Онлайн чтение книги Кланы Альфанской Луны Clans of the Alphane Moon
2

Едва взглянув на потрескавшиеся стены старой квартиры, на скрытое освещение, архаичное видеоокно и древний, изношенный пол из плиток, сделанных еще до корейской войны, Чак Риттерсдорф сказал себе: «А-а, ладно» и вынул чековую книжку. Он покривился при виде камина из кованого железа: последний раз он видел такой в 1970 году, когда был еще ребенком.

Хозяйка этой халупы подозрительно нахмурилась, разглядывая документы Чака.

— Из бумаг следует, что вы женаты, мистер Риттерсдорф, и имеете детей. Вам нельзя будет приводить их в эту квартиру. В объявлении я указала конкретно: «Мужчине, работающему, непьющему и…»

— В том-то и дело, — устало сказал Чак. Эта толстая женщина средних лет, одетая в венерианское платье из шкур сверчков-игрунов и меховые туфли, вызывала у него отвращение и здорово утомляла.

— Мы с женой живем раздельно; дети остались с ней. Именно поэтому мне и нужна квартира.

— Но они будут вас навещать, — ее брови, раскрашенные пурпуром, поднялись.

— Вы не знаете мою жену, — ответил Чак.

— Да нет же, наверняка будут. Я знаю новые федеральные законы о разводе. Это не то, что разводы в прежние времена. Вы уже были в суде? Получили документы?

Вчера он ночевал в отеле, а позавчера была последняя ночь, прошедшая в попытках добиться невозможного: жить с Мари и дальше.

Он подал женщине чек, та вернула ему идентификационную карточку и вышла. Закрыв за нею дверь, он подошел к окну и посмотрел вниз, на улицу, на машины, на реактивных прыгунов, на тротуары и туннели для пешеходов. Скоро ему придется позвонить адвокату, Нату Уилдеру. Совсем скоро. Распад их семьи выглядел смешно: профессией его жены были советы в семейных делах. Здесь, в Мэрион-Каунти, штат Калифорния, она пользовалась хорошей репутацией. Один Бог знает, сколько семей она спасла, однако именно ее великолепный талант и способности привели к тому, что Чак оказался в этой мрачной комнате. Мэри достигла многого и никак не могла избавиться от презрения к нему, а со временем чувство это усилилось. Его карьера — и с этим ему пришлось смириться — не была даже отчасти такой удачной, как у Мэри. Работа, которую сам он очень любил, заключалась в программировании симулакронов для бесчисленных пропагандистских кампаний, для агитации против коммунистических государств, окружающих США. Чак глубоко верил в то, чем занимался, но его работа не была ни высокооплачиваемой, ни особо почетной. Программы, которые он составлял, были, мягко говоря, инфантильны, фальшивы и необъективны. Адресовались они главным образом школьникам, как в США, так и в соседних коммунистических государствах, а также взрослым с начальным образованием. Конечно, он занимался черной работой, и Мэри много раз упрекала его в этом. Как бы то ни было, он продолжал делать свою работу, хотя за шесть лет их супружества получил множество других предложений. Возможно, он делал это потому, что любил слушать свои слова, произносимые гуманоидальными симулакронами, а может, чувствовал, что его работа необходима. США ушли в глухую экономическую и политическую оборону, и вынуждены были программировать симулакронов-пропагандистов, которые во всем мире выступали представителями ЦРУ, чтобы агитировать, убеждать, воздействовать. Однако…

Три года назад наступил кризис. Одним из клиентов Мэри, запутавшимся в невероятных супружеских проблемах и в трех своих любовницах, был телевизионный продюсер Джералд Фелд, создатель единственного в своем роде телешоу Банни Хентмана. Он также был владельцем большинства популярных комедийных телепрограмм. Во время одной из неофициальных встреч Мэри показала Джералду несколько сценариев, которые Чак написал для отделения ЦРУ в Сан-Франциско. Фелд прочел их с интересом, поскольку (это и объясняло выбор Мэри) в них действительно был немалый заряд юмора. В этом и состоял талант Чака: он писал нечто большее, чем обычные программы… Говорили, что юмор так и брызжет из них. И Фелд попросил Мэри устроить его встречу с Чаком.

Сейчас, стоя у окна в обшарпанной комнатенке, куда он не принес даже смены одежды, и глядя на улицу внизу, Чак вспомнил разговор с Мэри. Беседа была исключительно язвительной, типичной для разговоров такого рода, и каждая реплика Мэри подчеркивала разделяющую их пропасть.

Для Мэри вопрос был ясен: подвернулась возможность поработать, значит, следовало хорошенько обдумать ее. Фелд хорошо заплатит, а Чак приобретет необычайную популярность. Каждую неделю в титрах программы Банни Хентмана на экране будет появляться фамилия Чака, как сценариста, и это сможет увидеть весь некоммунистический мир. Мэри — в этом-то и был ключ ко всей проблеме — могла бы тогда гордиться им, поскольку занятие это было бы исключительно творческим, а для Мэри творчество являлось смыслом жизни. Работа же для ЦРУ, программирование симулакронов-пропагандистов, которые поставляли новости для необразованных африканцев или азиатов, не считалась творческой. Информация повторялась, а ЦРУ пользовалось дурной славой в кругах людей образованных, среди которых вращалась Мэри.

— Ты как муниципальный дворник, собирающий листья в пригородном парке, — сказала разъяренная Мэри.

— Легче всего жить по-твоему и на все поплевывать. Тебе тридцать три года, а ты уже бросил все попытки добиться чего-то в жизни.

— Слушай, — ответил он, — ты мне мать или жена? Твое ли дело воспитывать меня? Зачем мне развиваться? Может, ты думаешь, что я стану председателем ТЕРПЛАНа?

Кроме престижа и денег было тут и нечто большее: она явно хотела, чтобы он изменился. Она, знавшая мужа лучше других, стыдилась его. Если бы он взялся писать для Банни Хентмана, то стал бы иным человеком… по крайней мере, так считала Мэри.

Трудно было отказать ей в логике, но он все-таки настоял на своем и не сменил работы. Надо признать, в глубине души он был довольно апатичным, и одних понуканий было для него недостаточно.

На улице приземлился белый «шевроле-де-люкс», новая шестидверная модель. Чак лениво разглядывал ее и вдруг понял — хотя это и казалось невероятным — что это прилетела его экс-жена. Она нашла его и решила нанести визит.

* * *

Его охватили ужас и отчаяние. Даже этого он не сумел — найти такую квартиру, чтобы Мэри не смогла его отыскать. Через несколько дней Нат Уилдер мог бы обеспечить ему легальную защиту, но пока он был беспомощен. Придется принять свою бывшую супругу.

Легко было догадаться, каким образом она его нашла: среднего качества детективные услуги были дешевы и легкодоступны. Скорее всего, Мери отправилась в робоагентство и наняла ищейку, в память которой ввели диаграмму мозговых волн Чака, и автомат всюду следовал за ним. В последнее время поиск людей стал чисто технической проблемой. «Женщина, решившая выследить тебя, — подумал Чак, — может сделать это с легкостью. Возможно, здесь действует некий закон; скажем, закон Риттерсдорфа. В зависимости от желания объекта укрыться, детективные услуги…»

В дверь постучали.

Неохотно отпирая, Чак подумал: «Сейчас она прочтет мне проповедь, в которой использует все возможные аргументы. И конечно, у меня не будет на них никакого ответа. Ничего, кроме чувства, что мы просто не можем быть вместе. Что ее презрение ко мне означает конец наших отношений, слишком решительный, чтобы даже время могло залечить рану».

Он распахнул дверь. Мэри стояла там, темноволосая, невысокая, без макияжа, в своем лучшем пальто из натуральной шерсти. Холодная, образованная женщина, превосходившая его едва ли не во всем.

— Слушай, Чак, — сказала она, — я на это не пойду. Я наняла людей, чтобы они забрали все твои вещи и отвезли на склад. Сейчас я пришла за чеком: мне нужны все деньги с твоего счета. У меня большие расходы.

Так, значит, он ошибся. Никаких слащавых нотаций о разуме и долге. Совсем наоборот: она сделала последний шаг. Это буквально оглушило его, и он только беспомощно таращился на нее.

— Я говорила с Бобом Альфсоном, моим адвокатом, — сказала Мери, — и внесла иск о твоем отказе от прав на дом.

— Что? — переспросил он. — Зачем?

— Чтобы ты мог переписать свою часть дома на меня.

— Зачем?

— Чтобы я могла его продать. Я решила, что мне не нужен такой большой дом, лучше взять наличные. Я хочу отправить Дебби в ту школу на востоке, о которой мы говорили.

Дебора была старшая из детей, но ей было всего шесть лет — слишком мало, чтобы посылать ее так далеко от дома. «Вот это номер», — подумал он.

— Дай мне сперва поговорить с Натом Уилдером.

— Я хочу получить чек прямо сейчас.

Мэри даже не вошла в комнату, она просто стояла на пороге. Чак почувствовал нарастающую панику, страх перед неудачей и жалость к себе. Он проиграл, и она могла получить от него что угодно.

Когда он пошел за чековой книжкой, Мэри шагнула в комнату. Она не сказала ни слова, настолько сильным было ее отвращение, и Чак корчился под ее презрительным взглядом, но ничем не мог ответить. Он сделал вид, будто целиком поглощен выписыванием чека.

— Кстати, — заметила Мэри, — сейчас, когда ты ушел навсегда, я могу принять предложение правительства.

— Какое еще предложение?

— Им нужны психологи-консультанты для межпланетного путешествия. — Она не собиралась объяснять ему детали.

— Ах, да… — У Чака была слабая память. — Благотворительная программа.

Результат терранско-альфийского конфликта многолетней давности. Одинокий спутник системы Альфы, заселенный терранами, которые в результате военных действий оказались отрезанными от метрополии. В системе Альфы, насчитывающей дюжину спутников и двадцать две планеты, было несколько таких анклавов.

Мэри взяла чек, сложила и сунула в карман.

— Тебе что-нибудь заплатят? — спросил он.

— Нет, — неохотно ответила она.

Значит, она будет жить и содержать детей только на его жалованье. До него наконец дошло: она ждала решения суда, которое заставило бы его делать все то, от чего он упрямо отказывался, что и привело к развалу их шестилетнее супружество. Используя свое влияние в судах Мэрион-Каунти она добьется такого приговора, и тогда Чаку придется бросить работу на ЦРУ и поискать что-то совершенно иное.

— Долго тебя не будет? — спросил он. Она явно собиралась хорошо использовать их развод. Теперь она будет делать все то, чего в ее представлении, не позволяло его присутствие.

— Около шести месяцев. Не жди, что я буду с тобой в контакте. В суде меня будет представлять Альфсон. Я подала заявление о разделе, так что тебе это делать незачем.

Инициатива выскользнула из его рук, как обычно он был слишком медлителен.

— Можешь забирать все, — вдруг сказал он.

«То, что ты можешь дать мне сейчас — мало», — говорил ее взгляд. «Все» было почти ничем, если говорить о его достижениях.

— Я не могу дать тебе того, чего не имею, — тихо добавил он.

— Можешь, — ответила Мэри с улыбкой, — потому что суд узнает о тебе то, что я знала всегда. Тебя заставят выполнять стандартные алиментные обязанности.

— Но… должен же и я на что-то жить?

— Прежде всего ты обязан заботиться о нас, — отрезала она.

На это он не нашел ответа и лишь кивнул.

* * *

Потом, уже после выхода Мэри, Чак осмотрелся и нашел в шкафу пачку старых гомеогазет. Усевшись на старую софу в датском стиле, стоящую в большой комнате, он принялся просматривать их в поисках статей, касающихся межпланетного путешествия, в которое собиралась Мэри.

— Вот ее новая жизнь, — сказал он себе, — которая заменит супружество.

В газете недельной давности он нашел довольно большую статью и, закурив, принялся внимательно читать.

Американская Межпланетная Служба Здоровья и Общественного Надзора искала психологов, поскольку первоначально спутник был клиникой, центром психиатрического лечения терранских поселенцев, сломленных чрезмерными психическими нагрузками, которые несла с собой колонизация. Альфанцы покинули спутник, оставив там только торговцев.

Все нынешние сведения о спутнике были получены именно от них. Судя по их рассказам, за те десятки лет, что клиника была отделена от Терры, там возникли различного рода цивилизации. Альфанцы не могли оценить степени их развития, не зная критериев, применяемых на Терре. Во всяком случае, на спутнике производились товары, существовала промышленность, и Чак не мог понять, чего ради правительство собиралось вмешиваться. Он легко мог представить Мэри на этом спутнике: она была именно тем типом, который требовался международному агентству ТЕРПЛАН. Люди вроде Мэри всегда добиваются успеха, подумал он.

Чак подошел к архаичному окну и остановился, глядя вниз. Его вдруг пронзило знакомое уже чувство — убежденность, что дальше нет смысла жить. Самоубийство, что бы о нем ни говорили церковь и закон, представлялось единственным выходом.

Рядом было еще одно окно, поменьше. Открыв его, он услышал жужжание реактивного прыгуна, опускающегося на крышу здания где-то в глубине улицы. Когда звук стих, Чак немного помешкал и выбрался на карниз, балансируя над улицей.

И тут чей-то голос, но не его собственный, произнес в его голове:

— Пожалуйста, скажите, как вас зовут. Независимо от того, собираетесь вы прыгнуть или нет.

Чак повернулся и увидел желтого ганимедийского студняка, который тихо протек под дверь комнаты и сейчас формировался в кучку небольших шариков, из которых слагался его обычный облик.

— Я снимаю квартиру напротив, — объяснил студняк.

— У терран есть обычай стучать, — сказал Чак.

— К сожалению, у меня нет ничего, чем бы я мог постучать. Как бы то ни было, я предпочел войти, пока вы не… вышли.

— Это мое личное дело, прыгну я или нет.

— «Ни один терранин не остров», — неточно процитировал студняк. — Добро пожаловать в здание, которое мы, жильцы, называем в шутку «Домом Использованных Ручек». Здесь есть и другие, с которыми вам стоит познакомиться. Несколько терран вроде вас, и множество других существ, из которых часть вызовет у вас отвращение, а другая часть заинтересует. Я хотел попросить у вас чашку йогуртовой закваски, но, принимая во внимание ваши последние намерения, просьбу эту вы сочли бы оскорбительной.

— Я пока не принес сюда никаких вещей. — Чак перекинул ногу через подоконник, спрыгнул в комнату и отошел от окна. Он не удивился при виде ганимедийца: пришельцы извне Терры жили в этаком гетто. Независимо от того, насколько влиятельными и высокопоставленными были они в своем обществе, здесь им приходилось жить во второсортных квартирах вроде этой.

— Я мог бы взять с собой визитку, чтобы представиться, — сказал студняк. — Я Лорд Раннинг Клэм, импортер необработанных драгоценных камней, покупатель золотой бижутерии и, когда позволяет время, фанатичный филателист. В моей комнате находится коллекция марок, выпущенных со времен образования Соединенных Штатов, украшением которой является серия из четырех марок с Колумбом. Если хотите… — Он умолк. — Вижу, что вам не до этого. Во всяком случае, стремление к самоуничтожению временно покинуло ваш разум. Это хорошо. Кроме того…

— Разве закон не запрещает тебе использовать телепатию на этой планете? — спросил Чак.

— Да, но и ситуация была исключительной. Мистер Риттерсдорф, я лично не могу дать вам работу, поскольку не нуждаюсь в услугах пропагандистов, но у меня много связей среди жителей девяти лун, и если вы дадите мне немного времени…

— Нет, спасибо, — резко ответил Чак. — Я хочу остаться один. — Посредников ему уже хватило на всю жизнь.

— Но у меня, в отличие от вашей жены, нет никаких тайных мотивов. — Студняк подплыл ближе. — Как у большинства мужчин Терры, ваше чувство собственной значимости связано со способностью зарабатывать, в которой вы серьезно сомневаетесь, отчего и испытываете чувство вины. Я могу кое-что для вас сделать… но это потребует времени. Сейчас я должен покинуть Терру и вернуться на свою планету. Я заплачу вам пятьсот скинов, американских, разумеется, если вы поедете со мной. Если хотите, можете считать это авансом.

— А что мне делать на Ганимеде? — раздраженно сказал Чак. — Неужели вы не понимаете? У меня есть работа, которой мне вполне хватает, и я не собираюсь ее менять.

— Подсознательно…

— Не лезьте в мое подсознание без разрешения. — Он отвернулся от студняка.

— Мне очень жаль, но ваше стремление к самоубийству даст о себе знать, возможно, еще этой ночью.

— Мне это не мешает.

— Вам может помочь только одно, — изрек студняк, — и это не мое предложение.

— В таком случае, что же это?

— Женщина, которая заменила бы вашу жену.

— Вы ведете себя как…

— Не совсем. Дело не в физической или духовной основе, к этому следует подходить практично. Вы должны найти женщину, которая приняла бы вас и полюбила бы таким, какой вы есть. Иначе вы погибнете. Позвольте мне немного подумать над этим, а вы покуда будьте осторожны. Дайте мне пять часов. — Студняк медленно перетек сквозь щель под дверью в коридор, мысли его становились все слабее. — Как импортер, покупатель и продавец я имею множество контактов с разными типами терран…

Наконец все стихло.

Чак дрожащими руками закурил сигарету. Отойдя подальше от окна, он уселся на старую датскую софу и стал ждать,

Чак не знал, как нужно реагировать на предложение студняка, он был одновременно и разгневан, и тронут, и удивлен. Неужели Лорд Раннинг Клэм и вправду мог ему помочь? Чаку это казалось невозможным.

Прошел час.

И вдруг в дверь постучали. Это не мог быть ганимедиец, ведь тому нечем было стучать. Чак поднялся, подошел к двери и открыл ее.

Перед ним стояла терранская девушка.