Онлайн чтение книги Дело о преследуемом муже
Глава 19

В зале заседаний установилась напряженная тишина, когда судья Кортрайт сообщил о продолжении слушания по делу Стефани Клэр и снова вызвал для дачи показаний Хомана.

— Всего один-два вопроса, мистер Хоман, — произнес Мейсон.

— Хорошо. Только прошу вас — покороче.

— Если вы будете отвечать на мои вопросы без увиливаний и экивоков, мы закончим очень быстро, — пообещал Мейсон. — Лейтенант Трэгг, я думаю, в суде?

Мейсон повернулся, чтобы взглянуть на Трэгга. Тот, нахмурившись, с недоумением посмотрел на адвоката.

— Лейтенант Трэгг, насколько мне известно, у вас имеется, среди прочих вещественных доказательств, белая крахмальная рубашка с несколькими красными пятнами на груди. Могу я попросить вас показать свидетелю эту рубашку?

— Чего ради? — спросил Гарольд Хэнли.

— Если вы помните, согласно показаниям свидетелей, на мизинце правой руки моей подзащитной был след губной помады, — пояснил Мейсон. — Я…

— Считаю вопрос вполне уместным, — решил судья Кортрайт. — У вас имеется такая рубашка, лейтенант Трэгг?

Трэгг кивнул.

— Здесь, в суде? — спросил Мейсон. Поколебавшись, Трэгг сунул руку под адвокатский стол и вытащил черную сумку. Он расстегнул ее, причем все вытянули шеи, чтобы увидеть столь красноречивое вещественное доказательство, и передал рубашку Мейсону.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Итак, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите внимательно эту рубашку и скажите, не ваша ли она?

— Моя? — изумился Хоман.

— Да.

— Боже праведный, я же не управлял той машиной. Я был здесь…

— И все-таки, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите ее и ответьте на мой вопрос.

Мейсон разложил рубашку на коленях у Хомана. Хоман взглянул на рубашку со следами помады.

— Я не знаю, — быстро сказал он. — Как я могу сказать, чья это рубашка?

— Спокойней, спокойней, мистер Хоман. Мы можем поступить по-другому. Вы знаете метку своей прачечной?

— Нет, сэр, не знаю.

— Ну что ж, возможно, я смогу вам помочь. Извините за беспокойство, прошу вас, ослабьте галстук так, чтобы я мог видеть воротничок изнутри.

Хоман повиновался и наклонился вперед. Мейсон прочитал метку: — «У.362».

— А теперь, — сказал он, указывая на метку предъявленной им рубашки, — взгляните, эта рубашка имеет тот же самый номер.

Хоман, прищурившись, посмотрел на рубашку, взял ее в руки, повернул, взглянул на следы губной помады и разразился криками:

— Это провокация! Я никогда в жизни не видел обвиняемую! Я никогда ее не подвозил! Я…

— Достаточно, — сказал судья Кортрайт. — Вам следует ограничиваться ответами на вопросы.

— Вопрос, мистер Хоман, таков, — сказал Мейсон, — ваша ли это рубашка?

— Не знаю.

— Но метка из прачечной ваша?

— Вроде бы моя.

— Вы носите рубашки шестнадцать с четвертью?

— Да.

Не замечаете ли вы в этой рубашке что-то такое, что указывает на то, что она не ваша?

— Нет, не замечаю.

— Прекрасно. Теперь я хочу обратить ваше внимание на ключи, которые моя подзащитная нашла в своей сумочке, и спрашиваю: вот этот ключ от зажигания вашего автомобиля?

— Полагаю, что так.

— А известно ли вам, отчего вот этот ключ?

— Нет, сэр.

— Он не кажется вам знакомым?

— Нет. Он… одну минуточку… Нет, мне на мгновение показалось, что он похож на один из моих ключей, но я ошибся.

— Так это не ваши ключи?

— Нет, сэр. Совершенно точно — не мои.

— У вас случайно нет с собой ваших ключей?

— Почему же нет?.. Есть.

— Извините, можно мне на них взглянуть?

— Не представляю, какое они имеют отношение к делу.

— Свидетель должен предъявить ключи, — распорядился судья Кортрайт.

Хоман неохотно вытащил из кармана кожаный футляр для ключей.

— Давайте сравним эти ключи и посмотрим, не найдется ли одинаковых, — сказал Мейсон. — Ну и ну! Вот два идентичных ключа. Не можете ли вы сказать, мистер Хоман, от чего вот этот ключ?

— От яхты.

— От замка каюты?

— Да.

— Остался еще один. У вас есть ключ, идентичный этому?

— Не знаю. Я не могу помнить, как выглядят все мои ключи.

Мейсон посмотрел ключи в кожаном футляре.

— Нет, — сказал он, — такого, кажется, нет.

Хоман переменил позу.

— Вы не думаете, что эти ключи — ваши?

— Нет, не думаю.

— Вы не оставили по ошибке свои ключи в машине, когда парковали ее — в тот день, когда она была украдена?

— Нет.

— Вы уверены?

— Да.

Мейсон звякнул связкой ключей.

— Этот третий ключ, тот, что вы не смогли идентифицировать, вы не знаете, к какому замку он подходит?

— Не знаю.

Несколько секунд Мейсон пристально смотрел на него.

— В конце концов, мистер Хоман, — сказал он, — полиция найдет замок, к которому подходит этот ключ. Будет неприятно, если окажется, что…

— Минутку, — прервал его Хоман. — Когда я работаю, я бываю очень рассеян. Не исключено, что я все-таки оставил ключи в машине, когда парковал ее.

— Значит, возможно, это ваши ключи?

— Вы хотите, чтобы суд поверил, что вы не узнаете свои собственные ключи? — строго спросил судья Кортрайт.

— Да, ваша честь, у меня множество ключей… Боюсь, что… Видите ли, я постоянно отдаю ключи прислуге и шоферам, потом забираю их обратно. Вполне возможно, это какие-то старые ключи, которые я оставил в отделении для перчаток. Да, да, должно быть, это те несколько ключей, что я по невнимательности забыл в отделении для перчаток.

Судья Кортрайт несколько секунд презрительно смотрел на свидетеля, затем сказал Перри Мейсону:

— Продолжайте задавать вопросы, советник.

Мейсон улыбнулся:

— Я закончил.

— Что? — удивился Хэнли.

— У меня больше нет вопросов, — заявил Мейсон. Трэгг и Хэнли пошептались, затем Хэнли склонился к Мейсону.

— В чем дело? — тихо произнес он. — Вы же подсекли его на лету.

— Если хотите, можете задавать ему вопросы и дальше, — ответил Мейсон.

— Только не я, — сказал Хэнли. — Всади я ему шпоры в бока, его студия убьет меня еще до полудня.

Судья Кортрайт взглянул на Мейсона:

— Советник понимает, что суд заинтересован в продолжении допроса. Здесь было представлено достаточно фактов, чтобы посеять у суда сомнения, но недостаточно, чтобы опровергнуть доказательства, представленные обвинением.

— Извините, ваша честь, но у меня больше нет вопросов.

После некоторого колебания судья Кортрайт повернулся к Хоману:

— Мистер Хоман, вы управляли той машиной в среду девятнадцатого?

— Нет, сэр. Абсолютно точно — не я.

— А вы знаете, кто это был?

— Нет, сэр.

— Где вы находились в среду девятнадцатого?

— В среду девятнадцатого я находился в своей резиденции в Беверли-Хиллз, — сказал Хоман. — Как только я обнаружил, что машина исчезла, и убедился, что мой младший брат на яхте ловит рыбу, следовательно, не мог взять ее без моего ведома, я заявил об этом в городскую полицию Беверли-Хиллз. Ко мне явился представитель полиции за уточнением подробностей. Это можно проверить.

— Это случилось в среду девятнадцатого? — спросил судья Кортрайт.

— Да, ваша честь.

— В котором часу?

— Часов в пять-шесть.

— Вы можете объяснить, каким образом на вашей рубашке оказались следы губной помады?

— Нет, ваша честь.

Судья Кортрайт взглянул на лейтенанта Трэгга:

— Имеются ли какие-нибудь основания сомневаться в этих показаниях? Иными словами, есть ли основания считать, что эти показания сфабрикованы?

— Я так не думаю, — ответил Трэгг, по его голосу было ясно, что он растерян. — Но, по-видимому, тут что-то не так. Конечно, если мистер Хоман может сказать, где он находился во время аварии…

— Могу, — спокойно произнес Хоман, — я был дома, в Беверли-Хиллз. Как я уже упоминал, сообщил об угоне машины. Встречался с представителем полиции Беверли-Хиллз, затем пошел в свою студию, взял сценарий, над которым работал, и провел совещание с руководителем одного из отделов.

— Когда началось это совещание? — спросил судья Кортрайт.

— Около девяти часов вечера и продолжалось почти до полуночи.

Кортрайт и Трэгг обменялись взглядами, затем Трэгг и Хэнли стали шепотом совещаться. Мейсон вежливо сказал:

— Джентльмены, это были ваши вопросы, не мои. Судья Кортрайт взглянул на Мейсона.

— Очевидно, советник, — довольно ядовито заметил он, — вы точно знаете, где остановиться.

Мейсон искренне улыбнулся судье:

— Совершенно верно, ваша честь.

Медленно поднялся Хэнли.

— Ваша честь, некоторые из этих доказательств являются для нас полной неожиданностью. Мы предполагали, что опрос данного свидетеля будет более полным, что будет предпринята попытка установить идентичность всех ключей на брелоке. Возможно, полиция сможет обеспечить мистеру Мейсону возможность найти эти доказательства или, во всяком случае, выяснить, не этот ли свидетель… ну, так или иначе, мы будем действовать заодно с мистером Мейсоном.

Он остановился и взглянул на Мейсона, тот ответил ему равнодушным взглядом.

Хэнли снова обратился к судье Кортрайту:

— Ваша честь, ситуация сложилась довольно своеобразная. Окружная прокуратура ни в коем случае не желает участвовать в вынесении несправедливого решения. Как хорошо известно суду, дальнейшее развитие событий в этом деле приобрело характер исключительно важный и запутанный. Мы считаем, что, руководствуясь интересами справедливости, слушание должно быть продолжено после того, как показания мистера Хомана будут тщательно проверены.

— Означает ли это, что я снова должен буду явиться сюда? — возмутился Хоман.

В течение нескольких секунд судья Кортрайт внимательно смотрел на продюсера, затем спокойно сказал:

— Означает. Слушание дела продолжится в понедельник в десять часов утра, в это время свидетель должен явиться в суд.

— Но, ваша честь, я не могу без конца носиться то в суд, то обратно и…

— Вы — свидетель, — сказал судья Кортрайт. Более того, в ваших показаниях есть несколько моментов, объяснение которых суд счел неудовлетворительным. Слушание дела возобновится в понедельник в десять часов утра. Обвиняемая освобождена под залог, мистер заместитель окружного прокурора?

— Да, в настоящее время она освобождена под залог.

— Есть ли необходимость увеличить сумму залога?

— Нет, ваша честь, считаю, что нет, — сказал Хэнли. — На вчерашний вечер, когда было совершено второе убийство, у обвиняемой, кажется, есть надежное, убедительное алиби.

— Очень хорошо, — сказал судья Кортрайт. — Заседание суда возобновится через десять минут, слушается дело Сэмпсона.

Когда судья Кортрайт вышел, Трэгг подошел к Мейсону.

— Что вы такое надумали, Мейсон? — спросил он.

— Это ваш ход, — ответил Мейсон. — Вы сказали, что даете мне время до сегодняшнего утра, потом, если я не представлю удовлетворительных объяснений, вы арестуете меня после перекрестного допроса Хомана. Ну, я готов.

— Мейсон, вы же знали об этом убийстве вчера вечером, — откликнулся Трэгг. Мейсон, улыбнувшись, промолчал. — У меня достаточно косвенных улик, чтобы задержать вас… по крайней мере, как главного свидетеля.

— Задержите, — ответил ему Мейсон, — и вы будете жалеть об этом до конца дней своих.

Трэгг вздохнул.

— Хорошо, если б мы поладили, — сказал он. — Во всяком случае, над этим делом мы могли бы работать вместе.

— Могли бы, если бы вы не старались все время что-нибудь на меня навесить, — ответил Мейсон.

— Навесить на нас! Боже милостивый! Вы играете трупами, нарушаете половину законов и хотите, чтобы я со счастливой улыбкой взирал на это. Как, черт возьми, вы узнали, что это рубашка Хомана?

Хоман решительным шагом направился от свидетельской скамьи к беседующим, протиснулся вперед и сказал:

— Джентльмены, мне неприятно прерывать вас, но все-таки я хочу сказать мистеру Мейсону, что считаю его вопросы неуместными.

Мейсон только улыбнулся.

— Мистер Хоман, — сказал Трэгг, — я не хотел бы вас беспокоить, но мы обязаны проверить ваши показания относительно того, чем вы занимались в среду. Будьте добры, сядьте вон там и напишите фамилии тех, с кем вы разговаривали в среду после полудня.

— С удовольствием, сэр, — бросил Хоман. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы способствовать решению этого дела. Я знаю, что не управлял тем автомобилем, и не верю, что за рулем был Эдлер Грили. Против чего я возражаю, так это против вмешательства в мои личные дела.

— Прекрасно вас понимаю, — сказал Мейсон. — Вы возражаете. Вы высказали свое возражение — оно было отклонено. — Он пожал плечами.

Хоман с возмущением взглянул на него и зашагал к столу, который ему указал Трэгг, вытащил из своего портфеля бумагу, надел роговые очки и начал писать.

Из задних рядов зала к ним подошла миссис Грили.

— Мистер Мейсон, — произнесла она, — когда я вчера вечером принесла вам рубашку, я понятия не имела, что это рубашка не моего мужа. Но я убеждена, Эдлер не совершал того, в чем обвиняют водителя той машины. И уж конечно, я не знала, что это рубашка мистера Хомана. Очевидно, вам известно то, чего не знаю я. По-видимому, есть какая-то таинственная связь между моим мужем и мистером Хоманом. Вы не могли бы сказать, в чем тут дело?

Мейсон покачал головой:

— Не сейчас, миссис Грили. Но если вы подождете несколько часов, думаю, у меня будет гораздо больше информации.

— Вы мне так помогли прошлым вечером, мистер Мейсон, так… так приободрили меня. Теперь мне гораздо легче.

— Я рад, если это так. Кстати, вы могли бы мне помочь. Разбираясь в корреспонденции мужа, не нашли ли вы чего-нибудь, что связывало бы его с миссис Уорфилд?

Она нахмурилась.

— Может быть, вам поможет его секретарша?

— Я бы предпочел, чтобы вы покопались сами. — Мейсон повернулся к Трэггу: — В конце концов, лейтенант, именно Делла Стрит обратила мое внимание на ключевой момент в этом деле.

— Какой именно? — спросил Трэгг.

Джексон Стерн подошел и скромно встал в сторонке.

— На миссис Уорфилд. В тот вечер она не уехала из «Гейтвью». Но и не ночевала в своей комнате.

— Не понимаю вас, Мейсон, — сказал Трэгг.

Мейсон улыбнулся:

— Я поеду в отель «Гейтвью», сниму номер и, отрабатывая свою теорию, буду подробно опрашивать всех служащих. Нет возражений?

Трэгг прищурился.

— В данный момент нет, но пока вы не расскажете про то перышко, Мейсон…

— Послушайте, лейтенант, не стоит придавать такое значение неодушевленным доказательствам. Куда важнее проанализировать мотивы и возможности преступления и, исходя из этого, сделать выводы. Ну, пока. — Он взял свой портфель и спокойно удалился.

Джексон Стерн проводил его взглядом. Миссис Грили, следя, как удаляется Мейсон, смахнула слезу.

— Он снимет с Эдлера обвинение в том, что он сбежал из машины и возложил всю вину на девушку.

— В жизни не встречал более умного нарушителя закона. По существу своему он асоциален и не считается ни с какими условностями. Возможно, он и уважает закон, только не его букву, — произнес Хэнли.

— Однако, — заметил Трэгг, — он раскрыл больше убийств, чем кто-либо в полиции, хотя… э-э… да будь он неладен!