Онлайн чтение книги Смерть в белом галстуке Death in a White Tie
Глава 5. Безоговорочный успех

Бал, который леди Каррадос дала своей дочери Бриджет О'Брайен, бесспорно удался. Следует отметить, что, начиная с половины одиннадцатого, когда сэр Герберт и леди Каррадос заняли свое место на верхней ступени двухпролетной лестницы и принялись пожимать руки первым гостям, и до половины четвертого утра, когда оркестр, бледный от выпитого и еле держащийся на ногах, сыграл национальный гимн, не было момента, когда хоть кто-то из молодых людей сумел бы свободно найти дебютантку, с кем ему хотелось бы потанцевать, и избежать внимания той, кто его вовсе не привлекала. Правда, гости начали втихую разбегаться по другим вечеринкам, неслышно просачиваясь сквозь двери и малодушно боясь признаться, что им скучно, но никакой трагедии в этом не было. Однако общая структура, разработанная по образцам леди Каррадос, мисс Харрис и Димитрия, вовсе не рассыпалась, подобно замку на песке под нахлынувшей волной скуки, а стойко держалась до конца. Отсюда и понятно, что успех был безоговорочным.

Что же касается шампанского, то тут леди Каррадос и мисс Харрис, несомненно, преуспели. Оно текло рекой не только в комнате для ужинов, но и в буфете. Невзирая на то бесспорное обстоятельство, что дебютанткам пить не положено, люди Димитрия все же открыли две сотни бутылок «Хайдсика» 28-го года, и под конец, бросив беглый взгляд, так сказать, за кулисы, сэр Герберт с законной гордостью обозрел длинные ряды пустых бутылок.

Снаружи дома было не по сезону холодно, и дыхание охранников смешивалось с облачками прозрачного тумана. Двигаясь по красной ковровой дорожке, ведущей от машин к парадному подъезду, гости проходили между двух групп людей с расплывающимися в тумане лицами. И пока эти охранники наслаждались теплым и праздничным ароматом цветов и дорогих духов, смесь запахов и тумана проникала и в двери парадного подъезда, так что лакеи в холле время от времени говорили друг другу, что для июня ночь чересчур душная.

К полуночи успех бала стал очевиден, и всякий из гостей при первой же возможности мог сказать об этом леди Каррадос. Она ушла со своего места на верхней ступени и направилась в бальный зал. Проходя через зал в его противоположную часть, где собрались матроны, она выглядела поистине прекрасно. По пути ей повстречалась дочь, танцующая с Доналдом Поттером. Бриджет ослепительно улыбнулась матери и левой рукой весело помахала ей; правой она упиралась Доналду в грудь, рукав его черного смокинга врезался в белый туман платья, а пальцы уверенно, по-мужски обнимали ее за спину. «Она влюблена в него», — подумала леди Каррадос. И поверх всех тревог, с которыми она теперь была неразлучна, ей вспомнился разговор с дядей Доналда. Вдруг она поразилась тому, как это женщины всегда терзаются в одиночестве, и, проходя по бальному залу, улыбаясь, она неожиданно упала прямо среди танцующих. Она так и лежала, пока играл оркестр; открыв глаза, она увидела множество ног; кто-то помог ей встать, и она попросила побыстрее увести ее, пока никто ничего не заметил. Ее пальцы сжимали сумочку. Пятьсот фунтов! В банке она сказала клерку, что хочет оплатить некоторые расходы по балу наличными. Это было ошибкой. Ей следовало послать мисс Харрис с чеком и никому ничего не объяснять. Было уже двенадцать. В письме говорилось, что сумку она должна оставить на маленьком шератоновском письменном столике в зеленой комнате до часу. Она сделает это по пути в комнату для ужинов. Но там находилась эта странная протеже Хэлкет-Хэккет, и как всегда без партнера. Леди Каррадос в отчаянии огляделась: по счастью, к девушке торопился ее супруг. И она вдруг почувствовала к нему нежность: почему бы ей не подойти к нему ночью и все не рассказать? А потом сесть, откинуться и принять неизбежное? Нет. Она, должно быть, и впрямь серьезно заболела, если ей приходят в голову подобные мысли. Но вот она уже и в углу с матронами, и здесь же, слава богу, леди Аллейн, а возле нее свободный стул.

— Ивлин! — воскликнула леди Аллейн. — Дорогая, иди присядь, это твой звездный час. Моя внучка только что сказала мне, что это шедевр среди всех балов. И это все говорят.

— О, я так благодарна. В наше время ведь ничего нельзя предугадать. Никогда не знаешь, чем все это обернется.

— Да, уж это несомненно. В прошлый четверг на балу у Гэйнскоттов к часу ночи остались лишь три девушки Гэйнскотт, несколько отчаявшихся пар, у которых попросту недостало духу бежать, моя Сара и ее партнер, которых я просто-таки принудила остаться. Конечно, у них не было Димитрия, и должна сказать, что он настоящий волшебник. Моя дорогая, — сказала леди Аллейн, — я и правда наслаждаюсь.

— Я так рада.

— Надеюсь, Ивлин, тебе тоже весело. Говорят, что секрет хорошей хозяйки заключается в том, чтобы самой получать удовольствие от собственных вечеринок. Я в это никогда не верила. Мои приемы для меня оказывались сушим кошмаром, и я отказываюсь признаться, что потерпела неудачу. Но они так утомительны. Полагаю, в Дэйнс-Корт ты со мной уже не поедешь? На уик-энд не превратишься в этакую симпатичную коровку?

— О, — произнесла леди Каррадос, — я бы так хотела!

— Так в чем же дело?

— Это как раз то, что требует от меня сэр Дэниел Дэйвидсон, — чтобы я какое-то время вела растительный образ жизни.

— Тогда решено!

— Но…

— Чепуха. Вон там не Дэйвидсон? Темноволосый, бросающийся в глаза человек, тот, что разговаривает с Люси Лорример? Слева!

— Да.

— Он опытен? К нему, по-моему, все рвутся. Как-нибудь на днях я могла бы показать ему свою ногу. Ивлин, если ты не пообещаешь мне, что поедешь со мной, я кликну его прямо отсюда и устрою сцену. Здесь появился Банчи Госпел, — продолжала леди Аллейн, бросив быстрый взгляд на дрожащие пальцы хозяйки бала, — и я убеждена, что он намерен пригласить тебя отужинать с ним. О, а разве рядом с ним не Агата Трой?

— Художница? — еле слышно переспросила леди Каррадос. — Да. Бриджи с ней знакома. Она хочет написать ее портрет.

— Она сделала набросок портрета моего сына, Родерика. Чудо как хорошо!

Весь сияющий, с видом мистера Пиквика, о котором напоминало большое белое жабо под подбородком, к ним направлялся лорд Роберт, за ним следовала Трой. Леди Аллейн взяла Трой за руку и посадила на стул возле себя. Она оглядела ее коротко стриженные волосы, длинную шею и специфическую для Трой тонкую грациозность и пожелала, кстати, не в первый раз, чтобы эта девушка, сидящая возле нее, была ее невесткой. Трой была бы именно такой женой, какую леди Аллейн желала своему сыну и какую, по ее убеждению, он и сам выбрал бы для себя. Она озабоченно потерла нос. «Если бы он не был негодником!» — подумала она. И сказала:

— Очень приятно, дорогая, видеть вас. Я слышала, что выставка имела грандиозный успех?

Трой лишь скривила губы в улыбке.

— Интересно, — продолжала леди Аллейн, — кто из нас обеих более удивлен встрече? Я просто-таки вырвалась из своего отшельничества, чтобы вывести в свет внучку.

— А меня привел Банчи Госпел, — сказала Трой. — Я так редко одеваюсь по моде и веселюсь, что мне здесь очень нравится.

— Родерик уже совсем было согласился прийти, но у него на руках оказалось какое-то мудреное дело, и завтра ему придется снова выезжать, уже на решительные действия.

— О! — отозвалась Трой.

Лорд Роберт тем временем начал взволнованный разговор с леди Каррадос.

— Это великолепно! — закричал он, стараясь изо всех сил перекрыть группу музыкантов, внезапно начавших производить ужасающий шум. — Ивлин, это блистательно! Целую вечность так не развлекался — что-то необыкновенное! — Он наклонился, и теперь его лицо было совсем рядом, перед самыми глазами леди Каррадос. — Ужин! — пискнул он. — Вы будете? А? Полчаса всего-то! Может, чуть больше. Будете?

Она улыбнулась и кивнула. Лорд Роберт сел рядом, между леди Каррадос и леди Аллейн, и каждую одобрительно похлопал по руке. Его рука наткнулась на сумочку леди Каррадос. Она тут же отодвинула ее. Он был весь поглощен происходящим в бальной зале и, казалось, пребывал в немом восторге.

— Шампанское! — продолжал лорд Роберт. — Что может быть лучше? Я, мои дорогие, никогда не пьянею, но, и я с гордостью признаюсь в этом, слегка возбуждаюсь. В чем я убежден, так это в том, что благодаря вам сегодня очень хорошо. Как вы себя ощущаете? Ведь отлично, правда?

К ним пробирались генерал и миссис Хэлкет-Хэккет. Их улыбки безмолвно выражали живейшее одобрение. Они уселись возле леди Аллейн, сэра Дэниела Дэйвидсона и его партнерши леди Лорример.

Люси, вдовствующей маркизе Лорример, было восемьдесят. Она была закутана вуалями и беспорядочно увешана драгоценностями. Она обладала несметными богатствами и немалой эксцентричностью. Сэр Дэниел лечил ее люмбаго. Сейчас она разговаривала с ним совершенно серьезно и даже конфузливо, он же выслушивал ее с видом восторженного внимания. Лорд Роберт рывком повернулся к ним и подпустил им пару шпилек.

— Так здесь Дэйвидсон, — проговорил он, забавляясь, — и Люси Лорример. Как дела, Люси?

— Что? — завопила Люси Лорример.

— Как дела?

— Занята. Я думала, вы в Австралии.

— Почему это?

— Что?

— Почему-у-у!

— Не мешайте! — вновь завопила Люси Лорример. — Я разговариваю.

— Никогда там не был, — заявил лорд Роберт. — Женские выдумки.

Хэлкет-Хэккеты натянуто улыбались. Люси Лорример, перегнувшись через Дэйвидсона, вдруг проголосила:

— Не забудьте про завтрашний вечер!

— Кто? Я? — переспросил лорд Роберт. — Конечно нет.

— Ровно в восемь тридцать.

— Да помню-помню. Но как вы могли подумать, что я был в Австралии…

— Я не разглядела, что это вы, — закричала Люси Лорример. — И не забывайте! — В этот момент музыка резко оборвалась — так же резко, как и началась, — и голос Люси пронзительно разнесся по всему залу. — Иначе это будет первая ночь, когда вы меня разочаруете.

Она откинулась в кресле, хихикая и обмахиваясь веером. Лорд Роберт с комическим видом вновь повернулся к танцующим.

— Ну, Люси, знаете ли! — заметила леди Аллейн.

— В мире нет создания более рассеянного, — добавила Люси Лорример.

— Вот тут я возражаю, — сказал лорд Роберт. — Прежде всего, я создание привычек. Честное слово! Я мог бы рассказать вам, если это вам не слишком прискучит, что именно я буду делать, как себя вести с точностью до минуты и как я в результате попаду точно ко времени на прием к Люси Лорример.

— Мне сейчас пришло в голову, что это четверть девятого, так что возьмите такси, — сказала Люси Лорример.

— Ничего подобного.

Неожиданно к разговору присоединилась миссис Хэлкет-Хэккет.

— За пунктуальность лорда Роберта я могу поручиться, — громко сказала она. — На свидания он приходит всегда вовремя.

Она засмеялась, но несколько пронзительнее, нежели требовалось, и по непостижимой причине тут же создалась атмосфера неловкости. Леди Аллейн неприязненно посмотрела на нее. Люси Лорример резко замолкла посреди какой-то запутанной фразы. Дэйвидсон поднял на лоб очки и уставился на нее. Генерал Хэлкет-Хэккет произнес свое «Что!», и это получилось у него громко и вымученно. Лорд Роберт с преувеличенным вниманием рассматривал свои пухлые ручки. Необъяснимую напряженность развеяло появление сэра Герберта Каррадоса все с той же незнатной протеже семейства Хэлкет-Хэккет. Она прижимала ко рту свой большой носовой платок из шифона и обескураженно смотрела на свою опекуншу. Каррадос, державший ее за локоть, являл собой воплощение британского рыцарства.

— У нас неприятность, — сказал он лукаво. — Миссис Хэлкет-Хэккет, боюсь, вы будете на меня в обиде!

— Что вы, сэр Герберт! — возразила миссис Хэлкет-Хэккет. — Это совершенно невозможно.

— Что! — сказал генерал.

— Не успела эта юная леди, — продолжал Каррадос, сжимая ее локоть, — начать со мной танец, как у нее разболелся зуб. И это ужасно неприятно, причем для нас обоих.

Миссис Хэлкет-Хэккет взглянула на свою подопечную и в самом деле с гневным недоумением.

— Что случилось, дорогая? — спросила она.

— Боюсь, мне лучше поехать домой. Леди Каррадос взяла ее за руку.

— Это действительно неприятно, — сказала она. — Может быть, мы что-нибудь поищем…

— Нет-нет, ради бога, — ответила девушка. — Мне правда лучше пойти домой. Я… Я уверена, так будет лучше. Честное слово!

В этот момент генерал вдруг стал человеком. Он встал, обнял девушку за плечи и сказал, обращаясь к леди Каррадос:

— Лучше домой. Что? Бренди и гвоздичное масло. Чертовски неприятное происшествие. Вы нас простите? — Затем он обратился к жене. — Я отвезу ее домой. Ты оставайся. Вернусь за тобой. — Следующая его фраза была обращена к воспитаннице. — Пошли, дочка. Надень свою шаль.

— Тебе, дорогой, нет необходимости возвращаться, — сказала миссис Хэлкет-Хэккет. — Я доберусь сама. Оставайся с Розой.

— Если вы позволите, — пролепетал лорд Роберт, — я бы с огромным удовольствием, Хэлкет-Хэккет, отвез бы домой вашу супругу.

— Нет-нет, — начала было миссис Хэлкет-Хэккет, — ради бога, не надо…

— Да, — оборвал ее генерал. — Это в самый раз. Что? Доброй ночи. Что?

Они раскланялись, обменялись рукопожатием, и сэр Герберт вышел проводить обоих, в то время как миссис Хэлкет-Хэккет принялась за долгие и витиеватые объяснения и извинения перед леди Каррадос.

— Бедный ребенок! — прошептала леди Аллейн.

— И правда, бедный, — пробормотала и Трой.

Миссис Хэлкет-Хэккет окончательного ответа на предложение лорда Роберта не дала, и теперь, стоило ему взглянуть на нее, она поспешно заговорила с Дэйвидсоном.

— Мне придется эту бедняжку отвести к дантисту, — сказала она. — Будет ужасно, если в самый разгар сезона у нее раздуется лицо. Хотя ее мать, моя ближайшая подруга, она мне этого не простит. Какая трагедия!

— Несомненно, — сухо ответил сэр Дэниел.

— Н-ну, — сказала Люси Лорример, подбирая концы своих вуалей, — я буду ждать вас в восемь двадцать семь. Только мы с братом, ну, вы же знаете, он оказался в стесненных обстоятельствах. Я не прочь поужинать. Где миссис Хэлкет-Хэккет? Полагаю, мне следует поздравить ее с балом, хотя должна сказать, что я всегда считала величайшей ошибкой…

Тут уж громко заговорил сэр Дэниел Дэйвидсон, заставив тем самым ее замолчать.

— Позвольте мне проводить вас, — завопил он, бросив отчаянный взгляд на миссис Хэлкет-Хэккет и леди Каррадос, — и накормить вас ужином!

С этими словами он увел Люси Лорример.

— Бедная Люси, — сказала леди Аллейн. — Она никогда не имеет ни малейшего представления о том, где она находится. Я бы не хотела, Ивлин, чтобы он ее задерживал. Что тут такого, если она и воспользовалась фактически вашим гостеприимством?

— Последуем их примеру, Ивлин, — сказал лорд Роберт, — и все станет яснее. Трой, дорогая, как насчет некоего молодого человека, претендующего на вас? Не потанцевать ли нам?

— Конечно, дорогой Банчи, — ответила Трой, и оба присоединились к танцующим.

Леди Каррадос, сказав, что через десять минут встретит лорда Роберта в комнате для ужинов, направилась через толпу танцующих в дальний конец бальной залы, где догнала сэра Дэниела и Люси Лорример.

Леди Аллейн с тревогой посмотрела ей вслед и увидела, как она завладела Дэйвидсоном. Он тут же переключился на нее, взял ее под руку и принялся за ней ухаживать. Леди Аллейн заметила, что, разговаривая с Ивлин, Дэйвидсон внимательно оглядел ее и что, слушая его, Ивлин Каррадос улыбается и кивает ему. Говорил он, как обычно, горячо, и, когда Люси Лорример крикнула ему что-то, он передернул плечами и с неохотой пошел за ней. Через несколько секунд из бальной залы ушла и леди Каррадос.

Лорд Роберт спросил у миссис Хэлкет-Хэккет, не согласится ли она «сделать тур» вместе с ним вокруг бального зала. Она извинилась, сославшись на то, что это было бы не совсем ловко:

— Мне казалось, я говорила, что этот тур я обещала… Мм… мне так неловко… О! Вот он уже идет!

На дальнем конце бального зала появился капитан Уитерс. Миссис Хэлкет-Хэккет тотчас встала и поспешила ему навстречу. Не говоря ни слова, Уитерс обнял ее за талию и, глядя прямо перед собой, повел ее в танце.

— Где Рори? — спросил лорд Роберт у леди Аллейн. — Я ожидал, что он придет сегодня сюда. Он отказался с нами отобедать.

— Он занят в Скотленд-Ярде. Рано утром он отправляется на север. Банчи, а ведь это ваш капитан Уитерс, да? Тот человек, которого мы видели на приеме у Хэлкет-Хэккетов?

— Да.

— У нее что — интрижка с ним, как вы думаете? Во всяком случае, они так смотрят друг на друга.

Поджав губы, лорд Роберт пристально рассматривал собственные руки.

— Это не праздное любопытство, — заметила леди Аллейн. — Меня беспокоят эти женщины. Особенно Ивлин.

— Ну, не думаете же вы, что Ивлин…

— Нет, конечно. Но обе они выглядят так, будто их что-то гнетет. Если я не ошибаюсь, Ивлин была близка к обмороку. Это заметил и ваш приятель Дэйвидсон и, полагаю, сделал ей соответствующее внушение. Банчи, поверьте мне, она дошла до последней черты.

— Сейчас же иду за ней и увожу ее в комнату для ужинов.

— Идите. И будьте около нее как самый близкий человек. Сюда идет моя Сара.

Лорд Роберт поспешил прочь. Пока он пробирался среди танцующих пар, пока старался не наступить на ноги сидящим матронам, прошло некоторое время, и внезапно в нем возникло ощущение, будто некий бесцеремонный и незваный гость одним движением раскрыл все окна, и через них на весь этот тесный, аккуратный мирок хлынул поток яркого и беспощадного света. И людей, которых он более всего любил, он увидел в этом новом свете изменившимися и ничтожными. Он увидел своего племянника Доналда — столкнувшись с ним в холле, тот отвернулся от него, — и нашел его испорченным, эгоистичным юношей, лишенным достоинства и жизненных устремлений. Он увидел Ивлин Каррадос и обнаружил в ней женщину, терзаемую воспоминаниями о постыдном прошлом и теперь ставшую легкой добычей шантажиста. Воображение его разыгралось, и во многих из тех, кого он представил себе, он разглядел беспринципность, какою славился Уитерс, напыщенность, отличавшую Каррадоса, и глупость, которая была свойственна старому генералу Хэлкет-Хэккету. Эти переживания ввергли его в сильнейшую депрессию, ставшую для него подлинным кошмаром. Многие ли из этих женщин могут, на его взгляд, по-прежнему считаться «добродетельными»? А дебютантки? Они возвратились к своим опекуншам, которые за ними досматривают, матронам, которые направляют их жизнь, женщинам, чья собственная частная жизнь выглядит на редкость грязной в том потоке безжалостного света, пролившегося на мир лорда Роберта. Этих девушек опекают, по договоренности, в течение трех месяцев, но именно за эти три месяца они наслушиваются о таких вещах, какими в их возрасте ужасалась и возмущалась его сестра Милдред. И еще он удивлялся, не были ли викторианская и эдвардианская эпохи лишь странными причудами в истории человеческого общества, а их правила благопристойности — столь же искусственными, сколь губная помада современной женщины. Сама мысль об этом показалась лорду Роберту до такой степени непристойной, что он в первый раз в жизни почувствовал себя старым и одиноким. «Все это история с Доналдом и игра с шантажистом», — подумал он, то и дело увертываясь от очередной пары, отплясывавшей румбу. Наконец лорд Роберт добрался до двери. Он зашел в комнату отдыха, куда можно было попасть прямо из бальной залы, увидел, что Ивлин Каррадос там нет, и вышел на лестницу. На ступеньках сидели несколько пар. Лорд осторожно миновал их, в том числе своего племянника Доналда, который смерил его взглядом так, словно видел впервые.

«Рвать отношения нехорошо, — подумал лорд Роберт. — Во всяком случае, здесь. Все что он сделал, это обидел меня, но кто-нибудь мог и заметить это». Он почувствовал себя до ужаса удрученным и усталым и был исполнен ощущениями неизбежной катастрофы, чему и сам немало изумлялся. «Господи боже! — вдруг пришло ему в голову. — Должно быть, я заболеваю». И как ни удивительно, мысль об этом его даже несколько приободрила. В нижнем холле он увидел Бриджет О'Брайен, а возле нее — строго одетую и с виду очень образованную молодую женщину, чье лицо показалось ему смутно знакомым.

— Вы уверены, мисс Харрис, — говорила ей тем временем Бриджет, — что все действительно в порядке?

— Вы очень добры, мисс О'Брайен, но, право, не стоит беспокоиться…

Ну разумеется! Секретарша Ивлин. Очень мило со стороны Ивлин пригласить ее, а со стороны Бриджет — заботиться о ней. Лорд Роберт сказал:

— Привет, дорогая! Что за бал! Здесь проходила ваша мать?

— Она в комнате для ужинов, — ответила Бриджет, не глядя на него, и он понял, что об их ссоре она слышала от Доналда.

— Благодарю, Бриджи, я отыщу ее. — Заметив, что у мисс Харрис вид затравленного ребенка, лорд Роберт продолжил: — Не будете ли вы столь добры, не подарите ли чуть позже танец? Я рассчитываю!

Мисс Харрис покраснела и ответила, что ей будет очень приятно, вы очень добры, лорд… м-м… лорд Госпел.

«Все-то не так! — подумал лорд Роберт. — Бедняги, не слишком-то они развлекаются! Интересно, что они думают об этом. Будь уверен, немного».

В комнате для ужинов он обнаружил леди Каррадос. Он усадил ее за угловой столик, налил шампанского и попытался уговорить ее поесть.

— Понимаю, как ты должна себя чувствовать. В желудке весь день ни крошки, а затем всю ночь на нервах. Я помню, мама, где бы она ни устраивала приемы, пользовалась приготовлением пищи на пару. И к появлению гостей она всегда управлялась вовремя.

Так он болтал, попутно со вкусом наедаясь, и в попытках помочь леди Каррадос преодолевал собственный совершенно необъяснимый приступ депрессии. Он огляделся и увидел, что в комнате для ужинов, кроме них, сидели еще лишь несколько матрон и их партнеров. Бедняга Дэйвидсон все еще бился в объятиях Люси Лорример. В углу упивались друг другом Уитерс и миссис Хэлкет-Хэккет. Рассказывала она ему что-то серьезное и с видимым пылом. Он уставился в стол и неприятно посмеивался.

«Боги! — пришло в голову лорду Роберту. — Она же гонит его в шею! Но почему именно сейчас? Испугалась генерала или… или что? Шантажиста? Не Уитерс ли причина всех этих писем? И не Димитрий ли видел их когда-либо вместе? Клянусь, без Димитрия здесь не обошлось! Но что знает он об Ивлин? Трудно поверить, что у такой женщины имеется позорная тайна. Ах, будь я проклят, вот и парень собственной персоной, который вам так нравится, истинный хозяин представления!»

В дверях комнаты для ужинов появился Димитрий. Он профессионально оглядел комнату, что-то сказал одному из своих официантов, прошел к леди Каррадос, вопросительно поклонился и вышел из комнаты.

— Димитрий — великое наше спасение, — произнесла леди Каррадос.

Она сказала это так просто, что он сразу понял: если ее и шантажировал Димитрий, то она не имела об этом ни малейшего представления. Лорд Роберт размышлял над тем, как ему ответить, когда в комнату для ужинов вошла Бриджет.

Она несла сумку матери. Все, что произошло далее, произошло, казалось, одновременно. Сначала Бриджет весело произнесла:

— Донна, дорогая, ты и правда безнадежна! Ты оставила свою сумку на письменном столе в зеленом будуаре, а она просто-таки битком набита банкнотами! Держу пари, ты даже не помнишь, где ты ее оставила. — Затем Бриджет увидела лицо матери и воскликнула: — Дорогая, что случилось?!

Лорд Роберт встал, и всей своей массой отгородил леди Каррадос от остальных столиков. Леди Каррадос, смеясь и плача одновременно, с безумным видом схватила сумку.

— Бриджет, уходи скорее, я позабочусь о твоей матери, — сказал лорд Роберт, а леди Каррадос прошептала:

— Я в порядке. Сходи наверх, дорогая, принеси мне мою нюхательную соль.

Словом, каким-то образом им удалось уговорить Бриджет уйти. И в этот момент в позе элегантного дракона над леди Каррадос навис сэр Дэниел Дэйвидсон.

— Все отлично, — сказал он. — Лорд Роберт, не могли бы вы открыть окно?

Когда лорду Роберту удалось справиться с окном, его лица, казалось, коснулась влажная рука. Он заметил, что свет уличных фонарей расплывается от неуловимой дымки.

Дэйвидсон держал своими тонкими пальцами леди Каррадос за кисти рук и смотрел ей в глаза с сочувствием, смешанным с досадой.

— Вы… женщины, — произнес он. — Вы невозможны.

— Я в порядке. Просто я почувствовала головокружение.

— Вам надо лечь, иначе вы упадете в обморок и обратите на себя внимание.

— Нет, что вы! Разве кто-то…

— Никто ничего не заметил. Но на полчаса вам надо подняться к себе.

— У меня здесь нет комнаты. Это не мой дом.

— А, да, разумеется. Тогда в туалетную комнату.

— Я… да. Я пойду.

— Сэр Дэниел! — прокричала из угла Люси Лорример.

— Ради бога! — попросила леди Каррадос. — Возвратитесь к ней, иначе она придет сюда.

— Сэр Дэниел!

— Проклятье! — прошептал Дэйвидсон. — Хорошо, возвращаюсь к ней. Полагаю, ваша служанка здесь, не так ли? Хорошо. Лорд Роберт, вы позаботитесь о леди Каррадос?

— Нет, лучше я одна… Пожалуйста!

— Упрямица! Обещайте, что, если возникнет во мне нужда, пришлете свою служанку!

— Обязательно. А сейчас, пожалуйста, уходите!

Он скривил гримасу и возвратился к Люси Лорример. Леди Каррадос встала, держась за свою сумку.

— Пошли, — сказал лорд Роберт. — Никто не обращает ни малейшего внимания.

Он взял ее за локоть, и они вышли в холл. Он был пустынен. У входа в туалетную комнату стояли двое — капитан Уитерс и Доналд Поттер. Доналд оглянулся, увидел своего дядю и тут же начал подниматься по лестнице. Уитерс последовал за ним. Из буфета вышел Димитрий и также пошел наверх. В холл доносились звуки оркестра, хаос голосов и шарканье подошв.

— Банчи, — прошептала леди Каррадос, — ты должен сделать так, как я прошу. Дай мне три минутки. Я…

— Дорогая, я знаю, что происходит. Не надо этого делать. Не оставляй сумку. Вытерпи и пошли его к черту.

Она прижала руку ко рту и с ужасом взглянула на него.

— Так ты знаешь…

— Да, и хочу помочь. Я знаю, кто это. А ты не знаешь. Ведь не знаешь? Послушай, в Скотленд-Ярде есть человек, и что бы ни произошло…

В глазах ее мелькнуло что-то, похожее на облегчение.

— Но ты не знаешь, в чем тут дело. Я должна идти. Я должна это сделать. Хотя бы еще раз.

Она вырвала у него свою руку, и он увидел, как она пересекает холл и медленно поднимается по лестнице.

Несколько мгновений он колебался, а затем последовал за ней.