XIII. БЕЖЕНЦЫ

Онлайн чтение книги Мельница Değirmen
XIII. БЕЖЕНЦЫ


После Балканской войны в Сарыпынар нескончаемым потоком хлынули беженцы. Они оседали в заречных кварталах Газилер и Чайбашы, и там в конце концов набилось столько народу, живущего в ужасной нищете, что эти кварталы стали похожи на Македонию в миниатюре. Слава богу, пришельцы и их неразрешимые проблемы были отделены от города рекой. Несчастные беженцы, брошенные на произвол судьбы, жили, мучились, рождались, умирали и, несмотря ни на что, продолжали существовать на белом свете.

Как только стало известно, что в городской управе заседает комиссия, которая раздает деньги нуждающимся, в Сарыпынар из-за реки устремились толпы людей. Это были все те же беженцы. Большинство из них по-турецки не говорили и потому не могли знать, кому именно и по какому случаю оказывают помощь. Наиболее смышленые твердили: «Кто нуждается больше, чем мы? Где еще богатырь-землетряс разрушил больше домов, чем на нашей земле?!»

Но самым удивительным во всей этой истории было то, что даже комиссия, заседавшая в городской управе, не могла определить, кому же все-таки надо оказывать помощь.

На похороны старухи, матери мясника, умершей за три часа до землетрясения, на похороны старика из Косова, умершего от гангрены, денег выдали изрядную сумму. Одной женщине, у которой во время землетрясения якобы случился выкидыш, на лечение отвалили целых двенадцать меджидие, хотя каждому было известно, что выкидыш произошел вовсе не от испуга, а от снадобья бабки-повитухи, приготовленного из спичечных головок. Почему же тогда отказывать другим беднякам? Чем хуже весь этот сброд, обреченный ютиться среди развалин, тесниться в бараках без крыш, валяться в грязи, страдать от вшей, корчиться от голода, болезней? И правда, чем эти люди хуже?

Председатель приказал закрыть двери городской управы и просителей не впускать. Иногда на балкон для увещевания собравшихся выходил Дели Кязым. Порой он говорил разумно и рассудительно, но потом, войдя в раж, произносил столь поджигательные речи, что еще больше будоражил толпу и сбивал ее с толку. Но самое неприятное — в комиссию стали поступать прошения вполне обоснованные. Один писал, что у него старуха мать упала во время землетрясения и ее разбил паралич; другой, глава многочисленного семейства, требовал денег на ремонт, потому что стена его дома дала трещину и грозила обвалом, а большая группа беженцев, размещенная в прежней жандармской казарме, жаловалась в своем заявлении на то, что в здании провалилась крыша, обрушилась лестница, и требовала проведения обследования городским врачом, инженером, квартирным надзирателем и жандармом…

Однако попробуйте установить связь между землетрясением и параличом старухи. И попробуйте дознаться теперь, когда именно появились трещины в стене дома. Что же касается жандармской Казармы, то члены комиссии превосходно помнили, что ее отдали в распоряжение беженцев в совершенно непригодном для жилья виде: стекла и рамы все были вытащены, перила повалены, лестницы сломаны.

Куда проще обстояло дело с просителями, которые заявляли, что остались без пищи и крова, и умоляли выдать денег, — им указывали на двери государственных учреждений, специально уполномоченных заниматься такими вопросами. Но на какие двери укажешь соотечественникам, у которых имеются обоснованные претензии и которые требуют обследования? Особенно если количество подписей на жалобе исчисляется десятками?..

— Я думаю, господа, один ум хорошо, а два лучше, и, если вы сочтете это удобным, я готов еще раз поговорить с каймакамом, — сказал председатель городской управы. — А пока, с вашего разрешения, я закрываю заседание — время уже позднее.

Изнывая с самого утра от скуки, бедняга так усердно ковырял бородавку на носу, что теперь она налилась кровью и распухла.

Против предложения разойтись возражал, конечно, один Дели Кязым. Он считал обсуждаемый вопрос столь важным и в то же время запутанным, что для решения его предлагал посидеть не только до вечера, но и до самого утра — достаточно лишь зажечь лампы.

— Объявляется перерыв! — категорическим тоном заявил председатель городской управы и, уложив в портфель часть прошений, вышел.

* * *

Регулярно получая донесения от Хуршида и многих других, каймакам хорошо знал, что происходит перед зданием городской управы, и понимал, что рано или поздно решением всех этих дел придется заняться ему. Поэтому, увидев председателя городской управы, он рассмеялся и церемонно провозгласил:

— Прошу вас, входите, бей-эфенди. Так и хочется сказать: «С легким паром!» У вас такой вид, будто вы только что из бани.

— Вам смешно, бей-эфенди! — Решит-бей в сердцах бросил портфель на стол. — Ваше дело — сторона, свалили все на мою голову — и еще издеваетесь.

— Да не над вами, над нашим общим положением смеюсь, — сказал Халиль Хильми-эфенди. — Не обижайтесь, ради бога… Только прошу запомнить, не я свалил это на вас, а господин мутасарриф, начальник округа…

— Вы мне про комиссию, я вам про Дели Кязыма, — раздраженно ответил председатель. — Да если бы не этот сумасшедший, разве я допустил бы такую волокиту?

— Но и его не я к вам приставил… Просто высказал свое мнение, а вы могли и не соглашаться.

— Конечно! И за Рыфата я в ответе, и за Дели Кязыма, и за все… Каюсь, виноват! Кругом виноват! И прежде всего в том, что не понадеялся на свой бедный умишко, вздумал советоваться с теми, кого считал умнее себя…

Стараясь успокоить разошедшегося председателя, Халиль Хильми-эфенди поглаживал его по плечу и вкрадчиво говорил:

— Дорогой брат! Мы же с вами люди серьезные, взрослые, уважающие друг друга. Ну что будет, если еще мы начнем ссориться — нам тогда и вовсе не вылезти из этой проклятой трясины. Давайте-ка лучше посоветуемся и попробуем найти выход… Кому-кому, а вам отлично известно положение беженцев. Из Македонии и Фракии пригнали сюда толпу несчастных, которым едва удалось спастись. Где их всех разместить? Как прокормить? Об этом никто не подумал… Вот существует каймакам, жалованье ему положено двенадцать лир в месяц, так пусть он, скотина, и думает и заботится, — все равно ему делать больше нечего!.. Просишь денег, в ответ тебе: «Иншаллах, машаллах, положитесь на волю божью!..» Просишь прислать чиновника — даже не отвечают. Пишешь вторично — молчат. Ладно, думаешь, пусть тебя отругают, пусть ответят: «Это ты кого уму-разуму учить вздумал?!» — но все же напишешь в третий раз… Или… махнешь на все рукой… Вот и с беженцами так — пошумели, пошумели, а потом видят, никто на них внимания не обращает, и замолчали — другого-то выхода нет. Упрятали этих горемык в заречные кварталы, точно прокаженных в святую обитель Караджа Ахмеда, — волосы дыбом встают, как представишь их положение… Чтобы не видеть да не знать, как они, бедняги, маются, чтобы зря не расстраиваться, лучше всего не ходить туда, закрыть на все глаза — и дело с концом! Именно в таком положении были до вчерашнего дня эти самые беженцы. Надежду всякую потеряли, затаились, притихли, но лишь только пошли разговоры, что в управе деньги нуждающимся раздают, они все, как один, поднялись. Попробуй-ка объяснить этим людям: «Вас совсем другого рода землетрясение тряхнуло…» Вот как я понимаю дело… Видите, говорю с вами откровенно… А теперь, брат мой, давайте вместе подумаем, что нам предпринять?!

В этот момент, хоть Хуршиду и было строго-насгрого приказано никого не впускать, дверь отворилась настежь, и в комнату собственной персоной пожаловал начальник жандармерии.

Ниязи-эфенди был болен с того самого злополучного дня. Еще наутро после землетрясения он хвастал каждому встречному: «Ну разве скажешь, что я целые сутки не спал, всю ночь город патрулировал? Вот мы кадие крепкие! Через все войны прошли! Нас ничем не прощибешь!..» Потом он лег поспать часика на три-четыре, однако вылез из-под перины только сегодня. Одна щека у него распухла и была подвязана полотенцем. Два дня назад, как потом выяснилось, ему вытащили коренной зуб. Однако Ниязи-эфенди не желал в этом признаваться и всем говорил, что проклятая лихорадка, которую он когда-то вывез из Македонии, опять накинулась на него. Кроме того, когда он совершал в ту памятную ночь обход городских кварталов и проходил под аркой ворот, поврежденных землетрясением, на него, по его словам, свалился камень, разбил в кровь затылок и ушиб правое плечо. Другой на его месте после такой катастрофы, отдал бы богу душу или же всех врачей на ноги поднял, жалобами замучил, а он — даже внимания не обратил. Для него это — плевое дело! Ерунда!.. Господин каймакам и председатель городской управы помнят, наверное, что он даже не заикался о своем ранении в то утро…

Так вот, узнав о бесчинствах, творящихся перед зданием городской управы, начальник жандармерии понял, что больше сидеть дома нельзя, Разве имеет он право отдыхать целых четыре дня, когда в городе происходят беспорядки?!

Ниязи-эфенди поднял руку, как бы желая успокоить в подбодрить председателя управы и каймакама. Надо было еще с ночи поставить возле большого моста двух жандармов, тогда не то что беженцы, птица не перелетела бы на этот берег.

Он язвительно усмехнулся, отчего опухшая щека его стала еще больше, и добавил:

— Да если бы я был там, разве допустил бы все эти безобразия!.. Вы же сами понимаете, господа, что в данном случае беженцы нарушили закон о запрещении собраний и разных сборищ. Я бы только издали показал им плетку, и они мигом убрались бы по своим крысиным норам… Нет, господа, не цените вы меня…

Председатель управы, который стоял у окна и смотрел на улицу, запыхтел, раздувая щеки. А каймакам, встретившись глазами с начальником жандармерии, натянуто улыбнулся и пробормотал:

— Ну что вы, разве так можно…

Лишь когда удалось наконец выпроводить Ниязи- эфенди, два уездных деятеля смогли продолжить свой разговор.

Каймакам высказал предположение, что беженцев мог подучить не только Дели Кязым, но и учитель Ахмед Масум и что, очень может быть, прошения для беженцев, которые теперь волей-неволей придется разбирать, писал именно этот лицемер. Отметили они и то, что отнюдь не беженцы являются причиной трудного, можно сказать даже опасного, положения, создавшегося в городе… Суть дела совсем в другом…

Хоть председатель управы и не отличался большой сообразительностью, он все же смекнул, в чем она — эта суть.

— Да, все дело в перекосе, — многозначительно произнес он. — Из-за ложного сообщения, неизвестно зачем переданного в округ, оттуда прибыли деньги для раздачи пострадавшим от землетрясения. Но пострадавших-то не оказалось! А так как мы не решились честно сообщить об этом мутасаррифу, то и начали их чуть ли не с лупой выискивать. Все неприятности отсюда и пошли.

— Мне не совсем ясен ход ваших мыслей, друг мой, — в сильнейшем раздражении сказал каймакам.

Тут председатель управы почувствовал, что бородавка его сильно кровоточит, он вытащил платок и прижал его к носу. Это, однако, не помешало ему рассыпаться перед каймакамом в заверениях:

— Право же, мои слова не имеют решительно никакого отношения к вашей милости. Ведь вы же человек в конце концов!.. Вы получили травму и по настоянию врача вынуждены были день или два провести в постели. Все эти события произошли во время вашей болезни.

— Да, это верно… — шепотом подтвердил Халиль Хильми-эфенди.

А сам подумал: «Нет, так просто мы от своей болезни отказываться не будем. И если нам придется туго, мы за нее, как за спасательный круг, ухватимся. Что поделаешь, судьба!..»


Читать далее

Решад Нури Гюнтекин. 1944. Мельница
1 - 1 14.04.13
I. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 14.04.13
II. КАЙМАКАМ И ЕГО СТРАЖ 14.04.13
III. КАЙМАКАМ И ЕГО СУПРУГА 14.04.13
IV. ДЕВУШКА-БОЛГАРКА, ИЛИ НАДЖИЕ ИЗ КАЗАНЛЫКА 14.04.13
V. НАЧАЛЬНИК ЖАНДАРМЕРИИ 14.04.13
VI. ДОКТОР, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ И ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ГОРОДСКОЙ УПРАВЫ 14.04.13
VII. В СТАМБУЛЕ 14.04.13
VIII. ДУХОВНЫЙ НАСТАВНИК — МЮДЕРРИС И ИНЖЕНЕР ГОРОДСКОЙ УПРАВЫ 14.04.13
IX. ВОПРОС ДЕЛИКАТНОГО СВОЙСТВА 14.04.13
X. ОБСЛЕДОВАНИЕ И СОСТАВЛЕНИЕ ДОКЛАДА 14.04.13
XI. УЧИТЕЛЬ МАСУМ 14.04.13
XII. В КОМИССИИ ЧЕТЫРЕХ 14.04.13
XIII. БЕЖЕНЦЫ 14.04.13
XIV. КОМИССИЯ ПО ОКАЗАНИЮ ПОМОЩИ 14.04.13
XV. ЗАМЕСТИТЕЛЬ КАЙМАКАМА 14.04.13
XVI. ПАРТИЯ ХАЛИЛЯ ХИЛЬМИ-ЭФЕНДИ 14.04.13
XVII. НОВАЯ ВЛАСТЬ 14.04.13
XVIII. САРЫПЫНАРСКОЕ ТОРЖИЩЕ 14.04.13
XIX. СНОВА В СТАМБУЛЕ 14.04.13
XX. НАЧАЛЬНИК ОКРУГА 14.04.13
XXI. ВОДА КОЛЕСА КРУТИТ… 14.04.13
XXII. ПЕРЕД КАЗНЬЮ 14.04.13
XXIII. МУТАСАРРИФ ПОКАЗЫВАЕТ КРОТКИЙ НРАВ 14.04.13
XXIV. ПОГОДА МЕНЯЕТСЯ 14.04.13
XXV. «В РАЗРУШЕННОМ ДОМЕ…» 14.04.13
XXVI. И ЗАВЕРТЕЛОСЬ ВСЕ КРУГОМ… 14.04.13
XXVII. В САРЫПЫНАР ЕДЕТ ГУБЕРНАТОР! 14.04.13
XXVIII. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С САРЫПЫНАРОМ 14.04.13
XXIX. ГУБЕРНАТОР НАВОДИТ УЖАС 14.04.13
XXX. ОБХОДНЫЙ МАНЕВР 14.04.13
XXXI. ЛИБО В СТРЕМЯ НОГОЙ, ЛИБО В ПЕНЬ ГОЛОВОЙ 14.04.13
XIII. БЕЖЕНЦЫ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть