Онлайн чтение книги Живым или Мертвым Dead or Alive
Глава 15

Они так и не улетели. Самолет только-только покатил по рулежной дорожке, но вдруг развернулся и вновь подъехал к выходу, из которого производилась посадка. Никаких объяснений не последовало, лишь обращенная к нему и к Чавесу короткая фраза: «Будьте любезны пройти со мной», сопровождаемая заученной, но твердой улыбкой, присущей лишь профессиональным бортпроводникам, при виде которой сразу становится ясно, что любые возражения не дадут ровным счетом ничего.

– Динг, ты что, забыл заплатить за стоянку? – невинно осведомился Кларк, обращаясь к своему зятю.

– Нет, что ты. Я никогда не нарушаю правил.

Они быстро поцеловали жен, попросили их не волноваться и направились за бортпроводницей к уже открытой двери. В посадочном рукаве их ожидал представитель Лондонской столичной полиции. По черно-белому клетчатому околышу фуражки Кларк понял, что это не простой «бобби», а нашивка на кителе извещала, что он принадлежал к ДСР11, управлению разведки, входящему в состав Директората специальных расследований.

– Извините, что пришлось помешать вам вернуться домой, джентльмены, – сказал коп, – но ваше присутствие сочли необходимым. Попрошу за мной.

Британские манеры входили в число тех вещей, к которым Кларк так и не смог до конца привыкнуть. Наряду с обычаем ездить не по той стороне дороги и называть жареный картофель чипсами. Особенно это касалось высших армейских эшелонов. Вежливость всегда лучше, чем грубость, кто бы спорил, но как-то нервирует, когда ведешь такой… э-э… цивилизованный разговор с человеком, который убил больше плохих парней, чем рядовой обыватель видит за всю свою жизнь. Кое-кто из здешних знакомых Кларка мог в мельчайших подробностях объяснить, каким образом они намерены убить тебя столовой вилкой, выпить твою кровь и содрать, не попортив, кожу, причем все это звучало, как приглашение выпить пятичасового чаю.

Кларк и Чавес прошли за копом по посадочному коридору, миновали несколько постов охраны и, в конце концов, через дверь с электронным замком, где вместо ключа использовалась специальная карточка, попали в центр безопасности Хитроу. Там их проводили в небольшой зал заседаний, где их встретил, стоя за ромбовидным столом, в холодном свете люминесцентных ламп, Алистер Стэнли, все еще занимавший официально должность заместителя командира «Радуги-шесть». Стэнли был выходцем из САС, специальных авиадесантных сил, самого известного из британских воинских подразделений особого назначения.

Кларк вряд ли сознался бы в этом на людях, но по части эффективности, постоянной уже в течение многих лет, САС не знали себе равных. Конечно, существовали части не хуже, например, его alma mater, «морские котики» ВМФ. Но британцы давным-давно установили «золотой стандарт» для современных войск, занимающихся специальными операциями. Еще в 1941 году, когда офицер шотландской гвардии Стерлинг (позже эту фамилию прославит его однофамилец, организовавший выпуск автоматов «стерлинг») со своим подразделением «L» из шестидесяти пяти человек изводил части немецкого вермахта в Северной Африке. За время, прошедшее с первых диверсионных вылазок в Северной Африке до охоты на позиции ракет «скад» в иракских пустынях, САС успели много чего повидать, много чего сделать и заодно написать немало книг о том, как следует проводить специальные операции. Как и все его старшие собратья, Алистер Стэнли был великолепным воином. Кларк редко думал о Стэнли как о своем заместителе, а скорее считал его своим напарником по командованию – так он уважал этого человека.

Наряду с движением задом наперед и жареной картошкой, одной из вещей, к которым в Англии было необходимо привыкнуть, являлась для Кларка структура корпуса САС. Британцы, по своему обыкновению, сделали ее уникальной: три полка – 21-й, 22-1 и 23-й, – и батальоны, обозначенные буквами от A до G. Причем буквы, ради каких-то целей, шли не по порядку, с несколькими пропусками. И все же Кларку предстояло лишний раз (словно в этом была какая-то необходимость) признать, что британцы все делают с великим своеобразием.

– Алистер, – сказал Кларк, приветствовав Стэнли официальным кивком. Выражение лица англичанина явственно говорило, что то ли произошло что-то серьезное, то ли ожидается в самое ближайшее время.

– Что, Стэн, уже соскучился? – спросил Динг, протягивая руку.

– Если бы, дружище. Чертовски неприятно, что пришлось прервать вашу поездку. Сдается мне, что вам, парни, придется, вроде как сгонять в одно место и только потом отправляться на все четыре стороны. Подвалила кое-какая интересная работенка.

– Откуда? – спросил Кларк.

– От шведов, но окольным путем. Похоже, что они вдруг потеряли свое консульство в Триполи. И это их очень беспокоит.

– Ты сказал: «Потеряли», – перебил его Чавес. – Надеюсь, это не значит, что они заблудились где-то в городе?

– Ты прав, извини. Типично британское преуменьшение. Красиво, но не всегда практично. Разведка пытается что-то сделать, но, учитывая место, где все случилось, даже если они и рискнут назвать преступника, это мало поможет делу.

Кларк и Чавес придвинули кресла и уселись около стола. Стэнли последовал их примеру. Потом он открыл кожаный портфель и вынул оттуда большой исписанный блокнот.

– Ну-ка, послушаем, – сказал Кларк, переводя мыслительный процесс на повышенную передачу.

Еще десять минут назад он пребывал в гражданском состоянии (по крайней мере, настолько гражданском, насколько мог себе позволить). Сидел рядом со своими родными и собирался отправиться домой, но это было тогда, а теперь он оказался здесь. Теперь он снова стал командиром «Радуги-шесть». И, если признаться честно, ему это нравилось.

– Там было восемь человек, вот и все, что мы пока знаем, – сказал Стэнли. – Местная полиция живенько окружила дом – без всяких происшествий. Со спутников видно, что на участке лежат четыре человека, вероятно, шведские fallskärmsjägares.

Fallskärmsjägares, десантники, представляли собой, по существу, шведский вариант спецназа. Туда отбирались лучшие из лучших военнослужащих шведской армии. Погибшие, по всей вероятности, входили в Sarskilda Skyddsgruppen, специальную охранную группу, и были прикомандированы к САПО, шведской службе охраны, для работы в посольстве.

– Там серьезные ребята, – промолвил Чавес. – Кто-то хорошо подготовил домашнее задание… И стрелять тоже подучился. Изнутри консульства хоть что-нибудь поступает?

Стэнли покачал головой.

– Радио молчит.

«Так и должно быть», – подумал Кларк. Любой, у кого хватило ума и сноровки, чтобы в мгновение ока проникнуть на хорошо огороженную и охраняемую территорию и разделаться с четырьмя fallskärmsjägares, должен был догадаться сразу же овладеть узлом связи.

– Кто-нибудь взял ответственность на себя? – задал следующий вопрос Чавес.

– Пока что нет, но, думаю, скоро объявятся. Ждать недолго. Ливия зажала прессе рот, но, боюсь, долго им так не продержаться.

При той мешанине из террористических организаций, которая сложилась на Ближнем Востоке, всегда находилась масса желающих приписать себе любой сколько-нибудь заметный акт насилия. И дело здесь было не столько в борьбе за престиж, сколько в намеренном стремлении замутить воду, в которой орудует разведка. Все это очень походило на те сложности, которые приходится преодолевать полицейским детективам, расследующим серьезные убийства. Быстрых признаний и доносов от всяких сумасшедших по дюжине на пенни, и все нужно расследовать со всей серьезностью, чтобы не прошляпить настоящие улики и настоящего преступника. С терроризмом дела обстояли точно так же.

– И, как я понимаю, не предъявлялось никаких требований, – утвердительно произнес Кларк.

– Верно.

Без всяких требований такие дела обходились довольно часто. На Ближнем Востоке зачастую похищали заложников лишь для того, чтобы привлечь внимание всего мира к той или иной группировке, которая затем убивала похищенных и лишь после этого объясняла, зачем и для чего это было сделано. Не то чтобы Кларк видел особую разницу между похитителями людей того или иного сорта, но до тех пор, пока какой-нибудь правительственный чиновник не скомандует: «Вперед!», «Радуга», как и любое другое подразделение специального назначения, пребывало в полной власти политиканов. И лишь после того, как они решат, что пора спускать с цепи боевых псов, «Радуга» получит возможность заняться тем, что она умеет лучше всех на свете.

– Вот только есть тут одна хитрость, – сказал Стэнли.

– Политика? – предположил Кларк.

– Снова угадал. Как ты наверняка понимаешь, наш друг Полковник хочет пустить на это дело своих Стражей джамахирии – вернее, они уже готовы приступить, – но шведского генерального консула эта идея не слишком вдохновляет, поскольку он имеет некоторое представление об их боевом уставе.

Корпус Стражей джамахирии являлся, по существу, личным спецназом полковника Муаммара Каддафи, в него входило около двух тысяч человек, которых набирали на его родине, в окрестностях Сирта. Кларк знал, что они отличные бойцы и хорошо обеспечены своими собственными разведкой и транспортными средствами. А вот осмотрительностью и стремлением избежать сопутствующего ущерба в отношении как неживых, так и живых объектов они не отличались. Если Стражи джамахирии пойдут на штурм, шведы, скорее всего, недосчитаются значительной части уцелевшего персонала.

«Все-таки интересный тип этот самый Каддафи», – подумал Кларк. Как и подавляющее большинство представителей разведывательных кругов США, Кларк сильно сомневался насчет того, что Каддафи действительно превратился из североафриканского плохого парня в олицетворение гуманности, отрицающее терроризм. Старинное библейское высказывание насчет того, что барс не может переменить пятна свои, можно считать штампом. Можно говорить, что оно фальшиво звучит, но Кларк был глубоко уверен, что полковник Муаммар бен Мухаммед Абу Меньяр аль-Каддафи, «братский лидер и руководитель первосентябрьской Великой революции Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии», был, есть и будет тем самым барсом вплоть до своей естественной или не слишком естественной кончины.

В 2003 году по указанию Каддафи ливийское правительство официально проинформировало ООН, что готово понести ответственность за случившийся пятнадцать лет назад над Локерби взрыв самолета компании «Пан-Американ», летевшего 103-м рейсом в Нью-Йорк, и согласно выплатить родственникам погибших компенсацию в размере почти 3 миллиардов долларов. Этот жест был немедленно вознагражден не только словами одобрения с Запада, но и снятием экономических санкций и дипломатично высказанными похвалами со стороны многих европейских стран. Но барс не остановился на этом. Сначала он открыл свои программы вооружения для инспекторов международного сообщества, а потом осудил теракт 11 сентября.

У Кларка были свои соображения насчет причин перемены взглядов Каддафи, и он считал, что причина ее – вовсе не старческое добродушие, а добрая старая экономика. Точнее говоря, цены на нефть, которые на протяжении 90-х годов быстро снижались, в результате чего Ливия сделалась беднее, чем была в те времена, когда в пустыне царили верблюды, а не черное золото, и лишилась возможности содержать ручных террористов Полковника. Конечно, напомнил себе Кларк, подтолкнуть Каддафи на перемену поведения вполне могло и вторжение США в Ирак, глядя на которое он наверняка понял, что может произойти в недалеком будущем с его маленькой вотчиной. Честно говоря, Кларк считал, что всегда лучше иметь дело с барсом, который только делает вид, будто меняет свои пятна до тех пор, пока у него не затупятся клыки. Теперь, когда нефть вновь поднялась в цене, вопрос заключался в том, вернется Полковник к своим прежним играм или нет. Воспользуется ли он этим инцидентом, чтобы поднять скандал?

– Конечно, верховное руководство в Стокгольме хотело бы прислать туда своих собственных вышибал, но Каддафи и слышать об этом не хочет, – продолжал Стэнли. – Я знаю только, что Розенбад ведет переговоры с Даунинг-стрит[9] Розенбад – комплекс зданий в Стокгольме, где расположены основные правительственные учреждения Швеции. В доме № 10 по Даунинг-стрит (Лондон) находится официальная резиденция премьер-министра Великобритании.. Так или иначе, нам объявили боевую готовность. Херефордшир уже собирает всех наших. Двое отсутствуют – один болен, один в отпуске, – но все остальные должны быть готовы не позднее чем через час и безотлагательно выехать к нам. – Стэнли посмотрел на часы. – Скажем, семьдесят минут, с учетом дороги.

– Ты сказал – боевая готовность, – вновь заговорил Чавес. – А где? – Вопрос был вполне резонным – даже с использованием самого быстроходного транспорта путь из Лондона в Триполи займет много времени. Возможно, больше, чем осталось жить заложникам из шведского консульства.

– В Таранто. Marina Militare любезно согласилась разместить нас на своей базе, пока политики будут договариваться. Если поступит приказ, нам останется только перепрыгнуть через море – и мы в Триполи.