Онлайн чтение книги Дождь Забвения Century Rain
Глава 1

Гладь медленной реки под мостом Пон-де-ла-Конкорд походила на стоптанный, вытертый серый линолеум. Был октябрь, и власти в очередной раз устроили облаву на контрабандистов – внезапно установили контрольный пункт на дальнем конце моста, блокировав все движение до Правого берега.

– Я до сих пор не понял одного, – заявил Кюстин. – Мы музыканты, временами подрабатывающие сыском, или детективы, подрабатывающие музыкой?

– А ты как предпочитаешь? – отозвался Флойд, глядя в зеркало заднего обзора.

– Я предпочитаю занятие, не требующее сторонней подработки.

– До недавнего времени мы неплохо справлялись.

– До недавнего времени у нас было трио. А еще раньше – квартет. Может, дело в моей мнительности, но я замечаю тенденцию.

Флойд включил передачу, и «матис» продвинулся вместе с вереницей машин.

– Нам всего лишь нужно продержаться до ее возвращения.

– Она не вернется, – возразил Кюстин. – Она села в поезд и уехала навсегда. Ты еще держишь для нее сиденье впереди, но от этого ничего не изменится.

– Это ее сиденье.

– Она ушла. – Кюстин вздохнул. – В том-то и беда с поиском талантов. Найдешь, разглядишь – и рано или поздно его разглядит кто-нибудь еще.

Верзила-француз покопался в кармане пиджака:

– Ага, нашел. На, покажи доброму человеку.

Флойд взял пожелтевшие бумаги и положил рядом со своими на приборную панель. На контрольном пункте жандарм едва глянул на документы Флойда и вернул без единого слова. А взяв документы Кюстина, наклонился, чтобы рассмотреть как следует заднее сиденье «матиса» и сидевшего на нем.

– Месье, едете по делам?

– Хотелось бы, – ответил Кюстин спокойно.

– И что ваши слова должны значить?

– Что мы ищем работу, – ответил Флойд дружелюбно. – К сожалению, пока не нашли.

– Что за работа?

– Музыка. – Флойд указал назад. – Поэтому с нами музыкальные инструменты.

Жандарм ткнул стволом дешевого штампованного автомата в мягкий футляр контрабаса:

– В этом можно провезти кучу сигарет. Отгоните машину в зону досмотра.

Флойд, скрежетнув кулисой, включил передачу и повел старый «матис» туда, где жандармы обыскивали машины. Рядом с зоной досмотра стояла полосатая деревянная будка, в ней жандармы развлекались картами и дешевой порнографией. За парапетом, далеко внизу у реки, была небольшая пристань и участок набережной, усыпанный щебнем. У стены пустовало кресло, рядом – большой стол, дощатая панель на ко́злах, прикрытая тканью.

– Говори как можно меньше, – предупредил Флойд.

Жандарм с автоматом вернулся на свой пост, другой, из досматривающих, постучал по крыше:

– Доставайте. Кладите на стол.

Флойд с Кюстином вытащили через заднюю дверцу «матиса» футляр – не тяжелый, но громоздкий и неудобный. На нем накопилось столько царапин и вмятин, что пара лишних не меняла практически ничего.

– Хотите, чтобы я открыл? – осведомился Кюстин.

– Конечно, – сказал второй жандарм. – И выньте инструмент.

Кюстин выполнил распоряжение. Контрабас едва уместился рядом с футляром.

– Вот. Если думаете, что мы ухитрились поместить в футляр что-нибудь, кроме инструмента, – пожалуйста, смотрите.

– Я не про футляр думаю, – возразил жандарм, подзывая жестом коллегу, сидевшего на складном стуле рядом с будкой.

Тот – наверное, инспектор – отложил газету и взял деревянный ящик с инструментами.

– Я этих двоих подметил, – сказал жандарм. – Снуют через реку туда-сюда, будто мода такая. Тут уж задумаешься.

Инспектор глянул на Кюстина, прищурившись:

– А этого я знаю. Ты ж полицейским был, правда? Большой шишкой в штаб-квартире.

– Решил сменить карьеру. Иногда это полезно.

Флойд вынул свежую зубочистку из кармана рубашки, сунул в рот и надкусил. Острый конец впился в десну, брызнула кровь.

– Изрядное падение – от полицейского высшего разряда до лабуха, – упорствовал инспектор, поставив свой ящик наземь.

– Вам виднее, – согласился Кюстин.

Инспектор взял контрабас, потряс, изобразив глубокую сосредоточенность, затем положил на стол.

– Вроде ничего не дребезжит, – заметил он глубокомысленно, потянувшись за инструментами. – Однако контрабанду можно приклеить накрепко. Придется разобрать.

Кюстин со свистом втянул воздух и положил руки на контрабас:

– Нельзя разбирать! Это же музыкальный инструмент. Он не разбирается!

– Как подсказывает мой опыт, все разбирается, – хмыкнул инспектор.

– Полегче! – предупредил Флойд напарника. – В конце концов, это всего лишь кусок дерева.

– Ты друга послушай, – посоветовал жандарм. – Он дело говорит, хоть и американец.

– Пожалуйста, уберите руки с инструмента, – попросил инспектор.

Кюстин руки убирать не хотел, и Флойд его за это не винил. Контрабас был самой большой ценностью из всего, чем владел Флойд, включая «матис-эмикятр». Если не подвернется заказ на частный сыск, то контрабас – единственное, что отделяет нынешнее прозябание от банкротства.

– Отпусти! – одними губами сказал Флойд. – Оно того не стоит.

Инспектор с Кюстином потянули инструмент в разные стороны. Привлеченный их возней, остановивший машину автоматчик покинул пост и направился к вцепившимся в контрабас. А тот уже дергали изо всех сил, тянули и трясли.

Жандарм сдвинул предохранитель. Борьба за контрабас ужесточилась. Флойд подумал с ужасом, что инструмент сейчас не выдержит и лопнет. Но инспектор победил. Он вырвал из рук Кюстина инструмент и плавным движением перебросил через стол и низкую каменную стенку. Время будто замерзло. Флойду показалось, прошла вечность до того, как раздался тошнотворный хруст – контрабас ударился о брусчатку. Кюстин бессильно рухнул в кресло.

Флойд выплюнул зубочистку и раздавил каблуком, точно окурок. Затем подошел к парапету и глянул вниз, оценивая повреждения. До причала пара десятков метров. Гриф контрабаса раскололся надвое, корпус расщепился на тысячи зазубренных кусков, торчащих во все стороны.

Справа тяжело затопали. Флойд обернулся – второй жандарм торопился вниз, к причалу, по вделанной в стену лестнице. Слева застонали – это Кюстин посмотрел за парапет. Выглядел парень совершенно ошарашенным и раздавленным.

– Нет! Господи, нет!..

– Что случилось, то случилось, – сказал ему Флойд. – И чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Да ты же историю уничтожил! – заорал Кюстин на инспектора. – Это контрабас самого Содье! К этой деке прикасался Джанго Рейнхардт!

Флойд закрыл ладонью рот друга.

– Он просто переволновался. Вы уж простите моего друга. У него личные проблемы, трудно ему нынче. Он просит прощения у вас. Искренне. За свое поведение. Андре, ты ведь просишь прощения?

Кюстин молчал. Глядел, вздрагивая, на обломки контрабаса. Флойд подумал: он уже всей душой желает обратить время вспять. Стереть то, что случилось в последние минуты его жизни, а потом прожить их заново. Он успокоится, смирится, вежливо ответит на все вопросы жандарма. Возможно, повреждения, которые неизбежно причинили бы контрабасу, не окажутся настолько страшными.

– Говори! – шепнул Флойд.

– Я извиняюсь, – промямлил Кюстин.

– Искренне.

– Я искренне извиняюсь.

Инспектор скептически посмотрел на него, затем пожал плечами.

– Что случилось, то случилось, – сказал он. – Впредь слушайся друга: он-то соображает лучше.

– Так и сделаю, – растерянно пообещал Кюстин.

Внизу жандарм спихнул ногой обломки в реку. Они вскоре затерялись среди мусора, прибитого течением к берегам.

Когда Флойд наконец зашел в свой офис на третьем этаже старого дома по улице Драгон, на столе звонил телефон. Флойд бросил стопку конвертов и газет, только что вынутую из почтового ящика, и схватил трубку.

– «Расследования Флойда» слушают! – бодро объявил он, стараясь заглушить грохочущий снаружи трамвай, и выдернул зубочистку изо рта. – Чем могу быть…

– Месье Флойд? Где вы пропадали? – В голосе, явно старческом, слышалось скорее любопытство, нежели упрек. – Я названиваю с обеда! И уже хотел прекратить!

– Извините, пожалуйста. Расследую дело.

– Могли бы потратиться на секретаря. Или хотя бы на автоответчик. Я слышал, они весьма популярны у ортодоксальных евреев.

– Да, мы живем в удивительном мире, полном научных чудес! – воскликнул Флойд, выдвигая стул из-за стола и садясь. – Могу ли я узнать…

– Извините, мне следовало представиться. Бланшар. Живу в Тринадцатом округе. Возможно, у меня есть дело для вас.

– Продолжайте, – попросил Флойд, еще не уверенный, что происходящее – не сон.

Уход Греты, безработица, инцидент с полицейскими за мостом – в такой ситуации о просьбе насчет детективных услуг можно было лишь мечтать.

– Должен предупредить вас, случай серьезный, – сказал старик. – Сомневаюсь, что расследование пройдет быстро и легко.

– Месье, думаю, для нас это не проблема. – Флойд налил бренди в давно пустовавший стаканчик. – О каком деле идет речь?

Он перебрал в уме возможности. Слежка за неверной супругой – всегда крайне выгодная работа. Этим можно заниматься неделями. То же самое с поисками пропавшей кошки.

– Убийство, – сказал Бланшар.

Флойд позволил себе отхлебнуть бренди. В глотку потек сладкий и едкий огонь. Настроение рухнуло так же быстро, как и поднялось.

– Мне очень жаль, но мы не занимаемся убийствами.

– Не занимаетесь?

– Убийства – работа для ребят в котелках. Парни с Набережной не позволяют нам совать нос в такие дела.

– Но в этом как раз и суть. Полиция не считает произошедшее убийством.

– Не считает?

– По мнению полицейских, это или самоубийство, или несчастный случай. И так и этак они не заинтересованы в расследовании. Вы же знаете нынешние порядки. Уголовный розыск интересуется совсем другим.

– А, понимаю, к чему вы, – пробормотал Флойд.

По старой привычке он нацарапал в блокноте: «Бланшар, 1-й округ, предп. убийство». Может, это ничего и не даст, но, если звонок прервется, будет хоть какая-то возможность отыскать звонившего. А уж Флойд постарается отыскать.

Он вдруг заметил, что предыдущая запись была сделана шестью неделями раньше.

– Ладно, допустим, полиция ошибается. Что заставляет вас считать произошедшее именно убийством?

– То, что я знал погибшую молодую даму.

– И вы думаете, она не была способна на самоубийство?

– Этого я не могу сказать. Но точно знаю, что она боялась высоты и тем не менее упала с балкона пятого этажа.

Флойд закрыл глаза и поморщился – ему привиделся разбитый о камни контрабас. Флойд ненавидел тех, кто падал с высоты – по своей воле или нет. Он снова глотнул, надеясь, что спиртное поможет избавиться от жуткой мысленной картины.

– А где сейчас тело? – спросил он.

– Согласно завещанию покойной, она кремирована. Гибель произошла три недели назад, двадцатого сентября. Я знаю, что при вскрытии не обнаружено ничего подозрительного.

– А может, она была лунатичкой? Ходила во сне? – спросил Флойд, уже приготовившись зачеркнуть написанное в блокноте. Дело-то стопроцентно дохлое. – Или она сильно расстроилась, или перила на балконе разболтались? Полиция говорила с владельцем дома?

– Да. Видите ли, домовладелец – я. И уверяю вас, перила на балконе в полном порядке.

«Чепуха, – подумал Флойд. – День, от силы два на расследование, и вывод будет тот же, что у полиции. Конечно, и такое дело – лучше, чем ничего, но из финансовой пропасти оно не вытащит».

Он положил авторучку и вытащил нож для резки бумаги. Вскрыл верхний конверт, и оттуда выпал ультиматум от владельца дома. Того дома, где жил Флойд.

– Месье Флойд, вы меня еще слушаете?

– Просто задумался. Мне кажется, версию несчастного случая трудно сбросить со счетов. А без явного свидетельства злого умысла вряд ли можно добавить что-то к официальному заключению.

– Месье Флойд, у меня именно что имеются свидетельства злого умысла. Конечно, лишенные воображения идиоты с Набережной не захотели даже посмотреть на них. От вас я ожидаю большего.

Флойд скатал требование заплатить за квартиру в комок и швырнул в корзину для бумаг.

– А вы можете рассказать про эти свидетельства?

– Да, при личной встрече. Предлагаю приехать ко мне. Сегодня же вечером. Надеюсь, вы не слишком заняты?

– Для вас найду время, – заверил Флойд.

Он записал адрес и телефон, договорился о времени. Потом спросил:

– Месье Бланшар, один момент. Я понимаю, что Набережную не слишком заинтересовала смерть этой женщины. Но почему вы позвонили именно мне?

– Хотите сказать, что я ошибся?

– Вовсе нет. Просто большинство клиентов обращаются ко мне по личной рекомендации. Мало таких, кто просто находит мое имя в телефонной книге.

Старик лукаво засмеялся – такой звук, будто поворошили кочергой угли в камине.

– Не сомневаюсь. В конце концов, вы же американец. Что за дурак захочет нанять американского детектива в Париже?

– Я француз, – возразил Флойд, разрезая второй конверт.

– Мы говорим не о паспортах. Месье Флойд, ваш французский безупречен – для иностранца. Но вы родились в Соединенных Штатах, разве нет?

– А вы немало знаете обо мне. Кто вам назвал мое имя?

– Единственный разумный полицейский из всех, с кем я общался по этому делу, – месье Мальо. Полагаю, вы знаете друг друга?

– Приходилось встречаться. Он вполне приличный человек. Но почему месье Мальо сам не взялся расследовать сомнительное самоубийство?

– Говорит, у него связаны руки. А когда я упомянул, что та девушка – американка, ему естественным образом вспомнилось ваше имя.

– А конкретно откуда она?

– Кажется, из Дакоты. Или Миннесоты. Во всяком случае, с севера.

– А я из Галвестона. И между нами абсолютно ничего общего.

– Тем не менее возьметесь ли вы за дело?

– Месье, мы же назначили встречу. Там и обсудим.

– Хорошо. Мне ожидать вас к назначенному сроку?

На конверте значилось, что письмо послали из Ниццы. Флойд тряхнул конвертом, на стол упал серый листок, сложенный вдвое. Флойд развернул его и увидел слова, написанные от руки водянистыми чернилами чуть темнее бумаги. Почерк он узнал мгновенно.

Грета.

– Месье Флойд?

Он выронил письмо, обжигавшее, как раскаленная фольга. Будто ток пустили сквозь пальцы. Вот уж чего-чего, а письмо от Греты он получить не ожидал. И не сразу опомнился, оглушенный вторжением прошлого в жизнь.

Что она хочет сказать?

– Месье Флойд? Вы еще на связи?

Он постучал по трубке.

– Месье, простите, вдруг пропала слышимость. В подвале полно крыс, и они постоянно точат зубы о телефонные провода.

– Понятно. Значит, приедете, как мы договорились?

– Да, приеду обязательно.