остановите немедленно». Смотрите какая категоричность! На сигналы не отвечать. Идем прежним курсом. Мы в открытом море, оно принадлежит всем… Что за опознавательные знаки несет самолет?

– На плоскостях знаков не видать, – сказал Перов. – Стабилизатор имеет цвета – зеленый и, кажется, синий… Нет, утверждать не берусь: краски поблекли.

– Смотрите! – крикнула Шурга.

В верхней части фюзеляжа самолета откинулась крышка люка. Оттуда вылез, будто вспух, пузырь – купол из бронестекла. На «Рогова» уставились рыльца спаренных крупнокалиберных пулеметов. Отчетливо видна была голова стрелка, его руки, отводящие затворы оружия. Мгновение – и стволы пулеметов задергались, выплюнув плотные клубки дыма. Над мачтой судна прошелестели пули.

«Рогов» продолжал идти прежним курсом. Тогда стрелок гидросамолета дал вторую очередь. На этот раз он целил ниже: одна из пуль врезалась в мачту, другая разбила топовый фонарь – на крыло мостика посыпались осколки стекла.

– Вот гад! Отвечать ему нечем, – капитан Мисун перевел ручки машинного телеграфа на «стоп». – Начальник радиостанции, связаться с пароходством, передать: атакованы гидросамолетом, совершившим посадку на воду близ судна. Обстреляны двумя пулеметными очередями. Выполняю приказ гидросамолета застопорить машины. Самолет опознавательных знаков не имеет.

– Есть! – Магомедов поспешил в радиорубку.

Между тем гидросамолет, продолжавший плыть вровень с советским судном, раскрыл с кормы аппарель. По ней скользнул в воду небольшой катер.

– Станислав Николаевич, – быстро заговорила Тамара Шурга, – вдруг появление самолета связано с тем, что мы нашли в море человека?

– Как они могли узнать об этом?.. Впрочем, все возможно. Вот что, бегите к Магомедову. Пусть сфотографирует покойника.

Шурга покинула мостик.

Между тем катер уже подходил к борту «Рогова». Двое в надувных жилетах стояли на носу суденышка и размахивали автоматами, требуя, чтобы с теплохода спустили трап.

Ибрагим Магомедов был страстным фотографом, считал себя фотолетописцем «Рогова» и снимал все события на судне: торжественные подъемы флага в дни советских праздников, традиционные церемонии при пересечении экватора, футбольные матчи экипажа во время стоянок в портах. Переборки салона и кают-компании были увешаны работами Магомедова.

Сейчас капитану требовалось выиграть время, чтобы фотограф успел снять выловленного в море человека. Поэтому он не спешил отдавать распоряжение о спуске трапа – интересовался, крича в мегафон, целью посещения судна непрошеными визитерами, делал вид, что плохо слышит ответные реплики, переспрашивал. Катерники потрясали оружием и сыпали ругательствами на английском и испанском языках.

Хлопнула дверь радиорубки. Магомедов и Шурга промчались к медицинскому изолятору. На груди начальника радиостанции болтались две камеры.

– Быстрее! – вслед им крикнул капитан.

У катерников иссякло терпение. Один из них поднес к губам портативный передатчик со штыревой антенной, что-то сказал, показывая рукой на «Рогова». Тотчас с гидросамолета хлестнула новая пулеметная очередь.

– Боцман, вывалить штормтрап, впустить катерников! – распорядился капитан. – Слушайте меня внимательно, – теперь Станислав Николаевич обращался ко всем присутствующим, – мы должны быть готовы к попытке захвата судна! Его не сдадим ни при каких обстоятельствах… Ну вот, они здесь!

Последняя фраза относилась к двум незнакомцам, которые в сопровождении боцмана Вовка показались у входа на мостик.

Они были в комбинезонах из плотной синей ткани и беретах из такого же материала, в надувных жилетах, с автоматами и приемно-передающими радиостанциями. Тот, кто шел впереди, – атлетически сложенный человек с бородкой – шевельнул стволом автомата:

– Вы нашли в море человека! Где он?

– Прежде хотел бы знать, с кем имею дело!

– Потерпите. Ну, где мертвец? – автоматчик навел оружие на капитана: – Показывайте дорогу!

Станислав Николаевич пожал плечами и пошел к трапу. Пришельцы двинулись следом. Они располагались так, чтобы иметь возможность защитить друг друга огнем.

До каюты, где был медицинский изолятор, оставалось шагов девять, когда дверь ее отворилась. В коридор вышла Тамара Шурга, за ней появился Ибрагим Магомедов, на ходу зачехляя фотокамеру.

– Женщине и фотографу вернуться назад! – распорядился бородатый и ткнул Магомедова в бок стволом автомата.

Шурга и начальник радиостанции вынуждены были подчиниться. За ними вошли в каюту капитан, Перов и один из автоматчиков. Второй остался в коридоре.

Тело лежало на прежнем месте. Автоматчик всмотрелся в лицо покойника.

– Резали его? – он обернулся к капитану: – Зачем мучили беднягу?

– Затем, что таковы правила, – вступила в разговор Тамара Шурга. – По медицинским законам умершего человека подвергают вскрытию, чтобы с точностью установить причину смерти.

– Вы врач?

– Судовой врач. А кто вы такой, что врываетесь на чужое судно, грозите оружием?..

– Вопросы задаю я! Почему он отдал концы? Что выяснило вскрытие?

Капитан хотел было что-то сказать, но Шурга опередила его:

– Хотите знать, почему умер этот человек?.. Интересно, а что думаете вы сами?

– Что могло случиться с моряком, если с проходящего судна он упал в воду? Утонул – и дело с концом. – Внезапно бородач насторожился: – У вас другое мнение?

– Что вы! – быстро сказала Шурга. – Конечно, он утонул. Налицо типичный случай утопления.

– А это зачем? – автоматчик ткнул рукой в фотокамеру на груди Магомедова. – Снимать мертвеца тоже требовали правила? – Он вывел в иллюминатор кончик штыревой антенны передатчика, нажал кнопку и заговорил, перейдя на немецкий: – Шеф, докладывает Альберт. Это он, шеф, никаких сомнений. Мертвый, шеф, даже вспорот по всем медицинским правилам. Вскрытие делала здешняя докторша. Говорит, полагается по закону… Вывод ее такой: человек утонул, потому что упал в море с проходившего судна… Забыл сказать: покойника фотографировали… Понял, шеф, будет сделано.

Закончив разговор, автоматчик вдвинул антенну в передатчик, обернулся к капитану:

– Забираю у вас мертвеца. Пусть его вынесут на палубу. Спасибо от моего шефа за то, что проявили человеколюбие, пытались спасти беднягу. А теперь, фотограф, открой свой аппарат и достань кассету. Ну, живее двигайся! Вот так. Дай-ка взглянуть, как там у тебя все получилось?

Ухмыльнувшись собственной шутке, автоматчик вскрыл кассету и засветил пленку.

Четверо матросов «Рогова» вынесли на палубу тело найденного в море человека. Здесь его завернули в кусок парусины и с помощью лебедки спустили в катер. Автоматчики покинули судно. Катер отвалил.

Капитан «Рогова», его помощники и врач вернулись на мостик. Отсюда хорошо было видно, как катер подошел к летающей лодке. Все ждали, что суденышко втянут по слипу в чрево гидросамолета. Но этого не произошло.

Из люка летающей лодки показалась женщина, ловко перепрыгнула в катер. Светловолосая, хорошо сложенная, в обтягивающих ноги белых джинсах и просторной алой кофте, она смотрелась как персонаж из американского вестерна.

– Немолодая, – сказал Перов, разглядывая женщину в сильный бинокль, – совсем немолодая, а держится хорошо!..

Это была Аннели Райс. В кабине катера она первым делом взглянула на сгиб левого локтя покойника, где была татуировка.

– Уверены, что он попал на судно мертвым?

– Как же иначе? – ответил бородач. – Русские, чтобы прочистить засорившийся шпигат, легли в дрейф, спустили понтон… Тут он и всплыл, возле понтона. Вот ведь какое совпадение.

– Может, и не совпадение, – Райс упрямо тряхнула головой: – Вдруг они догадались?

– Вы что, шеф? Как они могли бы предположить такое!.. Диагноз судового врача – утопление… Мы погрузим покойника в самолет?

– Этот человек нам нужен был живой, – Райс вздохнула. – На него возлагались большие надежды. Очень большие, Альберт…

Аннели Райс вернулась в самолет. Затем туда перешли оба автоматчика.

Затарахтел мотор катера. Натянулся кормовой швартовый конец, который удерживал суденышко возле гидросамолета. И тогда из кабины катера появился рулевой. С ножом в руках он перебрался на летающую лодку и перерезал швартов.

Тотчас заработали винты гидросамолета, он побежал по морю, взлетел и повис над мчавшимся катером – будто кондор настиг жертву, вот-вот вцепится в нее. На катере блеснуло пламя. Он встал на нос и ушел в воду.

Третья глава

На «Рогове» видели все это от начала и до конца. Первым пришел в себя капитан Мисун.

– Как же так? – пробормотал он. – Затратить столько сил, чтобы отыскать утопленника и забрать его у нас. И все это для того, чтобы взорвать его вместе с катером! Как же так?..

– Этот человек не был утопленником, – сказала Шурга. – При вскрытии в его бронхах не обнаружена вода. Зато они были полны крови. Подчеркиваю: в бронхах была не вода, которая обязательно проникает во внутренние полости человека, если он тонет, а кровь, много крови, слизи и пенистой мокроты, окрашенной кровью.

Капитан обернулся:

– От чего же умер человек?

Шурга молчала. Беспомощно опустив руки, стояла в центре мостика и глядела куда-то в угол.

– Хорошо, – сказал капитан, – подойдем к вопросу с другой стороны. При каких обстоятельствах возникают симптомы, которые вы обнаружили в легких покойника?

– Затрудняюсь с ответом… Возможно, при резком повышении внутрилегочного давления. Представьте такую ситуацию. Водолаз работал на глубине и, естественно, дышал сжатым воздухом. И вот он всплывает, не сделав выдоха. Что происходит с легкими? Воздух в них расширяется, так как внешнее давление падает. Получается, будто легкие накачивают насосом, как футбольную камеру. А легочная ткань нежна…

– И она не выдерживает?

– Может лопнуть. Так возникает баротравма легких.

– Уверены в этом своем диагнозе, Тамара? – капитан говорил тихо. – Не спешите, хорошенько все обдумайте. Обстоятельства, с которыми мы столкнулись, достаточно серьезные.

– Есть одна мысль… – Перов переглянулся с начальником радиостанции. – Не могло быть так, что человека выпустили из подводной лодки?

– На подводных лодках давление обычное – одна атмосфера, – ответил капитан. – Разве что человеком выстрелили вместо торпеды?! Но стрельба людьми вместо торпед – это уже область фантастики. Впрочем, сегодня мы столкнулись со столькими загадками, что впору перестать удивляться.

– Вот еще одна головоломка, – сказала Шурга. – Как узнали прилетевшие на гидросамолете люди, что мы нашли тело человека?

– А если кто-нибудь видел, как мы поднимали на борт мертвеца? – предположил боцман Вовк.

– Кто, например? – спросил капитан. – Я был на мостике, два матроса находились на корме и на носу – несли вахту бдительности. Ни один из нас не видел в море судов. Наблюдать за нами могли разве что из космоса.

– Или в перископ подводной лодки, – добавил Перов.

– М-да, – пробормотал капитан, – о подводной лодке я не подумал. Впрочем, окажись она неподалеку от «Рогова», всплыла бы сама, вместо того чтобы вызывать самолет. Средств принуждения у подводной лодки больше, чем у любого самолета. Итак, не успели мы взять на борт покойника, как тут же появляется самолет. И я бы сказал, они не то что беспокоились о человеке, скорее, преследовали его. Может, боялись, что снимки появятся в прессе, утопленник будет опознан? Жаль, что Магомедов не спрятал камеру.

– Магомедов снимал двумя камерами, – сказала Шурга.

– Что?!

– Двумя. Он всегда снимает обоими аппаратами, если работа важная и нельзя рисковать неудачей. Вы знаете это не хуже меня. Он очень осторожный.

– Где же Магомедов?

– Ушел проявлять снимки.

– Но я отлично помню, когда Ибрагим выходил из изолятора, на шее у него висела только одна камера.

– Другую он спрятал, – пояснила Шурга. – Увидел в иллюминатор, что к «Рогову» подошел катер с вооруженными, вот и спрятал второй аппарат. На всякий случай.

– Где спрятал?

– Там же, в изоляторе, за шкафом с инструментами.

Ибрагим Магомедов и Тамара Шурга пришли к капитану с большим эмалированным бачком, в котором плавали пробные отпечатки.

Мокрые снимки разложили на стекле, которым была накрыта крышка письменного стола. Фотографии фиксировали общий план, отдельные части тела, в частности руку с татуированным номером.

– Теперь самое главное! – Магомедов стал раскладывать на стекле новую группу фотографий. – Смотрите, что обнаружилось, когда мы перевернули покойника лицом вниз. Ведь до этого никто из нас не видел его со спины.

Спина покойника была испещрена темными косыми линиями.

– Неужели побои? – пробормотал капитан.

– Жаль, что снимки не цветные, – сказала Шурга. – На теле человека, то есть в натуре, штрихи эти выглядели как вспухшие кровавые жгуты, уже начавшие темнеть и опадать. Да, его били безжалостно, зверски. И только потом человек оказался в море. Но и это не все. Ибрагим, где карточка, на которой видны буквы?

– Какие еще буквы? – капитан недоуменно посмотрел на Шургу.

Магомедов выложил на стол очередную фотографию. Крупно была снята часть спины возле лопаток.

– Всмотритесь в пространство между рубцами, – сказала Тамара Шурга.

Капитан нашарил лупу в ящике стола, стал изучать снимок.

– В самом деле, похоже на буквы, – сказал он. – Однако все так перепахано рубцами, что трудно определить…

– Это буквы! – Шурга взволнованно прижала руки к груди. – На теле человека, когда он лежал в санитарном изоляторе, они виделись отчетливо: рубцы багровые, с чернью, а буквы татуированы светло-синей тушью. И буквы, судя по всему, составляли слова!

– Прочли хоть одно слово?

– У нас не хватило времени. Спину покойника мы увидели за минуту до того, как появились налетчики. Едва успели сделать снимки.

Наступила пауза. Капитан сказал:

– Давайте суммируем, что мы выяснили или что можем предположить с достаточной степенью вероятности. Первое – человек находился в заточении. Второе – он был подвергнут экзекуции. За что его били? Возможно, за то, что обнаружили татуировку. Третье – татуировку на спине сделал кто-то из его коллег по заключению.

– Но зачем? – вскричала Шурга.

– Вот здесь я становлюсь в тупик. Единственное предположение: человеку требовалось вынести на волю какую-то информацию…

– Таким необычным способом? Уж если узник решил сообщить людям нечто чрезвычайно важное, он либо передает тайную записку, либо бежит! – заметил Магомедов.

– Он и бежал, – сказала Шурга.

– Зачем же тогда татуировка?

– Человек мог не иметь бумаги или чего-то другого, на чем можно писать… Он мог знать, что шансы выжить – минимальные. Информацию же, которой располагал узник, требовалось доставить людям, чего бы это ни стоило… Вот и возникла мысль о татуировке, причем именно на спине, где ее всего труднее обнаружить. Но бедняга подвергся экзекуции, – капитан вздохнул, покачал головой. – И били его именно по спине. Значит, прочитали запись? Как же после этого оставили его в живых? Ведь должны были уничтожить заключенного, содрать со спины кожу с татуировкой, если она и впрямь содержала нечто секретное. Все что угодно, только не пустить убитого свободно плавать в океане.

– Я все время думаю об этом, – проговорила Шурга. – Думаю, но ответа не нахожу… Однако для меня бесспорно: человек был жив, когда оказался в воде!

– Трудно поверить, что так и произошло. Теперь о баротравме легких, – капитан задумался. – Выходит, драма разыгралась где-то на глубине, где повышенное давление? Таким образом, надо вернуться к мысли, что человек был выпущен из субмарины?

– Если фантазировать дальше, можно назвать любой аппарат для работы на глубине, скажем батискаф, – проговорила Шурга.

Капитан вздохнул, потер лоб.

– Все устали, – сказал он. – На сегодня достаточно. Мы еще вернемся к этому разговору. Ибрагим, размножьте снимки. Один комплект фотографий отправим пароходству.

Четвертая глава

Летающая лодка, когда ее уже нельзя было видеть с советского теплохода, взяла круто в сторону и вскоре приводнилась в лагуне небольшого острова. Здесь она уверенно зарулила в протоку, скрывшись в зарослях тропического леса.

Прибывших встретил Лотар Лашке. Он мало изменился за прошедшие годы. Разве что седина тронула его густую, с рыжинкой, шевелюру да резче обозначились надбровные дуги на широком костистом лице.

Это он, Лотар Лашке, высмотрел островок среди множества таких же клочков суши, разбросанных по океану, и купил его, чтобы Аннели Райс без помех могла осуществлять поставленную перед ней задачу.

Сегодня Лашке был озабочен.

– Уверена во всем до конца? – сказал он, помогая жене выбраться на берег. – Беглец не попал к ним живым, никаких сомнений в этом?

– Сжатый воздух должен был убить его еще на полпути к поверхности, ты же знаешь. Они подняли на борт мертвое тело.

– Теперь я думаю вот о чем: вдруг он предвидел свою гибель?

– Не понимаю… Он ничего не смыслил в водолазном деле, это я точно знаю.

– Но он был крупным ученым. А такие все схватывают на лету, даже если речь идет о вещах, с которыми они прежде не сталкивались…

– Чего ты опасаешься?

– Он мог предвидеть, что погибнет, – упрямо повторил Лашке, – мог понимать, что, скорее всего, не выберется живым на поверхность океана. А раз так – мог принять меры на подобный случай. У меня не выходит из головы мысль, что при нем могла быть записка, и что русские перехватили ее…

– Он дважды мертв! – Аннели Райс вскинула кулаки. – Сперва его легкие разорвал сжатый воздух, потом их залила вода. Чего тебе недостает?

– Уверенности, что все так и произошло. Он слишком много знал, этот человек. И был достаточно умен, чтобы отыскать способ вынести информацию.

– Но ты создал условия, при которых…

– Зачем же он бежал, если понимал, что погибнет? Бежал для того лишь, чтобы захлебнуться в воде?

– У него не было шансов! – упрямо сказала Райс.

– А вдруг он нашел его – один-единственный шанс, но такой, о котором мы представления не имеем?

Аннели Райс не ответила. Лашке и ее заразил своими сомнениями. Сейчас она мысленно перебирала все этапы операции – приводнение летающей лодки близ советского торгового судна, доклады по радио высадившихся на теплоход автоматчиков, их возвращение к гидросамолету и осмотр привезенного на катер тела… Нет, ничто не свидетельствовало о том, что опасения Лашке основательны!

Из приземистого серого здания, к которому они направлялись, выбежал человек. Увидел Лашке и Райс, метнулся к ним.

– Шеф, – проговорил он, задыхаясь от быстрого бега, – шеф, радио с объекта. Они как следует взялись за заключенного номер семнадцать, и тот стал говорить. Очень важные показания… Это он помог бежать номеру двадцать второму. Выяснилось: двадцать второй имел при себе информацию…

– Пакет?

– Ему не на чем было писать, вы это знаете.

– Что же тогда?

– Все придумал он, двадцать второй. Текст записки был татуирован.

При этих словах Лашке резко обернулся к Аннели Райс.

– Вранье! – выкрикнула она. – Подлое вранье! Час назад я осматривала этого человека. На нем не было татуировки!

– Вы видели и его спину?

Райс зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.

– Спину? – пробормотал Лашке. – Человек сам себе татуировал спину?

– Семнадцатый признался, что это сделал он. Двадцать второй диктовал, а он буква за буквой прокалывал кожу на спине партнера…

– Вчера двадцать второго наказывали плетьми. Как же не разглядели татуированную запись? Ведь бьют по спине! Я сама видела – грудь и живот у него были чистые. Значит, лупили по спине. Как же ничего не увидели?

– На двадцать втором была рубаха, фрау Райс.

– После первых же ударов она должна была лопнуть…

– Она и лопнула. Семнадцатый был при экзекуции. Он дал показание: от ударов плетью лопнула не только рубаха, но и кожа спины. Кровь залила спину заключенного номер двадцать два. Можно ли было в таких обстоятельствах разглядеть татуировку?

– Да, я видела рубцы, которыми была исполосована его спина. Но кто мог подумать, что между ними есть какая-то запись?.. Убеждена, ничего не заметили и русские. К тому же мы уничтожили отснятую ими пленку.

– А вдруг была еще пленка? Они отсняли кассету, заменили ее, вновь стали снимать. Тут появляетесь вы, забираете эту новую кассету, засвечиваете пленку. А осталась та, первая. Могло быть так?

– Не знаю…

– Меня настораживает, что русские безропотно отдали тело. Вроде бы не очень протестовали. Почему? Может, во всем уже разобрались и были озабочены лишь одним – необходимостью усыпить нашу бдительность?

– Что же делать, Лотар?

– Ни при каких обстоятельствах информация не должна просочиться за пределы объекта. Так что выход один… Встреченный сухогруз направляется к перешейку?

– Да.

– При скорости в шестнадцать-семнадцать узлов ходу ему до канала около суток. Увы, за это время нам не успеть…

– Хочешь уничтожить судно? Подумай о последствиях: начнутся поиски…

– А ты предложи другое! – Лашке глядел на Райс и едва сдерживал бешенство. – Нагромоздила кучу ошибок, а теперь предостерегаешь!..

Пятая глава

«Капитан Рогов» пришел на рейд бухты Лимон близ Панамского перешейка и здесь стал на якорь в ожидании очереди на проводку в Тихий океан. Вскоре втянулись в канал два танкера под флагом Либерии и ракетный фрегат США.

Наступила очередь советского теплохода.

Якорь был поднят, и уже заработала машина, когда к «Рогову» подошел лоцманский катер. Высокий пожилой мужчина в полотняных шортах и такой же рубахе по штормтрапу легко поднялся на борт сухогруза, взбежал на мостик.

– Прямо руль! – бросил он матросу у штурвала и вдруг замер, увидев капитана Мисуна.

Секундная пауза, и лоцман с радостным воплем ткнул капитана кулаком в грудь. Тот тоже вскрикнул и вернул тумак, после чего оба моряка крепко обнялись.

Капитан вызвал дневальную, шепнул ей несколько слов. Через несколько минут она вновь появилась на мостике и протянула Мисуну пачку махорки и многократно сложенную газету. Лоцман глядел на махорку остановившимися влажными глазами. Казалось, он вот-вот заплачет.

Оба моряка вышли на крыло мостика. Рейд был пустынен, до следующего маневра «Рогова» оставалось около мили, и они могли позволить себе эту маленькую вольность. Здесь моряки оторвали от газеты по длинной полоске, скрутили фунтики и наполнили их махоркой. И тогда лоцман достал зажигалку.

Это было творение фронтового умельца времен Великой Отечественной войны и представляло собой гильзу крупнокалиберного пулеметного патрона с припаянной к ней латунной трубкой от взрывателя гранаты. Кончик трубки венчало рифленое колесико, а из гильзы торчал фитиль. Лоцман пальцем толкнул колесико, и над зажигалкой встало рыжее пламя величиной с огурец.

Моряки закурили. Они как бы выполняли ритуал: стояли рядышком, глядели друг другу в глаза и дымили махоркой. Потом оба неторопливо вернулись на мостик.

– Джентльмены, – сказал советским морякам лоцман, – джентльмены, я бы хотел представиться. Мое имя Иеремия Хавкинс. Со Станиславом Мисуном нас свела война. Весной сорок третьего года мы шли в одном конвое, доставлявшем грузы в Мурманск. Сперва нацистские пикировщики потопили русский сухогруз, и я, посланный на спасательном вельботе, за волосы втащил на борт обледенелого матроса. Через двенадцать дней, в разгар разгрузки моего «Либерти», вновь прилетели фашисты. Бомба угодила в причал, взрывной волной многих моряков смахнуло за борт… Я очнулся в госпитале. В ногах у меня сидел тот самый матрос… У нас с ним сегодня третья встреча.

Закончив речь, лоцман достал зажигалку из гильзы. Он пояснил: это подарок русского друга. Все могут убедиться: драгоценный сувенир в полном порядке и всегда при своем владельце.

Снова появилась дневальная – на этот раз с традиционным угощением для лоцмана: кофе, минеральная вода, бутерброды.

– Станислав, – сказал Хавкинс, глядя на поднос, – я знаю, в море у вас сухой закон. Но я знаю также и тебя, Станислав!

– Иногда для гостей делается исключение, – улыбнулся капитан Мисун.

И дневальная в третий раз отправилась с его поручением.

– Смотрите! – вдруг крикнул старпом Перов.

Все увидели самолет. Довольно большой моноплан шел низко над морем навстречу «Рогову».

Летающая лодка пронеслась, где-то у горизонта развернулась, вновь прошла над теплоходом.

– По-моему, тот самый гидросамолет, – неуверенно сказала Тамара Шурга.

Лоцман увидел, что настроение моряков резко изменилось.

– Чем вас встревожил этот безобидный летающий ящик? – пошутил он.

– Уверены, что безобидный?

– Полагаю, что да. Он иногда прилетает на материк с расположенного неподалеку острова.

– С какого острова?

– Вряд ли он вам известен. Однако почему это вас интересует?

Капитан сжато рассказал о происшествии вблизи атолла «Морская звезда».

– Смотрите, самолет возвращается! – крикнула Тамара Шурга.

– Делает галсы, – задумчиво проговорил американец. – Будто высматривает кого-то.

– А на рейде мы одни… – капитан Мисун посмотрел на лоцмана: – Реми, что, если я попрошу тебя выполнить поручение? Мы дадим тебе пакет, Реми. Это сообщение в пароходство о том, как мы вылавливали в море человека. Рапорт и несколько фотографий.

– Я должен отправить пакет по почте?

– Не стоит связываться с почтой. Но здесь нет ни посольства, ни других учреждений нашей страны. Поэтому пакет передашь капитану первого же советского судна, которое будет идти через канал в Советский Союз. Ведь мы проплаваем еще месяца три. Один экземпляр документов получишь ты, другой останется у нас. Все понял, Реми?

Лоцман утвердительно наклонил голову.

– Думаю, тебе не следует распространяться о пакете. В нем нет секретов, но все же для твоей безопасности…

– Жене я могу рассказать? Жена у меня человек надежный. Я всегда советуюсь с ней, если надо принять важное решение.

– На этот раз воздержись… Видишь ли, могут найтись люди, которые будут стремиться перехватить этот пакет. Итак, мы условились?

– Конечно. Однако я все же хотел бы сказать, что моя жена…

– Реми!

– Молчу. Будет, как ты хочешь.

Капитан Мисун обернулся к Перову:

– Пакет. Захватите также чистый лист бумаги и еще один конверт – тоже чистый. Я сделаю приписку к докладной в пароходство. Что-то не нравится мне интерес, проявляемый к нашему судну этим гидросамолетом…

Через несколько минут капитан набросал записку, вложил ее в конверт с рапортом и фотографиями, заклеил его и надписал адрес. Затем пакет был вложен во второй конверт – уже без адреса.

– Реми, ты передашь пакет на советское судно, там вскроют первый конверт и поймут, что к чему. Вот и все.

Шестая глава

Утром 6 апреля капитан Мисун сообщил по радио в пароходство, что судно прошло Панамский канал и находится в Тихом океане. Радиограмма заканчивалась фразой: «На борту все в порядке».

В тот же день, когда солнце уже клонилось к западу, вахтенные заметили в море дрейфующий катер. На крыше рубки метался человек и размахивал тряпкой.

Спокойное море позволило «Рогову» подойти к катеру почти вплотную. В мегафон капитан Мисун спросил, в какой помощи тот нуждается. В ответ было сообщено: ловил рыбу в океане, сбился с курса и израсходовал горючее. Кончилась и пресная вода. Вода для питья и бензин – это все, что требуется.

На катер были переданы канистры с горючим и большой анкер пресной воды.

Происшествие фиксировал на пленку Ибрагим Магомедов. Когда завалили трап и «Рогов» стал удаляться от катера, Магомедов перебежал на корму, чтобы сделать последний снимок. И вдруг увидел в воде возле катера человека. Он явно прятался за бортом суденышка. Вот пловец повернул голову, и луч солнца отразился от нее резким световым зайчиком.

– Маска, – прошептал Магомедов, – на нем маска ныряльщика!

И помчался на мостик. Уже на полпути он почувствовал, что прервалось ритмичное подрагивание корпуса «Капитана Рогова». На мостике Магомедов появился в те секунды, когда встревоженный капитан Мисун кричал в трубку судовой связи:

– Вы с ума сошли, какие могут быть рыбацкие сети? Под нами километр воды!

– Что происходит? – Магомедов подбежал к вахтенному штурману.

– Резко возросла нагрузка на винт – намотался обрывок сетей.

Капитан с силой опустил трубку на рычаг:

– Бред какой-то. Придется сходить под воду, глянуть, что там с винтом.

– Видел пловца, – торопливо сказал Магомедов, – в маске. Он вынырнул возле катера!

Капитан мгновенно все понял, схватил Магомедова за плечо:

– Быстро! Быстро радиограмму в пароходство: «Диверсия против судна, выведен из строя винт…»

Грохот моторов заглушил его голос. Над «Роговым» промчалась летающая лодка, выпущенной на тросе «кошкой» сорвала протянутую между мачтами антенну, развернулась и пошла на посадку. Она еще бежала по воде, а к ней уже спешил катер с «терпящим бедствие».

Еще через две минуты этот же катер доставил к борту советского теплохода Лотара Лашке и пятерых вооруженных. Среди них находился и подводный пловец – даже не успел снять рубаху из губчатой черной резины.

Это был человек двухметрового роста с бочкообразным торсом и непропорционально маленькой головой, которая, казалось, ни на секунду не оставалась без движения – рывками, по-птичьи, поворачивалась из стороны в сторону, а прозрачные глаза цепко схватывали все, что происходило на палубе советского судна.

Под угрозой оружия (спаренные пулеметы летающей лодки дали несколько очередей по надстройкам теплохода) капитан Мисун вынужден был принять незваных гостей. Он попробовал схитрить – вывалил штормтрап в надежде, что поднимающихся на борт бандитов можно будет поодиночке обезвредить, завладеть их оружием. Но Лашке был опытным противником – потребовал, чтобы подали парадный трап.

Увидев Магомедова, подводный пловец ткнул его в живот стволом автомата:

– Это ты торчал на корме? Подсматривал за мной, падаль? – И вдруг закричал: – Глядите, шеф, у него две фотокамеры! Две, а не одна!

Лотар Лашке обернулся к капитану, выкинул руку с пистолетом:

– Где ваша каюта? Ведите!

В капитанской каюте он вывалил на пол содержимое ящиков письменного стола, нашел пакет с фотографиями. Осмотрев их, поднял глаза на капитана:

– Что собирались делать со снимками? Хотели отправить в свою страну?

Капитан не успел ответить. Под снимками Лашке нашел докладную записку в пароходство.

– Тоже хотели отправить? – пошел к иллюминатору, стал изучать бумагу: – Боже, да это копия! А где первый экземпляр?

– Это единственный, – сказал капитан.

Несколько секунд Лашке соображал, затем сунул руку под стол и перевернул мусорную корзину. Он сразу увидел то, что искал, – скомканный лист копирки. Расправил копирку, посмотрел ее на свет.

– Ну что скажете теперь?

– Да, это копия. А первый экземпляр куда-то выбросил. Стал исправлять – мне не понравился стиль… Дело было не к спеху: отправить снимки и докладную записку я мог только из порта выгрузки.

У Лашке отлегло от сердца. В самом деле, судно никуда не заходило.

Это он знал точно.

– Шеф, – пловец постучал пальцем по наручным часам, – не мешкайте, времени в обрез…

– Так… – Лашке обернулся к Мисуну: – Пусть ваши люди соберутся на спардеке. Все без исключения.

Станислав Николаевич понял, что бандиты могут уничтожить судно. Возможно, даже с экипажем. Что же предпринять?

Набирая номер телефона мостика, скосил глаза на противников. Один из них стоял близко – пожалуй, дотянешься, прежде чем успеет применить оружие. Зато другой был в противоположном углу каюты и автомат держал наготове.

– Пошли! – скомандовал Лашке, когда по трансляции зазвучал голос вахтенного штурмана, передававшего распоряжение капитана о сборе команды.

Они вышли из каюты и двинулись к спардеку – впереди Лотар Лашке, за ним – капитан Мисун и, отступя на несколько шагов, пловец.

Спардек. У поручней левого борта столпилось большинство членов экипажа. В отдалении заняли посты автоматчики.

– Сколько человек в команде? – Лашке обращался к капитану.

– Тридцать два, – последовал ответ.

– Вот остальные, – Станислав Николаевич показал на боцмана Вовка и моториста, появившихся из люка машинного отделения. С противоположной стороны по трапу поднимался Ибрагим Магомедов.

– Слушайте все! – Лашке повысил голос. – Я ненадолго увезу вашего капитана: есть необходимость серьезного разговора… Остальные будут ждать его возвращения, после чего судно сможет продолжать путь. Конечно, прежде вам придется освободить винт от троса, который так ловко намотал этот симпатичный человек, – Лашке показал на водолаза. – Мы не причиним вам вреда, только поговорим с капитаном.

– Я не покину судно, – тихо, но отчетливо сказал Станислав Николаевич.

– Очень жаль, если вы так решили, – Лашке сделал знак пловцу. Тот вскинул автомат. Прозвучала короткая очередь. Матрос, стоявший на левом фланге строя, был убит наповал. – У нас мало времени. Если капитан и дальше будет дрожать за свою шкуру, через десять секунд я расстреляю очередного члена экипажа, потом следующего… – Он поднес к глазам руку с часами: – Я веду отсчет времени.

– Хорошо, я подчиняюсь силе, – Мисун направился к трапу.

Лашке отошел от борта и оглядел моряков на спардеке. Вспомнилось озеро в Мертвых горах, американский лейтенант и солдаты, сгрудившиеся у кромки воды. Они были веселы – верили, что их сфотографируют… А на что надеются эти? Могли бы догадаться, какая судьба им уготована. Так нет же, стоят смирненько.

Он взглянул на автоматчиков, чтобы подать знак открыть огонь.

Именно в этот момент Магомедов и боцман Вовк метнули в ближайших автоматчиков ножи. Это было сделано неумело. Радист промахнулся. А нож боцмана плашмя ударился о грудь бандита. Тот опешил, рукой загородил лицо.

Заминки было достаточно, чтобы Вовк успел вцепиться в горло врагу. Капитан Мисун, который был уже на трапе, резко повернулся и ударил конвоира. Кинулись вперед остальные моряки. Автоматчики открыли огонь. Но они стреляли вразброд. На спардеке закипело сражение. Лашке и пловец с трудом отбивались от наседавших на них членов экипажа.

– Шеф! – закричал пловец. – Время вышло!

– Тихо!

– Время вышло! – еще громче крикнул пловец.

Он толкнул через поручни капитана и вслед за ним прыгнул в море. Лашке тоже перемахнул за борт. Мисун и оба противника вынырнули возле катера и тут же были подняты из воды.

– Назад! – крикнул Лашке рулевому. – Уходите от судна.

Тут же громыхнул взрыв. Это сработали магнитные мины, прикрепленные пловцом к килю теплохода.

Застучали спаренные пулеметы гидросамолета. Они били по палубе, где не затихало сражение, дырявили борт судна у ватерлинии.

Катер достиг летающей лодки. Та приняла пассажиров и пошла на взлет.

Сверху было видно, как теплоход накренился и осел на корму, как с палубы прыгают в воду люди.

Новый взрыв потряс воздух, после чего «Капитан Рогов» лег на борт и ушел под воду.

Летающая лодка несколько раз прошлась над местом гибели советского судна, расстреливая тех, кто еще мог держаться на воде.