Онлайн чтение книги Цезарь и Клеопатра Caesar and Cleopatra
Действие третье

Край набережной перед дворцом, с видом на восточную гавань и остров Фарос, где стоит знаменитый маяк: гигантская квадратная башня из белого мрамора, которая сужается с каждым этажом и оканчивается наверху сигнальным огнем. Остров соединен с материком гептастадием – дамбой в пять миль. Посреди набережной стоит римский часовой с пилумом и, заслонив левой ладонью глаза от солнца, напряженно вглядывается в то, что происходит у маяка. Пилум – метательное копье с крепким древком длиной около 130 см и железным наконечником 90‑сантиметровой длины. Часовой так поглощен зрелищем, что не замечает приближения четырех носильщиков со скатанными коврами. Перед ними идут Фтататита и  Аполлодор-сицилиец. Аполлодор – красивый, веселый молодой человек 24‑х лет, изысканно одетый в нежные лиловатые и серые тона с украшениями из бронзы, черненого серебра, нефрита и агатов. Его дорогой меч с вороненым лезвием вложен в резные ножны из красной кожи с серебряной филигранью. Носильщики во главе с Фтататитой проходят за спиной часового к ступеням дворца и усаживаются там на корточки рядом со своими тюками. Аполлодор останавливается, его забавляет поведение часового.

Аполлодор (насмешливо кричит часовому). Стой, кто идет?

Часовой (вздрогнув, оборачивается, угрожающе выставляет копье. Это маленький жилистый мужчина с песочными волосами и старообразным лицом). Что такое? Ты кто?

Аполлодор. Я – Аполлодор Сицилийский. Скажи, друг мой, о чем ты замечтался? Я провел своих носильщиков через три сторожевых поста, но вы все так заняты маяком, что никто не окликнул меня. И это римская дисциплина!

Часовой. Мы сторожим здесь не сушу, а море. Цезарь только что высадился на Фаросе. (Смотрит на Фтататиту.) А это что? Что за образец египетской керамики?

Фтататита. Аполлодор, уйми римского пса! Пусть придержит язык в присутствии Фтататиты, царской домоправительницы.

Аполлодор. Друг мой, это очень влиятельная особа, она высокочтима самим Цезарем.

Часовой (на него это не произвело впечатления). А что в тюках?

Аполлодор. Ковры для украшения царских покоев. Я их отобрал из самых прекрасных ковров мира, а царица выберет лучшие из них.

Часовой. Так ты торгуешь коврами?

Аполлодор (с обидой). Дорогой друг мой, я – патриций!

Часовой. Патриций, а держишь лавочку, вместо того, чтобы воевать?

Аполлодор. У меня не лавочка, а храм искусства. Я служу красоте. Мой пароль: искусство для искусства. Вот так…

Часовой. Это не пароль.

Аполлодор. Это всемирный пароль.

Часовой. У Рима – другой пароль. Скажи наш, или убирайся в свою лавочку.

Фтататита, рассерженная его враждебным тоном, крадучись, походкой пантеры проходит по краю набережной и останавливается у него за спиной.

Аполлодор. А если не скажу и не уберусь?

Часовой. Я проткну тебя копьем.

Аполлодор. К твоим услугам, дружище! (Обнажает меч и с невозмутимой грацией принимает боевую стойку.)

Фтататита (вдруг схватив сзади часового за руки). Проткни ему глотку, Аполлодор. (Рыцарственный Аполлодор, смеясь, качает головой, отодвигается от часового и опускает меч.)

Часовой (тщетно пытаясь вырваться). Будь ты проклята! Отпусти! На помощь!

Фтататита (оторвав его от земли). Заруби римского гаденыша. Насади его на меч.

Подбегают два римских солдата с  центурионом. Освобождают товарища, отшвырнув Фтататиту влево от часового.

Центурион (непривлекательный 50‑летний человек с отрывистой речью, резкий. В руке у него жезл). Что тут?

Фтататита (Аполлодору). Почему ты его не убил? Ты бы успел.

Аполлодор. Центурион, я здесь по велению царицы…

Центурион (перебивает его). Царицы! Да, да. (Часовому.) Пропустить. Пропускай к царице всех торговцев с товарами. Но смотри, не выпусти того, кого не впускал. Хоть и саму царицу.

Часовой. Эта старуха – зверь. Она сильнее троих мужчин. Хотела, чтобы торговец меня заколол.

Аполлодор. Я не торговец, центурион. Я патриций и служитель искусств.

Центурион. А это твоя жена?

Аполлодор (с ужасом). Нет, что ты! (Пытаясь загладить неловкость.) У этой особы, конечно, по-своему выразительная внешность. Но  (подчеркнуто) она не моя жена.

Фтататита (центуриону). Римлянин, я Фтататита, управительница царского двора.

Центурион. Руки прочь от наших солдат, правительница. Не то сброшу тебя в море, будь ты сильнее хоть десяти мужчин. (Солдатам.) По местам, марш! (Уходит с ними обратно.)

Фтататита (злобно глядя им вслед). Посмотрим, кого больше любит Изида, – свою слугу или римского пса.

Часовой (Аполлодору, показывая копьем на дворец). Проходи и держись от меня подальше. (Повернувшись к Фтататите.) Подойди хоть на шаг, древняя крокодилица, и я всажу тебе вот эту штуку прямо в пасть.

Клеопатра (сверху). Фтататита, Фтататита!

Фтататита (скандализована). Отойди от окна, здесь мужчины!

Клеопатра. Я сойду вниз.

Фтататита. Нет, нет. Что ты выдумала? О, боги, боги! Аполлодор, вели своим носильщикам взять ковры – и быстро за мной.

Аполлодор. Слышали приказ царской домоправительницы?

Фтататита (глядя, как носильщики подбирают тюки, нетерпеливо). Быстрей, быстрей. А то она к нам спустится. (Клеопатра выходит из дворца и бежит по набережной к Фтататите.) Боги, зачем вы даровали мне жизнь!

Клеопатра (возбужденно). Фтататита, что я придумала. Лодка! Мне нужна лодка!

Фтататита. Лодка! Нет, нет, нельзя. Аполлодор, поговори с царицей.

Аполлодор (галантно). Прекраснейшая царица. Я Аполлодор Сицилийский, твой слуга. Я принес тебе три великолепных персидских ковра на выбор.

Клеопатра. Ковры? Мне не до ковров, мне нужна лодка.

Фтататита. Что еще за прихоть? Кататься по морю царица может только на царской барке.

Аполлодор. Царственность, Фтататита, не в корабле, а в самой царице. (Клеопатре.) Ступи ногой в самую жалкую лодчонку, и она станет царским кораблем. (Повернувшись к гавани, кричит.) Эй, лодочник! Греби сюда!

Клеопатра. Аполлодор, ты мой прекрасный друг, и я всегда буду покупать у тебя ковры. (Аполлодор весело кланяется. Над набережной показывается весло. Лодочник, круглоголовый, веселый, улыбчивый человек, почти черный от загара, с веслом в руке, поднимается по ступенькам на набережную, справа от часового, и ждет.) Аполлодор, ты умеешь грести?

Аполлодор. Мои весла унесут тебя, прекраснейшая из цариц, как на крыльях. Скажи только, куда?

Клеопатра. К маяку! Скорей! (Направляется к ступеням.)

Часовой. Стой! Нельзя! (Выставляет копье.)

Клеопатра. Как ты смеешь? Я царица!

Часовой. Не положено. У меня приказ.

Клеопатра. Если не подчинишься, скажу Цезарю, чтобы тебя убили.

Часовой. Если нарушу приказ, со мной еще хуже сделают. Отойди.

Клеопатра. Фтататита, придуши его.

Часовой (с опаской глядя на Фтататиту, потрясает копьем). Не подходи.

Клеопатра (подбежав к Аполлодору). Аполлодор, позови своих рабов на помощь.

Аполлодор. Мне не нужна помощь, моя госпожа. (Обнажает меч.) Солдат, чем ты будешь защищаться – копьем или мечом?

Часовой. Римлянин против сицилийца, будь ты неладен. На, получай. (Метнул копье в Аполлодора, тот привычно падает на колено. Копье пролетает над его головой. Аполлодор с торжествующим криком бросается к часовому; тот выхватывает меч, защищается и кричит.) Стража! На помощь!

Клеопатра, довольная и вместе с тем испуганная, отступает к дворцу, где сидят на корточках среди тюков носильщики. Встревоженный лодочник поспешно спускается по ступеням к воде, но останавливается, чтобы понаблюдать за схваткой: над набережной видна только его голова. Часовому мешает то, что он опасается нападения Фтататиты с тыла. Фехтует без изящества, но энергично; нападая и парируя удары Аполлодора, он вынужден время от времени делать выпад в сторону Фтататиты. Возвращается центурион с горсткой солдат. Это подкрепление надвигается на Аполлодора, и он отскакивает назад, к Клеопатре.)

Центурион (став справа от часового). Что еще? В чем дело?

Часовой (запыхавшись). Я бы сам с ним управился, если бы не старуха. Оттащите ее – другой помощи мне не нужно.

Центурион. Докладывай. Что произошло?

Фтататита. Он готов был убить царицу.

Часовой. И убил бы, а пройти не дал. Она хотела взять лодку и плыть к маяку. Я ее не пустил, как было приказано, и она натравила на меня вот этого. (Идет, подбирает свое копье и возвращается на свой пост.)

Центурион. Клеопатра, не сочти за оскорбление, но без прямого приказа Цезаря мы не смеем пропустить тебя за линию обороны.

Аполлодор. Но маяк занят римлянами, там ведь высадился Цезарь.

Центурион. А ты, Аполлодор, благодари богов, что тебя не пригвоздили к дверям дворца.

Аполлодор (невозмутимо). Мой военный друг, я не для того рожден, чтобы меня убили таким уродским инструментом. Если я паду, то под этим (поднимает меч) царственным оружием – единственным, которое достойно свободного художника. А теперь, когда мы объяснили тебе, что не намерены перебежать к врагу, дай мне прикончить часового и отплыть с царицей.

Центурион (часовой в это время делает угрожающие движения). Клеопатра, вернись во дворец. Я не поддамся на хитрость этого сицилийца и выполню приказ. Вернись во дворец и там занимайся коврами.

Клеопатра (надувшись). Не вернусь. Я царица. Со мною Цезарь не разговаривает так, как ты. Или его центурионы усвоили манеры его кухонных мужиков?

Центурион (хмуро). Я выполняю свой долг.

Аполлодор. Царица, когда глупец стыдится своего поступка, он всегда кричит, что выполняет свой долг.

Центурион (сердито). Аполлодор…

Аполлодор (перебивает его с изысканной дерзостью). Я готов ответить за это оскорбление мечом – когда и где сочтешь удобным. Художник всегда готов к поединку. (Клеопатре.) Выслушай мой совет, звезда Востока. Пока до этих солдат не дойдет распоряжение самого Цезаря, ты пленница. Позволь мне отправиться к нему с твоим посланием и подарком. И раньше, чем солнце, склоняясь в объятия моря, пройдет половину пути, я привезу приказ Цезаря о твоем освобождении.

Центурион (глумливо). А царице продашь этот подарок.

Аполлодор (центуриону). Царица получит от сицилийца – безвозмездно, как дань восхищения перед египетской красотой – лучший из этих ковров для подарка Цезарю.

Клеопатра (ликующе, центуриону). Видишь, какое ты низменное и невежественное животное?

Центурион. У дурака добро не держится. (Солдатам.) Еще двое на этот пост. Не выпускать из дворца никого, кроме этого торговца с его товаром. Еще раз вынет меч – убить. По местам. Марш!

Уходит, оставив еще двух часовых.

Аполлодор (приветливо). Друзья мои, пойдемте во дворец и утопим нашу ссору в вине. (Вынимает кошелек и позвякивает монетами.)

Часовой (угрюмо). Слышал приказ? Ступай себе.

2‑й Часовой. Иди отсюда. Понял?

3‑й Часовой (горбоносый человек, в отличие от 2‑го, широколицего). Не искушай бедного человека.

Аполлодор. Видишь, прекраснейшая из цариц, римские легионеры неподкупны на глазах у начальства.

Клеопатра. А ковры эти очень тяжелые?

Аполлодор. Не все ли равно? На то есть носильщики.

Клеопатра. А как их кладут в лодку? Сверху бросают?

Аполлодор. Царица, в маленькие лодки нельзя ничего бросать сверху, не то их потопишь.

Клеопатра. В такую, например. (Показывает на лодочника.)

Аполлодор. Да. Маленькая.

Клеопатра. А ты отвезешь Цезарю ковер, если я попрошу?

Аполлодор. Конечно.

Клеопатра. И заставишь нести его очень бережно, чтобы не повредить?

Аполлодор. Не сомневайся.

Клеопатра. Очень, очень бережно?

Аполлодор. Бережнее, чем себя.

Клеопатра. И не позволишь носильщикам ронять его и бросать?

Аполлодор. Прикажи закатать ковер в самый тонкий стеклянный кубок, и, если он разобьется, я готов заплатить за него головой.

Клеопатра. Хорошо. Пойдем, Фтататита . (Фтататита подходит к ней. Аполлодор хочет проводить их во дворец.) Нет, Аполлодор, ты не ходи. Я сама выберу ковер. Жди здесь. (Вбегает во дворец.)

Аполлодор (носильщикам). Следуйте за этой дамой. (Показывает на Фтататиту.) И повинуйтесь ей.

Носильщики встают и поднимают ковры.

Фтататита (адресуясь к носильщикам так, словно это крысы). Сюда. И разуйтесь, прежде чем топать по этой лестнице.

Она входит; за ней – носильщики с коврами. Тем временем Аполлодор подходит к краю набережной и смотрит на гавань. Часовые наблюдают за ним.

Аполлодор (1‑му часовому). Друг мой…

Часовой. Тихо, ты.

2‑й Часовой. Заткнись.

3‑й Часовой (полушепотом, опасливо поглядывая на северную сторону набережной). Не можешь потерпеть немного?

Аполлодор. Терплю, трехголовый осел. (Они обозленно ворчат, но он нисколько не напуган.) Вы за кем поставлены наблюдать – за мной или за египтянами?

Часовой (недовольно). Мы знаем, за кем.

Аполлодор. Ну так и наблюдайте. Вон, там что-то затевается. (Показывает на юго-запад, туда, где дамба.)

Часовой. Без твоих советов обойдемся.

Аполлодор. Дубина. (Кричит.) Эй, там! Центурион!

Часовой. Не лезь не в свое дело! (Кричит.) Тревога! Тревога!

2‑й и 3‑й Часовые. Тревога! Тревога!

Прибегает центурион с  караульными.

Центурион. Что еще? Опять старуха на тебя напала? (Увидел Аполлодора.) Ты еще здесь?

Аполлодор (показывает). Посмотри туда. Египтяне передвигаются. Они хотят отбить Фарос. Нападут с суши и с моря: по дамбе и из западной гавани. Шевелитесь, мои военные друзья – охота началась. (С разных мест на набережной доносятся звуки труб.) Ага! Что я говорил.

Центурион (поспешно). Вы двое – поднимите по тревоге южные посты. Один остается здесь. Остальные за мной, живо!

2‑й и  3‑й часовые убегают на юг. Центурион со своими – на север. Тут же раздается рев букцины. Из дворца выносят ковер четверо носильщиков, за ними идет Фтататита.

Часовой (с опаской поднимает копье). Опять ты! (Носильщики замирают.)

Фтататита. Уймись, римлянин, теперь ты один. Аполлодор, этот ковер – подарок Клеопатры Цезарю. В него завернуто десять драгоценных кубков тончайшего испанского хрусталя и сотня яиц священной сизой голубки. Поклянись, что ни одного не раздавишь.

Аполлодор. Головой клянусь! (Носильщикам.) Грузите в лодку осторожно.

1‑й Носильщик (смотрит вниз на лодку). Смотрите, господин, яйца у этой госпожи, похоже, весом в фунт. Лодка мала для такого груза.

Лодочник (возмущенно взбегает по ступеням). Ах ты, подлый злопыхатель. Противоестественный сын верблюдицы! (Аполлодору.) Моя лодка возила по пять человек. Неужто не свезет вашу милость с мешком голубиных яиц? (Носильщику.) А ты, порождение дромадера, будешь наказан богами за свою зловредность.

1‑й Носильщик (спокойно). Отлупил бы тебя, да ковер не могу бросить. Но ничего, как-нибудь тебя подловлю.

Аполлодор (становясь между ними). Утихомирьтесь. Будь эта лодка корытом, я все равно доплыву до Цезаря.

Фтататита (с тревогой). Богами заклинаю, Аполлодор, не поступай неосмотрительно с этим ковром.

Аполлодор. Не бойся, древнейшая из химер, я понимаю, что ему цены нет. (Носильщикам.) Опускайте, слышите? Да осторожней, не то десять дней ничего есть не будете, кроме палки. (Лодочник спускается по ступеням, за ним носильщики с тюком. Фтататита и Аполлодор наблюдают с набережной.) Осторожней, дети мои… (Внезапно с тревогой.) Осторожней, собаки. Кладите ровно в корме… вот так.

Фтататита (кричит одному из носильщиков). Не наступи на него, не наступи! Ах ты, неуклюжая скотина!

1‑й Носильщик (поднимаясь). Не волнуйся, почтенная, все в порядке.

Фтататита (пыхтя). В порядке! У меня сердце зашлось! (Тяжело дыша, хватается за бок.)

Четверо носильщиков поднялись на набережную и ждут платы.

Аполлодор. Вот вам, голодные.

Дает деньги 1‑му носильщику; тот держит их в руке, показывая остальным. Они алчно сгрудились вокруг и смотрят, сколько там, готовые, по восточному обыкновению, воззвать к небесам, протестуя против скупости нанимателя. Но – ошеломлены его щедростью.

1‑й Носильщик. О, владыка базара!

2‑й Носильщик. О, благодетель всех рыночных носильщиков!

3‑й Носильщик. О, наищедрейший многомилостивец!

4‑й Носильщик. О, любимец богов!

Часовой (с завистью, угрожая им копьем). Убирайтесь! Вон отсюда! (Они убегают по набережной в северную сторону.)

Аполлодор. Прощай, Фтататита. Я буду на маяке раньше египтян. (Спускается в лодку.)

Фтататита. Бог в помощь тебе, и да хранят они мою воспитанницу.

Часовой возвращается после погони за носильщиками и стоит перед лестницей, чтобы Фтататита не вздумала бежать.

Аполлодор (снизу, из отплывающей лодки). Прощай, копьеметатель.

Часовой. Прощай, торгаш.

Аполлодор. Ха-ха! Навались, гребец, навались. (Начинает петь на манер баркаролы, в такт гребле.)

Часовой (Фтататите с угрозой). А ну, почтенная, ступай в свой курятник. Топай.

Фтататита (падает на колени и простирает руки к морю). Боги морские, доставьте ее невредимой к берегу.

Часовой. Невредимой? Кого это?

Фтататита (мрачно глядя на него). Боги Египта и боги мести, пусть командир отхлещет этого римского олуха как собаку. За то, что по его милости она отправилась морем.

Часовой. Проклятая! Так она в лодке? (Кричит.) Эй, лодочник! Лодочник!

Аполлодор (распевает вдалеке).

В это время, отдыхая после утреннего сражения, Руфий сидит на вязанке хвороста у маяка и закусывает. Его шлем, полный фиников, лежит у него на коленях, рядом стоит кожаная фляжка с вином. За его спиной возвышается огромное основание маяка, отделенного от моря низким каменным парапетом со ступеньками посередине. Сверху свисает толстая цепь с крюком: на ней поднимают хворост и бочки с маслом для сигнального огня.

Цезарь стоит на ступеньке, с тревогой вглядывается вдаль. Из двери маяка выходит Британн.

Руфий. Ну, британский островитянин – побывал наверху?

Британн. Да. Высота, полагаю, двести футов.

Руфий. Кто-нибудь там есть?

Британн. Один старик-финикиец и воспитанный подросток четырнадцати лет.

Руфий (глядя на цепь). Как? Старик и мальчик управляют этим? Ты хотел сказать – там двадцать человек?

Британн. Уверяю вас, только двое. Там противовес и машина с кипящей водой. Как она работает, не понимаю, – это не британская конструкция. Она поднимает вязанки хвороста и бочки с маслом для огня наверху.

Руфий. Но…

Британн. Извините: я спустился, потому что к нам по дамбе идут гонцы с острова. Я должен выяснить, в чем дело. (Поспешно идет мимо маяка.)

Цезарь (приходит от парапета, поеживаясь, чем-то озабоченный). Руфий, мы затеяли безумную авантюру. Нас побьют. Хотел бы я знать, успеют ли наши возвести баррикаду поперек большого мола?

Руфий (сердито). Прикажешь бросить еду и туда сбегать?

Цезарь (нервно). Нет, не надо. Ешь, сын мой, ешь. (Опять подходит к парапету; Руфий продолжает есть финики.) Египтяне не дураки – наверняка бросятся в атаку, пока она не достроена. А оттуда – на нас. Нет, не надо было мне приезжать в Египет. Первый раз в жизни я пошел на ненужный риск.

Руфий. Час назад ты упивался своей победой.

Цезарь (извиняющимся тоном). Да, я был глуп, неосторожен. Это мальчишество, Руфий!

Руфий. Мальчишество! Ерунда! На-ка лучше! (Протягивает ему пригоршню фиников.)

Цезарь. Зачем это?

Руфий. Чтобы есть. Человеку надо подкрепляться, особенно в твои годы. Поешь и выпей, тогда мы спокойно обсудим наше положение.

Цезарь (ест финики). В мои годы! Да, Руфий, я старик, изношенный старик, это правда, чистая правда. Ахилла – во цвете лет, Птолемей – еще ребенок. (Съедает еще финик и становится бодрее.) Что ж, каждому овощу – свое время, и я взял свое, мне не на что жаловаться… (Вдруг повеселев.) А ведь финики – ничего… (Входит взволнованный Британн с кожаным мешком.) Ну, что там еще?

Британн (с торжеством). Вот! (Бросает мешок к ногам Цезаря.) Наши доблестные родосские моряки захватили сокровище. Теперь наши враги в наших руках.

Цезарь. Они все в мешке?

Британн. Выслушайте, Цезарь. В этом мешке все письма, которыми обменивались сторонники Помпея в Риме и в Египте.

Цезарь. Ну и что?

Британн (негодуя, что Цезарь так медленно соображает). Теперь вы будете знать, кто ваши враги. Тут должны быть имена всех, кто замышлял против вас с тех пор, как вы перешли Рубикон!

Цезарь. Брось это в огонь.

Британн (задохнувшись). В огонь?

Цезарь. В огонь. Ты хочешь, чтобы я потратил годы жизни на репрессирование людей, которые станут моими друзьями, если я им докажу, что моя дружба выгоднее, чем дружба покойного Помпея и живого Катона? Неисправимый островитянин: я что, бульдог – лезть в драку только для того, чтобы продемонстрировать мертвую хватку?

Британн. Но ваша честь? Честь Рима?

Цезарь. Моя честь обойдется без человеческих жертв. Если ты не хочешь их сжечь, я их утоплю (берет мешок и швыряет в море.)

Британн. Цезарь, это уже чудачество. Нельзя поощрять измену ради парадокса!

Руфий. Цезарь, когда кончит этот островитянин учить тебя, ты меня позовешь. Пойду погляжу на машину с кипящей водой (Уходит в дверь маяка.)

Британн (с искренним чувством). Цезарь, великий Цезарь, как мне убедить вас относиться к жизни серьезно, как британцы.

Цезарь. А они действительно так относятся?

Британн. Разве вы у нас не были? Разве вы их не видели? Какой британец будет говорить легкомысленно, как вы? Какой британец пропустит богослужение в священной роще? Какой британец нарядится в пеструю одежду, подобно вам, вместо строгой синей, которая подобает солидным уважаемым людям? Для нас это вопрос морали.

Цезарь. Ладно, друг мой, когда-нибудь я перестроюсь. А пока уж терпи мое римское легкомыслие.

Мимо маяка проходит Аполлодор.

Британн (быстро поворачивается и с надменной официальностью спрашивает незнакомца). Что это? Кто вы? Как вы сюда попали?

Аполлодор. Успокойся, приятель, я тебя не съем, я из Александрии и привез Цезарю драгоценный подарок.

Цезарь. Из Александрии!

Британн (строго). Цезарь перед вами.

Руфий (выходит из двери маяка). Это что за новости?

Аполлодор. Слава великому Цезарю! Я Аполлодор Сицилийский, художник.

Британн. Художник? Кто пустил сюда этого бродягу?

Цезарь. Осторожно. Аполлодор – патриций. Он художник-любитель.

Британн. Извините. А я думал, что он – профессионал. (Несколько смущенно пропускает Аполлодора к Цезарю.)

Руфий, с неодобрением оглядев Аполлодора с головы до ног, отходит в сторону.

Цезарь. Привет тебе, Аполлодор. С чем пожаловал?

Аполлодор. Разреши передать тебе, Цезарь, подарок от царицы цариц.

Цезарь. Кто это?

Аполлодор. Клеопатра Египетская.

Цезарь (доверительно). Аполлодор, нам сейчас не до подарков. Прошу тебя, вернись к царице и скажи ей, что если всё пойдет хорошо, я вечером буду во дворце.

Аполлодор. Цезарь, я не могу вернуться. Когда я подплывал к маяку, какой-то идиот кинул в мою лодку мешок. Я едва доплыл со своим грузом до суши, – бедная скорлупка потонула…

Цезарь. Хорошо, идиоту мы сделаем выговор. А что ты мне привез? Царица будет огорчена, если я не посмотрю на ее подарок.

Руфий. Нет у нас времени на эти глупости! Царица – еще дитя.

Цезарь. Именно поэтому ее нельзя обижать. Что прислала царица?

Аполлодор. Царица прислала ковер неземной красоты. Она мне сказала, что в нем голубиные яйца и хрустальные кубки – вещи очень хрупкие. Я отвечаю за них головой и не рискнул тащить их наверх по узкой лестнице.

Руфий. Так поднять их краном. Яйца отправим повару, из кубков будем пить вино, а ковер будет подстилкой Цезарю.

Аполлодор. Краном! Цезарь, я обещал беречь этот ковер как собственную жизнь.

Цезарь (весело). Пусть и тебя поднимут с ним вместе. Если цепь порвется, и ты, и голубиные яйца погибнете – некому будет за них отвечать. (Подходит к цепи и с любопытством разглядывает ее снизу.)

Аполлодор (Британну). Цезарь это серьезно говорит?

Британн. Тон его легкомыслен, потому что он итальянец, но он говорит то, что думает.

Аполлодор. Думает он так или нет, но сказано славно. Дай мне солдат, чтобы работать на кране.

Британн. Краном займусь я сам. Идите и ждите, вам спустят цепь.

Аполлодор. Хорошо. Сейчас вы увидите меня в небе (повернувшись к ним, картинным жестом показывает наверх), вместе с моим сокровищем.

Возвращается к проему в парапете. Британн скрывается в дверях маяка.

Руфий (сердито). Долго ты будешь смотреть на эти глупости?

Цезарь. А почему нет?

Руфий. Египтяне тебе покажут, почему. Если бросятся с той стороны на недостроенную баррикаду. А мы тут, как дети, глазеем на ковер с голубиными яйцами.

Цепь с лязгом поднимается над парапетом. Потом кран уносит ее из виду за маяк.

Цезарь. Не бойся, сын мой Руфий. Когда на дамбу ступит первый египтянин, заиграют тревогу, и мы с тобой добежим до баррикады раньше, чем египтяне, со своей стороны. Мы вдвоем, Руфий, – я, старик, и ты, мой старший сын. И старик будет там первым. Так что успокойся и дай мне еще фиников.

Аполлодор (снизу, с дамбы). Вира! Вира! (Цепь поднимается, и кран выносит ее из-за маяка. На крюке висит Аполлодор со скатанным ковром. Проплывая над парапетом, запевает.)

Вира помалу. Стоп. (Перестает подниматься.) Заводи сюда! (Цепь с грузом приближается к авансцене.)

Руфий (кричит вверх). Майна! (Цепь с грузом начинает опускаться.)

Аполлодор (кричит вверх) . Тише… Осторожно, яйца.

Руфий (вверх). Полегче, медленней… медленней.

Аполлодор благополучно опускается на каменные плиты. Руфий и Цезарь помогают ему отцепить груз от крюка.

Руфий. Вира!

Цепь с лязгом поднимается над их головами. Из маяка выходит Британн, и все четверо распаковывают тюк.

Аполлодор. Отойдите, дайте Цезарю посмотреть. (Раскатывает ковер.)

Руфий. Где же голубиные яйца? Да тут одни шали.

Аполлодор. Цезарь, подойди. Поищи их в шалях.

Руфий (вытаскивает меч). Измена! Цезарь, стой! Там что-то шевельнулось. Там что-то живое.

Британн (выхватив меч). Это змея.

Аполлодор. Неужто Цезарь не решится сунуть руку туда, где шевелится змея?

Руфий (оборачиваясь к нему). Предатель! Пес!

Цезарь. Спокойно. Спрячьте мечи. Аполлодор, твоя змея что-то ровно дышит. (Сует руку в тряпье и выдергивает оттуда обнаженную женскую руку). Какая хорошенькая змейка!

Руфий (выдергивает другую руку). Ну-ка, посмотрим, что там еще!

Поднимают Клеопатру за руки. Она садится. Британн шокирован, возмущенно прячет меч в ножны.

Клеопатра (едва переводя дыхание). Ох, Цезарь, чуть не задохнулась! Сначала на меня кто-то наступил в лодке, а потом с неба свалилась какая-то тяжесть, и лодка потонула… А потом меня подкидывали в воздух и опускали…

Цезарь (обнимая ее). Ничего, ты добралась сюда в целости и сохранности…

Руфий. Да, и что с ней теперь делать?

Британн. Но она не может здесь оставаться одна, среди мужчин! Это неприлично!

Цезарь явно в замешательстве.

Клеопатра. Цезарь, ты мне не рад?

Цезарь. Я-то рад, но видишь, Руфий рассержен, а Британн шокирован.

Клеопатра. Отруби им головы.

Цезарь. Боюсь, что с отрубленными головами они мне будут менее полезны, моя кошечка.

Руфий. Нам скоро придется рубить головы твоим египтянам. Ты хочешь здесь остаться одна и попасть к своему братцу в плен, если нас разобьют?

Клеопатра. Ни за что. Но ты же не оставишь меня, Цезарь?

Руфий. Когда трубит труба и жизнь наших солдат зависит от того, будет ли с ними Цезарь?

Клеопатра. А что стоит их жизнь – ведь это простые солдаты!

Цезарь (внушительно). Клеопатра, когда затрубит труба, тогда жизнь каждого из нас, солдат, – в его руке, и он бросает ее в лицо смерти. И рука любого солдата, доверившего мне свою судьбу, для меня священнее твоей головы. (Клеопатра подавлена, глаза ее полны слез.) Аполлодор, отвези ее назад, во дворец.

Аполлодор. Цезарь, разве я дельфин, чтобы везти по морю деву на своей спине? Моя лодка утонула; все твои корабли или у баррикады, или вернулись в город. Спрошу там – это всё, что я могу сделать. (Уходит на дамбу.)

Клеопатра (сквозь слезы). Все равно не вернусь. Никто меня не любит.

Цезарь. Клеопатра…

Клеопатра. Ты хочешь, чтобы меня убили?

Цезарь (еще внушительнее). Твоя жизнь, моя бедная девочка, дорога сейчас только тебе самой. (Клеопатра совершенно подавлена, с плачем бросается на вязанки хвороста. Внезапно издали доносится сильный шум – крики множества людей, рев труб и букцин. Британн бросается к парапету, смотрит вдоль дамбы. Цезарь и Руфий обмениваются понимающим взглядом.) Руфий, идем.

Клеопатра (поднявшись на колени, хватается за него). Нет, нет. Не бросай меня, Цезарь! ( Он выдергивает из ее рук свой подол.) Ах!

Британн (от парапета). Цезарь, мы отрезаны. Египтяне из западной гавани высадились между нами и баррикадой!!!

Руфий (подбегает к нему). Проклятье! Попались, как мыши в мышеловку.

Цезарь (горестно). Руфий, Руфий, мои люди на баррикаде – в клещах между сухопутным отрядом и морским десантом. Я их погубил.

Руфий (вернувшись от парапета, стоит справа от Цезаря). Да, вот до чего доводят шашни с девчонкой.

Аполлодор (быстро подходит со стороны дамбы). Посмотри за парапет, Цезарь.

Цезарь. Мы уже посмотрели, мой друг. Будем обороняться здесь.

Аполлодор. Я сбросил лестницу в море. Они не смогут сюда добраться.

Руфий. А мы не сможем отсюда выбраться. Об этом ты подумал?

Аполлодор. Не сможем? Почему? У вас же корабли в восточной гавани.

Британн (у парапета, с надеждой). Родосские галеры уже направились к нам. (Цезарь быстро подходит к нему.)

Руфий (Аполлодору, с раздражением). Может, скажешь, по какой дороге до них добраться?

Аполлодор (с веселой дерзостью). По дороге, которая ведет во все концы, по алмазной дорожке солнца и луны. Никогда не слыхали: «Гуси, гуси!» – «Га-га-га» – «Есть хотите?» – «Да-да-да». (Сбрасывает плащ и шляпу, вешает меч между лопаток.)

Руфий. О чем ты толкуешь?

Аполлодор. Сейчас покажу. (Британну). Сколько до ближайшей галеры?

Британн. Пятьдесят фатомов.

Цезарь. Нет, нет, всё кажется ближе в этом прозрачном воздухе. Твой британский глаз так и не привык к нему. С четверть мили, Аполлодор.

Аполлодор. Отлично. Вы тут отбивайтесь, пока не пришлю за вами лодку с галеры.

Руфий. Может, у тебя крылья есть?

Аполлодор. Плавники, солдат. Смотри.

Он взбегает по ступенькам на парапет между Цезарем и Британном и рыбкой бросается в море.

Цезарь (с мальчишеским восторгом). Молодчина! Браво! (Сбрасывает плащ.) Клянусь Юпитером, я сделаю то же.

Руфий (хватает его). С ума сошел! Не пущу!

Цезарь. Почему. Думаешь. Я хуже плаваю?

Руфий. Старый дурень не может нырять как молодой. Ему двадцать пять. А тебе пятьдесят.

Цезарь (вырвавшись). Старый!!!

Британн. Руфий, не забывайтесь!

Цезарь. Спорю на недельное жалованье, что тебя обгоню. А ну, плывем до той галеры!

Клеопатра. А я? А я? Что будет со мной?

Цезарь. Ты будешь держаться за мои плечи. Руфий, как только я вынырну, бросай ее в воду, я за нее отвечаю, а потом прыгайте и вы оба.

Клеопатра. Нет, нет, ты меня утопишь!

Британн. Цезарь, я человек, а не рыба. Мне нужна лодка. Я не умею плавать.

Клеопатра. И я не умею.

Цезарь (Британну). Тогда сиди здесь и жди, пока я не отобью маяк. Я про тебя не забуду. Ну, Руфий!

Руфий. Ты решился на эту глупость?

Цезарь. Египтяне решили за меня. Только смотри, когда прыгнешь, не раздави меня своей тушей. (Взбегает по ступеням на парапет.)

Британн (взволнованно). Последняя просьба, Цезарь. Не показывайтесь мокрым в Александрии. Это не респектабельно.

Цезарь (кричит в море). Аполлодор! (Показывает на небо и запевает баркаролу.)

Аполлодор (издали) .

Цезарь (ликующе). Ага! (прыгает в море.)

Клеопатра (бежит к парапету). Дайте посмотреть! Он утонет. (Ее хватает Руфий). Ах! А-а-а!

Он бросает кричащую Клеопатру в море. Руфий и Британн хохочут.

Руфий (глядя вниз). Поймал! Держись, британец, не сдавай крепость. Цезарь тебя не забудет. (Прыгает в море.)

Британн (подбежав к ступенькам, смотрит на пловцов). Все в порядке, Руфий?

Руфий (оттуда). Все в порядке.

Цезарь (издали). Британн. Спрячься на маяке и навали дрова на люк.

Британн (громко). Так и сделаю. А потом обращусь к богам моего народа. (Приветственный крик с моря. Британн больше не сдерживает волнения.) К нему подплыла лодка. Гип-гип-ура!