Онлайн чтение книги Чернее чёрного Black as He's Painted
Глава 9. РАЗВЯЗКА

I

— А, чтоб его… — не выдержал Аллен, но Трой не дала договорить.

— Нет, слушай. Дело в том, что он уже уехал. Минут пять назад. В той самой машине.

— Куда?

— В посольство.

— Хорошо. Оставайся на месте.

— Срочное дело, — сообщил Аллен мистеру Уиплстоуну. — Скоро увидимся.

Из дому он вышел в ту же минуту, когда Фокс выскочил из машины, стоявшей под деревьями, и кинулся навстречу.

— Анонимный звонок, — сообщил Фокс. — Бомба в его машине.

— Знаю. Поехали в посольство.

Они вскочили в машину. По дороге в посольство, оказавшейся куда сложнее, чем через проход в стене, Фокс объяснил Аллену, что кто-то изменённым голосом позвонил в Ярд. Оттуда сообщили Трой и подняли на ноги Гибсона и всех, кто был в этом районе.

— Президент уже на обратном пути, — сказал Аллен. — Аноним позвонил и Трой тоже.

— В автомобиль сопровождения уже сообщили.

— Надеюсь.

— Как вы думаете, розыгрыш?

— Трудно сказать. Все это в целом выглядит довольно странно. Разумеется, нам придётся отнестись к сообщению всерьёз. Но у меня недоброе предчувствие, Фокс, что если это розыгрыш, то кроется за ним нечто большее. Иными словами, некто хочет отвлечь наше внимание. Заглянем к Фреду, а потом вернёмся к нашим баранам. Наш пейзажист на Мьюс должен быть начеку. Так, мы уже на месте.

Выключив сирену, они свернули на Плейс Парк Гарденс, где перед посольством из полицейского автомобиля сопровождения выходил Бумер, сопровождаемый млинзи и афганской борзой. Аллен с Фоксом тоже вышли из машины и приблизились к Бумеру, который бурно их приветствовал.

— Привет, привет! — воскликнул он, — ну, повороты как в романе! Думаю, вы уже слышали последнюю новость!

— Слышали, — кивнул Аллен. — Где посольская машина?

— Где? На полпути сюда. Ваш добряк Гибсон и его топтуны роются под сиденьями в поисках бомбы. Твоей жене я уже не был нужен и уехал чуть раньше. Зайдёшь?

Аллен извинился и остался на месте, с облегчением следя, как Бумер входит в посольство. Человек за рулём полицейской машины говорил в микрофон:

— Мистер Аллен только что прибыл, сэр. Да, сэр.

— Все в порядке, — Аллен опустился на сиденье рядом с ним.

На связи был Гибсон.

— Вы уже в куре? — спросил он. — Мы пока ничего не нашли, но ещe не закончили.

— Вы слышали голос?

— Нет. Он звонил в Ярд. Вероятно, говорил через платок.

— Мужчина или женщина?

— Очень странный голос. Какой-то пискливый шёпот. Утверждают, что звучал он перепуганно или возбуждённо. Вот что передали — в дословной записи:" — Это Скотланд Ярд? В машине нгомбванского посольства бомба. Ждать осталось недолго." Откуда звонили, выяснить не удалось. Полагали, что машина ещe стоит перед вашим домом и потеряли несколько минут, пока выяснили, где она на самом деле. Все мои ребята по тревоге моментально собрались на месте. Да, вот ещё: аноним немного шепелявил.

— Черт возьми, но это совершенно естественно! Как ещe он мог бы говорить через платок? Кто сейчас в Каприкорн?

— Парень с этюдником и красками.

— Я его знаю. Больше никого?

— Нет, — ответил Гибсон, — остальных я отозвал сюда. — И хмуро добавил: — Моя задача — охранять это проклятого чёрного жеребца, от которого у меня уже голова болит. Работёнка — не позавидуешь.

— Знаю, Фред. Чертовски противная работа. Я вернусь на Каприкорн. А вы?

— Пойду снова к этой чёртовой машине. Признаюсь, — пожаловался Гибсон, — я бы предпочёл, чтобы на него совершили настоящее покушение. Ей-Богу.

Аллен был уже готов сказать что-нибудь в утешение, когда его позвали к рации в его машине. Докладывал одарённый сержант Джейкс.

— Сэр, — возбуждённым голосом начал он, — должен вам кое-что сообщить.

— Что?

— Перед тем, как возникла паника вокруг бомбы, сюда пришёл тот полковник, простите, не помню фамилии, и начал жать звонок на двери. Тут началась вся эта паника. Парень, который караулил в машине возле входа в пассаж, проезжал мимо, и так, мимоходом, через окно машины мне сказал, что объявлена общая тревога. Пока я с ним говорил, из гаража выехал большой грязный грузовик и закрыл мне вид на керамическую мастерскую. Поскольку я получил от вас указание ни при каких обстоятельствах не трогаться с места, пришлось остаться там. Коллега в машине уехал. Между тем перед грузовиком образовалась пробка. Я все ещe не видел мастерскую, но слышал, как полковник ругается. Он выкрикивал что-то вроде «Черт возьми, откройте эти проклятые двери и впустите меня!» Шофёра принялись жать на клаксоны и все это продолжалось минут пять, не меньше, сэр.

— Мог ли кто-то… могли за это время выйти из мастерской две весьма тучные особы?

— Полагаю, нет, сэр, ибо когда улица очистилась, полковник все ещe стоял у дверей мастерской и продолжать жать на звонок. Он занят этим до сих пор. И все ещe кричит, но уже не так громко. Полагаю, он изрядно набрался. Что мне делать, сэр?

— Где вы?

— Торчу за своим мольбертом. Подумал, что могу рискнуть и доложить. Останетесь на приёме, сэр?

Из наушника донёсся уличный шум. Потом снова раздался голос сержанта.

— Я в пассаже перед гаражом, сэр. Пришлось спрятаться. Человек из подвала по Уол, дом один, миновал Каприкорн Плейс и направляется к мастерской.

— Возвращайтесь к этюднику и продолжайте наблюдение.

— Слушаюсь, сэр.

— Я скоро буду. Конец связи. — Аллен повернулся к шофёру. — На Каприкорн Сквер. Так быстро, как сможете, только без сирены.

— Что все это значит? — спросил Фокс. Аллен объяснил, и Фокс заметил, что художник — сообразительный парень, хоть и одет на манер бродяги. Фокс страдал предрассудками в отношении «карикатурно разодетых полицейских». Его собственный вкус, если речь шла о маскировке, ограничивался старым рединготом из донейгельского твида и старомодной матерчатой шляпой. Этот реквизит с удивительной эффективностью скрывал его внешность.

На Каприкорн Сквер Аллен сказал:

— Будет лучше, если мы разделимся. Шеридан — Гомес — единственный член банды, который нас не знает. Остальные могли запомнить по допросу после приёма. У вас с собой ваша ночная рубашка?

— Если вы имеете в виду мой редингот — да. Сзади в машине.

— А головной убор?

— Свернут в кармане.

— Когда переоденетесь, пройдитесь через сквер и Каприкорн Плейс к мастерской. Я пойду по Уол и Мьюс. Перед керамической мастерской встретимся.

Фокс оделся и ушёл; выглядел он как североирландский бакалейщик на каникулах. Аллен, свернувший на Каприкорн Уол, походил на себя самого.

Люси Локкет, которая грелась на солнышке перед домом номер один, заметила его и выгнула спину.

«Люди Гибсона скоро вернутся на свои места,» — подумал Аллен. Пока их видно не было.

На Каприкорн это были самое оживлённые часы. В обе стороны непрерывными потоками тянулись автомобили. Аллен воспользовался этим, чтобы незаметно приблизиться к магазинчику с товарами для дома на углу Мьюс. Оттуда открывался вид на всю Мьюс до самой керамической мастерской на противоположном конце. Время от времени в поле зрения появлялся и талантливый сержант Джейкс у мольберта, но чаще его закрывали машины, выезжавшие или въезжавшие в гараж. Керамическая мастерская тоже появлялась и исчезала, как заставка телевизионной рекламы. Там все ещe торчал полковник Кобурн-Монфор, прислонившийся к входной двери, а рядом с ним — Гомес. И тут, как по мановению волшебной палочки, рядом появился Чабб и они о чем-то заспорили. По Мьюс проехал грузовик, остановился перед «Наполи» и грузчик принялся снимать коробки и ящики, совершенно закрыв обзор.

Между «Наполи» и гаражом, рядом с цветочным магазином, помещалось маленькое бистро, которое именовалось «Бижу». В хорошую погоду хозяин выносил на тротуар четыре столика и подавал тут кофе и сладости. Один столик как раз освободился. Аллен миновал грузовик и цветочный магазин, подсел к столу, заказал кофе и закурил трубку. К керамической мастерской он был обращён спиной, но все прекрасно видел отражённым в витрине.

Гомес и Чабб все ещe стояли неподалёку от двери. Полковник опирался на неё, явно утратив способность соображать. Чабб едва не кусал пальцы. Гомес, очевидно, заглядывал внутрь сквозь щель в шторах, закрывавших витрину.

Потом к ним присоединилося инспектор Фокс, пришедший с Каприкорн Плейс. Вёл он себя так, словно искал нужный адрес. Подойдя к дверям, Фокс надел очки и прочитал объявление:

«Закрыто — приём товара.»

Видимо, он о чем-то спросил Гомеса, но тот пожал плечами и повернулся спиной.

Фокс побрёл дальше по Мьюс. Остановился у талантливого сержанта Джейкса, снова надел очки и склонился над этюдником. Аллен с наслаждением наблюдал, как его коллега выпрямился, со знанием дела склонил голову к плечу, оступил на шаг — другой, извинился перед прохожим, которому преградил дорогу, и продолжил путь. Подойдя к его столику, инспектор спросил:

— Простите, здесь не занято?

На что Аллен ответил:

— Нет, располагайтесь.

Фокс сел, заказал кофе, а когда его обслужили, спросил Аллена, который час.

— Да плюньте вы на это, — не выдержал Аллен. — Никто за нами не следит.

Но оба продолжали делать вид, что идёт случайный разговор между чужими людьми.

Фокс заметил:

— Странная компания. Ведут себя так, словно друг друга не знают. Полковник окончательно готов. Достаточно ткнуть в него пальцем, и рухнет на землю.

— А что с мастерской?

— Ничего не видно. Витрина почти целиком затянута шторой и внутри темно.

Подув на пену, он пригубил кофе.

— Они в весьма плачевном состоянии. Гомеса бьёт дрожь и он смертельно бледен. Похоже, с ним могут быть проблемы. Полагаете, Санскриты улизнули, сэр?

— Вряд ли, это должно было произойти совсем недавно, но ведь Санскрита видели возвращавшимся домой в пять минут десятого.

— Наблюдатель с красками убеждён, что за время его дежурства уйти они не могли.

— Но он же помнит, что бегал в пассаж, чтобы связаться со мной. К тому же, как только объявили тревогу, все люди Гибсона покинули свои посты. Нет, я не думаю, что они улизнули. Надеюсь, нет. По-моему, они там что-то затевают.

— Что тогда будем делать? — спросил Фокс у своего кофе.

— У меня есть ордер на обыск. И можете быть уверены, Фокс, что в этой ситуации я им воспользуюсь. Понимаете, продолжал Аллен, спокойно глядя на облака и посасывая трубку, — возможно, там мы угодим в какой-то переплёт. Вернитесь к машине и вызовите подкрепление. Люди Фреда уже должны вернуться. Как только они будут на месте, мы начинаем. Сигнал получите по радио.

— Что делать с Гомесом и полковником? И что с Чаббом?

— Незаметно и предельно вежливо задержим их всех. До встречи перед мастерской.

Фокс отставил пустую чашку, осмотрелся кругом, встал, поклонился Аллену и зашагал к Уол. Аллен подождал, пока тот исчез за углом, допил кофе и неспешным шагом приблизился к сержанту Джейксу, который работал над архитектурными деталями.

— Сворачивайтесь, — бросил он. — И оставьте все барахло в пассаже. Через несколько секунд вас вызовет инспектор Фокс.

— Начинаем, сэр?

— Возможно. Если эти люди попытаются скрыться, мы их задержим. Но только тихо. Когда получите команду от Фокса, выйдите из пассажа, чтобы я вас видел, и возьмёмся за дело. Ясно?

— Ясно, сэр.

В сторону «Наполи» по Мьюс громыхал грузовик; перед гончарной мастерской он с трудом развернулся и покатил туда, откуда приехал. Аллен двигался в сторону мастерской.

На Бэронсгейт завыла полицейская сирена. Другая, громче, доносилась откуда-то с окраин Каприкорн.

Сержант Джейкс вышел из пассажа перед гаражом. Фокс с Гибсоном поспешали вовсю.

Гомес торопливо зашагал по Мьюс, по противоположной от Аллена стороне. Аллен перешёл улицу и преградил ему дорогу. Сирены, завывавшие уже совсем близко, умолкли.

— Мистер Шеридан? — спросил Аллен.

Растерянная физиономия мужчины средних лет Аллену на миг с невероятной точностью напомнила его же на пятнадцатилетней давности фотографии из альбома мистера Уиплстоуна. Он побледнел до такой степени, что синеватый отлив дочиста выбритых щёк казался гримом.

— Да, меня зовут Шеридан, — нервно бросил он. — И что с того?

— Вы собирались навестить Санскритов, верно?

Гомес незаметно шевельнулся: перенёс вес с одной ноги на другую, как это делала кошка мистера Уиплстоуна, готовясь прыгнуть или убежать. За спиной Аллена появился Фокс. Двое парней Гибсона в форме свернули с Карприкорн Плейс на Мьюс. Около мастерской уже собрался народ. Сержант Джейкс разговаривал с Чаббом, а Фред Гибсон возвышался над полковником Кобурн-Монфором, который все ещe подпирал двери в жилище Санскритов.

Гомес перевёл испытующий взгляд с Аллена на Фокса.

— Что это значит? — прошепелявил он. — Что вам нужно? Кто вы такие?

— Полиция. Мы собираемся войти в мастерскую и предлагаем вам следовать за нами. Лучше избежать ненужных сцен на улице, как по-вашему?

Гомес, казалось, как раз и собирался устроить сцену, но потом только процедил сквозь зубы:

— Я к ним хотел зайти.

— У вас есть шанс, — заметил Аллен.

Тот нахмурился, немного поколебался, наконец буркнул: — Ладно, — и зашагал между Алленом и Фоксом.

У Гибсона с сержантом проблем не было. Чабб замер, напряжённо выпрямившись, и всхлипывал. Полковника Кобурн-Монфора оттащили от звонка, ловко развернули и прислонили к косяку. Глаза полковника тупо уставились на них, губы бессильно обвисли, но в нем по-прежнему чувствовалась армейская выправка.

Пришли четверо полицейских в форме и тут же вокруг стали собираться зеваки.

Аллен позвонил, потом постучал в дверь. Подождав с минуту, сказал одному из полицейских:

— Тут йельский замок. Надеюсь, без засова. У вас что-нибудь найдётся?

Полицейский покопался в нагрудном кармане и вытащил целлулоидную линейку с напечатанным переводом английских мер в метрическую систему. Аллен засунул еe в щель между дверью и косяком и немного там пошевелил.

— Есть, сэр, — воскликнул констебль, когда двери распахнулись.

Аллен повернулся к Фоксу и Гибсону.

— Вы не подождёте здесь минутку с этими господами?

Потом кивнул полицейским, чтобы следовали за ним; трое вошли внутрь, один остался перед дверью.

— Хэлло, — крикнул Аллен. — Есть кто дома?

Его звучный голос в душном жилище прозвучал глухо. Они стояли в узкой прихожей, стены которой покрывала тёмная ткань явно африканского происхождения. Пахло пылью и застоявшимся ароматом сандалового дерева. Слева, сразу за дверьми, начиналась крутая лестница. Двери в дальнем конце прихожей, вероятнее всего, вели в магазин. У стены стояли перевязанные ремнями два огромных чемодана, пестревшие наклейками.

Аллен повернул выключатель и под потолком пробудилась к жизни псевдовосточная люстра красного стекла. Наклейки на чемоданах гласили:"Санскрит, Нгомбвана".

— Пошли, — скомандовал он и повёл всех по лестнице. На последней ступеньке Аллен снова окликнул хозяев.

Тишина.

На площадку выходили четверо дверей, все запертые.

Две вели в маленькие спальни с экзотической обстановкой, в которых царил ужасный беспорядок. На незастланных постелях валялось бельё, полупустые шкафы и комоды распахнуты настежь. На полу лежали два чемодана поменьше, ещe не собранных. И повсюду пронзительный, неприятный запах.

Грязная ванная, покрытая горячей мокрой плесенью. Запертый шкафчик на стене.

И напротив — большая, обставленная тяжёлой мебелью комната с диванами, толстыми коврами, овальными лампами с кораллами и шёлковыми абажурами, плошками для благовоний и множеством сувениров из Африки. Но Санскритов там не было.

Пришлось спуститься вниз. Отворив двери в конце прихожей, Аллен прошёл в мастерскую. Где и нашёл хозяев.

Там было темно. Только сквозь щель в занавесях проникал тонкий луч света.

Аллен замер в дверях, полицейские — у него за спиной. Когда глаза привыкли к полутьме, перед ним стал вырисовываться интерьер комнаты: стол, груда обёрточной бумаги и шпагата, открытые коробки. На полках проступали силуэты нескольких глиняных поросят. Конец бывшей конюшни переходил в какой-то закуток, смахивавший на устье пещеры, где поместились печь и длинный рабочий стол. Оттуда разливался слабый красноватый свет.

Его вдруг охватила слабость, что-то вроде ночного кошмара, который лишает человека способности пошевелиться.

Слабость эта продолжалась всего несколько секунд, но оставила ощущение, что за ними кто-то следит.

Кто-то сидевший на скамье в противоположном конце комнаты, в закутке, следил за ним: во тьме вырисовывалась масса, которую он по ошибке принял за тень.

Тень начала приобретать конкретные очертания. Это была массивная фигура с кокетливо опёртым на плечо подбородком и широко раскрытыми глазами.

Аллен нащупал выключатель и в комнате вспыхнул свет.

Кокетливо склонив голову к плечу, на него смотрела широко раскрытыми глазами мисс Санскрит.

За скамьёй, спиной к ней, нырнув плечами в ящик и задрав тучный зад, словно толстая кукла, переброшенная через край, лежал еe брат.

Оба были мертвы.

Между ними на полу и на скамье валялись окровавленные глиняные черепки.

А в ящике лежала безголовая туша большого глиняного поросёнка.

II

У одного из полицейских сорвалось негромкое проклятье, но когда Аллен шагнул в закуток, констебль умолк и побрёл следом.

— Останьтесь там, где стоите, — велел Аллен, но потом передумал. — Нет! Один из вас пусть заберёт всю эту публику с улицы внутрь и запрет двери. Проведите их в комнату и оставайтесь с ними. Записывайте все, что будут говорить.

А вы позвоните в отдел расследования убийств и передайте новости. И попросите Фокса с Гибсоном, чтобы пришли сюда.

Полицейские вышли, закрыв за собой двери. Потом Аллен услышал, как хлопнула дверь и загремели шаги по лестнице.

Войдя, Фокс с Гибсоном нашли Аллена, стоящего между телами Санскритов. Направившись было к нему, они остановились, когда Аллен поднял руку.

— Кошмар, — протянул Фокс. — Что тут произошло?

— Идите посмотрите, только осторожно.

Обогнув стол, они заметили, что череп мисс Санскрит был разможжен, как скорлупа яйца. Волосы свекольного цвета, тёмные и мокрые, были вдавлены глубоко в рану. Платье на спине насквозь пропиталось кровью, а на столе под еe локтем блестела тёмная лужа. Одета она была так, словно собралась на улицу. На полу валялась окровавленная шляпка, а на столе — сумочка.

Аллен обернулся, взглянув на огромный зад еe брата, прикрытый рыжим пиджаком. Ничего больше видно не было.

— Тот же случай? — спросил Гибсон.

— Да, глиняный поросёнок. Его голова отломилась при первом ударе, остаток после второго упал в ящик.

— Но каким образом?.. — спросил Фокс.

— Взгляните на столе. Под еe рукой.

Там оказался листок бумаги с грифом: «Гончарная мастерская „Поросята“. Каприкорн Мьюс, 12». Ниже стояло:

"Господам Эйблу и Вирту. Убедительно просим вас… "

— Зеленые чернила, — заметил Аллен, — ручка у неe все ещe в руке.

Фокс коснулся пальцев.

— Ещё тёплая, — заметил он.

— Да…

Неподалёку от печи валялся лоскут какой-то пёстрой ткани. Аллен прикрыл им окровавленную голову.

— Ужасное зрелище, — пробормотал он.

— А что делал Санскрит? — спросил Фокс.

— Паковал оставшихся поросят. Стоял согнувшись над ящиком, и так в него и рухнул.

— Как видится вам ситуация в целом?

— Пока что так: она пишет, он снимает поросят с полок и укладывает в ящик. Кто-то к ним приходит. И предлагает помочь. Человек, чьё присутствие их никак не настораживает. Этот тип поднимает поросёнка, наносит два мощных и быстрых удара — налево и направо — и уходит.

Гибсон возмутился.

— Уходит? Как? И когда он мог войти? Мои люди не спускали глаз с этого сарая больше двенадцати часов.

— Только до того, как вспыхнула паника из-за бомбы, Фред.

— Но сержант Джейкс-то оставался на месте.

— Но между ним и этим зданием проезжали грузовики.

— Господи, что за проклятая работа, — сплюнул Гибсон.

— А на пороге стоял наш галантный полковник, — добавил Аллен.

— Полагаю, этот бы ничего не заметил, даже если мимо него промаршировал туда и обратно целый полк королевской гвардии, — заметил Фокс.

— Увидим, — протянул Аллен.

Они помолчали. В комнате было жарко и душно. Между шторой и стеклом витрины жужжали мухи. Одна вылетела сквозь щель в шторе и как пуля помчалась в противоположный конец комнаты.

Так неожиданно, что все даже вздрогнули, на столе зазвонил телефон. Аллен обернул руку платком и снял трубку, ответив необычно высоким голосом. Чей-то голос, явно принадлежавший чернокожему, сказал:

— Это из посольства. Вы не пришли на встречу.

Аллен неопределённо хмыкнул.

— Я говорю, — настаивал голос, — что вы не пришли на встречу. Вы же должны были получить паспорта. Самолёт вылетает в пять тридцать.

Аллен прошептал:

— Не могу, нам помешали. Умоляю вас, пришлите их сюда. Очень прошу вас.

Последовала долгая пауза.

— Хорошо. Это не лучшее решение, но сделаем. Вам их бросят в почтовый ящик. Через несколько минут. Согласны?

Аллен уже ничего не ответил, услышал в трубке беспокойное ворчание и потом щелчок, — там положили трубку.

Он сделал то же самое.

— Не знаю, имеет ли это значение, — пробормотал он, — но теперь по крайней мере ясно, что в конверте, который Санскрит передал в посольство, были их паспорта. Собственно, это почти подтвердил и президент. Через несколько минут их опустят в ящик. Санскрит не пришёл на встречу, где ему должны их были вручить.

Фокс покосился на торчащий толстый зад Санскрита.

— Вряд ли это ему помогло бы, верно?

Задребезжал звонок у двери. Аллен выглянул сквозь щель в шторе. Прибыла машина с сержантами Бейли и Томпсоном, шофёром и их оборудованием. Полицейские оттесняли кучку людей с Мьюс в пассаж, ведущий на Бэронсгейт.

Полицейский, дежуривший в прихожей, впустил Бейли и Томпсона. Аллен заметил:

— Как следует все осмотрите, особенно осколки.

Томпсон острожно прошёл по стеночке в закуток и там остановился.

— Что, сразу двое? — спросил он, доставая фотоаппарат.

— Давайте за дело, — поторапливал их Аллен.

Бейли подошёл к столу, неверяще взглянул на гигантские тела, а потом на Аллена, который молча кивнул и отвернулся. Тогда сержант осторожно приподнял клетчатую тряпку и выругался.

— Да, зрелище не из приятных, — согласился Аллен.

Шокированный Бейли дал волю фантазии.

— В них что-то нереальное. Как надувные куклы, которых выставляют в луна-парках. Гиганты. Просто как в фильме ужасов.

— Насчёт ужасов точно, — подтвердил Аллен. — Не знаете, сэр Джеймс уже в курсе?

— Да, сэр. Он уже в пути.

— Хорошо, тогда приступайте. — Аллен повернулся к Гибсону. — Я предлагаю тем троим дать посмотреть на эту сцену.

— Тактика шока? — спросил Гибсон.

— Что-то в этом роде. Согласны?

— Дело ваше, — фыркнул Гибсон, все ещe хмурый и расстроенный. — Моё дело только обеспечивать чёртову безопасность.

Аллен знал, что лучше не обращать на него внимания.

— Вы не поднялись бы наверх? — спросил он Фокса. — Возьмите с собой констебля, что стоит в холле. Пусть подождёт в комнате, а вы в коридоре спокойно побеседуйте с тем парнем, который сторожит их сейчас. Если он слышал что-то нам полезное, передайте мне. Если нет, пока останьтесь там. Но не рассказывайте им, что случилось, ладно?

— Ладно, — кивнул Фокс и стал подниматься по лестнице.

Фотоаппарат Бейли щёлкал и полыхал вспышками. Жуткое лицо мисс Санскрит внезапно возникало из тьмы и вновь терялось во мраке смерти. Томпсон собрал глиняные черепки и раскладывал их на противоположном конце рабочего стола. Через комнату промчались ещe две любознательные мухи. Аллен продолжал смотреть сквозь щель в шторе.

Перед входом остановилась машина. Из неe вышел нгомбванец в штатском, перекинулся парой слов с постовым полицейским и опустил что-то в почтовый ящик. Аллен услышал, как лязгнула заслонка. Когда машина ушла, он вышел в холл и забрал из ящика пакет.

— Что там? — спросил Гибсон.

Аллен вскрыл конверт: два подписанных и старательно проштемпелёванных британских паспорта и письмо на бланке с грифом посольства на нгомбванском языке.

— Не удивлюсь, если тут сказано, что к ним подобает относиться как к особо важным персонам, — заметил Аллен и убрал документы в карман.

Расследование шло полным ходом. Прибыл сэр Джеймс Кертис с секретарём. Сэр Джеймс довольно ядовито заметил, что хочет знать, позволят ли ему на этот раз поступать, как принято, и сможет ли он произвести вскрытие когда и где сочтёт нужным. При виде трупов он испытал почти физическое отвращение, чего Аллен за ним ещe никогда не замечал. И огорчённо спросил, дадут ли в его распоряжение бульдозер.

Потом заключил, что смерть, скорее всего, наступила не меньше часа назад, согласился с версией Аллена о способе убийства, выслушал его предложения и уже собрался уходить, когда Аллен его остановил:

— Когда-то этого парня подозревали в торговле наркотиками. Но сами они их не потребляли, верно?

— Я обращу на это внимание, но так бывает нечасто.

— Можно ожидать, что на убийце мы найдём кровь?

Сэр Джеймс призадумался.

— Не исключено, — протянул он наконец. — Если речь идёт о женщине, орудие убийства могло благодаря своим размерам послужить своего рода щитом; в случае с мужчиной этому могло помешать положение головы.

— Могло орудие убийства на мужчину упасть, или мог быть удар нанесён сверху вниз? Это исключительно тяжёлый предмет.

— Вполне возможно.

— Понимаю.

— Пришлёте мне потом этих чудовищ, Рори? Счастливо оставаться.

Едва он ушёл, Фокс с полицейским, который сторожил на лестнице, спустились вниз.

— Я полагал, что лучше подождать, пока сэр Джеймс не управится, — сказал Фокс. — Я был там с ними в комнате. Чабб спокоен, но заметно, что ему не по себе.

В его устах это могло означать что угодно, от раздражения до ярости или даже самоубийственных наклонностей.

— Он только что спрашивал, — продолжал Фокс, — где Санскриты и почему мы их задерживаем. Я поинтересовался, для чего он хотел их видеть, и Чабб заявил, что вообще не собирался этого делать. Просто шёл из аптеки домой и встретил полковника с мистером Шериданом. Полковник, по его словам, выглядел весьма неважно, и потому он попытался забрать его домой, но тот все жал на звонок.

— А что он делает сейчас?

— Трудно описать. Невероятно возбуждён. Бормочет что-то в том духе, что Санскрит — ядовитая гадина, и должен был предстать перед военно — полевым судом.

— А Гомес — Шеридан?

— Тот решил разыгрывать справедливое возмущение. Требует объяснений. Он позаботится, чтобы о столь вопиющем случае стало известно на надлежащем уровне. Мы про него ещe услышим. С виду совершенно нормальная реакция, только у него при этом дёргается левый глаз. И все все время спрашивают, где Санскриты.

— Самое время им узнать об этом, — кивнул Аллен и обернулся к Бейли и Томпсону. — Пахнет палёной кожей. Придётся покопаться в печке.

— Ищете что-то определённое, мистер Аллен?

— Нет. Впрочем… нет. Просто мне любопытно, не отыщутся ли следы чего-то, что пытались уничтожить. Пойдёмте.

Они с Фоксом поднялись по лестнице.

Когда Аллен открыл дверь и вошёл, ему показалось, что Гомес поспешно вскочил на ноги. Он стоял лицом к Аллену, втянув плешивую голову в плечи, и глаза словно чёрные пуговки выделялись на бледной козлиной физиономии. Гомес вполне мог сойти за актёра в захудалом латиноамериканском фильме.

В другом конце комнаты стоял Чабб и смотрел в окно с отчаянной дисциплинированностью солдата на гауптвахте, и все, о чем он думал, делал или чувствовал, оставалось скрытым за маской покорности.

Полковник Кобурн-Монфор лежал в качалке и, развесив губы, громко храпел. «Он был бы менее противен, — подумал Аллен, — если бы не облик офицера и джентльмена: строгий костюм, перстень с печаткой на нужном пальце, туфли ручной работы, галстук его полка, довольно элегантные носки и шляпа с Джермин Стрит, которая сейчас валялась на полу возле кресла.» Все было в полном порядке. А сам полковник Кобурн-Монфор — далеко отсюда.

Гомес тут же взвился:

— Видимо, вы несёте ответственность за это безобразие. Объясните, почему меня тут беспричинно задерживают и никто не желает ни объясниться, ни извиниться?

— Разумеется, — кивнул Аллен. — Потому, что мы полагаем, что вы поможете в нашей работе.

— Полицейские штучки, — фыркнул Гомес. Под глазом у него задёргалась жилка.

— Ну, не надо так, — возразил Аллен.

— Какую работу вы имеете в виду?

— Мы расследуем некоторые обстоятельства, касающиеся той пары, что живёт в этом доме. Это брат и сестра по фамилии Санскрит.

— Где они?

— Далеко они не ушли.

— У них какие-то проблемы? — спросил он, оскалив зубы.

— Да.

— Меня это не удивляет. Они просто преступники. Чудовища.

Полковник захрапел и открыл глаза.

— Что? — спросил он. — О ком вы говорите? О чудовищах?

Гомес презрительно фыркнул.

— Спите, — бросил он. — Вы просто отвратительны.

— Да насрал я на такие замечания, — заявил полковник зычным командным голосом. И закрыл глаза.

— Откуда вы знаете, что они преступники? — спросил Аллен.

— У меня надёжная информация, — буркнул Гомес.

— Откуда?

— От друзей из Африки.

— Из Нгомбваны?

— Из одной так называемой независимой страны. Полагаю, она так именуется.

— Вы должны бы это знать, — заметил Аллен, — раз так долго там жили. — А сам подумал: «Он сейчас очень похож на ящерицу.»

— Глупости, — пробурчал Гомес.

— Не думаю, мистер Гомес.

Чабб отвернулся от окна и уставился на него, разинув рот.

— Меня зовут Шеридан, — громко заявил Гомес.

— Ради Бога, если вы предпочитаете это имя…

— Послушайте, — требовательно спросил Чабб, — что все это значит? С именами?

— Идите сюда, Чабб, и сядьте, — подозвал его Аллен. — Я вам должен кое-что сказать, и в ваших собственных интересах слушать как следует. Садитесь. Хорошо. Полковник Кобурн-Монфор…

— Разумеется, — промычал полковник и открыл глаза.

— Вы способны меня слушать или послать за чем-нибудь, что вас сможет воскресить?

— Разумеется, я в состоянии вас слушать. Хотя и сомневаюсь, что в этом есть смысл.

— Хорошо, я вам кое-что скажу: вы все трое — члены банды, которая возникла на почве рассовой ненависти, точнее из ненависти к людям из Нгомбваны. Позавчера ночью вы хотели убить президента.

— Что за идиотские заявления? — взорвался Гомес.

— У вас был информатор в посольстве — сам посол, который верил, что после смерти президента он с вашей помощью сумеет прорваться к власти. И в обмен за услугу вас, мистер Гомес, и вас, полковник Монфор, должны были вновь с почётом принять в Нгомбване.

Полковник взмахнул рукой, словно эти слова были слишком несерьёзны, чтобы обращать на них внимания. Гомес, элегантно заложивший ногу на ногу, молча наблюдал за Алленом поверх переплетённых пальцев. Чабб замер, напряжённо выпрямившись на краю кресла.

— Брат и сестра Санскрит, — продолжал Аллен, — тоже были членами вашей шайки. Мисс Санскрит изготовила в мастерской ваши медальоны. Однако они были двойными агентами. С самого начала вашего заговора и до той минуты, когда он должен был осуществиться, без ведома посла они сообщали о каждом вашем шаге и замыслах представителям Нгомбваны. Наверно, вы тоже это почувствовали, когда план провалился. Полагаю, что вчера ночью, когда кончилась здешняя встреча, один из вас тайком проследил за Санскритом до посольства и издалека увидел, как он передаёт конверт. Он прошёл мимо вашего дома, полковник Монфор.

— Последнее время ночью я не выхожу из дома, — заявил полковник почти печально.

— Тогда, может быть, ваша жена? Не впервые ей пришлось вас заменить. Ну, впрочем это не имеет значения. Полагаю, какую роль сыграли во всем случившемся Санскриты, вы окончательно поняли лишь сегодня утром, когда узнали, что они закрыли мастерскую и собрались уезжать.

— Это им удалось? — тут же спросил Чабб. — Они скрылись?

— Вернёмся к самому покушению. Все сначала шло по плану до той самой минуты, когда прозвучал выстрел, который отвлёк внимание гостей, а вы, Чабб, атаковали стражника с копьём. Вы ударили его сзади, вероятно стоя при этом на стуле, чтобы лучше достать. Но в критический момент на вас, тоже сзади, напал слуга — нгомбванец. Ваш удар обрушился не на голову телохранителя, а на его ключицу. Он все ещe способен был воспользоваться своим копьём и сделал это. Обеими руками, прекрасно понимая, что делает, он проткнул посла.

Аллен посмотрел на троих мужчин. Ни в их позах, ни в лицах ничего не изменилось, только у Чабба запылал бледный румянец да вечно лиловая физиономия полковника ещe больше посинела. Они молчали.

— Вижу, мы друг друга понимаем. Вы не возражаете.

— Ничего подобного, — тут же возразил Гомес. — Вся история — плод вашей фантазии и оговор. Это глупость, которая не заслуживает ответа.

— Чабб?

— Я не обязан отвечать на ваши обвинения, сэр. Повторю только то, что уже говорил. На меня напали.

— Полковник?

— Что? Мне нечего сказать.

— Зачем полчаса назад вы все рвались сюда?

— Это наше дело, — заявили все трое в один голос, и Чабб снова повторил, что не собирался заходить к Санскритам и остановился только чтобы предложить полковнику проводить его домой.

Полковник пробурчал нечто вроде: «Вовсе ни к чему.»

— Вы настаиваете на своих словах? — спросил Аллен. — Вы уверены, что не пришли сюда, чтобы устроить небольшое торжество по случаю отъезда Санскритов и оставить им, или по крайней мере брату, подарок на долгую память?

Они молчали. Не смотрели ни на Аллена, ни друг на друга, но на миг могло показаться, что по лицам пролетела тень ехидных улыбок.

Снова задребезжал звонок у дверей, и трещал не переставая. Аллен вышел в коридор.

На улице стояла миссис Чабб, настаивая, чтобы еe впустили. Дежурный полицейский обернулся, взглянул на лестницу и заметил Аллена.

— Все в порядке, — сказал тот. — Скажите, пусть поднимется наверх.

Это была совершенно иная миссис Чабб. Она взлетела по лестнице с воинственно поднятой головой и в коридоре подступила к Аллену, едва переводя дыхание.

— Где он? Где Чабб? Вы мне велели не пускать его из дому, а теперь держите его здесь. И к тому же с этими людьми! Разве не так? Я знаю, что он здесь. Я была на Мьюс и видела его. И что вы с ним хотите сделать? Где мой муж? — вновь и вновь повторяла миссис Чабб.

— Проходите, — пригласил еe Аллен. — Он там.

Она заглянула в комнату. Муж встал, она подошла к нему.

— Что ты тут забыл? Пойдём со мной. Нечего тебе тут делать.

— Не надо, не вмешивайся, — сказал Чабб. — Тут тебе нечего делать, Мин.

— Как это мне нечего тут делать? Я стою тут со своим собственным мужем!

— Послушай, дорогая…

— Молчи! — она обернулась к его сообщникам. — А вы, господа, не имеете права затягивать его в свои дела только потому, что он на вас работает, вечно напоминать об этом и подсовывать дурные мысли. Её это не воскресит. Оставьте нас в покое! Сид, пошли со мной, пойдём домой.

— Не могу, — покачал он головой. — Не могу, Мин.

— Почему это ты не можешь? — она закрыла рот рукой. — Тебя арестовали! Они узнали, что…

— Заткнись! — взревел Чабб. — Дура чёртова! Сама не знаешь, что несёшь. — Они в ярости уставились друг на друга, но он тут же сдался. — Прости, Мин. Я не хотел грубить. Меня не арестовали. Все не так.

— А где эти двое?

— Чабб, вы не можете справиться со своей женой? — прошипел Гомес. — Избавьтесь от неё!

— Не говорите ерунды! — зло покосился на него Чабб.

Из глубины кресла удивительно резким и чистым голосом отозвался полковник Кобурн-МОнфор.

— Чабб!

— Да, сэр?

— Вы забываетесь.

— Простите, сэр.

— Миссис Чабб, — вмешался Аллен, — все, что я вам сказал, сегодня утром, было всерьёз. Но с тех пор ситуация решительно изменилась; выяснились обстоятельства, о которых вы понятия не имеете. Скоро обо всем узнаете. А пока прошу оставаться в этой комнате и вести себя спокойно.

— Послушай, Мин… — перебил его Чабб.

— Или, — продолжал Аллен, — просто идите домой и ждите там. Много времени это не займёт.

— Лучше иди, Мин. Так будет лучше.

— Я остаюсь, — заявила она, прошла в противоположный конец комнаты и села там.

Гомес, дрожа от ярости, взревел:

— Последний раз вас спрашиваю: где они? Куда они девались? Уехали? Я требую, чтобы вы мне ответили. Где Санскриты?

— Они внизу, — спокойно сказал Аллен.

Гомес вскочил со стула, что-то выкрикнул — Аллену показалось, что по-португальски — потом на миг замялся, не зная, что сказать, и наконец с заметным замешательством спросил:

— Вы их арестовали?

— Нет.

— Я хочу их видеть, — заявил он. — И настаиваю на этом.

— Увидите, — кивнул Аллен и многозначительно покосился на Фокса. Инспектор вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице. Гомес двинулся к дверям.

Констебль, дежуривший в коридоре, вернулся и загородил ему дорогу.

— Пошли? — спросил Аллен и вышел первым.

III

С этой минуты события в керамической мастерской превратились в трагический и ужасный фарс. Позднее, много дней спустя, Аллен вспоминал о них как о самом удивительном эпизоде своей профессиональной карьеры. С той минуты, когда труп мисс Санскрит принял первого посетителя, все трое подозреваемых стали превращаться в кукол, манекены, карикатуры на самих себя. При других обстоятельствах все могло бы походить на чёрную комедию.

Комната внизу ждала первого посетителя. Бейли с Томпсоном стояли у окна, Гибсон опирался о стол, а Фокс с блокнотом в руке пристроился в углу. Двое полицейских в форме замерли внутри у дверей, третий — в глубине закутка. Тела Санскритов оставили в прежнем положении. В комнате было ужасно душно.

Аллен присоединился к Фоксу.

— Входите, мистер Гомес, — пригласил он.

Гомес остановился в дверях. Аллен подумал, что тот смахивал на осторожного зверя, который, навострив уши, колеблется на границе незнакомой территории. Даже не шевельнув головой, он осмотрел всех присутствующих. Казалось, на миг заколебался, словно охваченный какими-то подозрениями, а потом крайне осторожно вошёл в комнату и, остановившись перед Алленом, спросил:

— Ну, что дальше?

Аллен небрежно показал рукой. Гомес повернулся в ту сторону и увидел Санскритов.

Звук, который он издал, был чем-то средним между позывом к рвоте и стоном. На миг он окаменел. Казалось, они с мисс Санскрит уставились в упор друг на друга. И в том, как голова трупа склонилась к плечу, было что-то кокетливое, а в мёртвых глазах блестела издёвка, словно мисс Санскрит играла Банко в Макбете и как раз мастерски перехитрила Гомеса.

Он прошёл через всю комнату в закуток. Полицейский у печи прокашлялся и почесал подбородок. Гомес обстоятельно осмотрел оба тела, потом прошёл вдоль скамьи и заглянул в громадный ящик. Походил он в этот миг на посетителя в музее. В комнате стояла мёртвая тишина, нарушаемая только тихими его шагами по деревянному полу и жужжанием мух.

Закончив, Гомес повернулся спиной к нише, ткнул пальцем в Аллена и сказал:

— Послушайте! Чего вы хотели этим добиться? Рассчитывали, что у меня сдадут нервы? Что я до смерти перепугаюсь и скажу такое, что потом вы сможете выдать за признание? Нет, дружище. Вы покажите мне человека, который это сделал, и я расцелую его в обе щеки как брата; но я тут ни при чем. И ничего вы мне не пришьёте.

Он умолк, дрожа всем телом, словно в лихорадке. Шагнул было к дверям, заметил, что у них стоит охрана, и закричал:

— Прикройте их! Это бесчеловечно! — потом отошёл к зашторенной витрине и остался там, спиной к комнате.

Аллен взглядом дал понять Фоксу, чтобы тот поднялся за следующим подозреваемым. Томпсон тихонько шепнул ему:

— Можете уделить мне несколько секунд, мистер Аллен?

Они вышли в прихожую. Томпсон достал из кармана конверт и вытряхнул из него на ладонь два округлых плоских предмета величиной со старый шестипенсовик. С одной стороны они были слегка выпуклыми, с противоположной на одном было отверстие, на другом — выступ.

Лакированная их поверхность вспузырилась, к бокам прилипли обгоревшие остатки неопознаваемого вещества.

— Из топки? — спросил Аллен.

— Да, сэр.

— Хорошо, я ими займусь.

Ссыпав их обратно в конверт, Аллен убрал его в карман и взглянул на лестницу, где ждал Фокс.

— Следующего, — бросил он и подумал:" — Как в приёмной у зубного врача."

Следующим был полковник. Спустился он совершенно спокойно, расправив плечи и выпятив челюсть. Входя в комнату, подкрутил кончики усов.

После истерики Гомеса свидание полковника с телами Санскритов прошло совершенно спокойно. При взгляде на них он поморщился, несколько секунд стоял молча и потом почти спокойно сказал:

— Это безобразие.

— Безобразие? — переспросил Аллен.

— Их ведь убили.

— Как видите.

— Следовало прикрыть тела. Это просто недопустимо. И неприлично. Мне даже плохо становится, — и в сам деле у него заметно изменился цвет лица.

Повернувшись спиной к Санскритам, он присоединился к Гомесу. Но после небольшой паузы заявил, успешно справившись с непростой фразой:

— Категорически протестую против вашего образа действий и хотел бы удалиться отсюда.

— Боюсь, не получится, — заметил Аллен, а когда Гомес шагнул к дверям, добавил: — Это относится к вам обоим.

— По какому праву вы тут нас держите? — взорвался Гомес. На это у вас нет никаких оснований!

— Если вам это так важно, — спокойно произнёс Аллен, — мы можем зафиксировать вашу жалобу. Как видите, инспектор Фокс этим уже занят. Если вы так хотите уйти отсюда, вскоре мы вам предоставим такую возможность; разумеется, в таком случае мы попросим вас отправиться в Ярд. Но пока что нас ждёт Чабб. Будьте так добры, Фокс…

Реакция Чабба была в своём роде классической. В комнату он вошёл так, словно вместо Фокса его сопровождал воинский эскорт, выполнил идеальный поворот налево, заметил мисс Санскрит, побледнел, не веря своим глазам спросил: — Кто это сделал? — и упал в обморок.

Полковник, с которым Чабб соперничал в армейской выправке, злобно фыркнул и заметил:

— Безвкусный спектакль!

Чабб пришёл в себя почти сразу. Один из полицейских принёс стакан воды. Беднягу отвели к единственному в комнате креслу и усадили спиной к нише.

— Мне очень жаль, сэр, — пробормотал Чабб, адресуясь не к Аллену, а к полковнику. Потом взглянул на Гомеса и глаза его сверкнули.

— Это ваших рук дело! — заявил он, весь вспотев и трясясь всем телом. — Ну что? Вы говорили, что разберётесь с ними, и вот — разобрались!

— Вы выдвигаете против мистера Гомеса обвинение? — тут же спросил Аллен.

— Гомеса? Не знаю я никакого Гомеса!

— Тогда мистера Шеридана?

— Не знаю, что вы подразумеваете под словами «выдвигать обвинение», и понятия не имею, как он мог это сделать. Но вчера ночью он сказал:" — Если окажется, что они нас предали, я с ними разберусь". И я подумал, что он сдержал слово. Разобрался.

Внезапно Гомес прыгнул на него, словно подброшенный пружиной, так неожиданно и с такой яростью, что Гибсону с двумя констеблями с трудом удалось его задержать. Он что-то бессвязно вопил, вероятно по-португальски; по синеватому подбородку уже стекала пена, а он все ещe кричал что-то Аллену. Наконец, видимо исчерпав запас ругательств, Гомес затих и на лице его появилось насторожённое выражение, с которым он стал выглядеть ещe опаснее.

— Такое представление вы уже когда-то устроили в Нгомбване, — заметил Аллен. — Лучше бы вам утихнуть, мистер Гомес. Иначе придётся вас держать под замком.

— Дерьмо! — прошипел Гомес и плюнул в сторону Чабба.

— Безвкусный спектакль. Чертовски безвкусный спектакль, повторил полковник, который в этом представлении изображал хор.

— Никто из вас не терял пары перчаток? — спросил Аллен.

В комнате повисла тишина. Долго никто не шевелился, пока наконец Чабб не встал с кресла. Гомес, которого все ещe держали за руки, разглядывал пальцы, поросшие чёрной шерстью, полковник сунул руки в карманы. А потом все трое принялись бессвязно и безжалостно обвинять друг друга в убийстве Санскритов. Кто знает, как долго они кричали бы друг на друга, если бы не раздался звонок. Словно запустили вспять звуковую дорожку старой киномелодрамы: за дверьми снова раздались причитания какой-то женщины.

— Я хочу видеть своего мужа! Прекратите, оставьте меня. Я иду за своим мужем.

Полковник прошептал:

— Нет, ради всего святого, не пускайте еe сюда. Не пускайте её!

Но женщина была уже в комнате и полицейский, карауливший в прихожей, напрасно тянул к ней руки.

Его коллеги, стоявшие у дверей, оцепенели от удивления, и уставились на Аллена, словно ожидая приказа.

Аллен схватил женщину за руку. Она была растрёпана, глаза безумные. Тяжело сказать, чем от неe пахло сильнее — джином или духами.

Он развернул еe спиной к телам хозяев, лицом к супругу. И почувствовал, как у неe подломились ноги.

— Хьюго! — воскликнула она. — Ты же не сделал этого, Хьюго? Хьюго, поклянись, что ты им ничего не сделал! Хьюго!

Она рвалась из рук Аллена, любой ценой стараясь пробиться к мужу.

— Я не могла больше оставаться одна, Хьюго, — жаловалась она. — После того, как ты сказал, что с ними сделаешь. Я должна была прийти сюда. Должна была убедиться…

И точно также, как на свою жену напустился Чабб, заорал на жену и полковник, только совсем другим тоном.

— Заткнись! — загремел он. — Ты пьяна!

В схватке с Алленом миссис Монфор удалось повернуться лицом к закутку с печью, и теперь она кричала, не переставая, только теперь лился поток проклятий. Полковник попытался кинуться на неё, и Фоксу с Томпсоном и Бейли пришлось его задержать. Перепуганная женщина принялась умолять Аллена, чтобы мужу не позволяли к ней приближаться, и наконец упала в обморок.

Поскольку в комнате положить еe было некуда, пришлось отнести миссис Монфор наверх по лестнице в гостиную, где находилась миссис Чабб. Придя в себя, она принялась бессвязно рассказывать, как дурно муж с ней обращался, и что она знала, когда муж в ярости уходил из дому, что он выполнит свои угрозы. Полицейский, карауливший там, все записал.

Внизу в магазине Аллен, не имевший ордера на арест, предложил полковнику Кобурн-Монфору поехать с ними в Ярд, где ему официально предъявят обвинение в убийстве Санскритов.

— И должен вас предупредить, что все, что вы скажете…