Онлайн чтение книги Через пень-колоду
ПРИМЕЧАНИЯ

В архиве Г. И. Успенского сохранился листок с записью наименования цикла очерков «Через пень-колоду» и плана очерка, который под заглавием «Общие свойства «скучающей публики» был опубликован в «Русской мысли», 1884, № 10. Это дает основание датировать замысел очерков «Через пень-колоду», которые впервые появились на страницах журнала «Русская мысль» в 1885 году, предшествующим годом.

В очерках «Через пень-колоду» Успенский вновь поднимал вопрос о неустройстве и путанице пореформенной жизни.

В журнальной редакции цикла (очерк «Куда девался один хороший русский тип?») писатель сам пояснил сущность избранного им заглавия.

«Название Через пень-колоду,  — писал он, — дано настоящим очеркам потому, что русская жизнь вообще, а деревенская, из которой, главным образом, и будет почерпаться материал для этих очерков, в особенности, идут вперед (да! все-таки, вперед) с такими ненужными, нелепыми, жестокими случайностями и осложнениями, что выражение через пень-колоду, которым мне хотелось охарактеризовать это бестолково-трудное движение, можно упрекнуть разве только в некоторой мягкости, не соответствующей тому грубо топорному элементу, который в теперешней русской жизни неизменно сопутствует каждому, самому малейшему и простейшему явлению будничного обихода. Но, не исчерпывая всей многосложности явлений, из которых соткана настоящая минута русской жизни, выражение через пень-колоду, характеризующее эту минуту, хотя и в смягченном виде и смягченными чертами, выбрано мною также и для характеристики положения, в котором находится и наблюдатель этой минуты: через пень-колоду идет жизнь, и через пень-колоду волей-неволей должна идти и мысль наблюдателя: неожиданность, безрезонность, непостижимость, наконец, которыми испещрен сегодняшний день, невольно расшатывают, повергают в отчаяние, иной раз отупляют, а иной раз вдруг подъемлют для того, чтобы тотчас же «повергнуть» эту несчастную мысль наблюдателя, и все эти терзания, все эти неожиданности, сменяющие друг друга с быстротою, все более и более увеличивающеюся, не могут не класть своей печати на манеру и на способ литературного изложения того, что наблюдатель хотел бы рассказать читателю… Веселое, независимо от рассказчика, едва начавшего свою веселую речь, сменяется таким ужасным, что веселая речь надолго замирает на устах, и нужно долгое время, чтобы опомниться, прийти в себя, одуматься и, убедившись, что это «ужасное» имеет в конце концов хотя и отдаленную, но неразрывную связь с тем «веселым» сюжетом, разговор о котором был так нежданно прерван, чтобы можно было возвратиться к продолжению и тону прерванного рассказа.

Да не смушается поэтому читатель видимою нестройностью и беспорядочностью в передаче моих наблюдений; я уже сказал, что хотя жизнь русская и идет через пень-колоду, но она идет и идет вперед, идет к правде, к торжеству ее, то есть к тому самому, что нужно душе человеческой, что оставляет глубокий, не всегда, при настоящих условиях жизни, приметный, но вечно живой, несокрушимый центр. Вот такой же центр не может не быть и в наблюдениях, почерпаемых из явлений этой же самой действительности: быть может они покажутся на первый взгляд беспорядочными, мечущимися с предмета на предмет, прерывающими речь об одном для того, чтобы, начав о другом, также прервать и начать о третьем и т. д., но так как источник этой спутанной речи — только частица той же самой многосложной картины, которую представляет современная русская жизнь, то и в видимой беспорядочности передачи явлений этой жизни также будет центр, к которому сойдутся все эти якобы случайности отступлений от начатого, прерванных речей и т. д…»

Таким «центром», то есть мыслью, объединяющей весь цикл очерков, была мысль о неуклонном проявлении в жизни положительных явлений, они-то и позволяли мечтать о лучшем будущем народа.

Первоначально цикл «Через пень-колоду» состоял из шести очерков («Захотел быть умнее отца!», «Куда девался один хороший русский тип?», «Пинжак» и чорт», «Недописанная глава», «Выпрямила» (Отрывок из записок Тяпушкина), «Окончание недописанной главы»).

Картины деревенской жизни связаны в цикле с изображением отношения интеллигенции к народу и с вопросом о роли искусства и литературы в «выпрямлении» человека, «скомканного» современными условиями жизни.

В 1886 году при подготовке к изданию восьмого тома Сочинений Успенский, очевидно желая избежать многотемности, пересмотрел состав очерков «Через пень-колоду». Три последних очерка, явившихся своеобразным эстетическим трактатом писателя, были исключены из цикла. Один из очерков, «Выпрямила», вошел позднее в новый цикл «Кой про что» (см. том 7 настоящего издания).

Взамен исключенных произведений писатель ввел в состав цикла «Через пень-колоду» очерк из деревенской жизни «Перестала!»

В соответствии с сужением проблематики цикла Успенский вычеркнул из второго очерка приведенное выше пояснение заглавия «Через пень-колоду».

I. ЗАХОТЕЛ БЫТЬ УМНЕЕ ОТЦА!

Впервые очерк напечатан в «Русской мысли», 1885, № 1, с подзаголовком «Из деревенских заметок». Включался Успенским со стилистическими исправлениями в собрания сочинений.

В очерке, открывающем цикл «Через пень-колоду», Успенский рисует неприглядную картину пореформенной жизни. «Рыковщина», по его утверждению, не только денежная спекуляция (см. очерк «Затруднения купца Тараканова» из цикла «Скучающая публика»). Это — типичное проявление хищничества растущей русской буржуазии, которое проникло и в деревню «во образе грабительства, кулачества и кабачества».

Отображая типические явления эпохи реакции, Успенский дал в своем очерке яркую зарисовку облика деревенского кляузника «мужицко-чиновничьего типа», выступающего в защиту старых норм жизни. Родственный тип, в том же 1885 году, был создан и А. Чеховым в образе унтера Пришибеева.

Людям, цепляющимся за старину, Успенский противопоставляет новые силы, появившиеся в деревне.

В очерке затронут злободневный, неоднократно поднимавшийся в печати вопрос о применении телесных наказаний волостными судами. Протест против употребления розог ярко выражен и в очерке Успенского «Дохнуть некогда» (см. стр. 346–371 настоящего тома).

II. ХОРОШИЙ РУССКИЙ ТИП

Впервые очерк напечатан в «Русской мысли», 1885, № 2, под заглавием «Куда девался один хороший русский тип?». С исправлениями и сокращениями текста включался Успенским в собрания сочинений.

Поставив перед собою задачу показать, что «хотя жизнь русская и идет через пень-колоду», но все же неустанно «идет и идет вперед», Успенский в своем новом очерке так же, как и в предшествующем, останавливает внимание читателя не только на темных, но и на светлых сторонах современной действительности.

Хороший русский тип — это тип человека, деятельно борющегося за улучшение жизни народа.

Успенский подчеркивает, что ценность человеческой жизни в практическом, реальном служении людям. В качестве иллюстрации писатель останавливается на деятельности представителей русской интеллигенции «старого, церковного» и нового, светского воспитания.

Успенского привлекает борьба Стефана Пермского с народным невежеством и теми, кто противится его искоренению. Заимствуя факты из брошюры Т. Толычевой «Пермский апостол» (М., 1883, стр. 34), Успенский, однако, дает иную социальную расшифровку этих фактов. Толычева обращает внимание главным образом на проповедническую деятельность Стефана Пермского, на его борьбу с жрецом Пимой. Успенский вскрывает социальную сущность этой борьбы: Стефан Пермский разоблачает кулака Пиму, скупающего у зырян за бесценок дорогие меха.

В качестве современного образца хорошего русского человека Успенский приводит князя А. И. Васильчикова. Однако писатель оказался в плену народнической иллюзии о возможности улучшить жизнь народа путем мелких реформ. Это помешало ему понять истинное значение либерально-народнической деятельности Васильчикова, о котором В. И. Ленин писал: «Васильчиков, как и все народники, своими практическими мероприятиями представляет интересы одной лишь мелкой буржуазии» (В. И. Ленин. Сочинения, т. 1, стр. 428).

Стр. 251. Ремонтер — офицер, командированный для закупки лошадей.

Стр. 259. … шаблонность, выработанную на Никольском рынке…  — На Никольском рынке в Москве предприимчивые купцы-издатели организовали дешевую торговлю низкопробной литературой. Против деятельности этих издателей выступали Г. Успенский, А. Чехов, Салтыков-Щедрин и др.

Стр. 262. …очерка «Трудами рук своих»…  — см. стр. 166–191 настоящего тома.

Стр. 263. Васильчиков говорит…  — Далее Успенский цитирует книгу А. Голубева «Князь А. И. Васильчиков (1818–1881). Биографический очерк», СПБ., 1882.

III. «ПИНЖАК» И ЧОРТ

Впервые очерк напечатан в «Русской мысли», 1885, № 3. Со стилистическими исправлениями включался Успенским в Сочинения.

В этом очерке, как и в ряде предшествующих, Успенский говорит о тлетворном влиянии капитализма на деревню: падение нравственности в крестьянских семьях связывается им с господством рубля.

Говоря об обусловленности жизни современного крестьянина капиталистическим способом производства, В. И. Ленин вспомнил творчество Гл. Успенского: «Раз крестьянин становится товарным производителем (а таковыми стали уже все крестьяне), — то «нравственность» его неизбежно уже будет «основана на рубле», и винить его за это не приходится, так как самые условия жизни заставляют ловить этот рубль всяческими торговыми ухищрениями». Эти слова Ленин сопроводил сноской: «Ср. Успенского» (В. И. Ленин. Сочинения, т. 1, стр. 357).

Стр. 278. Дипломат — верхнее платье особого покроя.

IV. «ПЕРЕСТАЛА!»

(Из деревенских заметок)

Впервые очерк напечатан в «Русской мысли», 1885, № 12, в качестве самостоятельного произведения. С небольшими исправлениями был включен в цикл «Через пень-колоду» в Сочинениях писателя.

Очерк о «власти земли», о благотворном воздействии земледельческого труда на человека был введен в цикл с целью подтвердить правильность теории существования трудами рук своих «для всего русского крестьянства», о чем Успенский писал во втором очерке цикла (см. стр. 262).

В 1891 году Успенский переработал свой очерк для серийного издания брошюр «для народа» («Перестала!», изд. В. И<кскуль>, М., 1891).

Стр. 306. … «будет бить ее муж-привередник и свекровь в три погибели гнуть»…  — перифраза из стихотворения Н. А. Некрасова «Тройка».

Стр. 309. Оттоманская порта.  — Речь идет о Восточной войне 1853–1856 голов.

— … Николай Первый потребовал ключи от Ерусалима…  — Речь идет о требовании предоставить православной церкви право владеть ключами от Вифлеемского храма в Палестине. Отказ турецкого султана послужил внешним поводом к разрыву дипломатических отношений между Россией и Турцией и дальнейшему обострению международных отношений. В Восточной войне 1853–1856 годов против России сражались Турция, Англия, Франция и Сардиния. По мирному договору 1856 года (Парижский трактат) Россия лишалась права иметь военные крепости на Черноморском побережье и морской флот в Черном море.

Стр. 317. Опять эта самая оттоманская портачудить начала.  — Речь идет о русско-турецкой войне 1877–1878 годов.