Онлайн чтение книги Дело об исчезнувшей красотке
Глава 9

Место было просто сказочное. Под конец, правда, я уже знал, что все это мне только снится, но уходить тем не менее все равно не хотелось. Да и какой бы дурак по доброй воле ушел оттуда? С неба дождем лилось шампанское, а сияющая радуга состояла из настоящих изумрудов и бриллиантов, жадеита и золота. Никто бы не ушел! Но это еще не все, только половина. Стройная пышная блондинка с крупным рубином на шее шла ко мне по зеленой траве, покачивая бедрами.

— Шелдон, — говорила она, — я давно уже жду тебя.

— Отлично, милая, я тоже везде тебя ищу.

Красавица нахмурилась:

— Пожалуйста, будь со мной помягче. У нас здесь никто не грубит. Может быть, там, — блондинка неопределенно взмахнула рукой вверх и назад, — и есть грубые люди. Но не здесь.

— А где это здесь?

— Ты не знаешь? — Красавица искренне изумилась. — У нас здесь, во Внутреннем Мире.

— Это — Внутренний Мир? Надо же, а я-то думал… — Я сладострастно впился в нее глазами. — А у вас тут совсем неплохо. Где Нарда?

— Нарда здесь. Он здесь, и он везде.

— Везет кобелю.

— Тш-ш, не следует говорить так о Мастере.

— О'кей, милая, а ты-то здесь как появилась?

— Меня обратили. Еще там. — Блондинка снова неопределенно взмахнула рукой. — Я танцевала стриптиз. Но потом изучила Тайный Ритуал, и меня приняли.

— Ты танцевала стриптиз?

— Да, а что?

— О'кей, станцуй для меня. Я люблю стриптиз.

— Шелдон, но я же говорила — у нас здесь ведут себя поприличнее.

Красавица с рубином опустилась подле меня на мягчайшую зеленую травку, притянула к себе мою голову и прижала ее к нежной белой груди. Вдруг кто-то дернул меня за руку. Черт, как не хотелось просыпаться, но я вынужден был открыть глаза. Я огляделся. Рядом сидела еще одна танцовщица. Точная копия той, первой, с единственной лишь разницей, что на шее у нее был не рубин, а изумруд.

Изумрудная не отставала и дернула меня сильнее. «А грудь у нее ничуть не хуже, такая же белая и нежная, — подумал я, — но кто же лучше: та, что с рубином, или эта?» Неожиданно сон прервался. Трэйси трясла меня за рукав. Какой изумруд, какие рубины? Я лежал на боку на грязном деревянном полу, а щека моя, вместо нежной девичьей груди, покоилась на грубых досках.

Я сел.

— Привет, Трэйси. Как дела?

В затуманенном мозгу еще проносились последние видения — сверкающие драгоценные камни, шампанское, манящие красавицы близняшки.

— Я только что заглянул себе в душу, Трэйси. Сплошной разврат.

— О чем это вы, мистер Скотт?

— Сам не понимаю. Я все еще сплю.

— Что мы будем делать, мистер Скотт? Что мы будем делать?

— Что? А который час?

— Не знаю, нет часов.

Я вспомнил, что часы есть у меня. Они показывали шесть.

— Боже правый! Неужели я весь день проспал?

— Не весь, но довольно долго. Я и сама немного вздремнула. Что мы будем делать, мистер Скотт?

Наконец она меня растормошила. Чтобы окончательно проснуться, я несколько раз хлопнул себя по щекам. О, проклятая челюсть, болит ужасно. Боль поднялась по лицу, пробежала по мозгу и вернулась обратно с новой силой. Все сразу встало на свои места. Я потрогал распухшие щеку и подбородок, поднялся на ноги и снова принялся мерить комнату шагами. Трэйси сидела на стуле. Я смотрел на нее и как будто не видел. Вдруг откуда-то из глубины сознания всплыла идея. И, хотя я не был уверен, что это не отголосок растаявшего сладкого сна, я ухватился, за нее, и идея стала обретать очертания плана немедленных действий.

Следующие десять минут я напряженно соображал. Наконец все детали плана сложились в единое целое, и я сел рядом с Трэйси.

— Послушай, я кое-что придумал. Возможно, тебе не понравится, но другого выхода нет. По-моему, должно сработать. Ты, я надеюсь, представляешь себе, что они хотят с нами сделать?

Трэйси облизнула губы и кивнула.

— До сих пор тебе определенно везло. Но после того, что произошло вчера вечером, а особенно сегодня утром… короче, сомневаться больше не приходится — они это сделают. Скорее всего, решили дождаться темноты. А это, в свою очередь, означает, что бы мы сейчас ни придумали и что бы ни предприняли — времени на исполнение остается в обрез. Есть только один-единственный шанс. Эти ублюдки подыграли нам, когда не связали нас. Хотя не исключено, что они это сделали специально. Случись что — будет предлог сразу же нас прикончить. Да-да, предлог, Трэйси, только этого они и ждут. Это же патологические убийцы, безмозглые и безжалостные. Мы все должны провернуть с первого раза, Трэйси, а главным действующим лицом этого представления будешь ты. Это единственное, что может сработать, поняла?

— Хорошо.

Видно было, что Трэйси хоть и испугана, но в решительный момент не подведет.

— О'кей, милая, слушай внимательно. — Я быстро объяснил ей, что нужно делать и как. — Согласна?

— Я… я согласна. — Она попыталась изобразить улыбку. — В конце концов, это лучше, чем смерть.

— Эх, Трэйси, какой же ты, в сущности, ребенок. Тебя еще учить да учить. Главное — ни о чем не думай. — Я крепко сжал руками ее плечи. — Все получится, вот увидишь.

Потом я попросил ее встать, взял стул и осмотрел его со всех сторон. Стул был довольно прочный, с толстым сиденьем. Четыре дюймовые ножки плотно входили в пазы, а к тому же еще были посажены на клей. Перевернув стул, я положил его на пол и всем телом навалился на сиденье, а правой рукой надавил на правую переднюю ножку. Она затрещала и отошла вперед. Тогда я надавил на вторую. Та, к счастью, выдернулась легко, но я снова вставил ее на место, предварительно немного надломив. Но только немного, чтобы совсем не отвалилась. Потом я так же надломил у самого основания спинку. После всего этого я поставил стул нормально. Он хоть и косо, но стоял.

— Все, детка. И запомни: главное — правильно рассчитать время и сработать быстро. Не дать им возможности остановиться и подумать. Нужно спровоцировать сволочей на активные действия, прежде чем они что-либо сообразят.

Трэйси кивнула и сняла платье.

Она передала его мне, а я бросил платье туда, откуда оно не будет видно входящему в дверь. Я стоял к Трэйси спиной и ждал.

— Мистер Скотт… Шелл…

— Что?

— Я не могу его порвать. Сил не хватает.

Я обернулся. Трэйси в изорванной розовой нижней рубашке, свисавшей у нее с одного плеча и удерживавшейся на нем лишь каким-то чудом, обеими руками ухватилась за середину лифчика и тянула его в разные стороны.

Я подошел к девушке, отвел ее руки вниз, взялся за лифчик сам и как следует дернул. Плотная ткань треснула и разошлась.

Не знаю, почему я все время звал ее деткой? Трэйси покраснела, как говорится, с ног до головы. Я опять отвернулся.

— Извини, дет… извини, Трэйси. Все должно выглядеть как на самом деле.

— Да, Шелл. Я знаю. Ничего.

Я взял стул и передал его ей. Трэйси ухватила стул за спинку и, подняв над головой, встала спиной к двери.

Тем временем я сцарапал запекшуюся коросту со щеки, кровь потекла по подбородку, и я измазал ею руки, лоб и правую сторону лица.

— О'кей, Трэйси, начинаем.

Я сдавил рот кулаками и издал нечленораздельный приглушенный вопль. Никаких слов, только искаженный громкий голос. Одновременно я несколько раз топнул по полу ногами.

В коридоре засуетились. Шаги приближались к нашей двери. Я подмигнул Трэйси — это был сигнал, — она быстро приготовилась, задышала чаще, губы у нее побелели и плотно сжались.

Топая и шаркая ногами по полу, я услышал, как в замке раздался щелчок. Я снова подмигнул Трэйси, и тут она закричала.

Боже, как она кричала! Верещала так, что кровь стыла в жилах, так, как оно и надо было. Дверь распахнулась, я бросился на девушку и начал ее раздевать.

Трэйси орала и отбивалась, как будто ее и впрямь насиловали. Она сделала одну только ошибку. Стукнула мне стулом по голове не так, как я ее учил, а по-настоящему. То есть мне досталось не спинкой, а самим сиденьем. И как раз по макушке. Мне показалось, что голова моя при этом треснула. Хорошо, что и сиденье и ножки были надломлены и почти отлетели, так что эффект вышел что надо. Падая на пол лицом вниз, я заметил, как один из близнецов с пистолетом наготове ворвался в комнату и кинулся к Трэйси.

Он рычал как собака.

— Сукины дети! — заорал он, потом шагнул ко мне и пнул ботинком под ребра.

Я сжал зубы, но молчал. Голова работала отлично.

— Он хотел… — заскулила Трэйси, — он хотел… — И тут она снова заверещала.

Я слышал, как грубый мужской голос пытался ее успокоить:

— Ладно, хватит. Ну успокойся. Ну хватит же, черт!

Я рискнул и приоткрыл один глаз. Он стоял всего лишь в ярде от меня, повернувшись ко мне боком, глядя на Трэйси и опустив руку с пистолетом вниз. В эти несколько секунд я для него не существовал.

Трэйси рыдала, махая руками над головой, хватала себя за волосы, плечи ее ходили ходуном, а голые груди выставлялись из-под разорванного нижнего белья.

В этот момент тупоголовый громила потерял контроль над ситуацией. Он был ошарашен. Секунда-две, не больше, но он начисто забыл об обороне.

Мне этой пары секунд хватило.

Я быстро подобрал под себя ноги и, так и не выпрямляясь, бросился вперед. Но он, сволочь, заметил меня и успел повернуться. Он даже успел что-то пробормотать, но я врезал как следует. Не только кулаком, но и всем плечом. Ударил его прямо в солнечное сплетение. Воздух вырвался у него изо рта, как пар из аварийного клапана, глаза закатились, а я добавил левой по виску, приподнял голову за волосы и еще раза три ударил по лицу правой. Зубы хрустнули, а костяшки моих пальцев нестерпимо заныли.

Пока один из двойняшек растянулся на полу безжизненным чучелом, второй, почуяв неладное, в свою очередь затопал по коридору. Я взял пистолет у первого, направил ствол на дверь и, как только его братец со скоростью спринтера влетел в комнату, нажал на спуск.

Я сделал четыре выстрела. Впрочем, хватило бы и одного, потому что я сразу же попал в горло. Кровь ручьем хлынула из шейной вены и полилась на пол. Однако братец какое-то время еще продолжал двигаться вперед. По инерции он долетел почти до середины комнаты, после чего ноги его подкосились и тело рухнуло на доски, лицом в растекающуюся красную жижу.

В мгновение ока я схватил лежавшее за дверью платье Трэйси, засунул его себе за пояс и уже кинулся было вон, но оглянулся. Трэйси по-прежнему стояла там, где я только что валялся на полу, и, держась правой рукой за горло, смотрела невидящими глазами на распростершееся перед ней тело.

Я подбежал к девушке и наотмашь ударил ее ладонью по щеке:

— Идем же. Быстрее.

Трэйси вздрогнула и очнулась. Она глубоко и быстро вздохнула, и уже в следующий миг мы вместе проскочили темный коридор, а за ним и холл.

Не имея ни малейшего представления о том, где мы и что может нас ожидать на этом пути, я все время держал оружие наготове, выбежав таким образом на начало ведущей вниз лестницы, стал спускаться, все время оглядываясь и прислушиваясь. Трэйси мчалась за мной, прыгая через две ступеньки. Ее разорванная одежда развевалась. Очутившись внизу, я взял ее за руку и прижал к себе.

Мы были в огромной прихожей одного из тех старинных домов, что строили лет за двадцать до конца прошлого века. Я открыл дверь и вышел на крыльцо. Дом стоял в зеленом жилом районе, вдоль улицы зеленели кроны многочисленных деревьев, освещенные фонарями. Уже темнело. На подъездной дорожке справа был оставлен длинный черный автомобиль, похожий на лимузин, в котором ехал тот человек, что остановился поговорить с Мигелем и перегородил мне дорогу. Я молил Бога, чтобы ключи оказались в замке зажигания.

Они там и были, слава тебе Господи!

Посадив сперва Трэйси, я забрался в машину сам, и мы выскочили на проезжую часть. Управляя одной рукой, другой я бросил ей платье, и, пока пытался увернуться от появившегося словно из-под земли почтового ящика, девушка кое-как оделась.

— Я должен извиниться, Трэйси. За все, что там было. И весь этот бардак, и кровь, и раздевание… И за пощечину, конечно. Я просто не знал, чем все обернется. Ведь окажись там еще несколько таких головорезов, и кто знает… В общем, ты понимаешь.

— Я понимаю, Шелл. Действительно, кто знает, что могло бы быть. Спасибо, Шелл.

— Но, детка, ты мне чуть-чуть не проломила череп.

Трэйси засмеялась. А потом заплакала, как ребенок. Женщины. Что с них возьмешь!

Когда мы подъехали к дому Мартинов на Ван-Несс, я вышел первым и открыл для нее дверцу машины. Мы вместе поднялись по ступенькам, вошли в переднюю, и тут я взял Трэйси за плечи и повернул к себе:

— Послушай еще немного. Ты должна оставаться здесь. В доме. Оружие у вас есть?

— О, у папочки целый арсенал.

— Отлично. Возьми сама, а также вооружи слуг. И ни в коем случае никуда не высовывайся. Попозже я кого-нибудь пришлю. Для охраны. Ну, пока, я дам знать.

Некоторое время она молча смотрела, затем вдруг поднялась на цыпочки, обняла меня за шею и поцеловала в губы. Совсем не как маленькая девочка. И пока я моргал глазами, она уже убежала на второй этаж, вверх по покрытой коврами лестнице.

«Надо же, — подумал я, — а ведь там, в старинном доме с близнецами, она скакала по ступенькам, как нашкодившая пятиклассница».