Онлайн чтение книги Кланы Альфанской Луны Clans of the Alphane Moon
10

Слегка наклонив голову, Габриель Бейнс сказал:

— Договоримся, что наша ассамблея обладает в этом мире абсолютной властью, и решения ее не может отменить никто.

С холодной вежливостью он подвинул стул терранскому психологу, доктору Мэри Риттерсдорф. Женщина улыбнулась, и он подумал, что она выглядит уставшей. Улыбка ее выражала искреннюю благодарность.

Остальные члены ассамблеи представились характерным для каждого способом.

— Говард Стрэв. Ман.

— Д-Джекоб Симион. — Геб не смог удержаться от кретинской улыбки. — Представитель гебов, среди которых вы приземлились.

— Аннет Голдинг. Поли. — Она была насторожена, сидела выпрямившись, не спуская глаз с женщины-психолога, нагло лезущей в чужую жизнь.

— Ингрид Хибблер. Раз, два, три. Нав-сос.

— Минуточку… — задумалась миссис Риттерсдорф. — Ах да, конечно. Навязчивые состояния.

— Омар Даймонд. Сами угадайте, из какого я клана.

Даймонд оглядел зал невидящим взглядом. Со стороны казалось, что он погружен в свой собственный мир, и это раздражало Габриеля Бейнса. Сейчас не время для самодеятельности, пусть даже мистической. Наступил момент, когда следовало действовать сообща или вообще ничего не делать.

— Дино Уотерс, — произнес деп глухим голосом, в котором звучало отчаяние. Он боролся с собой, желая сказать что-то еще, но так и не смог. Тяжесть пессимизма и абсолютной безнадежности была слишком велика для него. Он сел, таращась в пол и потирая лоб странным движением, похожим на тик.

— Вы уже знаете, кто я такой, доктор Риттерсдорф, — сказал Бейнс и зашелестел лежащими перед ним бумагами — результатом общих усилий членов ассамблеи, их манифестом. — Мы благодарим вас за то, что вы прибыли сюда. — Бейнс откашлялся.

— Спасибо, — сказала доктор Риттерсдорф официальным тоном, но для Бейнса он прозвучал зловеще. Глаза ее были темны.

— Вы просили разрешения на посещение других колоний, особенно настаивали на исследовании Да Винчи Хейтс. Мы обсудили этот вопрос и решили отказать.

— Понимаю, — кивнула доктор Риттерсдорф.

— Скажи ей, почему, — вставил Говард Стрэв. На лице его блуждала гнусная ухмылка, он не спускал глаз с женщины с Терры. Его ненависть заполняла комнату и отравляла атмосферу. Габриель Бейнс чувствовал, что задыхается от этого чувства.

Подняв голову, доктор Риттерсдорф произнесла:

— Подождите еще минутку, прежде чем прочтете мне ваше заявление.

Она взглянула на каждого из них спокойно, и совершенно профессионально. Говард Стрэв ответил ей ядовитым взглядом, Джекоб Симион опустил голову, глупо улыбаясь и просто подождал, пока она перестанет смотреть на него. Аннет Голдинг нервно царапала большой палец, лицо ее было бледно. Деп даже не заметил, что на него смотрят — голова его все время была опущена. Шиз Омар Даймонд ответил миссис Риттерсдорф прямым взглядом с вежливым превосходством, под которым, как подумалось Бейнсу, скрывалось беспокойство. Даймонд выглядел так, словно через мгновенье собирался фыркнуть.

Бейнс считал Мэри Риттерсдорф физически привлекательной и гадал, означает ли что-нибудь тот факт, что она прибыла сюда без мужа. К тому же одета она была, принимая во внимание цель их встречи, совершенно неуместно: в черный свитер и юбку, без колготок и в позолоченные туфли с носками, загнутыми вверх по альфанской моде. Свитер, как заметил Бейнс, был чуточку тесноват. «Интересно, это она нарочно?» Он не мог ответить себе на этот вопрос, но внимание его больше привлекали груди, отчетливо вырисовывающиеся под свитером, чем слова женщины. Ему нравилась их форма, хотя они были не такими уж большими.

«Интересно, — подумал он, — не ищет ли эта женщина в самом расцвете чего-то большего… а не просто профессионального успеха». У него было предчувствие, что доктор Риттерсдорф руководствуется не только профессиональными соображениями, но и личными, хотя, возможно, не отдает себе в этом отчета. «Тело, — думал он, — стремится к своим собственным целям, порой совершенно отличным от тех, к которым стремится, разум. Сегодня утром доктор Риттерсдорф, вероятно, просто подумала, что надо надеть тесный черный свитер, и больше не забивала этим голову. Но тело, с его хорошо развитой эндокринной системой, лучше знало, что делает».

И на это среагировал аналогичный элемент его, Бейнса, организма. Впрочем, в его случае это была сознательная реакция. «И возможно, — подумал он, — это принесет выгоды всей нашей группе. Взаимная симпатия нам не повредит, а нашим противникам — наоборот». Поняв это, он почувствовал, что занимает позицию активной обороны. В голове его автоматически возникли многочисленные планы спасения не только себя, но и своих друзей.

— Доктор Риттерсдорф. — сказал он мягко. — Прежде чем мы позволим вам войти в наши поселения, делегация представителей кланов осмотрит ваш корабль, чтобы проверить, какое оружие, — если оно есть, — вы привезли с собой. Все остальное не заслуживает внимания.

— Мы не вооружены, — ответила доктор Риттерсдорф.

— И все же я предлагаю вам позволить мне и, возможно, еще одной особе сопровождать вас. Если вы откажете, то мы потребуем, чтобы ваш корабль покинул спутник в течение сорока восьми терранских часов. Если этого не произойдет… — Он взглянул на Стрэва, и тот кивнул. — Мы начнем против вас вооруженные действия, считая вас агрессором.

Доктор Риттерсдорф отозвалась низким мелодичным голосом:

— Я понимаю ваши рассуждения. Вы долгое время жили в изоляции. Но… — она говорила, обращаясь только к Габриелю, — я должна обратить ваше внимание на факт, который не покажется вам приятным. Все вы психически больны.

Воцарилась напряженная тишина.

— Черт побери, — бросил в пространство Стрэв, — мы уже давно взорвали это место. Этот так называемый «госпиталь» на самом деле был концентрационным лагерем. — Он скривился. — Вы получали оттуда бесплатных рабов.

— Мне неприятно это говорить, — сказала доктор Риттерсдорф, — но вы не правы. Это была больница, и вы должны это учитывать во всех ваших планах. Я не собираюсь вас обманывать, я говорю чистую правду.

— Quid est veritas? — пробормотал Бейнс.

— Простите?

— Что есть истина? — перевел Габриель. — Неужели вы не понимаете, что за последние десять лет мы могли вырасти из наших предыдущих проблем групповой адаптации и стать… — он покрутил пальцами, — приспособленными? Можете использовать любые определения… Во всяком случае, способными к определенным межчеловеческим связям, вроде тех, которые вы видите в этой комнате. Если мы можем работать вместе, значит, мы не больны. Нет теста лучше сотрудничества. — Он замолчал, довольный собой.

— Следует признать, что вы едины против общего врага… против нас, — осторожно сказала доктор Риттерсдорф. — Но… держу пари, что после того, как мы уйдем, вы снова разделитесь на отдельные группки, недоверчивые и опасающиеся друг друга, неспособные к сотрудничеству.

Она обезоруживающе улыбнулась, но улыбка была излишне спокойной, чтобы обмануть их. Уж слишком она подчеркивала слова.

Разумеется, она была права. В этом и состояла суть дела — обычно они действовали порознь. Хотя… нет. Она была права… но не до конца. Она предположила, вероятно, желая как-то оправдать свои действия, что источник страха и враждебности таится внутри сообщества. На самом деле им была Терра. Посадка их корабля была враждебным актом… будь это иначе, они попросили бы разрешения на посадку. Таким образом, терране первыми выказали отсутствие доверия и были ответственны за нынешнюю взаимную подозрительность. При желании они могли бы этого избежать.

— Доктор Риттерсдорф, — сказал он прямо. — Торговцы с Альфы обычно сперва связываются с нами и просят разрешения на посадку. Вы этого не сделали. В делах с ними у нас тоже нет никаких проблем: торговля ведется по определенным и неизменным правилам.

Удар достиг цели. Женщина заколебалась, ответа у нее не нашлось. Когда она задумалась, по комнате пронесся шепоток веселья, презрения и бессильной злости — это, конечно, Стрэв.

— Мы решили, — произнесла она наконец, — что если мы официально попросим разрешения на посадку, вы откажете.

— Но вы даже не попытались, — сказал Бейнс, спокойно улыбнувшись. — «Решили». И теперь никогда этого не узнаете, потому что…

— Вы бы дали нам разрешение? — Голос ее был так тверд и властен, что Бейнс заморгал и умолк. — Нет, ни за что и никогда, — продолжила она. — И вы все об этом знаете. Будьте же реалистами.

— Если вы явитесь в Да Винчи Хейтс, — ответил Говард Стрэв, — мы убьем вас. Если вы не уберетесь отсюда, тоже убьем. А следующий корабль, который попытается сесть, никогда не коснется земли. Это наш мир, и мы собираемся защищать его, пока живы. Все это содержится в манифесте, который мы приготовили с ним и с прочими, присутствующими в этой комнате. Прочтите манифест, мистер Бейнс,

— Двадцать пять лет назад, — начал Габриель Бейнс, — на этой планете была основана колония…

Доктор Риттерсдорф вздохнула.

— Наши знания о разновидностях ваших психических болезней…

— «Срановидностях»?!- грубо оборвал ее Говард Стрэв. — Вы сказали «Срановидностях»? — Он вскочил со стула, лицо его исказилось от ярости.

— Я сказала «разновидностях», — терпеливо ответила доктор Риттерсдорф. — Нам известно, что центр вашей военной промышленности находится в анклаве манов, иными словами, маниакальной группы. Через четыре часа мы соберем свой лагерь и покинем поселок гебефреников, Гандитаун. После этого мы сядем в Да Винчи Хейтс и, если дело дойдет до драки, вызовем линейные корабли военных сил Терры. Они ждут сигнала в получасе пути отсюда.

В комнате снова повисла напряженная тишина.

Наконец едва слышно заговорила Аннет Голдинг:

— Все-таки прочти наш манифест, Габриель. Он кивнул и начал читать, но голос его дрожал, да к тому же еще Аннет Голдинг вдруг расплакалась.

— Видишь, что нас ждет? Они снова хотят сделать из нас пациентов бедлама. Это конец.

— Мы обеспечим вам лечение, — неохотно сказала доктор Риттерсдорф, — в результате которого вы почувствуете себя… более свободными. Жизнь станет приятнее, естественнее, ибо сейчас всех вас мучают фобии и навязчивые идеи.

— Да, — забормотал Джекоб Симион, — страхи, что Терра ворвется сюда и снова свяжет нас, как животных.

«Четыре часа, — подумал Габриель. — Немного. — Дрожащим голосом он продолжил чтение манифеста, хоть это и казалось ему бестолковым делом. — Ибо нет уже ничего, что могло бы нас спасти».

* * *

После ухода доктора Риттерсдорф, Габриель Бейнс изложил остальным свой план,

— Что ты сделаешь? — спросил Говард Стрэв с презрительной насмешкой в голосе. — Совратишь ее? Боже, может, она и права. Может, нам и вправду место в психиатрической лечебнице.

Он снова сел и закурил. Отвращение его было слишком велико, он не мог даже осыпать Бейнса оскорблениями, предоставив это остальным.

— Тебе нужно больше думать о себе, — сказала Аннет Голдинг.

— Мне нужен кто-нибудь со способностью к телепатии, сказать, прав я или нет, — объявил Бейнс и повернулся к Джекобу Симиону. — У вашего святого Игнаца Ледебура есть такой дар? Я слышал, что он большой дока.

— Но, кажется, не в таких делах, — ответил Симион. — Впрочем, ты можешь попробовать с Сарой Апостолес. — Он подмигнул Габриелю, кивая головой.

— Я позвоню в Гандитаун, — сказал Бейнс, поднимая трубку.

— Телефонная линия с Гандитауном снова повреждена. Уже шесть дней, — сказал Симион. — Тебе придется идти туда.

— Да, идти придется, — произнес Дино Уотерс, стряхнув на мгновение свою депрессию. Казалось, он один был уверен в правильности плана Бейнса. — В конце концов она там, в Гандитауне, а там каждый спит с каждым. Ее это тоже может увлечь.

Одобрительно кашлянув, заговорил Омар Даймонд:

— Тебе повезло, Габ, что она среди гебов. Может, из-за этого она будет податливее.

— Если это единственный способ, который нас устраивает, — чопорно заметила мисс Хибблер, — то мы вполне заслуживаем уничтожения. Я убеждена в этом.

— Вселенная, — вставил Омар Даймонд, — может становиться реальной различными способами. Нельзя пренебрегать даже такой, казалось бы, глупой возможностью. — Он торжественно кивнул.

Молча, не попрощавшись даже с Аннет, Габриель Бейнс вышел из комнаты и по широкой каменной лестнице спустился на стоянку перед зданием. Сев в свою турбинную машину, он со скоростью семидесяти километров в час помчался к Гандитауну. «Я доберусь туда до истечения этих четырех часов, — прикинул он, — если, конечно, ничто не заблокирует дорогу. Доктор Риттерсдорф вернулась в Гандитаун ракетным катером, так что должна уже быть на месте». Он проклинал архаическое средство транспорта, которым приходилось пользоваться, ибо так уж у них повелось. Таков был их мир, их жизнь, за которую они сражались. Как колония Терры они наверняка получили бы современный транспорт, но это не компенсировало бы утрат. Уж лучше ездить со скоростью семьдесят пять километров в час, но быть свободным. «Э-э, — подумал он, — это всего лишь лозунг».

Четыре часа и двадцать минут спустя, утомленный, но взвинченный, он добрался до замусоренных окраин Гандитауна и почувствовал вонь поселка — сладкий запах гнили, перемешанный с едким чадом немногочисленных очагов.

По дороге у него возникла новая идея, и в последний момент он повернул не к хижине Сары Апостолес, а к святому Игнацу Ледебуру.

Он нашел его во дворе, возящегося с допотопным ржавым бензиновым генератором. Со всех сторон его окружали дети и кошки.

— Я видел твой план, — сказал геб, оборвав объяснения Бейнса. — Минуту назад он был кровью начертан на горизонте.

— Значит, ты знаешь, чего я от тебя хочу.

— Да, — Ледебур кивнул. — В прошлом это не без успеха применялось ко многим женщинам. — Он отложил в сторону молоток, который держал в руке, и направился к хижине. За ним последовали коты и Габриель Бейнс.

— Твой план еще в зародыше, — сказал Ледебур и захохотал.

— Ты умеешь читать будущее? Можешь сказать, получится у меня или нет?

— Я не ясновидец. Другие пусть предсказывают, но я буду молчать. Подожди минутку.

В комнате он остановился, а коты, мяукая, принялись бегать и прыгать вокруг. Ледебур полез на полку над раковиной и снял оттуда банку в четверть литра, наполненную черным веществом. Отвернув крышку, он понюхал и покачал головой.

— Не это.

Покружив по комнате, он наконец открыл холодильник, порылся в нем, вынул пластиковую коробку и, хмуря брови, принялся разглядывать ее.

Его нынешняя жена — Габриель Бейнс не знал ее имени — вышла из спальни и тупо уставилась на них. Одета она была в мешковатое платье и теннисные туфли на босу ногу. Волосы ее казались спутанной и грязной массой. Бейнс с омерзением отвернулся.

— Слушай, — сказал Ледебур женщине, — где у нас банка с… ну, ты знаешь, чем: той микстурой, которой мы пользуемся перед… — он махнул рукой.

— В ванной, — сказала женщина и потащилась во двор.

Игнац исчез в ванной. Слышно было как он переставляет какие-то предметы, стаканы и бутылки. Наконец он вернулся, неся стакан с жидкостью, которая выплескивалась в такт его шагам.

— Вот оно, — сказал Ледебур, скалясь в улыбке и демонстрируя отсутствие двух зубов. — Но нужно заставить ее выпить. Как ты собираешься это сделать?

Габриель пока не знал.

— Посмотрим, — сказал он и взял афродизиак.

* * *

Выйдя от Ледебура, он поехал в единственный торговый центр Гандитауна и остановился перед куполообразным деревянным строением, покрытым шелушащейся краской. Горы смятых банок и груды использованных картонных коробок валялись на стоянке и у входа. Здесь альфанские торговцы избавлялись от массы товаров третьего сорта.

Бейнс купил бутылку альфанского бренди, в машине открыл ее, немного отлил и дополнил мутным густым афродизиаком, полученным от святого геба. Потом смешал обе жидкости.

Довольный, он закупорил бутылку, запустил двигатель и уехал.

По дороге ему пришло в голову, что у него слишком мало времени, чтобы рассчитывать только на свой врожденный талант. Ассамблея утверждала, что он не слишком способен в этом смысле, а если они хотели выжить, совершенство было просто необходимо.

Без особых хлопот ему удалось найти терранский корабль. Высокий, сверкающий металлом, он возвышался над свалкой Гандитауна. Габриель повернул его в сторону.

Вооруженный терранский охранник в мундире, знакомом Бейнсу по последней войне, остановил его в сотне метров от корабля. В люке корабля он заметил нацеленные на него стволы тяжелого оружия.

— Ваши документы, — потребовал охранник, осторожно обыскивая Габриеля.

— Передайте доктору Риттерсдорф, что полномочный представитель высшей ассамблеи пришел с предложением, благодаря которому мы сможем избегнуть кровопролития, — сказал Бейнс. Он сидел за рулем своей машины, прямо, словно кол проглотил, и смотрел в небо.

Дело было улажено с помощью интеркома.

— Можете идти.

Другой терранин, тоже в мундире, с револьвером на поясе и орденами на груди, проводил его до трапа, ведущего к открытому люку корабля. Они вошли внутрь, а затем Бейнс двинулся по коридору вниз, ища каюту 32Н. Стены вокруг вызвали у него беспокойство, отчаянно захотелось выйти наружу, где можно было бы свободно дышать, но отступать было нельзя. Найдя нужную дверь, он чуть поколебался, потом постучал. Бутылка у него под мышкой тихо булькала.

Дверь отъехала, и на пороге появилась доктор Риттерсдорф, по-прежнему в тесном черном свитере, черной юбке и позолоченных эльфийских туфлях. Она удивленно посмотрела на него.

— Вы…

— Бейнс.

— Ах, да. Пар… — и уже для себя добавила: — Параноидальная шизофрения. О, простите… — она покраснела. — Я не хотела вас обидеть.

— Я пришел сюда, чтобы провозгласить тост, — сказал Бейнс. — Составите мне компанию?

Он прошел мимо нее в небольшую каюту.

— Какой тост?

— По-моему, это очевидно. — Он пожал плечами, стараясь, чтобы в его голосе прозвучала нотка раздражения.

— Вы сдаетесь? — резко спросила она, потом закрыла дверь и подошла к нему.

— Две рюмки, — попросил он покорным, глухим голосом. — Хорошо, доктор?

Из бумажной сумки Бейнс вынул бутылку альфанского бренди и принялся открывать.

— Думаю, это самое умное, что вы могли сделать, — сказала доктор Риттерсдорф. Она выглядела исключительно привлекательно, пока крутилась по комнате в поисках бокалов. Глаза ее сверкали. — Это хороший знак, мистер Бейнс.

Продолжая изображать побежденного, Габриель Бейнс наполнил оба бокала.

— Значит, мы можем садиться в Да Винчи Хейтс? — спросила доктор Риттерсдорф, поднимая бокал и делая глоток.

— Ну, разумеется, — вяло подтвердил он и тоже попробовал напиток. Вкус был ужасный.

— Я сообщу человеку, отвечающему за безопасность нашей миссии, — сказала она. — Мистеру Мэйджбуму. Значит, никаких побочных… — Она вдруг умолкла.

— Что случилось?

— У меня странное чувство… — доктор Риттерсдорф нахмурилась. — Что-то вроде возбуждения, где-то очень глубоко. Если бы я не… — Она казалась смущенной. — Впрочем, неважно. Мистер… Бейнс? — Женщина быстро допила содержимое бокала. — Я вдруг почувствовала такое… напряжение… — Голос ее словно расплылся, она прошла в угол каюты и села на стул. — Ты что-то добавил в бутылку. — Она вскочила, уронив бокал на пол, и бросилась к красной кнопке на противоположной стене.

Когда она проходила мимо, Бейнс схватил ее за талию. Представитель межклановой ассамблеи Альфы III M2 сделал свой ход. Хорошо или плохо, но их план был претворен в жизнь.

Доктор Риттерсдорф укусила его за ухо, едва не оторвав мочку.

— Эй, — слабо запротестовал он, — что ты делаешь, — Потом констатировал: — Микстура Ледебура действует, но у всего должны быть свои границы. — Чуть погодя он добавил, с трудом набрав воздух в легкие: — По крайней мере, так мне кажется.

Внезапно в дверь постучали.

Слегка приподнявшись, доктор Риттерсдорф крикнула;

— Уходите!

— Это Мэйджбум! — донесся из коридора сдавленный мужской голос.

Вскочив и освободившись от объятий Габриеля, доктор Риттерсдорф подбежала к двери и заперла ее на ключ, Потом развернулась и нырнула — во всяком случае так это выглядело — прямо под него. Он закрыл глаза.

Неужели это действительно должно привести их туда, куда они хотели?! Удерживая ее и прижимая к полу везде раскиданной одежды, Бейнс кашлянул и сказал:

— Послушайте, доктор Риттерсдорф…

— Зови меня Мэри.

На этот раз она укусила его за губу. Зубы ухватили его с невероятной силой, и он скривился от боли, невольно закрыв глаза. Однако это оказалось кардинальной ошибкой. Только что Бейнс склонялся над ней, а в следующее мгновение он оказался внизу, пригвожденный к полу. Ее острые колени вонзились ему в бедра. Схватив его за виски, вцепившись пальцами в волосы, она рванула голову вверх, словно желая оторвать ее от тела. Одновременно она…

Бейнсу удалось слабо крикнуть:

— На помощь!

Однако человек по другую сторону дверей уже ушел, и ответа не последовало.

Бейнс заметил на стене красную кнопку, которую Мэри Риттерсдорф пыталась недавно нажать… Пыталась, но у него не было сомнений, что сейчас она ни за какие сокровища не сделала бы этого. Он попытался продвинуться в направлении кнопки, однако все его усилия оказались тщетными.

«И хуже всего то, — подумал он, — что это все равно ничего не решает».

— Доктор Риттерсдорф, — проскрипел он, пытаясь вдохнуть. — Будьте разумны. Давайте же поговорим, прошу вас.

 Теперь она укусила его за кончик носа, и он снова удивился, какие у нее острые зубы. Женщина рассмеялась, и этот смех заморозил кровь у него в жилах.

«Похоже, она так и загрызет меня, — решил он спустя минуту, показавшуюся ему веком. — Загрызет насмерть, а я ничего не смогу сделать». Ему казалось, что он ведет поединок с либидо всей вселенной. Это была стихия невероятной силы, она пригвоздила его к ковру, не давая убежать. Если бы кому-то удалось ворваться, вооруженному охраннику, например…

— Ты знаешь, — прошептала Мэри ему на ухо, — что ты самый прекрасный мужчина в мире? — Она оторвалась от него и на мгновение ослабила хватку, чтобы откинуть волосы с лица.

Бейнс воспользовался шансом и откатился вбок, потом неуклюже бросился к кнопке, чтобы вызвать кого-нибудь… кого угодно. Неважно, терранина или нет.

Тяжело дыша, она схватила его за лодыжку, и он упал на пол, ударившись головой о край металлического шкафа, и застонал, когда темнота обрушилась на него.

Мэри Риттерсдорф, смеясь, перекатила его на спину, и еще раз накинулась на мужчину сверху. Ее голые колени вновь вонзились в его тело, голые груди закачались перед его лицом. Видимо, для нее не имело значения, в сознании он или нет. Бейнс понял это, когда темнота совсем окутала его. Прежде чем потерять сознание, он поклялся, что когда-нибудь доберется до святого геба, Игнаца Ледебура. Даже если это будет последнее дело в его жизни.

— Какой ты милый. — Голос Мэри Риттерсдорф прозвучал в сантиметре от его левого уха, совершенно оглушив. — Я могла бы съесть тебя всего. — Она дрожала всем телом.

Снова теряя сознание, он с ужасом подумал, что доктор Риттерсдорф только начинает. И средство Ледебура не имеет к этому никакого отношения: ведь не подействовало же оно на него самого. Габриель Бейнс и микстура святого геба только помогли проявиться чему-то, что всегда было в Мэри Риттерсдорф. Ему очень повезет, если окажется, что это напиток всего лишь любви, а не смерти.

Он все-таки не потерял сознания до конца, поэтому почувствовал, — но это было гораздо позднее, — как ее активность начинает постепенно ослабевать. Искусственно вызванная буря страстей слабела, и в конце концов установился капризный покой. А потом какая-то сила, действия которой он совершенно не понимал, перенесла его с пола в каюте доктора Риттерсдорф в совершенно иное место.

«Хотел бы я уже умереть», — сказал он себе. Время, определенное в ультиматуме терран, кончилось, а Бейнсу так и не удалось остановить течения событий. Где он оказался? Он осторожно открыл глаза — вокруг было темно, Он лежал под звездами, а вокруг него высились кучи мусора, составлявшие Гандитаун, поселок гебов.

Бейнс испуганно огляделся — нигде не было ни следа терранского корабля. Они явно улетели, чтобы опуститься в Да Винчи Хейтс.

Весь дрожа, он неуверенно сел. Где, ради всего святого, его одежда. Она не побеспокоилась о том, чтобы вернуть ее… Он чувствовал себя полностью одураченным. Усевшись поудобнее, он закрыл глаза и начал тихо и монотонно ругаться. Он, делегат паров в высшей ассамблее… «Слишком много всего сразу», — горько подумал он.

Его внимание привлек шум с правой стороны. Бейнс вновь открыл глаза и на сей раз присмотрелся внимательнее. К нему катилась старомодная машина, а вокруг он разглядел очертания кустов малины. То, что подъезжало к нему, было типичным автомобилем с двигателем внутреннего сгорания, распространенным среди гебов. Он уже видел желтые фары машины.

Поднявшись, Бейнс помахал водителю рукой. Машина остановилась.

— Что случилось? — устало спросил водитель, растягивая слова. Он уже настолько регрессировал, что его ничего не могло заинтересовать.

Бейнс подошел к двери машины и сказал:

— Меня… ограбили.

— Ой, как плохо. Забрали твою одежду? Садись. — Он колотил по двери, пока она не отворилась со скрежетом. — Отвезу тебя ко мне. Получишь что-нибудь из одежды.

— Лучше довези меня до хижины Игнаца Ледебура, — угрюмо сказал Бейнс. — Я хочу с ним поговорить.

Если это скрывалось в той женщине всегда, как он мог винить святого геба? Никто не мог такого предвидеть. Впрочем, если бы микстура действовала таким образом на всех женщин, Ледебур наверняка отказался бы от нее.

— А кто это? — спросил водитель, запуская двигатель.

Габриель понял, что вопрос подтверждает теорию Мэри Риттерсдорф относительно их всех, однако собрался с силами и, как сумел, описал местонахождение хижины святого геба.

— А, — сказал водитель, — этот тип с его котами. Я вчера переехал одного.

Бейнс закрыл глаза и застонал.

Вскоре они остановились перед слабо освещенной хижиной Ледебура. Водитель сильным ударом открыл дверцу и одеревеневший Бейнс выбрался наружу. Все у него болело, и он по-прежнему страдал от тысячи и одного укуса Мэри Риттерсдорф. В желтом свете фар он шаг за шагом прошел по замусоренному двору, нашел дверь хижины, согнал с порога стаю котов и постучал.

Увидев его, Игнац заржал.

— Что это были за минуты… Ты весь в крови. Я дам тебе что-нибудь одеть, а Элси найдет средство против укусов, или что там у тебя такое. Ты выглядишь так, словно она стригла тебя ножницами.

Хохоча и приволакивая ноги, он исчез где-то в глубине хижины. Толпа грязных детей разглядывала Бейнса, греющегося у масляной печки. Он не обращал на них внимания.

Позднее, когда жена Ледебура наложила ему мазь на нос, губы и уши, а Ледебур дал потрепанную, но чистую одежду, Габриель сказал:

— Я уже знаю о ней немного. Ярко выраженный орально-садистский тип… потому все так и кончилось.

Он вдруг подумал, что Мэри Риттерсдорф больна не менее, а может, даже больше, чем все на Альфе III M2. Но болезнь ее была скрыта.

— Терранский корабль улетел, — сказал Ледебур.

— Я знаю. — Бейнс начал одеваться.

— Час назад у меня было видение, — продолжал геб, — о прибытии нового корабля с Терры.

— Военного? — догадался Бейнс. — Чтобы захватить Да Винчи Хейтс?

«Интересно, — подумал он, — бросят ли они водородную бомбу на поселок манов. Во имя психотерапии».

— Это небольшой скоростной корабль, если верить моим психическим представлениям, вызванным первичными силами. Он похож на пчелу и сел возле поселка поли, Гамлет-Гамлета.

Бейнс тут же подумал об Аннет Голдинг. Он надеялся, что с нею ничего не случилось.

— У тебя есть какая-нибудь машина? Что-нибудь, на чем можно вернуться в Адольфвилль? — Он вдруг вспомнил, что поставил свою машину возле места, где стоял терранский корабль. Можно было бы сходить за ней и ехать не в свою колонию, а в Гамлет-Гамлет, чтобы убедиться, что с Аннет все в порядке… — Я обманул их, — сказал он Ледебуру. — Говорил, что у меня есть план, и они, конечно, поверили мне, потому что я пар.

Но Бейнс еще не сдавался, в голове его теснились идеи. И так должно было быть до самой смерти: постоянное планирование, как бы получше защититься от врага,

— Прежде, чем ты куда-то пойдешь, тебе нужно подкрепиться, — предложила женщина Ледебура. — Осталось еще немного гуляша из почек. Я хотела отдать его котам, но мне будет приятно угостить тебя.

— Спасибо, — поблагодарил он, сдерживая тошноту. Но она была права: ему следовало поесть, чтобы не свалиться на месте. Странно, что он был еще на ногах, если вспомнить, каково ему пришлось.

Поев, он позаимствовал у Ледебура фонарь, поблагодарил за одежду, мазь и ужин, а потом пошел по узким, извилистым, и захламленным улицам Гандитауна. К счастью, машина была там, где он ее оставил. Ни гебы, ни терране не собирались ее угонять, резать на куски или обращать в прах.

Бейнс уселся в нее и поехал на восток, к Гамлет-Гамлету, с жалкой скоростью семьдесят пять километров в час.

Он ехал, чувствуя, что нужно спешить. Терране напали на Да Винчи Хейтс; возможно, поселок уже пал. Что же осталось тогда? Как смогут они продержаться без фантастической энергии клана манов? Но, может, осталась еще какая-то надежда? Во всяком случае, его никто не ждал, так что, возможно, еще не все потеряно.

Он не был ни шизом, ни гебом, но и его посетило своеобразное видение. Видение еще одного шанса. Пусть его план провалился, но оставалось еще это. И он в это верил, хотя не смог бы сказать, почему.