Онлайн чтение книги Кристина Christine
3. На следующее утро

В 6.30 следующего утра я подъехал к дому Эрни и припарковался у обочины, не желая заходить за ним, даже если его родители еще спали, – слишком много вредных флюидов предыдущим вечером витало в их кухне, поэтому меня ничуть не прельщал традиционный кофе с пончиком перед работой.

Эрни не показывался по меньшей мере минут пять, и я уже начал размышлять о том, мог ли он исполнить свою вчерашнюю угрозу и уйти из дома. Затем задняя дверь отворилась, и он спустился по бетонной дорожке, неся в одной руке пакет с завтраком.

Он сел в машину, захлопнул дверцу и, улыбнувшись, сказал:

– Давай, трогай.

Он явно был в хорошем настроении.

Большую часть пути мы ехали молча, слушая хиты рок-энд-соула, которые передавала местная радиостанция. Эрни рассеянно отстукивал ладонью по колену, отбивая доли музыкальных тактов.

Наконец Эрни произнес:

– Извини, что вчера тебе пришлось присутствовать при всем этом.

– Все в порядке, Эрни.

– Тебе никогда не приходило в голову, – внезапно сказал он, – что родители – это всего лишь переросшие дети, и только собственный ребенок может вытащить их из младенчества?

Я покачал головой.

– Знаешь, что я думаю? – спросил он.

Мы уже подъезжали к строительной площадке; трейлер, принадлежавший фирме «Карсон бразерс», стоял в двух холмах от нас. В такую рань движение на дороге было еще слабым и сонным. Небо было нежно-персикового цвета.

– Я думаю, что быть родителем – это отчасти значит – стараться убить своего ребенка.

– Это точно, – ответил я. – Мои все время стараются доконать меня. А вчера они чуть не добились своего, когда стали расспрашивать, почему я задержался после работы.

Я не обратил особого внимания на слова Эрни, но мне было интересно, что сказали бы Майкл и Регина, если бы услышали сейчас своего сына.

– Я знаю, это звучит немного странно, – продолжал он, – но есть много таких вещей, которые кажутся чепухой, пока не задумаешься над ними. Эдипов комплекс, например.

– Дерьмо все это, – сказал я. – Ты поругался с родителями, вот и вся проблема.

– Нет, не вся, – задумчиво произнес Эрни. – Они не знают, что делают. Не могут знать. Сказать почему?

– Скажи, – ответил я.

– Потому что как только у родителей рождаются дети, так они сразу понимают, что должны умереть. Когда у тебя появляется ребенок, ты смотришь на него как на свое надгробие.

– Знаешь что, Эрни?

– Что?

– Я думаю, все это просто дерьмо, – сказал я, и мы оба рассмеялись.

– А я так не думаю, – сказал он.

Я зарулил на стоянку и выключил двигатель. Из машины мы вылезли не сразу.

– Я сказал им, что не пойду на курсы для поступления в колледж, – проговорил Эрни. – Я сказал им, что запишусь на домашнее обучение.

Домашнее обучение было тем способом получения «среднего» образования, который пришелся по душе многим ребятам из старших классов. Им высылались программы по различным предметам, и они занимались сами, – разумеется, за исключением тех, кто не ночевал дома.

– Эрни… – начал я, не зная, что сказать дальше. Пожар разгорелся на пустом месте, и это сбило меня с толку. – Эрни, ты все еще не в духе. Они оплатят твои курсы…

– Конечно, оплатят, – перебил Эрни и холодно улыбнулся. При бледном свете зари он выглядел одновременно и старше, и намного моложе… вроде циничного ребенка, если такое возможно. – Они в силах оплатить и полное обучение, и университет, если захотят. Закон им этого не запрещает. Но ни один закон не заставит меня идти туда, куда они считают нужным.

Я был поражен. Как сумел этот рохля так быстро и, главное, так неузнаваемо измениться? И как Майкл и Регина могли согласиться с его планами? Представить такое было очень трудно.

– Так, значит, они… сдались? – Пора было идти на стройплощадку, но я не мог не задать этого вопроса.

– Не совсем так. Насчет машины мы договорились, что я найду для нее место в гараже и не буду пытаться ее зарегистрировать без их согласия.

– И ты думаешь, что тебе это удастся?

Он снова улыбнулся – заговорщически и в то же время зловеще. Точно так же мог бы усмехнуться бульдозерист, опуская ковш своего «Д-9 Кат» на какой-нибудь особенно неподатливый пень.

– Удастся, – ответил он. – Можешь мне поверить.

И знаете что? Я ему поверил.