Онлайн чтение книги Червь Уроборос
IV. Колдовство в Железной Башне

О крепости Карсё, и о полуночных делах в древних покоях короля Горайса XII, готовившего лордам Демонланда беды и несчастья.

Витчи взошли на свой корабль и погрузили все вещи; гребцы расселись по своим скамьям. Затем они попрощались с Алым Фолиотом и вышли на веслах в открытое море, где подняли паруса и направились вдоль суши на восток. В небесах над ними медленно кружились звезды, на востоке забрезжила заря, и, наконец, слева по носу из морских вод поднялось солнце. Так они плыли два дня и две ночи, и на третий день впереди показалась земля. Утреннее небо было застлано туманной дымкой, и над Витчландом пожаром разгорелся восход. Некоторое время они стояли на рейде близ Тенемоса; затем, дождавшись прилива, пересекли отмель и пошли вверх по Друйме мимо дюн и Эргаспийских Болот, пока не достигли излучины реки возле Карсё. Пустынные топи простирались во все стороны, насколько хватало глаз; кое-где виднелись заросли ивы и редкие хутора. С севера над изгибом реки нависал крутой обрыв; линия другого берега пологими склонами убегала вдаль, теряясь среди болотных заводей. На южном склоне чудовищного обрыва, горой возвышавшегося среди этих поросших осокой низин, мрачно чернела крепость Карсё. Она была выстроена из грубо обтесанного черного мрамора; ее внешние укрепления охватывали много акров. Внутренняя стена с башенками на каждом углу образовывала главную цитадель. На ее юго-западном углу над рекой нависал дворец. А на юго-западном углу дворца, в семидесяти или более локтях над поверхностью воды высилась облицованная железом круглая башня; карниз вдоль парапета украшали бесконечно многообразные изваяния Витчландского краба. Внутренний дворик крепости осеняли кипарисовые деревья, неподвижными языками черного пламени пылавшие в колышущемся море тьмы. К востоку от башни были сделаны ворота, от которых через реку вел мост. На противоположном конце моста под зубчатыми стенами замка стояла сторожка с множеством башенок и бойниц. Грозно и зловеще выглядела крепость Карсё, ужасным ночным призраком нависавшая над водами ленивой реки. При свете дня она тенью в ярком солнечном свете, воплощением безжалостной и разрушительной мощи омрачала унылое запустение болот; ночью же была она чернее самого ночного мрака.

Корабль ошвартовался возле ворот, лорды Витчланда и их люди сошли на берег, ворота отворились перед ними, и они скорбной процессией взошли по ведущей во дворец крутой лестнице, неся с собой тело короля. И в огромном зале Карсё был он возложен на смертный одр, и день склонился к закату. От короля Горайса XII ничего не было слышно. Но когда сгустились сумерки, к лорду Гро, гулявшему по веранде с западной стороны дворца, подошел управляющий.

— Мой господин, — сказал он, — Король велит вам сопровождать его в Железную Башню, и приказывает принести ему королевскую корону Витчланда.

Гро поспешил исполнить поручение короля и отправился в огромный пиршественный зал, где в благоговении взял железную корону Витчланда, усеянную драгоценными камнями. Затем он поднялся по витой лестнице в башню, и управляющий шел перед ним. Когда они достигли площадки, управляющий постучал в массивную дверь, тотчас отворенную часовым, и произнес:

— Мой господин, король желает, чтобы вы присоединились к его величеству в его тайных покоях на самом верху.

И Гро удивился, ибо никто не входил в эти покои уже многие годы. Давным-давно Горайс VII занимался там запретными искусствами, и поговаривали, что именно в этих покоях он вызвал тех духов, которые его и погубили. С тех пор покои были заперты, да другие короли и не нуждались в них, ибо не слишком верили в магическое искусство, полагаясь больше на силу рук и остроту мечей Витчланда. Но Гро в душе ликовал, ибо посещение королем этих покоев полностью соответствовало его планам. Среди теней сгущающейся ночи он бесстрашно взбирался по витой лестнице, занавешенной паутиной и покрытой пылью забвения, пока не добрался до маленькой дверцы, ведущей в означенные покои, и после некоторой паузы постучался, прислушиваясь к ответу.

Из-за двери кто-то спросил:

— Кто стучится сюда?

И Гро ответил:

— Господин, это я, Гро.

Засовы отодвинули, дверь открылась, и король сказал:

— Входи.

Гро вошел и застыл перед королем.

Покои были круглыми и занимали весь верхний этаж донжона. Уже почти смерклось, и лишь слабые отблески заката проникали сквозь амбразуры окон, обращенных на все четыре стороны света. Пылавший в очаге огонь отбрасывал на стены и темные уголки помещения причудливые отсветы, озаряя странные сосуды из стекла и глины, колбы и реторты, весы, песочные часы, тигли и астролябии, стоявший на водяной бане[26]Водяная баня — устройство для нагревания веществ в емкости с водой. чудовищный алембик[27]Алембик — устаревшее название перегонного куба. из фосфоресцирующего стекла с тремя горлышками и прочие инструменты неясного и зловещего предназначения. Возле северного окна прямо напротив дверного проема стоял почерневший от времени массивный стол, на котором лежали переплетенные в черную кожу огромные книги с тяжелыми замками. А в большом кресле у стола восседал король Горайс XII, облаченный в свою колдовскую черно-золотую мантию и подпиравший голову похожей на орлиную лапу костлявой рукой. Сгустившийся в покоях полумрак, начало всех тайн и секретов, словно окутывал неподвижную фигуру короля. Его нос был загнут крючком, как орлиный клюв, его волосы и густая борода коротко острижены, верхняя губа гладко выбрита, скулы высоки, челюсть тяжела и угловата, а из-под темных бровей недобрым огнем сверкали зеленые глаза. Дверь беззвучно закрылась. Гро по-прежнему стоял перед королем. Мрак словно уплотнился, огонь в очаге этих наводящих страх покоев пульсировал и мерцал. Сжав подлокотник и не шевелясь, король уставился на Гро. Было очень тихо, только едва слышно гудело пламя в очаге.

После паузы король промолвил:

— Я послал за тобой потому, что лишь ты один был достаточно отважен, убеждая в разумности своих советов короля, что ныне мертв, славной памяти Горайса XI. И потому, что советы твои были хороши. Удивлен ли ты, что я знаю о твоем совете королю?

— О мой король, — ответил Гро, — Этому я не удивлен. Ибо известно мне: когда тело умирает, душа остается жить.

— Держи уста свои на замке, — сказал король. — Даже мысль об этих таинствах может привести тебя к беде; и кто бы ни говорил о них — пусть даже в таком потайном месте, как это, пусть даже в моем лишь присутствии, — своими словами подвергает себя огромной опасности.

— О король, слова мои не были необдуманны, — ответил Гро, — К тому же вы сами побудили меня говорить своим вопросом. Тем не менее, я полностью подчиняюсь предостережению вашего величества.

Король поднялся из кресла и медленно подошел к Гро. Он был чрезвычайно высок и худощав, словно отощавший баклан.

— Не убоишься ли ты остаться со мной в этих покоях теперь, когда день подходит к концу? — спросил он, положив свои руки на плечи Гро и глядя тому прямо в лицо, — Или же ты не задумывался об этом, обо всех этих инструментах, что ты видишь, об их цели и предназначении, и о том, для чего служили эти покои встарь?

— Не убоюсь я, о мой король, — решительно ответил Гро, не отводя глаз, — Не убоюсь, но возрадуюсь вашему колдовству. Ибо оно совпадает с моими собственными помыслами, что тайно посетили меня после всех бед, обрушенных Парками на Витчланд на островах Фолиот. Ибо в тот день, о король, когда я узрел, как свет Витчланда померк, а мощь его ослабла с падением достославного короля Горайса XI, подумал я о вас, повелитель, о двенадцатом из Горайсов, взошедшем на королевский престол в Карсё. И пришли мне на ум слова древнего прорицателя, который пел:

Учитывая, что он выделяет вас, двенадцатого короля, как сведущего в науках, я обратил все свои усилия на то, чтобы удержать этих Демонов в пределах действия ваших заклинаний, пока мы не доберемся до дома и не известим вас об их делах, дабы вы могли попытаться уничтожить их силой магического искусства прежде, чем они в целости и сохранности доберутся до гористого Демонланда.

Король прижал Гро к своей груди и поцеловал со словами:

— Разве не пример ты мудрости и благоразумия? Дай же мне обнять тебя и любить вечно!

Король отступил на шаг, продолжая держать Гро за плечи, и некоторое время в молчании изучал того пронизывающим взглядом. Затем зажег свечу, что стояла в стальном подсвечнике возле заваленного книгами стола, и поднес ее к лицу Гро.

— Да, ты мудр и благоразумен, — промолвил король, — И в храбрости тебе не откажешь. Но если тебе предстоит послужить мне этой ночью, я должен сначала испытать тебя всевозможными ужасами, чтобы приучить тебя к ним, как и золото очищают в тигле. Если же ты окажешься лишь неблагородным металлом, пусть они пожрут тебя.

— До того, как прибыть в Карсё, повелитель, — ответил Гро, — я многие годы путешествовал по миру и ужасы столь же привычны мне, как ребенку его игрушки. В южных морях, при свете Ахернара и Канопуса, я видел исполинских морских коней, сражающихся с восьминогими каракатицами в водоворотах Корша. Но я не убоялся. Я был на острове Сиона, когда из земли вырвалось адское пламя и раскололо тот остров, как топор раскалывает человеческий череп, и зеленые морские пучины поглотили тот остров, а там, где раскаленный камень вскипятил океан, еще много дней висели в воздухе смрад и пар. Но я не убоялся. Также мы бежали вместе с Гасларком из Зайё Закуло, когда Вампиры захватили дворец, и по залам его при свете дня бродили привидения, а солнце было изгнано с небес их заклинаниями. Но я не убоялся. Тридцать дней и тридцать ночей скитался я в одиночестве по пустошам Моруны в Верхнем Импланде[28]От англ. imp — «бес»., где нет ни одной живой души; и злобные призрачные создания, населяющие эту пустыню, шли по моим следам и бормотали в темноте. Но я не убоялся и в надлежащий срок достиг Морны Моруны, и, стоя на краю обрыва, словно на краю мира, смотрел на южные пространства, коих доселе не касался взгляд смертного, — на нехоженые леса Бхавинана. И там, в голубой дали, я увидел два пика неземной красоты, возвышающиеся над цепями скованных льдом гор, навечно застывшие меж землей и небесами: шпили и изящные выступы Коштры Пиврархи, и чудовищные утесы, вздымающиеся из бездн к царственному и безмолвному снежному куполу Коштры Белорн.

Когда Гро замолчал, король отвернулся, взял с полки реторту с темно-синей жидкостью, поставил ее на водяную баню и зажег под ней огонь. Из горлышка реторты показались бледно-пурпурные испарения, которые король собрал в колбу. Он сделал в воздухе над колбой какие-то пассы и вытряхнул из нее тончайший порошок. Затем он обратился к Гро, протягивая к нему ладонь с порошком:

— Посмотри внимательно на этот порошок.

Гро так и сделал. Король же пробормотал заклинание, и порошок задвигался, будто клещи, кишащие на перезревшем сыре. Шевелящаяся масса на ладони короля увеличилась в размере, и Гро заметил, что у каждой крупинки были лапки. Крупинки все время перемещались и росли на глазах; сначала они были величиной с горчичное семечко, потом с зерно ячменя. Пока он взирал на них в изумлении, они выросли до размеров фасолины, и теперь можно было рассмотреть их форму. Оказалось, что это крохотные жабы и лягушки, которые хлынули с ладони короля на пол, не прекращая расти. Теперь они уже были размером с небольшую собаку, и король не мог удержать более одной такой жабы, свисавшей с его ладони и дрыгавшей лапками в воздухе. Они скакали по столам и кишели на полу, бледные и полупрозрачные, словно сотворенные из рога с едва заметным пурпурным оттенком, как и испарения, их породившие. Сравнявшись величиной с хорошо откормленными боровами, они заполнили покои и уже теснились друг у дружки на спинах, пуча свои глаза на Гро и громко квакая. Король пристально взглянул на Гро, наблюдавшего за этим зрелищем и сжимавшего в руках корону Витчланда. И король заметил, что корона в руках Гро не дрогнула ни на йоту. Тогда он произнес какое-то слово, и жабы и лягушки стали уменьшаться еще быстрее, чем выросли, пока не исчезли совсем.

Затем король взял с полки шар размером со страусиное яйцо, сделанный из темно-зеленого стекла.

— Вглядись в этот шар и скажи мне, что ты видишь, — сказал он.

И Гро ответил ему:

— Я вижу в нем движущиеся тени.

— Швырни его на пол, что есть мочи, — приказал король.

Лорд Гро поднял шар обеими руками над головой, и был он тяжел, словно свинцовый. Затем, повинуясь приказу короля Горайса, он бросил его на пол, так что тот разлетелся вдребезги. Вдруг из осколков шара вырвался клуб густого дыма в форме чудовищно искаженной человеческой фигуры, угрожающе уставившейся на короля и Гро. Ее ноги были подобны извивающимся змеям, а голова касалась сводчатого потолка — настолько она была высока. Король схватил висевший на стене меч и вложил его в руку Гро с криком:

— Отрубай ему ноги! И не мешкай, иначе погибнешь!

Гро нанес удар и отсек левую ногу злобного создания так легко, как будто резал масло. Но из обрубка тут же выросли две новые змеи. Так же случилось и с правой ногой, но король кричал:

— Руби и не останавливайся, или ты покойник!

И каждый раз, когда Гро разрубал одну змею надвое, из раны тут же появлялись две новых, пока покои не заполнились их переплетенными и извивающимися телами. Но Гро продолжал энергично махать мечом, пока на лбу его не выступил пот, и тогда в промежутке между двумя ударами он сказал, задыхаясь:

— О король, теперь у него столько же ног, как и у сороконожки; должен ли я до рассвета превратить его в стоножку?

Король улыбнулся и произнес тайное слово. Тут же вся неразбериха прекратилась, словно унесенная порывом ветра, и на полу не осталось ничего, кроме осколков зеленого шара.

— Не испугался? — спросил король, и, когда Гро ответил отрицательно, продолжил: — Думаю, эти ужасные зрелища должны были задеть тебя за живое, ибо мне хорошо известно, что в магическом искусстве ты несведущ.

— Однако я мыслитель, — ответил лорд Гро, — и знаю кое-что об алхимии и о скрытых особенностях этого материального мира: о свойствах трав, растений, камней и минералов, о дорогах звезд и о влиянии небесных тел. Мне доводилось вести своеобразные беседы с птицами и рыбами; и даже к существам, что ползают по земле, не испытываю я презрения, и часто с удовольствием беседую с тритоном в пруду, со светлячком, и с божьей коровкой, и с муравьем, и с им подобными; все они — мои крошечные друзья. Потому я обладаю некоторыми познаниями, что освещают мне путь к тайному храму науки и запретного искусства, хотя в сам храм этот я и не заглядывал. И мой философский взгляд на жизнь подсказывает мне, о король, что вызванные вами для меня существа есть лишь иллюзии и призраки, способные вселить ужас в душу того, кто незнаком с божественной философией, но лишенные физической силы и сущности. И бояться в них тоже нечего, помимо самого страха, который они внушают невеждам.

— Откуда тебе это ведомо? — спросил король.

И лорд Гро ответил ему:

— О король, вы вызвали этих ужасных созданий так же легко, как дитя плетет гирлянду из цветов. Иначе поступает тот, кто и впрямь взывает к силам из пучин смертельного ужаса: в тяжелом труде и в поту, напрягая ум, волю, душу и мышцы творит он свои чары.

— Истинно то, что ты говоришь, — усмехнулся король. — Теперь, раз твое сердце не дрогнуло от этой фантасмагории, я покажу тебе более вещественные ужасы.

Он зажег свечи в массивных стальных канделябрах и открыл в стене покоев маленькую потайную дверцу у самого пола. За ней Гро увидел железную решетку и услышал из-за прутьев шипение. Король взял серебряный ключик изящной конструкции трех пядей в длину, и отпер зарешеченную дверь.

— Узри же создание, что родилось из яйца петуха, высиженного медяницей, — промолвил король. — Одного его взгляда достаточно, чтобы обратить в камень любое живое существо. Если я хоть на мгновение ослаблю свои чары, которыми держу его в подчинении, в тот самый момент окончатся дни моей жизни, как и твоей — настолько губительными свойствами обладает этот змей, поселенный на этой земле обитающим во тьме древним Врагом; погибель детей человеческих и могущественный инструмент в руках колдунов и чародеев.

Тем временем адово отродье вылезло из своей норы, выпрямившись на двух петушиных ногах. Голова его с розовым гребнем и бородкой также напоминала голову петуха, но внешностью оно напоминало не птицу из подлунного мира, а скорее горгону[29]Горгона — в древнегреческой мифологии змееголовое чудовище. из Ада. На его шее росли блестящие черные перья, но драконье туловище было покрыто сверкавшей при свечах чешуей, а на спине торчал чешуйчатый гребень. Крылья его походили на крылья летучей мыши, а хвост — на хвост гадюки с жалом на конце; в клюве же его мелькал ядовитый раздвоенный язык. Ростом существо было чуть более локтя. Благодаря связывавшим его заклятьям короля Горайса оно не могло обратить свой гибельный взгляд ни на него, ни на Гро, и лишь бродило по покоям при свете свечей, отводя от них свои глаза. Перья на его шее злобно топорщились, а чешуйчатый хвост постоянно извивался. Тяготясь оковами королевских заклинаний, оно шипело все более яростно, а выдыхаемый им воздух тошнотворными клубами заполнял покои. Так оно расхаживало перед ними некоторое время. Когда оно в очередной раз скользнуло взглядом мимо Гро, тот заметил свет в его глазах, подобный двум бледным лунам, болезненно светящим в ночной тьме сквозь зеленовато-желтый туман. Гро охватило необоримое омерзение, к горлу подкатил ком, а лоб и ладони стали липкими.

— Мой король, — выдавил он, — Я внимательно смотрел на этого василиска, и он нисколько не пугает меня, но отвратителен моему взгляду, и тошно мне смотреть на него.

При этих словах его вырвало, и король приказал чудовищу убираться обратно в свою нору, куда оно и отправилось, гневно шипя.

Король же налил вина, произнес над бокалом заклинание и, как только прозрачное вино привело лорда Гро в себя, сказал:

— Неплохо, о Гро, ты показал себя настоящим мыслителем с неустрашимым сердцем. Однако ни один клинок по-настоящему не испытан, пока не испытают его в битве, где держащего его постигнут беда и кончина, если он сломается. Так же и ты должен этой ночью вынести лютые ужасы еще большего накала, и если ты сдашься, оба мы будем потеряны навеки, а Карсё и весь Витчланд навсегда останутся лежать в руинах и забвении. Рискнешь ли пройти через это испытание?

— Я горю желанием повиноваться вашему приказу, о король, ответил Гро, — Ибо мне хорошо известно, что надеяться устрашить Демонов фантомами и иллюзиями бессмысленно, и что против Демонов даже погибельный взгляд твоего василиска был бы бесполезен. Они отважны и сведущи во всех науках, а волшебник Юсс владеет древним искусством, чары которого способны лишить взгляд василиска его губительной силы. Тот, кто хочет повергнуть Демонов, должен вызвать нечто по-настоящему могущественное.

— Огромны сила и хитрость отпрысков Демонланда, — промолвил король. — Недавно они показали свое превосходство над нами в грубой физической силе, чему печальным свидетельством служит низвержение Горайса XI, против которого ни один смертный не мог бороться и в итоге не погибнуть, покуда проклятый Голдри, опьяненный гневом и завистью, не сразил его на островах Фолиот. Никто доселе не превосходил нас и в ратных подвигах, и Горайс X, победитель бесчисленных одиночных схваток, прославил наше имя по всему миру. Но, в конце концов, и он, сражаясь один на один с этим кудрявым танцором из Кротеринга, вопреки всем ожиданиям нашел свою смерть, не знаю уж из-за какой уловки своего соперника. Но у меня, сведущего в магическом искусстве, есть куда более сильное средство против Демонов, нежели крепкие мускулы или все разрубающий меч. Однако средство это опасно и для того, кто его использует.

С этими словами король открыл одну из лежавших на массивном столе книг и прошептал на ухо Гро, будто боялся, что их подслушают:

— Это страшная магическая книга, при помощи которой Горайс VII в этих самых покоях, такою же точно ночью, потревожил бездонные глубины. Знай же, что именно этот ритуал и привел к гибели короля Горайса VII, ибо, вызвав своим адским колдовством нечто из первозданной тьмы, изможденный приложенными усилиями, он ослабил внимание, и разум его на мгновение затуманился. То ли он забыл слова из этой книги, то ли страницу, на которой они были написаны, то ли язык подвел его, и он не сумел произнести слова, которые нужно было произнести, то ли не смог выполнить действия, которые нужно было выполнить, дабы завершить заклинание. Так или иначе, он не смог удержать свою власть над существом, вызванным им из глубин мрака, и оно набросилось на него и разорвало на куски. Но, если ты будешь без страха стоять подле меня, пока я вызываю к жизни те же самые заклятия, меня не постигнет такая участь. И если ты заметишь, что я ошибся или заколебался, прежде чем все будет закончено, то возьмешь книгу и тигель в свои руки и выполнишь сам все то необходимое, чему я сейчас тебя научу. Или же ты струсишь?

— Повелитель, покажите, что я должен сделать, — сказал Гро. — И я выполню это, даже если все фурии ада соберутся в этих покоях, чтобы помешать мне.

Тогда король обучил Гро всему тому, что должно было быть сделано, указав различные страницы магической книги, на которых были написано то, что надлежало сказать, каждое слово в строго отведенное время и в нужной последовательности. Однако король не произносил этих слов, только показывал на них, ибо обречен тот, кто произносит эти слова впустую и не вовремя. И вот, когда реторты и мензурки, соединительные трубки и прочие приспособления были расставлены по местам, скучный процесс фиксации, конъюнкции, дефлаграции, путрефакции и рубификации[30]Названия алхимических процессов: фиксация — приведение летучего вещества в устойчивую форму; конъюнкция — соединение противоположных компонентов (например, газа с твердым веществом); дефлаграция — мгновенное сгорание; путрефакция — гниение вещества; рубификация — обработка вещества до его покраснения. подошел к концу, а приближающаяся к зениту зловещая звезда Антарес возвестила о наступлении полуночи, король начертил своим волшебным жезлом на полу три гексаграммы, заключенные внутри семилучевой звезды, а также знаки Рака и Скорпиона, объединенные особыми рунами. Посередине звезды он изобразил фигуру краба, вгрызающегося в солнце. Затем, открыв семьдесят третью страницу огромной черной магической книги, король зычным голосом продекламировал слова, значение которых сокрыто, взывая к имени, которое грешно произносить.

Когда он произнес первое заклинание и замолчал, в покоях воцарилась мертвая тишина. Откуда-то повеяло зимним холодом. В тишине Гро слышал, как, подобно гребцу, тяжело дышит король. Кровь прилила к сердцу Гро, его руки и ноги начали мерзнуть, а на лбу выступил холодный пот. Но, несмотря на это, он сохранял спокойствие и был готов ко всему. Король знаком приказал Гро отломить кончик одной из капель черного стекла, что лежали на столе; при этом вся капля рассыпалась колючим черным порошком. По указанию короля Гро собрал этот порошок и бросил его в большой алембик, где на огне горелки кипела и бурлила какая-то зеленая жидкость. Она тут же покраснела как кровь, и алембик наполнился рыжим дымом, в котором с треском проскакивали яркие как солнце искры. Затем из горлышка алембика начало сочиться белое негорючее маслянистое вещество, обмакнув свой жезл в которое, король начертил вокруг семилучевой звезды фигуру червя Уробороса, кусающего себя за хвост. Под кругом он нарисовал символ краба и произнес свое второе заклинание.

Когда и это было сделано, ночной воздух стал обжигающе холодным, а могильная тишина в покоях еще уплотнилась. Рука короля, переворачивавшая страницы огромной книги, тряслась, как в лихорадке. Зубы Гро застучали. Он сжал челюсти и стал ждать дальше. И вот через окна в покои проник свет, подобный утренней заре. Но не во всем, ибо никогда не бывает зари в полночь, никогда не приходит она так быстро и со всех четырех сторон света сразу, и никогда свет ее не бывает столь жутким. Пламя свечей побледнело, а сияние снаружи все усиливалось: недоброе тусклое свечение несчастья и разложения. В этом сиянии руки и лица короля Горайса и его помощника казались мертвенно-бледными, а губы — черными, как виноградная кожура, с которой стерли налет. Страшным голосом король воскликнул:

— Час приближается!

Потом он схватил хрустальную склянку с отваром из волчьей желчи и крови саламандры, капнул туда семь капель из алембика и вылил полученную жидкость на нарисованную на полу фигуру краба. Гро прислонился к стене, ослабев телом, но не сдавшись. Мороз был таким сильным, что его руки и ноги онемели, а жидкость из склянки застыла там, где коснулась пола. Но на лбу короля блестели бисерины пота — такие огромные усилия он прилагал. Он выпрямился во всепоглощающем небесном сиянии, напрягшись, сжав кулаки и вытянув перед собой руки, и произнес слова: LURO VOPO VIR VOARCHADUMIA[31]«Luro vopo vir» — часть анаграммы в инструкции по изготовлению пороха («Sed tamen sal petræ LURU VOPO VIR CAN VTRIET sulphurus…» — «Тем не менее, возьми селитру, luru vopo vir can vtri и серу…»). Анаграмма, вероятно, содержит в себе перечисление прочих ингредиентов. «Voarchadumia» — по-видимому, имеет халдейское или еврейское происхождение и, вероятно, означает «дважды очищенное золото»..

Как только прозвучали эти слова, зарево снаружи исчезло, словно задули лампу, и полночь вновь сомкнулась вокруг башни. Кроме тяжелого дыхания короля не было слышно никаких звуков; казалось, сама ночь замерла в ожидании того, что должно было случиться. Свечи зашипели и запылали голубым пламенем. Король покачнулся, ухватился левой рукой за столешницу и ужасным голосом вновь произнес слово VOARCHADUMIA.

После этого вокруг повисла тишина, как пустельга зависает в притихшей ночи. Их сердца успели ударить десять раз, и вдруг землю и небо разорвал ужасный грохот, и ослепительное пламя пронзило покои подобно молнии. Весь Карсё содрогнулся, и покои наполнились хлопаньем крыльев какой-то чудовищной птицы. Воздух моментально превратился из морозного в обжигающе горячий, словно дыхание вулкана, и Гро чуть не подавился запахами сажи и серы. Покои заходили ходуном, как корабль на высокой волне в ветреный день. Но король, ухватившись за край стола с такой силой, что вены на его худой руке, казалось, вот-вот лопнут, задыхаясь, выкрикнул изменившимся голосом:

— Силой начерченных фигур и произнесенных заклинаний, силой средства из волка и саламандры, силой нечестивого знака Рака, поедающего солнце, и жгучего сердца Скорпиона, что пылает в сей час в зените ночи, ты мой раб и мое орудие. Смирись и служи мне, червь из ада. Иначе я вызову из древнего мрака существа, чей разум и мощь намного превосходят твои, и они послужат моим целям, тебя же скуют они цепями неугасимого огня, и будут истязать тебя в пучинах ночи.

Сотрясения земли прекратились, остались лишь дрожь стен и пола, ветер, поднятый теми невидимыми крыльями, и жаркий запах сажи и серы. И из спертого воздуха покоев донеслись странно мелодичные слова:

— Будь проклят, мерзавец, каково твое желание?

От ужаса при звуках этих слов у Гро пересохло в горле, а волосы на голове встали дыбом.

Король задрожал всем телом, как напуганная лошадь, но голос его оставался ровным, а лицо — спокойным.

— Мои враги отплывают на рассвете от островов Фолиот, — хрипло произнес он. — Я натравливаю тебя на них, словно сокола с моего запястья. Я отдаю их тебе. Поступай с ними, как тебе угодно, но уничтожь их и сотри с лица земли. А теперь прочь!

Но тут силы оставили короля, его колени подкосились, и он осел в свое массивное кресло, как больной человек. Покои наполнились шумом бегущих вод и хохотом, подобным хохоту проклятых душ. И король вспомнил, что еще не сказал того слова, которое должно было отправить его наслань в путь. Но такая усталость охватила его, и так много сил потратил он на свои заклинания, что язык его прилип к небу, и он не мог вымолвить ни слова. Он дико завращал глазами, делая знаки Гро и одновременно переворачивая непослушными пальцами тяжелые страницы магической книги. Гро бросился к нему и рухнул грудью на стол, ибо великий замок Карсё вновь тряхнуло, как встряхивают ящичек с игральными костями. Небеса разодрали молнии, гром гремел не умолкая, звук бегущей воды закладывал уши, и над всем этим шумом продолжал раздаваться ужасный хохот. И Гро понял, что с королем сейчас случилось то же самое, что и с Горайсом VII в минувшие годы, когда силы покинули его и дух разорвал его на части, запятнав стены этих покоев его кровью. Но даже среди этой чудовищной бури ужаса Гро продолжал помнить о девяносто седьмой странице, на которой находилось показанное ему королем заключительное слово заклинания. Он вырвал книгу из трясущихся рук короля и перевернул страницу. Не успел он найти глазами нужное слово, как вихрь града и ледяного дождя ворвался в покои, задув свечи и опрокинув столы. В кромешной тьме, под грохот грома Гро, падая, ощутил хватку когтей на своих голове и туловище. Из последних сил он выкрикнул слово, TRIPSARÉCOPSEM[32]Tripsarécopsem — анаграмма от фр. esprit, corps, âme — «разум, тело, душа»., и лишился чувств.

Очнулся Гро в тех же покоях, когда был уже полдень. Яркий весенний солнечный свет лился через южное окно, освещая обломки, оставшиеся после минувшей ночи. Столы были перевернуты, а пол усыпан и забрызган драгоценными эссенциями и порошками из разбитых склянок, кувшинов и шкатулок: лунная пена[33]Лунная пена (афроселенос, лунные капли) — мифическое вещество, возможно, лунный камень или селенит., золотой порошок и золотой шафран[34]Золотой шафран, aurum fulminans (лат. «гремучее золото») — алхимическое взрывчатое вещество, получаемое из золотого порошка, растворенного в царской водке., электрум[35]Электрум — сплав золота и серебра., амиант[36]Амиант — мягкий, волокнистый камень, вид асбеста., милосские квасцы[37]Милосские квасцы — неизвестный минерал, применявшийся в медицине и алхимии. вперемешку с корнем мандрагоры, vinum ardens[38]Vinum ardens (лат. «горящее вино»); также «Меркуриева вода», «кипящий спирт» — алхимическая субстанция., нашатырем, всепожирающей aqua regia[39]Aqua regia — царская водка, смесь азотной и соляной кислоты., крохотными лужицами и разрозненными шариками ртути, ядовитыми отварами из жабьих испражнений и ягод тиса, аконита, дурмана, волчьего корня и черной чемерицы, настоями из драконьей крови и змеиной желчи. Здесь же, перемешанные и ныне бесполезные, были разлиты эликсиры, в мечтах о которых умерли многие мудрецы: spiritus mundi[40]Spiritus mundi (лат. «дух мира») — мистическая субстанция, обладающая многими свойствами, в том числе способностью растворять золото. и великолепный «адский огонь», растворяющий любое погруженное в него вещество, и золотая тинктура, которая, будучи совершенной, делает таковым и любого, ее выпившего. Магические книги также валялись тут и там в этой свалке испорченных драгоценностей, среди разбитых реторт и стеклянных, свинцовых и серебряных сосудов для возгонки, песчаных бань, колб, шпателей, атаноров[41]Атанор — алхимическая печь, сконструированная таким образом, чтобы сохранять приблизительно постоянную температуру. и прочих бесчисленных инструментов тончайшей работы, сломанных и разбросанных по полу покоев. Кресло короля было опрокинуто в очаг; сам он скорчился на столе, откинув голову назад, обратив свою черную бороду к небу и обнажив жилистое и поросшее щетиной горло. Гро пристально осмотрел его, убедился, что тот выглядит невредимым и глубоко спит, и, зная, что сон — лучшее лекарство от любой болезни, просидел с ним весь день до самого ужина, несмотря на жесточайший голод.

Придя, наконец, в себя, король в изумлении огляделся вокруг.

— Я думал, что оступился на последнем шаге своего вчерашнего путешествия, — проговорил он. — И поистине покои мои носят следы необычайного разгула стихий.

— Повелитель, я претерпел суровые испытания, но выполнил ваш приказ, — ответил Гро.

Король беспечно рассмеялся и, поднявшись на ноги, сказал Гро:

— Подними корону Витчланда и коронуй меня. Пусть эта великая честь достанется тебе, ибо я люблю тебя за то, что ты сделал прошедшей ночью.

Во дворе тем временем собрались лорды Витчланда, направлявшиеся в просторный пиршественный зал трапезничать. К ним из ворот башни и вышел король, облаченный в свою колдовскую мантию. Драгоценные камни удивительно ярко сверкали в железной короне Витчланда на мрачном челе над тяжелыми скулами и жестокими и надменными устами короля, высившегося перед ними во всем своем величии. Гро стоял в почетном карауле в тени ворот.

— Господа мои Корунд, Корс, Кориний и Галланд, — произнес король, — И вы, сыновья Корса и Корунда, и вы, прочие Витчи, узрите своего короля, двенадцатого из Горайсов, коронованного этой короной на престол Витчланда и Демонланда. И все страны мира и их властители, столь же многочисленные, как и солнечные лучи, склонятся предо мной и назовут меня своим королем и повелителем.

Под одобрительные и хвалебные возгласы все они преклонились перед ним. Тогда король сказал:

— Не думайте, будто клятвы, данные Демонам достославным Горайсом XI, хоть в чем-то связывают меня. Я не примирюсь с Юссом и его родичами, но буду считать их всех своими врагами. И прошлой ночью я наслал на них чудовище, которое подстережет их в морских пространствах на пути в гористый Демонланд.

— Повелитель, слова твои для нас, что вино, — сказал Корунд. — Мы догадались, что прошлой ночью на свободу были выпущены силы тьмы, ибо весь Карсё сотрясался, а под фундаментом его ходила ходуном сама земля.

Войдя в пиршественный зал, король сказал:

— Этим вечером Гро будет сидеть по правую руку от меня, ибо он сослужил мне хорошую службу.

Когда они нахмурились и начали перешептываться, он добавил:

— Тому, кто так же как Гро послужит мне и поспособствует процветанию Витчланда, окажу я подобную честь.

Но Гро он сказал:

— С триумфом верну я тебя, изгнанника, обратно в Гоблинланд. Я лишу Гасларка трона и сделаю тебя королем в Зайё Закуло, и отдам тебе в лен весь Гоблинланд, которым ты и будешь править.