Онлайн чтение книги Червь Уроборос
XVIII. Убийство Корсом Галланда

О войне, развязанной королем Горайсом XII в Демонланде, а также о том, как в старом вояке упрямство и жестокость могут пережить искусство полководца, и как немилость великого короля длится лишь до тех пор, пока согласуется с его политикой.

После отплытия флота из Тенемоса не случилось ничего, о чем стоило бы рассказать, пока август не подошел к концу. Тогда с запада прибыл витчландский корабль, и поплыл вверх по реке к Карсё, и ошвартовался у ворот крепости. Шкипер сразу же сошел на берег и направился в королевский дворец в Карсё, в новый пиршественный зал, где в это время король Горайс XII трапезничал вместе со своими людьми. И шкипер передал письмо прямо в руки короля.

К тому времени наступила ночь и в зале зажглись яркие огни. Празднование было почти закончено, и рабы наливали королю и делившим с ним трапезу темные вина, что венчают пиршество. И перед пирующими были расставлены изумительные яства: буйволы, свиньи, грифоны и прочие, изготовленные из пастилы, внутри наполненные разными винами, и у каждого в брюхе была затычка, чтобы этих вин отведать, и серебряная вилочка. Веселье и радость царили той ночью в великом зале в Карсё, но сейчас все замолкли, всматриваясь в лицо короля, пока тот читал письмо. Однако никому было не под силу прочесть выражение королевского лица, что было столь же непроницаемо, как и нависавшие над топью высокие глухие стены Карсё. В напряженной тишине, сидя на своем троне, читал он это посланное Корсом письмо, которое гласило следующее:

Король положил послание себе за пазуху.

— Принесите мне кубок Корса, — сказал он.

Это было исполнено, и король промолвил:

— Наполните его трамнийским вином. Бросьте в него изумруд, дабы вызвать удачу, и выпьем за его успех, мудрость и победу.

Презмира, что до сих пор наблюдала за королем, как мать наблюдает за своим ребенком, охваченным приступом лихорадки, сияя, поднялась со своего места и воскликнула:

— За победу!

И все разом зашумели и принялись колотить по столам, так что балки стропил затряслись от их криков, а король пригубил первым и передал кубок дальше, чтобы все могли выпить из него по очереди.

Но король Горайс сидел среди них мрачный, словно утес из змеевика, что хмурится над танцующими волнами весеннего или летнего моря.

Когда женщины покидали пиршественный зал, леди Презмира подошла к королю и промолвила:

— Чело ваше чересчур мрачно, господин, если даже новости эти — единственное, что озаряет ваше сердце и разум изнутри.

Король ответил:

— Госпожа моя, новости очень хорошие. Но помни, как тяжело поднять полный кубок и не пролить ни капли.

* * *

Лето подошло к концу и урожай был собран, когда на двадцать седьмой день после описанных выше событий с запада по изобильным морям приплыл еще один витчландский корабль, с приливом пройдя на веслах вверх по Друйме и через Эргаспийские Болота, и отдал якорь перед Карсё за час до ужина. Был тихий, ясный и солнечный ветер, и в тот миг, когда корабль ошвартовался у ворот, король Горайс возвращался верхом с охоты. И на борту корабля был лорд Гро, и лицо его, когда он сошел на берег и остановился поприветствовать короля, было цвета гашеной извести.

Король пристально посмотрел на него, а затем, поприветствовав его с показной радостью и беспечностью, пригласил его к себе в королевские покои. Там король дал Гро осушить огромный графин красного вина и сказал ему:

— Я весь вспотел после охоты. Пойдем со мной в мою баню, где ты все мне расскажешь, пока я совершаю омовение перед ужином. Правителям приходится тяжелее прочих, ибо люди боятся приносить им недобрые вести. Ты сам не свой. Знай, что, даже объяви ты мне, будто весь мой флот и вся армия в Демонланде разбиты наголову, это не испортит мне аппетита на сегодняшнем пиру. Витчланд не настолько беден, чтобы я не смог отплатить за эту потерю втрое и вчетверо дороже, и в кошельке моем еще останутся деньги после этого.

С этими словами король вместе с Гро прошел в огромные банные покои, стены и пол которых были облицованы зеленым змеевиком, и из этого же камня были вырезаны дельфины, извергавшие воду в утопленные в пол широкие и глубокие бассейны, выложенные белым мрамором. И слева от них находился горячий бассейн, а справа — холодный, во много раз больше первого. Король отпустил всех своих слуг и предложил Гро присесть на заваленную подушками скамью возле горячего бассейна и выпить еще вина. И король снял свой камзол из черной воловьей шкуры, рейтузы и рубашку из белой бештрийской шерсти и опустился в окутанный паром бассейн. Гро с интересом взирал на могучие члены короля Горайса, столь худощавого и столь сильного на вид, словно он был сделан из стали; и удивительно было то, как король, избавившись от своих одеяний и королевских украшений и сойдя в бассейн совершенно нагим, казалось, не утратил ни на йоту присущих ему величия, стати и грозности.

Окунувшись в бурлящие воды, намылившись с головы до ног и нырнув еще раз, король с наслаждением откинулся на стенку бассейна и сказал Гро:

— Расскажи мне о Корсе и его сыновьях, и о Лаксе с Галландом, и обо всех моих людях за морем на западе, и делай это так, будто их жизнь и смерть значат для нас не более, чем жизнь и смерть жука-скарабея. Говори и не бойся, ничего не утаивай и не приукрашивай. Бояться меня тебе следует только в том случае, если ты попытаешься меня обмануть.

Гро заговорил:

— Господин мой король, полагаю, вы получили письмо от Корса, в котором он рассказал, как мы прибыли в Демонланд, и как добились победы над Воллом в морском сражении, как сошли на берег в Грунде и дважды бились с Виззом, и, наконец, одолели его, и что он мертв.

— Ты видел это письмо? — спросил король.

Гро ответил:

— Да.

— То, что там говорится — правда?

Гро ответил:

— В основном, о король, хоть время от времени он немного перевирает события, чересчур преувеличивая собственные заслуги. Как, например, в Грунде, где он пишет об огромной армии Демонов, хотя по справедливому подсчету их было меньше, чем нас, да и победа в битве не досталась ни нам, ни им, ибо, пока наш левый фланг теснил их к морю, они напали на наш лагерь справа. И, думаю, более вероятно, что Визз отступил ночью к Аулсвику с тем, чтобы заманить нас вглубь страны. Что же касается битвы у Ручьев Кроссбю, то здесь Корс не слишком сильно бахвалится. Он превосходно спланировал и провел бой, в гуще битвы также убив Визза собственными руками и одержав над ними великую победу, и рассеяв их силы, внезапно набросившись на них и застигнув их врасплох.

С этими словами Гро протянул свои изящные белые пальцы к кубку подле себя и пригубил.

— А теперь, о король, — промолвил он, облокотившись на колени и запустив пальцы в надушенные черные локоны у себя за ушами, — я поведаю вам о росте недовольства, что отравило наш успех и расстроило наши планы. Из Брекингдала спустился Галланд с несколькими своими людьми, оставив основные свои силы — четырнадцать сотен бойцов или около того — удерживать Стайл, как было договорено заранее. До Галланда дошли известия о Спитфайре, что находился во время нашего прибытия в Демонланд на западе, развлекаясь в горах охотой на обитающих там медведей, а ныне спешно двигался на восток, собирая в Гейлинге людей. И по настоятельной просьбе Галланда через три дня после битвы у Ручьев Кроссбю был созван военный совет, на котором Галланд предложил нам двинуться на север к Гейлингу и рассеять их.

Все кроме Корса сочли этот план хорошим. Но он воспринял его очень плохо, в своем упрямстве желая исполнить свое ранее задуманное дело, которое заключалось в том, чтобы закрепить эту победу у Ручьев Кроссбю жестокими убийствами, насилием и поджогами по всем окрестностям Верхнего и Нижнего Тиварандардала, а также внизу, в Онвардлайте и на южном побережье, дабы показать этому сброду, что он теперь их властелин и бич в вашей руке, о король, что рассечет их плоть до самой кости.

На что Галланд ответил, что приготовления в Гейлинге требуют что-то предпринять, и незамедлительно, и что «Хорошенькое выйдет дельце, если Аулсвик и Дрепабю заставят нас оглядываться через плечо, покуда те, что перед нами (то есть в Гейлинге), молотят нам по голове». Корс отвечал на это чрезвычайно неучтиво: «Я не стану прислушиваться к этим вестям, пока они не будут получше обоснованы». И он не желал ничего слушать, утверждая, что таково его решение, и всем нам следует ему подчиниться, или недобрая участь постигнет нас, что после жестокого и безжалостного захвата этой юго-восточной области шея демонландского сопротивления будет сломана, и что у всех прочих, будь то в Гейлинге или где-либо еще, не осталось выбора, кроме как умереть подобно собакам, и что напасть на Гейлинг было бы полным безрассудством из-за недружественного характера этой местности, и что он быстро покажет Галланду, кто здесь главный. И совет был прекращен к всеобщему неудовольствию. И Галланд остался под Аулсвиком, который, как вы знаете, о король, является хорошо укрепленным местом, расположенным на мысу, что простирается в море у края бухты, и ведет туда скрытая под водой мощеная дорога, которая обнажается только при отливе. И мы подтянули туда большие запасы провизии для осады, если таковую придется начать. Но Корс со своими основными силами двинулся на юг вглубь страны, убивая и грабя все на пути к новому жилищу Голдри Блусско в Дрепабю, объявив, что отныне не будут больше говорить о Дрепабийских Топях и Дрепабийской Гари, которую устроили Вампиры, но что все там вскоре сгорит до последнего уголька.

— Так, — сказал король, поднимаясь из бассейна, — И что же, сжег он их?

Гро ответил:

— Да, о король.

Король вытянул руки над головой и нырнул в огромный плавательный бассейн с холодной водой. Вскоре вынырнув, он взял полотенце, держа его обеими руками за концы, подошел к Гро, вытирая спину, и сказал:

— Продолжай, рассказывай дальше.

— Господин, — сказал Гро, — Случилось так, что они, наконец, сдали Аулсвик Галланду, а Корс вернулся после поджога Дрепабийских Топей. Он причинил всевозможные страдания в их наиболее суровых проявлениях всем жителям этой части Демонланда. Но теперь ему предстояло на собственном опыте узнать, к чему привела его небрежность, когда он отказался ехать на север в Гейлинг, как ему советовал Галланд.

Ибо стало известно, что Спитфайр идет из Гейлинга с двадцатью двумя десятками пеших и двумястами пятьюдесятью конными. Услышав эти новости, мы вооружились и направились на север им навстречу, и в последнее утро августа сошлись с их войском в месте под названием Бримовы Рапсы в равнинной части Нижнего Тиварандардала. На душе у всех было весело, ибо у нас было преимущество перед ними как в численности (ибо у нас было более трех тысяч и четырех сотен бойцов, из них четыреста верховых), так и в позиции, так как мы находились на гребне небольшой долины, глядя на Спитфайра и его людей сверху. Там мы оставались некоторое время, ожидая, что он предпримет, пока Корсу это не надоело и он не сказал: «Нас больше, чем их. Я пойду на север, а потом на восток через устье долины, отрезав им отступление, так что они не смогут после битвы вернуться на север в Гейлинг, когда мы одержим верх».

Галланд горячо возражал против этого, убеждая его остаться и переждать их натиск, ибо, если мы будем сохранять спокойствие, они, будучи горцами, могут в конце концов решиться атаковать нас вверх по склону, и это будет очень нам на руку. Но Корс, с которым день ото дня становилось все сложнее иметь дело, не желал его слушать и, наконец, не удержался и обвинил его перед всеми (притом ложно), что тот пытается заполучить власть в свои руки и подстроил так, чтобы Корса и его сыновей подстерегли и убили, когда они возвращались от него прошлой ночью.

И Корс приказал выступить в том направлении, о котором я вам сказал, о король, и это и впрямь было планом глупца. Ибо Спитфайр, завидев нашу колонну, что пересекала долину справа от него, приказал наступать, ударил нам во фланг, рассек нас надвое, и в течение двух часов наше войско была разбито, словно яйцо, сброшенное с башни на гранитную мостовую. Никогда не доводилось мне видеть столь тяжелого поражения столь великой армии. С большим трудом пробились мы назад в Аулсвик, но осталось у нас лишь семнадцать сотен воинов, из них несколько сотен тяжело раненых. И удивительно и неожиданно будет, если с противоположной стороны пало хотя бы двести человек — столь сокрушительной была победа Спитфайра над нами у Бримовых Рапсов. Наши же несчастья усугубились новостями от беглецов с севера, которые поведали, как Зигг напал на те небольшие силы, что были оставлены стеречь Стайл, и разбил их наголову. И мы оказались заперты в Аулсвике и окружены Спитфайром и его армией, которые, если бы не дьявольская глупость Корса, ни за что бы с нами не справились.

Недоброй была эта ночь, о господин мой король, в Аулсвике у моря. Корс напился, как и оба его сына, кубок за кубком заглатывая вина из погребов Спитфайра в Аулсвике. Наконец, он свалился, блюя на пол между столами, и стоявший с нами Галланд, близко к сердцу принявший наше бесчестье и крушение наших замыслов, выкрикнул: «Воины Витчланда, я устал от этого Корса — мятежника, распутника, обжоры, драчуна, рассеивателя армий — наших, а не нашего врага, — неужто он сведет нас в преисподнюю, а мы ничего не предпримем, чтобы ему помешать?» И еще он сказал: «Я отправляюсь домой в Витчланд, и не стану больше принимать участия в этом позоре». Но все закричали: «К дьяволу Корса! Будь нашим предводителем!»

Гро помолчал минуту.

— О король, — заговорил он наконец, — если злая воля Богов и моя неудачливость привели к тому, что и я частично виновен в произошедшем, не осуждайте меня чрезмерно. Не думал я, что какие-либо из моих слов могли бы помочь Корсу и привести к успеху его никчемной затеи. Когда все закричали Галланду: «Эй, Галланд! Выполи сорняки, чтобы не сгнило доброе зерно! Будь нашим предводителем!», он отвел меня в сторону, чтобы поговорить, и сказал, что хочет выслушать мое мнение, прежде чем согласиться на такое. И я, видя в этих беспорядках смертельную угрозу и полагая, что наша безопасность зависела лишь от него, настоящего воина, чьи помыслы вместе с тем были направлены на высокие и благородные подвиги, уговорил его принять это предложение. И наконец, хотя и неохотно, он согласился. И все это одобрили, Корс же ничего не сказал наперекор, как мы думали, слишком захмелев, чтобы говорить или двигаться.

И мы отправились тем вечером ко сну. Но рано утром в главном дворе Аулсвика раздался оглушительный шум. И, выбежав из своих покоев в одной рубашке навстречу серому туманному рассвету, я увидел Корса, стоявшего в коридоре у покоев Галланда, что находились наверху. Он был обнажен до пояса, его волосатая грудь и руки до самых подмышек были покрыты сгустками крови, а в руках его были два окровавленных кинжала. Он воскликнул зычным голосом: «Измена в лагере, но я ее подавил. Те, кто хочет Галланда предводителем, пусть подходят, и я смешаю их кровь с его».

К этому времени король натянул свои шелковые рейтузы, надел чистую шелковую рубашку и собирался завязать свой черный камзол, украшенный бриллиантами.

— Ты поведал мне, — промолвил он, — о двух совершенных Корсом промахах. Один — когда он проиграл мне битву и потерял почти половину своих людей, а другой — когда в гневе убил Галланда, хотя тот мог все исправить.

— Убил Галланда во сне, — добавил Гро, — и отправил его из тени сна в замок мрака.

— Что ж, — сказал король, — в каждом месяце есть два дня, в которые ни одно начатое дело не получит должного завершения. И, думаю, именно в такой день он и исполнил свои намерения касательно Галланда.

— Весь лагерь, — продолжил лорд Гро, — поднял мятеж против него, глубоко потрясенный убийством столь достойного воина. Но никто не решился выступить против него в открытую, ибо его охраняют его ветераны, и он приказал выпустить кишки еще дюжине или более тех, кто роптал против него громче всех, так что остальные не решились на открытый бунт. Говорю вам, о король, ваша армия в Демонланде находится в большой опасности. Спитфайр с большими силами осадил Аулсвик, и нет оснований полагать, будто мы выстоим достаточно долго без поддержки. Также существует опасность того, что Корс предпримет какой-нибудь отчаянный поступок. Не представляю, как с такой мятежной армией сможет он добиться чего бы то ни было. Но мысли его заняты его репутацией, а также бесчестьем, которому он подвергнется, если в скором времени не исправит свой промах у Бримовых Рапсов. Считается, что у Демонов нет кораблей и Лакс безраздельно властвует над морем. Но наладить сообщение между флотом и Аулсвиком нелегко, а в Демонланде множество удобных гаваней и бухт для строительства судов. Если им удастся помешать нам вызволить Корса и сдержать наступление флота Лакса, то нас может ожидать большое несчастье.

— Как удалось уйти тебе? — спросил король.

— О король, — ответил лорд Гро, — После этого убийства в Аулсвике я постоянно опасался удара ножом, так что ради собственного благополучия, также как и благополучия Витчланда, я продумывал все возможные способы сбежать. И наконец, я хитростью добрался до флота, где держал совет с Лаксом. Тот был весьма зол на Корса за его худой поступок, из-за которого все наши надежды могут рассеяться как дым, и упросил меня ради него, как и ради меня самого, и ради всех, кто предан Витчланду и жаждет вашего величия, а не падения, о король, направляться к вам, дабы вы выслали подмогу, пока еще не все потеряно. Ибо несомненно, что некое безумие пошатнуло в Корсе его былое искусство, и теперь он вполне способен, упав на спину, сломать себе нос. Молю вас, ударьте до того, как сама Судьба нанесет удар первой, подвергнув нас огромному риску.

— Тьфу! — воскликнул король. — Нечего помогать мне подняться, пока я еще не упал. Уже время ужина. Сопровождай меня на пир.

К этому времени король Горайс был в полном праздничном облачении, в своем расшитом бриллиантами камзоле из черного шелка с бархатными полосами, черных бархатных рейтузах, крест-накрест перевязанных шелковыми лентами в серебряных блестках, и в огромной черной мантии из медвежьей шкуры с тяжелым золотым воротником. На его голове была железная корона. Проходя мимо, он снял со стены покоев меч с рукоятью из вороненой стали, украшенной гелиотропом в форме черепа мертвеца. Когда они вошли в пиршественный зал, он нес его обнаженным.

Те, кто уже был там, в молчании поднялись на ноги, выжидающе глядя на короля, стоявшего в дверном проеме с высоко поднятым острым мечом, и усыпанный драгоценностями витчландский краб сверкал на его челе. Но больше всего выделялись его глаза. Огонь в глазах короля под нависшими бровями был подобен отсвету пламени преисподней на облаках в небе.

Он не вымолвил ни слова, но жестом подозвал к себе Кориния. Кориний поднялся и медленно, словно завороженный его ужасным взглядом лунатик, подошел к королю. Его мантия из небесно-голубого шелка развевалась на его плечах. Его широкая, как у быка, грудь вздымалась под сияющей серебряной чешуей его кольчуги, чьи короткие рукава выставляли напоказ его сильные руки с золотыми браслетами на запястьях. Горделиво стоял он перед королем: надежно усаженная на могучей шее голова, надменный и чувственный, созданный для винных бокалов и женских губ, рот над угловатым выбритым подбородком, густые светлые локоны волос, украшенные тамусом, таившееся в темно-синих глазах высокомерие, временно укрощенное перед лицом того гибельного зеленого света, что трепетал в неподвижном взоре короля.

Они стояли молча, и можно было бы насчитать двадцать вдохов, прежде чем король заговорил:

— Кориний, прими королевство Демонланда, которое господин твой и король жалует тебе, и принеси мне за это присягу.

Изумленный ропот прокатился по залу. Кориний стал на колени. Король протянул ему обнаженный меч, который держал в руке, и сказал:

— Этим мечом, о Кориний, ты сведешь позорное пятно, что до сих пор лежало на тебе в моих глазах. Корс проявил себя слабаком. Он потерпел в Демонланде поражение. Из-за его дурацких выходок он оказался заперт в Аулсвике и потерял половину моей армии. Его зависть, которую он столь злобным и кровавым образом обратил против моих друзей вместо моих врагов, стоила мне хорошего военачальника. Поразительный беспорядок в его армии, если ты это не исправишь, одним махом обратит нашу судьбу от счастья к беде. Если ты будешь умело обращаться с этим мечом, один хороший удар сможет исправить любое дело. Иди же, и загладь свои изъяны.

Лорд Кориний поднялся, держа меч острием вниз. Его лицо пылало, словно осеннее небо, когда свинцовые тучи внезапно расступаются на западе и меж ними проглядывает солнце.

— Господин мой король, — сказал он, — дайте мне сесть, а где лечь я найду. Еще до следующего полнолуния я выступлю из Тенемоса. Если в скором времени я не верну вам ту удачу, которую этот проклятый глупец так старательно загубил, плюньте мне в лицо, о король, лишите меня света вашего лика и наложите на меня заклятья, что сотрут меня с лица земли навеки.