Выдвижение героя

Онлайн чтение книги Богатство
Выдвижение героя

Андрей Петрович Соломин, редактор «Приамурских ведомостей», начал день с того, что устроил нагоняй своему токийскому корреспонденту Пуцыне, в прошлом киевскому шулеру, сосланному в места не столь отдаленные за неоспоримый и оригинальный талант никогда не бывать в проигрыше.

– Перестаньте из номера в номер писать свои статейки об успехах рыбопромышленной выставки в Осаке. Стоит ли восхищаться новыми орудиями лова, если вся наша лососина оказывается в японских или американских сетях?

– Но русский комиссар выставки Губницкий…

Соломин сразу же перебил Пуцыну:

– Я из него лепешку сделаю! Для кого он и статский советник, а для меня обычный гешефтмахер. Сейчас надо поставить акцент на визит в наши края военного министра Куропаткина, отразите нерушимую мощь русских восточных твердынь, а относительно Японии дайте читателю понять: не посмеет!

Оставшись в кабинете один, Соломин взялся сводить счеты с Губницким, неприязнь к которому испытывал давно. Губницкий целых 30 лет управлял Командорскими островами, и за время его неусыпного «княжения» янки опустошили котиковые лежбища, облагодетельствовав алеутов скрипучими граммофонами, цветными рубашками ковбоев, одеколоном с неистребимым запахом псины и бутылками виски с очаровательным привкусом керосина. Губницкий с американского разбоя имел миллионы долларов, которые и рассовал по швейцарским и лондонским банкам. Теперь он барином проживал в Сан-Франциско, поговаривали, что в Россию уже не вернется, а в Петербурге не нашли никого лучше, назначив именно этого хапугу комиссаром русского павильона на Международной рыбопромышленной выставке.

Закончив писать и еще клокоча негодованием, Соломин кликнул секретаря, велел ему прочесть написанное:

– Гляньте, что у меня получилось.

Секретарь сказал откровенно:

– Вы напрасно так расчехвостили Губницкого.

– Разве он не заслужил этого?

– Но у Губницкого очень сильная рука.

– Рука… и какой же силы?

– Сам министр внутренних дел Плеве.

– Все равно, – распорядился Соломин, – спускайте статью в типографию, и пусть ее сразу же набирают…

Прибыла шанхайская почта. Из английской газеты, издающейся в Китае, Соломин установил, что Губницкий ведет в Токио странные переговоры: японцы договаривались с ним, чтобы в случае войны с Россией рыболовные промыслы в русских территориальных водах оставались нейтральными.

– Что за бред! – возмутился Соломин. – Они будут с нами воевать, а мы за это, как последние дураки, станем еще и рыбкою их подкармливать…

Секретарь редакции принес адрес-календарь служебных чинов империи и показал загнутую страницу:

– Вот, смотрите сами… Вы устроили Губницкому раскардаш, а он, оказывается, уполномоченный от министерства внутренних дел и самого дальневосточного наместника Алексеева.

– Уполномочен? Ради каких же целей?

– Развития рыбных и зверовых промыслов.

– Точнее – разграбления их!

– Не спорю. Но здесь ясно написано, что Губницкий – один из директоров Камчатского торгово-промыслового общества.

– А я с Камчаткою дел не имею, – ответил Соломин и добавил с ухмылкой: – С Плеве тоже… избави меня бог!

Надев котелок, взял тросточку, проверил – есть ли в жилетном кармашке зубочистка.

– Пора обедать. Ну их всех к чертовой матери!

* * *

«Приамурские ведомости» издавались в Хабаровске – столице Приамурского генерал-губернаторства (а Владивосток был столицею и крепостью Приморья). Жить в Хабаровске никогда не скучно, хотя и трудновато. Сам город удивительно благообразен, весь в зелени рощиц, улицы живописными террасами сбегают к пристаням Амура, красивые павильоны и ажурные мостики украшают променады бульваров. Но зато паршивый лимончик, которому в Москве и цена-то всего три копейки, в Хабаровске стоит пять рублей – отдай и не греши…

Андрей Петрович обедал на Протодьяконовской улице в ресторане «Боярин», стараясь заказать что-либо подешевле. Это значит: фазан (таежный), рыбка (сахалинская) и винцо (из дикого уссурийского винограда). Тут его перехватил знакомый штабс-капитан из Управления Приамурским краем.

– Хорошо, что я вас встретил, – сказал он. – Его высокопревосходительство спрашивал о вас.

– Не знаете зачем?

– Наверное, намылят, побреют и освежат вежеталем «Сюрприз». Вы навестите Андреева – он у себя в резиденции.

Соломин поднялся вверх по Муравьево-Амурской улице – на взгорье стоял большой кирпичный дом генерал-губернатора края. Звонкие апрельские ручьи неслись по бульварным канавам.

Андреев принял его радушно, начав с некоторой игривостью:

– Не хотите ли побывать в роли восточного сатрапа?

– Упаси бог! Зачем мне это нужно?

– Не отказывайтесь. Я предлагаю вам Камчатку.

Он сообщил редактору, что зимою умер камчатский управитель Ошурков, и если там раньше не было порядка при начальнике, то без начальства люди совсем отбились от рук.

– Кто же правит Камчатским уездом?

– Сотенный… казачий урядник, – как-то стыдливо признался Андреев. – Впрочем, он и сам понимает глупость своего положения. Уездный врач Трушин, считая казака «узурпатором», тоже просится в начальники. Но я запретил доктору вмешиваться в дела, ибо он подвержен запоям и, по слухам, давно и всецело подпал под влияние местных спекулянтов пушниной.

Соломин, хорошо знавший дела края, напомнил Андрееву, что на Камчатке после смерти Ошуркова оставался его помощник – некто, если не изменяет память, Неякин.

– Увы, – отвечал Андреев, – я давно отставил Неякина за открытый грабеж меховой казны. Он еще в прошлую навигацию обязан был предстать перед судом во Владивостоке, но почему-то на материк не выехал… Получается у нас совсем как у Шекспира: «Не все благополучно в королевстве Датском!»

– Не все, – согласился Соломин, кивая…

Он сидел в кресле, ленивый после обеденной сытости; костюм редактора выглядел не ахти как притязательно, Андрей Петрович небрежно смахнул пепел с помятых брюк, слушая разглагольствования генерал-губернатора.

– Камчатка очень редко попадала в надежные и энергичные руки. Как правило, в Петропавловск сбывали все отбросы чиновничества. А у меня к вам, Андрей Петрович, просьба…

– Рад буду исполнить.

– Поезжайте в Петропавловск и в должности тамошнего начальника наложите на Камчатку тяжкую десницу справедливости и благоразумия… Вы там уже бывали?

– Наездами. В командировках.

– Каковы же ваши общие впечатления?

– Да как сказать… – Соломин даже поежился. – Знаете, когда на каждого мужчину приходится всего лишь одна пятнадцатая часть женщины, то нравы далеки от… версальских! Посудите сами: в Петропавловске триста пятьдесят душ, включая грудных младенцев, зато пять кабаков торгуют с утра до ночи – живи и радуйся! Коррупция местных богачей. Грабеж камчадалов и охотников трапперского пошиба. Всюду круговая порука…

– Вот и разберитесь, – сказал генерал-губернатор.

Соломину никак не хотелось бросать теплую редакцию (и ту самую даму, которая недавно появилась в Хабаровске, задев его холостяцкое сердце и растрепав ему нервы, без того уже основательно издерганные служебными невзгодами).

– Вы же мою натуру знаете, – сказал он. – Человек я горячий и, увидев зло, стану его сокрушать.

– Так и крушите, милый вы мой!

– Боюсь, и года не пройдет, как я вернусь с Камчатки, представ перед вами уже со свернутой шеей.

– Быть этого не может, – горячо заверил его Андреев. – Всей властью генерал-губернатора я встану на вашу защиту. – Генерал привлек его к себе и крепко прижал к мундиру, подбитому ватой. – Действуйте, как подскажет вам сердце. Я остановил свой выбор именно на вашей персоне, ибо знаю вас за бескорыстного и делового чиновника…

Соломин пошел к дверям, но задержался:

– У меня деликатный вопрос: в случае появления на Камчатке членов правления Камчатского общества – они должны подчинить меня себе или я сам вправе подчинить их своей юрисдикции?

Вопрос был довольно сложен, и Андреев, кажется, сознательно дал Соломину уклончивый ответ:

– Подчинить этих махинаторов вам не удастся. Но я не думаю, чтобы Губницкий и его коллега, барон фон дер Бригген, возымели дикое желание вмешиваться в ваши внутренние дела…

На улице Андрей Петрович невольно расхохотался: какой-то безвестный и наверняка безграмотный урядник управлял Камчаткою, в пределах которой могло бы свободно уместиться великое королевство Италии или Англии!

Вернувшись в редакцию попрощаться с сотрудниками, Соломин полистал справочник акционерных компаний Российской империи – он догадывался, кто станет его врагом, а врага следует знать. Правление камчатской «обираловки» затаилось в Петербурге на Галерной, в доме № 49, где некие жуки Гурлянд и Мандель стригли купоны с камчатских рыбаков, трапперов, лесорубов и зверобоев. Основной капитал с имуществом 3 миллиона; стоимость каждой акции 187 рублей с копейками. Близ Петропавловска работает на компанию жирово-туковый заводишко, в Усть-Камчатске тарахтит консервная фабричка, общество торгует и на Командорах.

– Торгует, наверное, воздухом, – подсказал секретарь.

– Спиртом, черт побери! – уточнил Соломин.

Со стороны вокзала истошно взревел локомотив – это из тайги вынесло транссибирский экспресс Париж – Владивосток.

Россия в рекордно короткие сроки, изумив весь мир, недавно закончила тянуть рельсы к берегам Тихого океана: колоссальная протяженность пути была как раз под стать народу-исполину. Всего за какие-то десять лет, орудуя исключительно лопатой и тачкой, русские люди свершили титанический трудовой подвиг, и потому слова «Великая Сибирская магистраль» писались тогда с заглавных букв…

Проводить его пришла на вокзал та самая дама, которую он оставлял в Хабаровске (и, кажется, навсегда). При робкой попытке поцеловать ее Соломину пришлось нырять головою под громадный купол гигантской шляпы, поверх которой колыхались искусственные розы, давно и безнадежно облинявшие.

– Прошу тебя, – сказал он растерянно, – если я хоть что-то значу в твоей жизни, пожалуйста, не езди в номера Паршина, где бывает этот… этот адвокат Иоселевич.

И потом всю дорогу ругал себя за эти жалкие слова.

* * *

Еще смолоду, претерпев немало жизненных крушений, Соломин приехал на Дальний Восток, едва освещенный слабеньким заревом экономического пробуждения, – край, где тигры выбегали на улицы городов, где каторга была главной колыбелью индустрии, где самыми доступными развлечениями являлись карты и водка, а беглые преступники держали проезжих в страхе божьем. Андрей Петрович быстро выдвинулся из среды искателей наживы и приключений, сумел не затеряться в беспутной толчее наехавших сюда аферистов разного ранга. Много лет он состоял чиновником особых поручений при генерал-губернаторах Приамурья и Приморья – при скандалезном бароне Корфе, при крутом, но образованном Гродекове и прочих. По долгу службы Соломин изъездил весь Дальний Восток, разглядев в его чащобах много такого, что навсегда было сокрыто для власть имущих. На правах редактора официальной газеты Соломин ратовал за облегчение участи малых народов, живших среди невиданных богатств и погибавших в неслыханной нищете. Андрей Петрович публиковал статьи в газетах и журналах центральной России, его избрали в члены Русского географического общества; имя Соломина было известно ученым-этнографам, экономистам и литераторам. Андрей Петрович был большой русский патриот не на словах, а на деле.

А попутчиками его до Владивостока оказались мичманы с крейсеров Сибирской флотилии, молодые люди с особым флотским шиком, щедро сорившие деньгами и юмором. Время в дороге прошло в увлекательных беседах, сотканных из рассказов анекдотического содержания. Уже подъезжая к Владивостоку, Соломин заговорил о мощи российского флота.

– До сих пор, – отвечали ему мичманы, – Россия не имела поводов обижаться на свой флот. Не посрамим его чести и сейчас. А что касается угроз самураев, так это нас не пугает, – Япония не посмеет!

– Вот и я такого же мнения, – сказал Соломин…

Вагон задергало на стыках переводных стрелок, и запыленный «микст», полмесяца назад покинувший Париж, вдруг окунулся в прохладную синеву амурских лиманов, свистом он разрезал тишину окраин, сплошь усыпанных белыми хохлацкими мазанками с рушниками на окнах. Паровоз катил к вокзалу – прямо к пристаням Золотого Рога… Это был блистательный и фееричный град Владивосток, в котором тогда бытовала житейская поговорка: «Для полноты счастья надо иметь русскую жену, китайского повара и японскую прислугу».


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Выдвижение героя

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть