Онлайн чтение книги Место назначения неизвестно Destination Unknown
Глава 19

Четыре автомашины с трудом одолели горную дорогу и остановились перед высокими железными воротами. В первой сидели французский министр и американский посол, во второй расположились английский консул, член парламента, а также шеф полиции, третья машина везла двух членов бывшей Королевской комиссии и двух известных журналистов. В четвертой ехали люди, малоизвестные широкой публике, но достаточно уважаемые в своей среде. Это были мосье Лебланк и мистер Джессеп. Безупречно вышколенные шоферы поспешили выйти и открыть дверцы машин высоким гостям.

— Надеюсь, — пробормотал министр с тревогой, — что у нас не будет необходимости контактировать с ними.

— Не беспокойтесь, мосье министр! — заметил один из сопровождающих. — Приняты все необходимые меры предосторожности. А потом, ведь можно инспектировать на расстоянии, не так ли?

Огромные ворота со скрежетом открылись. Несколько человек вышли навстречу.

— А как наш дорогой Аристидис? — спросил министр.

— Мистер Аристидис только вчера прилетел из Испании, — ответил Заместитель Директора. — Мистер Аристидис ожидает вас в здании. Разрешите мне проводить вас к нему.

Все последовали за Заместителем.

Министр с опаской поглядывал направо, где за густой сеткой гуляли прокаженные.

Аристидис принимал своих гостей в роскошной гостиной. Начались поклоны, комплименты, представления. Темнокожие слуги, в белых одеждах и тюрбанах, подавали аперитивы.

— Прекрасное место у вас тут, сэр! — обратился один из журналистов к Аристидису.

— Я горжусь им, — с чувством проговорил Аристидис, прижимая по-восточному руки к груди. — Это, так сказать, моя лебединая песня. Мой последний дар человечеству. Я не пожалел никаких затрат.

— Могу подтвердить, что это действительно так, — раздался голос одного из врачей. — Лепрозорий — мечта профессионального врача. У нас, в Штатах, например, научная работа на высоте, но то, что я увидел здесь, не идет ни в какое сравнение! И потом, мы получаем прекрасные результаты!

Его энтузиазм оказался заразительным.

— Мы должны быть признательны за создание на частные деньги этого лечебного учреждения, — проговорил посол, вежливо поклонившись в сторону Аристидиса.

— Господь бог милостив ко мне, — скромно ответил Аристидис. — Прошу оказать мне честь и отведать приготовленный для вас завтрак. Доктор Ван Хейдем будет выполнять роль хозяина, поскольку я уже на диете и вообще очень мало ем. После этого вы сможете начать осмотр всего нашего здания.

Еда была великолепна, и получила особое одобрение министра.

— Мы довольствуемся нашими скромными удобствами, — сообщил Ван Хейдем. — Свежие фрукты и овощи подвозят на самолетах дважды в неделю, так же обстоит дело с мясом и птицей. У нас тут работают мощные холодильные агрегаты.

К каждому блюду подавалось соответствующее вино, все вина были превосходны. В заключение слуги подали кофе по-турецки.

Затем было предложено начать инспекционный обход здания. Все гости в течение двух часов осматривали помещения. Министр был несказанно рад, когда обход закончился. Его ошеломили огромные сверкающие лаборатории и эти длинные белые коридоры, он был подавлен количеством выданной ему научной информации. Что же касается некоторых других инспекторов, то они задавали довольно каверзные вопросы. Доктор Ван Хейдем охотно отвечал.

Лебланк и Джессеп прибыли сюда как официальные лица — первый состоял в свите министра, а второй сопровождал английского консула. Однажды, выбрав момент, Джессеп и Лебланк немного поотстали. Англичанин посмотрел на свои старомодные, ужасно громко тикающие часы и засек время.

— Никаких следов тут нет. Никаких, — прошептал Лебланк взволнованно. — Где мы найдем доказательства?.. О! Они ужасные скептики. Все они! И министр, и американский посол, и английский консул в один голос утверждают, что такой человек, как Аристидис, находится вне всяких подозрений.

— Спокойно, Лебланк, спокойно. Сдаваться еще рано. Со мною очень чувствительный счетчик Гейгера.

— Я в этом ничего не понимаю.

— И я не больше. Но этот счетчик реагирует на малейшее повышение радиоактивности. Теперь я уверен, что они здесь. Здание построено так, чтобы непосвященный человек запутался. Все коридоры и комнаты одинаковы, совершенно невозможно разобраться, где что находится.

— Неплохо было бы пустить в ход жемчужное ожерелье мадам, — съязвил Лебланк.

— Наша игра в Ганса и Гретель еще продолжается, — добродушно отозвался Джессеп. — А счетчик работает, слышите?..

— О боже! Скажите, Джессеп, и этого будет достаточно, чтобы их убедить?

— Нет, наверное, нет, — задумчиво отозвался Джессеп.

— Эти люди не хотят нам верить. Они с самого начала с большой неохотой отнеслись к этому делу. Даже консул очень осторожен. Ваше правительство кое-чем обязано Аристидису. Я уже не говорю о нашем… — Он передернул плечами.

— Нам не стоит полагаться на правительственных чиновников и дипломатов, — сказал Джессеп, — у них связаны руки. Однако с нами — пресса. У журналистов превосходный нюх на сенсацию. Они-то и не дадут замять это дело. Кроме того, есть еще один человек, в которого я верю. Вы заметили пожилого джентльмена, который плохо слышит?

— Конечно, я обратил на него внимание. Развалина какая Да. Он глухой и немощный. Но он заинтересован в правде. Старичок — бывший член Верховного суда. Его ум так же остр и наблюдателен, как и прежде. Этот человек тонко чувствует фальшь, для него улики служат основой для доказательства.

Гостям были снова предложены аперитивы. Министр произнес в адрес Аристидиса благодарственную речь. Затем он поспешно добавил:

— А теперь, джентльмены, настало время прощаться с нашим радушным хозяином. Мы видели все, что только можно видеть. — Он как-то многозначительно выделил эти слова. — И все здесь замечательно! Это первоклассное медицинское учреждение. Разрешите выразить благодарность нашему любезному хозяину за гостеприимство, а также поздравить с блистательными успехами его людей. Итак, мы прощаемся и едем. Правильно я говорю или нет?

Все, что говорил министр, вполне укладывалось в рамки этикета и соответствовало обстановке. Взгляд, которым он окинул собравшихся, не означал, казалось, ничего, кроме учтивости. На самом же деле в его словах была просьба. На самом деле слова министра следовало понимать так: вы сами видите, джентльмены, что здесь нет ничего того, что вы подозревали, и теперь мы можем ехать со спокойной совестью.

Вежливую тишину вдруг нарушил громкий голос. Это был спокойный голос Джессепа.

— С вашего разрешения, сэр, — сказал он, — мне бы хотелось попросить вас об одном одолжении.

— О, конечно, конечно, мистер.., э-э… Джессеп! Пожалуйста! — Это отозвался Ван Хейдем.

— Мы имели удовольствие встретиться с вашими многочисленными сотрудниками, — сказал он. — Здесь находится и мой старый друг. Мне бы хотелось переброситься словечком и с ним. Нельзя ли это устроить?

— Ваш друг? — участливо спросил Ван Хейдем.

— Пожалуй, у меня тут два друга, — поправился Джессеп. — Еще дама. Миссис Беттертон. Оливия Беттертон. Я знаю, что ее муж работает здесь. Томас Беттертон. Тот, который работал в Харвелле, а до этого жил в Америке. Мне бы очень хотелось побеседовать с ними перед отъездом.

Реакция Ван Хейдема была превосходной. Он широко открыл глаза в вежливом удивлении. Затем он задумался, словно припоминая.

— Беттертон.., миссис Беттертон… Нет, боюсь, что у нас нет никого с таким именем.

— Кроме того, — невозмутимо продолжал Джессеп, — здесь находится также американец Эндрю Питерс. Он, кажется, занимается исследованиями в области химии? — Джессеп почтительно повернулся к американскому послу.

Американский посол наряду с дипломатическими способностями имел еще и твердый характер. Его глаза встретились с глазами Джессепа. Дипломату понадобилась почти целая минута, чтобы обдумать свой ответ.

— Да, конечно, — прозвучал наконец его голос. — Правильно. Эндрю Питерс. Я бы тоже хотел повидаться с ним.

Изумление Ван Хейдема росло. Джессеп мельком взглянул на Аристидиса. На желтом морщинистом лице нельзя было ничего прочесть — ни удивления, ни беспокойства. Казалось, Аристидиса абсолютно не интересует то, что происходит вокруг.

— Эндрю Питерс? Нет, сэр, боюсь, что вы располагаете неверными данными. Здесь нет никого, кто носил бы такое имя. Я никогда и не слышал о человеке с таким именем.

— Зато имя Томаса Беттертона вы слышали. Не так ли?

Секунду Ван Хейдем колебался. Он было повернул голову, чтобы взглянуть на Аристидиса, но вовремя спохватился.

Один из журналистов быстро подхватил брошенный в воздух мяч.

— Томас Беттертон! О! Это была сенсация! Месяцев шесть тому назад он куда-то исчез. Ну, да! Аршинные заголовки во всех европейских газетах! Вы хотите сказать, что он все это время находился здесь?

— Нет. — Голос Ван Хейдема зазвучал резко. — Боюсь, что кто-то дезинформировал вас. Это, видимо, какая-то мистификация! Сегодня вы познакомились со всеми нашими сотрудниками. Вы видели всех и все!

— А мне кажется, что далеко не всех, — возразил Джессеп. — Здесь находится также молодой ученый по имени Эрикссон, — добавил он, помолчав. — Доктор Луи Баррон и, возможно, миссис Кэлвин Бейкер.

— А! — Казалось, на доктора Ван Хейдема нашло озарение. — Вы назвали имена людей, погибших в Марокко при авиационной катастрофе. Да, да, вспомнил. Именно тогда погибли Эрикссон и доктор Баррон. О! Это была огромная потеря для Франции. Такого ученого, как Луи Баррон, заменить невозможно. — Он грустно покачал головой. — Что касается миссис Кэлвин Бейкер, то я ничего не могу сказать о ней. Да, это было очень печальное происшествие. — Ван Хейдем вопросительно взглянул на Джессепа. — Право, я не понимаю, мосье, почему вы настаиваете, что эти люди находятся здесь? Возможно, доктор Баррон и говорил когда-то, что надеется заглянуть к нам, если ему доведется побывать в Северной Африке. Может, эти его слова и послужили причиной недоразумения?

— Вы утверждаете, что я ошибаюсь? И никого из названных мною людей здесь нет?

— Но каким же образом, уважаемый сэр, они могут находиться в лепрозории, если они все погибли? Наверное, и тела были обнаружены?

— Обнаруженные тела были до такой степени обуглены, что не представлялась возможной их идентификация, — последние слова Джессеп проговорил медленно.

— Сзади послышалась какая-то возня. И тонкий, очень слабый голос спросил:

— Правильно ли я вас понял? Вы говорите, что идентификация была невозможна?

Лорд Альверсток в ожидании ответа подался вперед, поднеся руку к правому уху. Из-под густых бровей на Джессепа смотрели маленькие острые глазки.

— Да, ваша светлость, — ответил Джессеп. — И у меня есть основания полагать, что эти люди не погибли при авиакатастрофе.

— Полагать? — переспросил лорд Альверсток.

— Я хотел сказать, у меня есть доказательства того, что они живы.

— Доказательства? Какого рода доказательства, мистер Джессеп?

— На миссис Беттертон были бусы из поддельного жемчуга. Одна из этих жемчужин была обнаружена в полумиле от того места, где сгорел самолет.

— А почему вы утверждаете, что найденная вами жемчужина принадлежит миссис Беттертон?

— Дело в том, что на все бусины был нанесен специальный знак, невидимый невооруженным глазом. Его можно обнаружить только при помощи сильной лупы.

— Кто наносил эти знаки?

— Это сделал я, ваша светлость, в присутствии моего коллеги мосье Лебланка.

— У вас были причины помечать жемчужины?

— Да, я надеялся, что путешествие миссис Оливии поможет навести на след Беттертона, которого мы разыскиваем… Затем, — продолжал Джессеп, — были найдены еще две жемчужины. И обе были обнаружены на пути от места гибели самолета к той точке, где мы сейчас находимся. От нескольких местных жителей мы получили описания шестерых путешественников, которые были удивительно сходны с описаниями шестерых людей, якобы погибших при катастрофе. Одного из пассажиров мы предварительно снабдили перчаткой с фосфоресцирующей краской. Нанесенный им знак был обнаружен на автомашине, в которой этих пассажиров везли часть пути.

— Это очень интересно. Это даже замечательно, — отметил лорд Альверсток своим слабым голосом.

В огромном кресле зашевелился наконец мистер Аристидис.

— А где последний раз были замечены следы этих пассажиров? — спросил он.

— На аэродроме, — сказал Джессеп. И дал точные координаты.

— Так ведь он находится за много сотен миль отсюда, — возразил Аристидис. — На чем же основана ваша уверенность, что эти люди здесь?

— У нас есть серьезные доказательства, сэр. Во-первых, одним из наших разведывательных самолетов было принято сообщение, что те, кого мы ищем, находятся в лепрозории.

— Странно. — ответил Аристидис. — Очень странно. Без сомнения, кто-то умышленно ввел вас в заблуждение. Этих людей здесь чет. — Он говорил медленно, спокойно и твердо. — Вам представляется полная свобода действий, джентльмены, можете произвести обыск, если угодно.

— Сомневаюсь, чтобы нам удалось что-нибудь найти, — ответил Джессеп. — Но я знаю, откуда надо начинать поиски.

— Действительно? Откуда же? — любезность Ван Хейдема постепенно таяла.

— От второй лаборатории нужно отсчитать четвертый коридор. Затем свернуть налево, после этого идти прямо до конца.

Ван Хейдем сделал резкое движение. Зазвенели бокалы, стоявшие перед ним. Джессеп, усмехаясь, пристально наблюдал на ним.

— Как видите, доктор, мы неплохо информированы.

— Это абсурд! — вскричал Ван Хейдем. — Чистейшая ерунда! Вы предполагаете, что мы здесь содержим людей против их воли. Я категорически отрицаю это!

— Кажется, мы зашли в тупик, — пробормотал министр. По-видимому, он чувствовал себя скверно.

— Это интересное предположение. — Аристидис был абсолютно спокоен. — Но это всего лишь предположение. — Он взглянул на часы. — Прошу прошения, джентльмены, но вам уже пора ехать. До аэродрома далеко, и если ваш самолет запоздает, то может подняться тревога.

Лебланк и Джессеп поняли, что Аристидис ввел в бой тяжелую артиллерию — свой удельный вес, свой авторитет. Никто из высоких гостей не осмелится действовать против его воли. Если бы кто-то и стал настаивать, это означало бы открытое объявление войны. Министр давно уже сдался, шеф полиции стремился только к одному — как бы не поссориться с министром. Американский посол явно был неудовлетворен ходом дела, но по дипломатическим соображениям возражать не решался.

И Аристидис понимал это. Дипломаты были в его руках, журналистов, сколько бы они ни стоили, можно было купить. Оставались Джессеп, Лебланк и лорд Альверсток. Этих не купишь, но в конце концов…

— По-моему, — медленно проговорил вдруг лорд Альверсток, — нам вовсе не следует спешить с отъездом, поскольку перед нами дело, которое требует незамедлительного рассмотрения. Тут были высказаны серьезные обвинения, и справедливость требует, чтобы была предоставлена любая возможность для опровержения этих обвинений.

— Тут были предъявлены глупейшие обвинения, — также спокойно отозвался Аристидис. — Причем они не подтверждаются никакими доказательствами.

— Нет, подтверждаются.

Все обернулись на голос.

Какой-то марокканец выступил из толпы слуг. Он являл собой колоритное зрелище — белая, расшитая золотом одежда, белый тюрбан на голове, черное блестящее лицо. Все присутствующие с изумлением смотрели на него.

— Я свидетельствую, что все сказанное господами Аристидисом и Ван Хейдемом — ложь. Они отрицают, что Эндрю Питерс, Торквил Эрикссон, мистер и миссис Беттертон, а также доктор Луи Баррон находятся при лепрозории. Это ложь. Все эти люди здесь, и я говорю от их имени. — Он сделал шаг по направлению к американскому послу. — Видимо, вам будет трудно узнать меня в таком виде, сэр, тем не менее я — Эндрю Питерс.

Аристидис издал какое-то тихое, почти змеиное шипение, но тут же взял себя в руки, плотнее уселся в кресло и снова замер с совершенно бесстрастным лицом.

— Здесь находится очень много ученых, — продолжал Питерс. — Например, доктор Шварц из Мюнхена, Нидхейм, известные английские ученые Джеффри и Дэвидсон, Поль Вэйд из США, сюда привезены итальянские ученые Рикочетти и Бианко, здесь работает доктор Мэрчисон. И всех их прячут тут, в этом здании. Система дверей доведена до совершенства, простым глазом трудно определить, где находится изолированная часть здания. Здесь создана целая сеть секретных лабораторий. И помещения для них вырублены и отделаны в недрах скал…

— О господи! — проговорил вдруг американский посол. Он все время внимательно вглядывался в величественную фигуру человека в туземном одеянии. В конце концов посол не выдержал и громко расхохотался.

— Не могу сказать, чтобы я узнал вас даже сейчас! — едва проговорил он.

— Все очень просто. Инъекция парафина увеличивает губы, а лицо и тело покрыты черной краской.

— Хорошо. Если вы действительно Питерс, назовите номер, под которым вы числитесь в ФБР.

— 813471, сэр!

— Правильно. Теперь скажите мне инициалы вашего настоящего имени.

— Б. А. П. Г., сэр!

Посол удовлетворенно кивнул.

— Этот человек — Эндрю Питерс. Я подтверждаю это. — И он повернулся к министру. Тот, поколебавшись, спросил:

— Вы утверждаете, что здесь находятся люди, которых задерживают насильно, против их желания?

— Да. Большая часть ученых содержится насильно.

— В таком случае, — сказал министр, — этим делом следует заняться соответствующим органам. — И он скосил глаза на шефа полиции.

— Один момент, прошу вас! — Аристидис поднял руку. — Кажется, кое-кто злоупотребил моим доверием и в очень больших масштабах. — Его холодные глаза уставились сначала на Ван Хейдема, потом на Директора. — Основывая это медицинское учреждение, я преследовал только одну цель — развитие научно-исследовательских работ. Я рекомендую вам, мосье Директор, если все предъявляемые вам обвинения основываются на фактах, показать немедленно тех людей, которых вы задерживаете помимо их воли.

— Но, мосье, это невозможно. Это.., это…

— Похоже, что, прикрываясь моим именем, — презрительно проговорил Аристидис, — вы перешли все границы и нарушили закон. — Его спокойный повелительный взгляд скользил где-то над головами присутствующих.

Аристидис… Эта фигура, обладающая огромным весом, не должна иметь никакого отношения к афере. Конечно, ему удастся выйти сухим из воды, но все равно это — поражение. Гибель его надежд, провал идеи о создании людей-автоматов, от продажи которых он намеревался извлечь колоссальные прибыли. И мистер Аристидис невозмутимо встретил свое поражение. Такое случалось с ним не однажды в течение его деловой карьеры. Он всегда принимал все философски и шел дальше, готовя новый ход.

— Я умываю руки, — как всегда четко проговорил Аристидис. — Никакого отношения ко всему этому я не имею.

Шеф полиции засуетился.

— Прошу мне не мешать, — сказал он. — Мой долг провести всеобъемлющее расследование.

Ван Хейдем, лицо которого покрыла смертельная бледность, выступил вперед.

— Если вы потрудитесь пойти за мной, — голос его дрожал, — я покажу наше резервное помещение, мы его называем Запасное крыло.