Онлайн чтение книги С прискорбием извещаем Cordially Invited to Meet Death
Глава 6

Я описал предыдущую сцену во всех подробностях, потому что, не случись её, сомневаюсь, что убийца Бесс Хадлстон был бы когда-либо найден. Возможно, кто-нибудь из команды Кремера и смог бы докопаться до сути, но добыть достаточные ддя ареста доказательства — ни в жизнь. Что касается Вулфа, то, оставшись без клиента и, следовательно, не имея никаких обязательств, он уже забросил дело, и забросил бы окончательно, если бы Кремер не похитил у него сотрапезника прямо из-под носа, чем взбесил до такой степени, что в тот вечер ему дважды пришлось принимать лекарство.

Дважды. Первый раз — вскоре после ужина, когда он отправил меня за ним наверх в свою комнату. Второй — поздно ночью, когда я вернулся наконец домой от инспектора Кремера. Я тихонько проскользнул по двум лестничным пролётам в свою комнату и уже начал раздеваться, когда на столе зажужжал внутренний телефон и, сняв трубку и получив указания, я пошёл к Вулфу. В его комнате было темно, кровать пуста, поэтому я проследовал в ванную, где застал его отмеряющим вторую дозу лекарства, с оскалом на лице, способным обратить в бегство короля ринга Джо Льюиса. Вулф, облачённый в десять метров жёлтого шёлка, именовавшихся пижамой, — это было зрелище!

— Ну? — спросил он.

— Ничего особенного. Как обычно. Вопросы и подпись под показаниями.

— Он мне за это заплатит. — Вулф сделал лицо как у разъярённой горгульи[4]Горгулья — фантастическая фигура на рыльце водосточной трубы в готической архитектуре. и поставил бутылочку обратно в шкафчик. — Я не принимал эту гадость с весны, с того самого эксперимента с угрями. Он дорого мне заплатит. Рано утром отправляйся на Ривердейл. Расспроси конюха и…

— Сомневаюсь, что там таковой остался. Лошади распроданы. Кредиторам выплачивают по два процента.

— Найди его. Хоть из-под земли. Мне нужно знать, брал ли кто-либо в последнее время из конюшни какой-либо материал — всё равно какой. В идеале это небольшой бумажный пакетик, наполненный из навозной кучи. Расспроси как следует. Будет отмалчиваться — привези сюда. А также… Остался там кто-нибудь из слуг?

Я кивнул.

— Старший лакей. Вероятно, он околачивается на Ривердейл в надежде получить причитающееся ему жалованье.

— Разузнай у него насчёт бутылочки, которую мисс Хадлстон обнаружила разбитой в своей ванной. Всё, что только известно. Если в то время в доме был ещё кто-то из слуг, расспроси их. Главное — детали…

— А остальных? Мариэллу, Джанет, Ларри — их тоже расспросить?

— Нет. Только слуг. Прежде чем возвращаться, позвони. Перед уходом оставь на моём столе номера телефонов: Ривердейл, мистера Хадлстона, доктора Брейди. Вроде всё. Он мне заплатит за это. Спокойной ночи.

Так мы вновь принялись за расследование. У нас не было ни клиента, ни задатка, ни гонорара, но зато появилось дело, а это во всяком случае лучше, чем отсиживать с утра до вечера копчик и слушать радио.

Я ограничился шестью часами сна и уже к восьми был на Ривердейл. Я не стал спрашивать разрешения приехать, так как всё равно нужно было забрать машину, оставленную накануне на обочине перед калиткой. Встретивший меня у дверей Хоскинс сообщил, что конюх от них ушёл, но у Мариэллы, возможно, сохранился его адрес. Лично я предпочёл бы беседовать на эту тему с Джанет или даже с Ларри, но Хоскинс сказал, что они оба любители поспать по утрам, а Мариэлла уже встала и приступила к завтраку, поэтому пришлось узнавать адрес у неё. По счастью, это не оказался Бакирус, штат Огайо, а всего лишь Бруклин. Можете говорить о Бруклине всё что угодно — я присоединяюсь, — однако у него есть одно крупное преимущество. Он рядом.

Моя задача оказалась простейшей, в особенности после того, как я нашёл адрес, а по адресу — конюха. Его звали Тим Лавери, и когда он не улыбался, шрам на щеке придавал его лицу злодейское выражение. Я заговорил с ним осторожно, делая вид, что интересуюсь чем-то совершенно иным, но вскоре понял, что юлить нет необходимости, и задал вопрос в лоб.

— Конечно, — ответил он. — Около месяца назад, может, чуть больше, док Брейди просил пустую коробку из-под леденцов, чтобы набрать навоза. Я помог. Он сказал, что это нужно для опыта. Его пациентка умерла от столбняка… Чёрт, имя запамятовал…

Я притворился, что не нахожу в его рассказе ничего особенного:

— Откуда он брал навоз? Из стойла?

— Нет, из кучи. По его просьбе мне пришлось разворотить её до самого центра.

— С ним был кто-нибудь? Например, одна из девушек?

Тим помотал головой:

— Он был один. Они покатались верхом, ушли в дом, и уже после этого Брейди вернулся и сказал, что ему нужно.

— Вы помните, какой был день? Число?

Последняя неделя июля — вот самое точное, что он смог вспомнить. Я записал подробности, удостоверился, что в случае необходимости его можно будет найти, после чего попрощался и, выйдя на улицу, позвонил Вулфу из первой же телефонной будки. Сняв трубку в оранжерее, и, следовательно, находясь в состоянии совершенно отрешённом, он не выразил буйного восторга по поводу моих открытий, чего, впрочем, не произошло бы ни при каких обстоятельствах, и сообщил, что вторая половина моего задания остаётся в силе.

Когда в начале десятого я вновь очутился перед особняком Хадлстонов, удача всё ещё сопутствовала мне. Вместо того чтобы остановиться у главных ворот, я проехал дальше и через несколько метров затормозил перед небольшой калиткой, дорожка от которой вела к заднему крыльцу дома. Хоскинс сидел на кухне и разговаривал с подавленного вида женщиной в одежде горничной. Мой приход они восприняли сдержанно, но не враждебно. Хоскинс даже предложил выпить чашку кофе, и я согласился. Опасаясь, как бы нам не помешали, я провёл беглую инвентаризацию и выяснил, что Ларри и Мариэлла куда-то ушли, Дэниел в то утро ещё не появлялся, никаких полицейских в доме не было, а Джанет только что затребовала завтрак в постель. Горизонт был чист, но чувство, что делегация из офиса Кремера может показаться в любую минуту, не отпускало, поэтому я, не теряя времени, перешёл к делу.

Хоскинс и горничная отлично помнили интересовавший меня эпизод. Во вторник, вскоре после ленча, Хоскинс был вызван наверх, в комнату мисс Хадлстон, где ему предложили заглянуть в ванную. Осколки валялись повсюду: на полу, в раковине, в высокой ванне. Часть осколков лежала на самой полочке, где прежде хранилась большая склянка с ароматической солью. Мисс Хадлстон её не разбивала. Хоскинс её не разбивал. Горничная, будучи допрошенной, также заявила, что ничего не разбивала, после чего они с Хоскинсом принялись за ликвидацию беспорядка. Я спросил, как насчёт орангутана. Возможно, ответили они, эта тварь была способна на что угодно, однако Мистеру запрещалось подниматься наверх, чего он почти никогда не делал, и в тот день никто его в доме не видел.

Я записал их рассказ как можно подробнее и даже спросил, нельзя ли взглянуть на осколки склянки, которая, по их словам, была из толстого кремово-жёлтого стекла, но осколки уже давно перекочевали в помойку. Я попросил Хоскинса показать мне ванную мисс Хадлстон. Когда мы стали подниматься по лестнице, навстречу нам попалась служанка, что-то пробормотавшая о подносе с завтраком для мисс Николс. Комната Бесс Хадлстон больше походила на музей, нежели на спальню: все стены покрыты окантованными фотографиями с автографами и подписями, каждый сантиметр пространства захламлен чем угодно — от женского манекена в эскимосском костюме до груды китайских фонариков. Но меня интересовала только ванная. Она была размалёвана всеми возможными цветами, на манер камуфляжной окраски времён мировой войны. Голова у меня закружилась, поэтому я не смог провести обследование надлежащим образом, но основные детали, например, расположение полочки, на которой стояла злополучная склянка с солью, я всё же заметил. Теперь на её месте красовалась почти полная новая бутылка, и я уже потянулся, чтобы получше её рассмотреть, как вдруг отдёрнул руку, отошёл от двери и прислушался. Хоскинс стоял посреди комнаты в насторожённой, нерешительной позе спиной ко мне.

— Кто кричал? — спросил я.

— В том конце холла… — ответил он, не оборачиваясь. — Там только мисс Николс…

В крике не было ничего душераздирающего, откровенно говоря, я его едва расслышал, и вызова на «бис» не последовало, но крик есть крик. Я обогнул Хоскинса и, выйдя из комнаты, пересёк холл.

— Последняя дверь направо, — произнёс он мне вслед.

Я знал это, так как бывал у Джанет прежде. Дверь оказалась открыта. Я повернул ручку и вошёл. В комнате никого, в глубине через распахнутую дверь виднеется угол ванной.

Я сделал несколько шагов, но тут послышался голос служанки:

— Кто там?

— Арчи Гудвин. Что…

Она возникла на пороге, лицо взволнованное.

— Вам нельзя сюда! Мисс Николс не одета!

— О'кей. — Понимая деликатность ситуации, я остановился. — Но я слышал крик. Джанет, вам нужна помощь?

— Нет, — почти беззвучно ответила невидимая неодетая Джанет. — Спасибо, всё в порядке! — Голос был не только слабым, он дрожал.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего страшного, — сказала служанка. — Небольшая ранка. Она порезала руку осколком стекла.

— Она… что?! — Я сделал большие глаза. Не дожидаясь повторного ответа, я отодвинул служанку и вошёл в ванную.

Джанет, не одетая в полном смысле этого слова и совершенно мокрая, сидела на табурете. Не обращая внимания на протесты и стряхнув с себя сделавшуюся вдруг красной, словно свёкла, служанку, чья девичья скромность была глубоко травмирована бесцеремонностью моих действий, я снял с крючка полотенце и протянул его Джанет:

— Возьмите. Это защитит устои цивилизации.

Я обследовал её руку. Порез приблизительно трёх сантиметров длиной посредине между запястьем и локтем выглядел из-за смеси крови и йода куда хуже, чем был на самом деле. Он, конечно, не стоил того, чтобы лишаться чувств, но глядя на её лицо, можно было подумать, что она вот-вот хлопнется в обморок. Я взял у неё бутылочку с йодом и заткнул пробкой.

— Я вовсе не кричала, — сказала Джанет, придерживая край полотенца у самого подбородка. — Честное слово, я никогда не кричу. Просто мне стало не по себе… Порезаться осколком… всего через несколько дней после смерти мисс Хадлстон… — Она сглотнула. — Я не кричала, когда порезалась. Не такая уж я глупенькая. Я закричала, когда увидела на щётке осколок. Это показалось мне так…

— Вот он, — сказала служанка.

Я положил осколок на ладонь. Это был кусочек кремово-жёлтого стекла с неровными краями, размером чуть больше ногтя на большом пальце.

— Он похож на осколок бутылки, разбитой в комнате мисс Хадлстон. Вы о ней спрашивали, — сказала служанка.

— Я оставлю его себе на память — произнёс я, опуская осколок в карман, где уже лежал пузырёк с йодом, и подобрал с пола щётку для мытья. — Итак, вы сели в ванну, намылились, стали тереть себя щёткой, порезались и, обнаружив запутавшийся в щетине осколок, закричали. Верно?

Джанет кивнула:

— Понимаю, кричать было глупо…

— Я как раз убирала в комнате, — вмешалась служанка. — Вбежала и…

— С этим позже, — перебил я. — Лучше принесите марлю и бинт.

— Они там, в шкафчике, — сказала Джанет.

Я аккуратно обработал ей руку, подложив побольше марли, потому что ранка всё ещё пыталась кровоточить. А вот в её лице крови явно не хватало. Оно было по-прежнему бледным и испуганным, хотя она и пыталась улыбаться, благодаря меня за помощь.

Я легонько похлопал её по красивому круглому плечу:

— Не за что, детка. Я подожду внизу. Одевайтесь. Полотенце вам очень идёт, но, думаю, разумнее всего нам сейчас отправиться к доктору и сделать укол антитоксина. Я отвезу. Когда вы будете готовы…

— Антитоксина? — Она глотнула ртом воздух.

— Конечно. — Я снова похлопал её по плечу. — Элементарная мера предосторожности. Не нужно ни о чём беспокоиться. Я подожду внизу.

Узнав от меня, что ничего страшного не произошло и надо лишь дать мне кусок бумаги, чтобы завернуть щётку, маячивший всё это время в коридоре Хоскинс вздохнул с облегчением. Оставшись один, я вытащил из кармана бутылочку с йодом, откупорил, понюхал. Всё что угодно, только не йод. Я вставил пробку обратно, плотно и старательно заткнул ею горлышко, после чего, пройдя через холл в уборную и вымыв руки, отыскал телефон и позвонил Вулфу.

К телефону подошёл он сам, сняв трубку, очевидно, в оранжерее, так как ещё не было одиннадцати часов, и я старательно выложил новости.

— Забери её оттуда! — сказал он тревожно, когда я закончил.

— Да, сэр. У меня…

— Немедленно, будь оно проклято! Мог бы и не звонить. Если мистер Кремер заявится…

— Позвольте, — возразил я. — Но она же голая. А белой лошади у меня нет, да и волос у неё, пожалуй, маловато. Как только она оденется, мы уедем. Я хотел предложить вам позвонить доктору Волмеру, чтобы он подготовил дозу антитоксина. Мы будем у него приблизительно через полчаса. Или мне позвонить отсюда самому?

— Нет. Я позвоню. Уезжайте как можно скорее.

— Слушаюсь.

Я поднялся и, подойдя к двери Джанет, крикнул, что буду поджидать её у боковой калитки. Затем спустился, развернул машину и подогнал её к условленному месту. Я уже раздумывал, как действовать, если в поле зрения окажется полицейский автомобиль, но тут на дорожке, слегка покачиваясь на высоких шпильках, появилась она, не сказать чтобы элегантная, но в плаще, застёгнутом на все пуговицы. Я помог ей забраться в машину и рванул с места так, что из-под колёс полетел гравий.

Настроения разговаривать у неё, видимо, не было. Я рассказал, что док Волмер наш давний друг, что его дом находится в том же квартале, где живёт Ниро Вулф, поэтому я везу её к нему. Несколько пристрелочных вопросов из серии, каким образом осколок мог оказаться на щётке для мытья, результата не дали. Похоже, она не имела на этот счёт никаких соображений. Что ей сейчас действительно требовалось, так это ухватиться за надёжную мужскую руку, но я вёл машину. Бедняжка перепугалась до беспамятства.

Мне не пришлось давать объяснения доктору Волмеру, так как Вулф уже переговорил с ним по телефону, и мы пробыли там не более двадцати минут. Он тщательно промыл рану, обработал своим собственным йодом, сделал Джанет в руку укол антитоксина, после чего отвёл меня в соседнюю комнату и попросил дать ту бутылочку, которую я прихватил в ванной мисс Николс. Я дал. Он откупорил её, понюхал, отлил часть содержимого в стеклянную пробирку, снова ещё туже заткнул пробкой и вернул мне.

— За девушку можете не беспокоиться, — произнёс он. — Что за дьявольский трюк! Передайте мистеру Вулфу, что я позвоню при первой же возможности.

Мы спустились и сели в машину. До дома Вулфа оставалось не более ста метров, но я обнаружил, что не могу проехать последние десять из них, так как перед нашим фасадом стоят два автомобиля. Джанет даже не спросила, почему я везу её к Вулфу. Очевидно, она предоставила мне действовать на своё усмотрение. Я ободряюще улыбнулся, отпер дверь и пригласил её в дом.

Не зная, кем могут оказаться посетители, которым принадлежат припаркованные возле крыльца машины, я не повёл Джанет сразу в кабинет, а проводил в гостиную. Но один из них находился именно там — сидел, развалясь в кресле. При виде его у Джанет вырвался удивлённый возглас. Это был Ларри Хадлстон. Мы поздоровались, я предложил Джанет сесть, и, решив, что лучше не пользоваться дверью, которая вела из гостиной прямо в кабинет, прошёл через прихожую. Вулфа в кабинете не оказалось, зато там были ещё двое посетителей: доктор Брейди и Дэниел Хадлстон, которые, судя по напряжённым позам, явно не коротали время за беспечной болтовней.

Ого, подумал я, кажется наклёвывается вечеринка. И пошёл в кухню. Вулф был там.

Он стоял возле длинного стола, наблюдая, как Фриц натирает смесью пряностей телячью печёнку, а рядом с ним, ближе, чем какая-либо женщина или девушка приемлемого возраста, просунув ему руку между туловищем и локтем, стояла Мариэлла.

Вулф скользнул по мне взглядом:

— Уже вернулся, Арчи? Мы имитируем черепаху. Идея мисс Тиммс. — Он наклонился, посмотрел на печёнку, выпрямился и вздохнул всей своей богатырской грудью. — А где мисс Николс?

— В гостиной. Док Волмер взял образец жидкости из бутылочки и обещал позвонить, как только сможет.

— Отлично. На самую холодную полку, Фриц. За временем следите сами. И предоставь входную дверь Арчи. Арчи, мы заняты, и нас ни для кого нет. Без исключений. Пойдёмте, мисс Тиммс.

Она не смогла держать его под руку, когда они покидали кухню. В дверном проёме не было места.