Онлайн чтение книги Живым или Мертвым Dead or Alive
Глава 12

Даже если бы ей не доводилось прежде бывать в этом мотеле, она все равно нашла бы его без труда. Он находился в конце отрезка пути, который жители городка Битти оптимистично именовали Мейн-стрит, главной улицей. На деле это был всего лишь полумильный отрезок дороги с ограничением скорости в тридцать миль в час между автострадами 95 и 374.

В самом отеле – «Мотеле 6 Долины смерти», – несмотря на непрезентабельный его вид снаружи, номера были относительно чистыми и пахли дезинфицирующим мылом. Ей приходилось не только видеть худшие места, но и применять там свои… специфические навыки. С мужчинами, которые были куда хуже, и за совсем никчемные деньги. Так что сегодня название мотеля волновало ее больше, чем все остальное.

Татарка-кряшенка[7]Кряшены – этноконфессиональная группа в составе татар волжского и уральского регионов. На протяжении многих веков исповедуют православное христианство и считают себя народом, отдельным от татарского. Имена у кряшен, как правило, русские. по происхождению, Эллисон (ее настоящее имя звучало как Айзилу, что по-турецки означает «прекрасная, как Луна») унаследовала от матери, отца и предков здоровое уважение ко всяким предзнаменованиям, хоть тайным, хоть явным, а название «Мотель 6 Долины смерти», несомненно, следовало отнести к явным предзнаменованиям.

А-а, ладно! Предзнаменования – дело зыбкое, а их значение всегда можно перетолковать как угодно. В данном случае название мотеля вряд ли указывало на нее. Человек, с которым она встречалась, настолько влюбился в нее, что от него ей не могла угрожать ни прямая, ни косвенная опасность. А то, ради чего она приехала сюда, не требовало от нее ровно никаких мыслительных усилий – слишком хорошо она была обучена. Много значило и то, что мужчины являлись простыми, предсказуемыми существами, которыми управляли примитивнейшие потребности. «Мужики – это глина», – сказала однажды Ольга, ее первый инструктор. Даже в том нежном возрасте – ей было всего одиннадцать лет – она знала, что это правда. Она замечала это в долгих взглядах мальчишек своей деревни и даже в глазах кое-кого из взрослых мужиков, тех, которые взяли за обыкновение ее разглядывать.

Еще до того, как ее организм начал меняться и тело расцвело, она инстинктивно знала, что принадлежит не только к прекрасному, но и к сильному полу. Мужчины сильнее физически, и в этом есть свои преимущества, радости, но Эллисон развивала силу другого рода, силу, которая хорошо ей служила, помогла выйти живой из нескольких весьма опасных ситуаций и обеспечивала неплохую жизнь в тяжелые времена. А теперь, когда ей исполнилось двадцать два и деревня осталась где-то в далеком прошлом, эта сила добывала для нее богатство. А еще лучше было то, что те, на кого она сейчас работала, в отличие от предыдущих нанимателей, не стали устраивать для нее испытаний. Возможно, они поступили так, руководствуясь строгими религиозными идеалами, а возможно, профессионализмом – этого она не знала. Во всяком случае, они принимали как само собой разумеющееся ее добросовестность и считались с рекомендациями, которые она представила, хотя кто их дал, было непонятно. Видимо, какой-то влиятельный человек. О ее прошлом они знать не могли – программа, по которой ее готовили (более не существующая), проводилась в строжайшем секрете.

Она миновала стоянку мотеля, объехала вокруг квартала и вернулась обратно, внимательно глядя, нет ли чего-нибудь необычного, чего-то такого, что ее интуиция сочла бы опасным. Она увидела его автомобиль, синий «Додж-пикап» 1990 года выпуска, а рядом с ним полдюжины других машин. Одна была калифорнийской, одна из Аризоны, а у остальных были местные номера. Решив, что все в порядке, она заехала на бензозаправочную станцию, развернулась там, вернулась к мотелю и, медленно заехав на стоянку, поставила свою машину через два места от «Доджа». Несколько секунд она потратила на то, чтобы проверить в зеркале дальнего вида состояние своей косметики и достать из перчаточного ящика пару презервативов. Их она бросила в сумку и с улыбкой закрыла ее. Он был недоволен тем, что приходилось пользоваться презервативами, говорил, что хочет, чтобы их ничего не разделяло. Но она не соглашалась на это и возражала, что нужно подождать и лучше узнать друг друга, может быть, даже провериться, нет ли у них болезней, которые передаются половым путем, и лишь потом переводить отношения на новый уровень. На самом деле ее колебания никак не зависели от осторожности и близости их отношений. Заказчик дал ей подробное досье на этого человека, там было все, начиная от распорядка его дня до его пристрастий в еде и истории любовных связей. До нее он имел двух любовниц: одна была его подружкой по школе и бросила его, когда он был еще совсем юным, а вторая появилась, когда он уже закончил колледж. Эта связь тоже была непродолжительной. Вероятность какой-либо венерической болезни у него была крайне мала. Нет, использование презервативов было еще одним оружием из ее арсенала. Полная близость, к которой он так стремился, была желанием, а желания – это всего лишь опорные точки. Когда же она, в конце концов, «уступит» и позволит ему взять ее без тонкой резиновой преграды, это будет лишь следующим шагом для того, чтобы еще крепче привязать его к себе.

«Глина», – повторила она про себя.

Впрочем, дольше откладывать она не могла – заказчик уже напоминал о том, что она должна давать информацию. Почему они были так нетерпеливы и что именно собирались делать со сведениями, ее не касалось, но в том, что ее объект владел какими-то важнейшими тайнами, не было сомнений. Но в таких делах нельзя торопиться. Если, конечно, желаешь получить хорошие результаты.

Она вышла из машины, заперла дверцу и направилась к номеру. По своему обычаю, он просунул в щель между дверью и косяком красную розу – таким был их «шифр», чтобы она сразу видела, где его искать. Честно говоря, он был очень милым парнишкой, но настолько слабым и жалким, что она с великим трудом заставляла себя испытывать к нему какое-либо еще чувство, кроме презрения.

Она постучала в дверь. Послышались быстрые мягкие шаги, с негромкими щелчками провернулся барабан замка. Дверь распахнулась, и перед нею оказался он, в вельветовых брюках и дырявой футболке. Их у него было с полдюжины, все с картинками из какого-то научно-фантастического фильма или телешоу, одинаково заношенные.

– А вот и я! – пропела она, виляя бедрами, словно манекенщица на подиуме. За многие годы обучения и практики ей удалось полностью избавиться от акцента. – Рад меня видеть?

Ее открытое платье (в России такой покрой называли сарафаном) бледно-розового цвета, который он так любил, облегало ее тело только в нужных местах, создавая необходимое соотношение скромности и «перчика». Большинство мужчин, сами не сознавая того, желают, чтобы их женщины в обыденной жизни вели себя, как аристократки, а в постели – как шлюхи.

Он перестал изучать ее ноги и грудь пылавшими вожделением глазами и остановил взгляд на лице.

– Э-э… а-а… ага… – промямлил он. – Боже, ну, конечно. Заходи скорее.

За следующие два часа они любили друг друга дважды. Первый раз всего минуту с небольшим, а второй раз – десять минут, но лишь потому, что она сдерживала его. «Тоже мышцы, только другого рода», – думала она. Но не менее сильные. Когда все закончилось, он перекатился на спину, тяжело дыша, его грудь и лицо блестели от пота. Она повернулась на бок и прижалась к его плечу.

– О, – промурлыкала она, – это было… О!

– Да, изумительно, – откликнулся он.

Стив был довольно симпатичным парнем, с вьющимися рыжеватыми волосами и светло-голубыми глазами, но слишком тощим на ее вкус. Его борода царапала ей лицо и бедра. Впрочем, его тело было чистым, он не курил, зубы у него были здоровыми, в общем, могло быть и хуже – это она знала по собственному опыту.

Что же до его способностей как любовника… Да не имел он никаких таких способностей. Он был чересчур тактичным любовником, до сих пор проявлял слишком много ненужной деликатности, постоянно тревожился, что делает что-нибудь не так, а по-другому – боялся. Она изо всех сил старалась успокаивать его, говорила все, что положено говорить в подобных обстоятельствах, издавала в нужные моменты все необходимые звуки, но подозревала в глубине души, что он больше всего боится потерять ее. Конечно, о том, чтобы она действительно «принадлежала» ему, не могло быть и речи.

Это было классическим проявлением синдрома «красавицы и чудовища». Нет, конечно, ему не грозило потерять ее, по крайней мере, до тех пор, пока она не получит от него тех ответов, которые требуют ее заказчики. Эллисон представила себе, что с ним будет, когда она исчезнет из его жизни, и ощутила мимолетный укол совести. Она нисколько не сомневалась, что он влюбился в нее по уши, чего она, собственно, и добивалась, но он был таким… безобидным, что ли, что трудно было не пожалеть иногда. Трудно, но не невозможно. Она выбросила мысли о жалости из головы.

– Как идет работа? – спросил он.

– Все в порядке, как всегда – нарезаю круги, раскладываю снадобья, раздаю карточки с телефонами и демонстрирую врачам свое декольте…

– Ну, это!..

– Не волнуйся, я шучу. Большинство докторов особенно беспокоятся насчет побочных действий.

– Это насчет тех лекарств, о которых говорят по телевизору? Болеутоляющих?

– И этих тоже. А производители давят на нас, чтобы мы продолжали ими торговать.

Он считал ее коммивояжером фармацевтической компании из Рено. Они «случайно» встретились и познакомились в книжном магазине «Барнс энд Ноубл», вернее, в находящейся в нем кофейне «Старбакс». У нее не хватило пяти центов, чтобы заплатить за чашку кофе. Стив, бывший в очереди следующим за ней, с великим смущением предложил добавить недостающую монетку. Располагая досье на него – вернее, той небольшой частью досье, которая требовалась на этом этапе, – и хорошо зная его привычки, она без труда подстроила встречу, а чтобы познакомиться, хватило вопроса о том, что за книгу он читал. Что-то о машиностроении, которое, естественно, ни в малейшей степени ее не интересовало. Но этого-то он не заметил, так как пришел в страшное волнение оттого, что красивая девушка обратила на него внимание.

– А как твои инженерные штучки? – небрежно бросила она. – Совершенно не могу понять, как ты с ними справляешься. Я попыталась читать одну из тех книжек, которые ты мне дал, но сразу поняла, что у меня мозгов на это дело не хватит.

– Что ты. Ты очень умная, просто это очень скучные материи. Не забывай, я ведь четыре года учился в колледже, но, несмотря на это, по-настоящему начал понимать, что к чему, только после того, как некоторое время поработал. В МТИ меня научили многому, но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что я узнал здесь.

– Например?

– Ну, знаешь, всякая всячина…

– А именно?

Он промолчал.

– Ладно, ладно, я все поняла, мистер хранитель государственных секретов.

– Эли, ты неправа, – отозвался он со слезами в голосе. – Просто, понимаешь ли, столько было всяких бумаг – подписки о неразглашении и все такое прочее…

– О-о, значит, ты действительно важная персона.

Он покачал головой.

– Не-а. Ты же знаешь, что у правительства по этой части настоящая паранойя. Черт возьми, странно, что нас не проверяли на полиграфе, ну, детекторе лжи, хотя, кто знает, что еще будет.

– Так чем же ты занимаешься? Всякими пушками и бомбами, да? Нет, погоди… ты, наверно, ракетный конструктор.

Он усмехнулся.

– Ничего подобного. Я обычный машиностроитель, самый заурядный, средний инженеришко.

– Ой, ты шпион! – Она приподнялась на локте так, чтобы простыня соскользнула, открыв незагорелые груди. – Угадала, да? Ты шпион?

– Нет, что ты. Сама посмотри на меня – какой из меня шпион? Я обычный зануда и тупица.

– Самое лучшее прикрытие.

– Ого, как у тебя воображение разыгралось!

– Вот, вот! Ты уходишь от ответа. Между прочим, сам себя выдал – это типично шпионская уловка.

– Вовсе нет. Прости, что разочаровал тебя.

– А что же тогда? Ну, скажи…

– Я работаю в Министерстве энергетики.

– Атомные станции и всякие такие штучки?

– Теперь угадала.

На самом деле она точно знала, какая у него специальность, где он работает и чем занимается. Ей было нужно – им было нужно – узнать кое-какие специфические подробности. Они были совершенно уверены в том, что он обладает такой информацией, и, если ее нет у него в голове, то он наверняка имеет к ней доступ. И сейчас она отвлеченно подумала: странно, почему они решили приставить ее к нему вместо того, чтобы попросту схватить на улице, запихнуть в машину и выбить из него все, что им нужно? По всей вероятности, решила она, дело не в том, где он работает, а в том, что пытка не даст гарантированно достоверного результата. А если Стив исчезнет или будет найден мертвым с подозрительными следами на теле, обязательно начнется расследование, и проводить его будет не местная полиция, а самое меньшее ФБР. Такого поворота событий ее заказчики, похоже, всеми силами старались избежать. И даже сам факт того, что они не стали пользоваться прямыми и простыми методами, кое-что ей сказал: нужная им информация чрезвычайно важна и очень неординарна. Не исключено, что Стив – единственный доступный для них источник этой информации. А это значит, что она либо чрезвычайно тщательно защищена, либо ею не владеет никто, кроме него.

Но все это ничего не значило. Она должна выполнить работу, получить деньги, а потом… кто знает, что будет потом?

Гонорар ей обещали внушительный, его, пожалуй, должно было хватить для того, чтобы она смогла начать где-то вдали отсюда новую жизнь и зарабатывать на жизнь чем-то другим. Чем-нибудь сугубо обыденным, например, стать библиотекарем или бухгалтером. При этой мысли она невольно улыбнулась. Обыденность может быть очень приятной. Вот только с этими людьми нужно держать ухо востро. Независимо от того, какое применение они собирались найти для этой информации, она (в этом можно не сомневаться) была смертельно важной. В буквальном смысле этого слова. Настолько важной, что за нее вполне могли и убить.

Ладно, за дело…

Она лениво провела кончиком пальцев по его груди.

– Но ведь тебе не грозит опасность? Я имею в виду рак или что-нибудь в этом роде?

– Пожалуй, что нет, – ответил он. – Маловероятно. Ну, какой-то риск имеется, но у них столько протоколов, правил и инструкций, что нужно быть совсем чокнутым, чтобы сделать с собой что-то нехорошее.

– И что – ничего не случается? Ни с кем?

– Нет, конечно, что-то бывает, но больше по глупости. Например, кому-то погрузчик ногу переехал, а кто-то подавился в кафетерии. Была парочка действительно опасных ситуаций в… в других местах, но все происходило потому, что кто-нибудь пытался нарушить правила. Но и в этих случаях положение спасали дублирующие системы и прочие хитрости. Не волнуйся, детка, мне ничего не грозит.

– Гора с плеч. Мне страшно было даже подумать, что с тобой может случиться беда.

– Ничего со мной не будет, Эли. Я очень осторожен.

«Посмотрим», – подумала она.