Онлайн чтение книги Дюбал Вазахар, или На перевалах Абсурда
Действие третье

Камера № 17 в тюрьме на улице Гениальных Оборванцев. Темно-коричневые стены, желтые колонны. Полно дыма. Справа и слева кучи соломы. На заднем плане деревянная лестница наверх, ее завершает железная дверь, по которой каждые пять минут кто-то изо всех сил бьет молотом. Камера освещена оранжевыми лампами, висящими в два ряда высоко на стенах. Их красноватый свет приглушен густыми клубами расползающегося дыма. Здесь вся компания – u compris [17]в том числе (франц.). четверо палачей, – за исключением Вахазара, Визгоморда и Гнумбена. Свинтуся одета в платье с красно-желтым рисунком. Лидия что-то ей застегивает сзади. Слева на соломе палачи и Любрика с Симпом-пончиком. Справа – о. Унгвентий, двое пневматике в, Скаброза и Рыпман без халата. Все апатично лежат на соломе. Донны Любрика и Скаброза одеты в серые мужские костюмы.

Любрика (Морбидетто). Ну что, господин палач?! Может, развлечете нас беседой? Может, изобретете для нас какие-нибудь новые пытки?

Морбидетто (зевая, многозначительно). Со временем будет и это. Только я думаю, мы здесь ненадолго. Не стоит и начинать. Наш мастер жизни в своих делах довольно расторопен.

Любрика. И несравненно более медлителен в мыслях.

Морбидетто. Особенно в тех, которых он вообще не высказывает.

Любрика. А в городе, да и тут, у нас, поговаривают, что ты, преподобнейший палач, знаешь о нем все.

Морбидетто. Я знаю его в минуты ярости и гнева. Но мне непонятны некоторые проявления его мягкости и спокойствия.

Любрика. Возможно, это момент отдыха?

Морбидетто. Нет, безусловно нет. Он затаился и намеренно сводит все к нулю. Это какое-то нечеловеческое, сознательное падение. Но это не слабость.

Любрика. На чем основаны твои догадки?

Морбидетто. На том, что я сижу здесь с вами. Если он сумел арестовать меня, МЕНЯ, это значит, что дух его не знает слабости. Знаете ли вы, что с этой минуты я начал верить в его абсолютную, сверхчеловеческую силу?

Любрика. А до этого во что ты верил?

Морбидетто. В самого себя: в мое абсолютное метафизическое свинство. Теперь я не верю ни во что. (Сжимает голову руками.)

Скаброза. Если уж этот подлец во всем разуверился, значит, нам нет спасенья.

Рыпман. Вы забываете, господа, что арестован и я, я, Рыпман, знаменитый доктор Рыпман! Либо теория желез потерпела крах, либо произойдет чудо, которое подтвердит мою концепцию распада психических атомов. (С внезапным отчаянием). Эээх! Глупая болтовня. Нас ждет смерть – только бы не под пытками. Радоваться надо, если хоть без пыток обойдется. Уж я-то его знаю.

Морбидетто. Ну-ну-ну, докторишка! Неизвестно, кто из нас был более важной персоной во всей этой истории. Помни, что за донос – справедлив он или нет – смерть под пытками, так же как за измену.

Рыпман. Но я никогда никого не предал, ни на кого не донес ни полсловечка. Я всегда был скромным ученым и больше никем.

Морбидетто. Так же как и я. Я был всего лишь скромным палачом. Я пытал, когда мне приказывали. А то, что наш правитель любил, чтобы этим занимался именно я, – не мое дело. Не хотелось бы вдаваться в более интимные детали.

Скарбоза. Какой ужас!!! Значит, он?…

Морбидетто. Догадалась, наконец, кура наивная!

Рыпман. Догадалась – о чем?

Любрика. О чем? О чем ты догадалась? Дзиня, скажи.

Скаброза. Ни о чем. Это он… (Указывает на Морбидетто.)

Морбидетто. Я тоже ни о чем. Ни о чем не думал, не гадал.

Рыпман. Умная штука. Знает, что делает. (Многозначительно кивает.)

Морбидетто (вольным тоном). А может, я вовсе не арестован? Может быть, наш повелитель посадил меня сюда, чтобы я поближе познакомился с вашим образом мыслей? А? Что вы на это скажете?

Рыпман (с беспокойством, пытаясь убедить самого себя). Он мог бы взять под наблюдение кого-нибудь поинтересней, чем мы.

Морбидетто (глядя на него исподлобья). Ну-ну-ну, докторишка. Не слишком ли ты прибедняешься?

Рыпман (вставая). Даю слово, что нет. Я был скромным ученым. У меня были свои, чисто теоретические цели. Я жил только ради того, чтобы завершить начатую работу. И больше ничего.

Морбидетто. Тээээкс, железки. Кое-что нам об этом известно. Комиссия Сверхъестественного Отбора и невинные ночные прогулки по Четвертому округу.

Рыпман (с искусственной веселостью). Ей-богу, Морбидетто, вы, должно быть, шутите. Скажите лучше, нет ли у вас сигареты. Четыре дня не курил. С ума сойти можно.

Морбидетто (вынимая из нагрудного кармана трико пачку сигарет). Лови, докторишка. Я не курю, но на всякий случай всегда держу при себе.

Рыпман с жадностью набрасывается на пачку.

Рыпман. «Фигаро» Лоренса. (Закуривает.) О! Какое блаженство! Но все это в самом деле подозрительно.

Морбидетто. Ты глуп, как ножка от стола, докторишка. Изображаешь из себя какого-то Шерлока Холмса. Я даю вам всем слово величайшей канальи, что совершенно en regie [18]по всем правилам (франц.). арестован. А быть арестованным Его Единственностью – это хуже чем смерть, могут начаться пытки. («Пыт» произносит высоким голосом, «ки» –  низким.)

Рыпман. А, черт! Мне что-то холодно. Все что угодно – только не это. О боже! Боже!!!!!

Морбидетто. Можно кончить жизнь самоубийством. А что?

Рыпман. Побойтесь бога. Неужели больше нет никакой надежды?

Молчание.

Старый палач № 1. Молитесь каждый своему божеству, о котором вы забыли, погрязнув в счастье и житейских наслаждениях.

Рыпман. У меня нет божества! Я верил только в одно: в то, что жизнь можно свести к химическим процессам, к тому, что я назвал распадом психических атомов. Мы должны предположить существование нового вида гипотетических частиц – другого выхода нет.

Морбидетто (иронически). Немногим тебе, докто-ришка, помогут теперь твои частицы, какие бы ты ни выдумал.

Рыпман. У меня гнусное чувство пустоты, ох и гнусное, скажу я вам.

О. Унгвентий. Верю тебе, сын мой. Не хотел бы я быть на твоем месте ни секунды. Когда я слушаю ваши речи, я думаю: стоит ли мудрецам, пророкам и артистам трудиться ради этой банды, ради этого мерзкого клубка зловонных червей? (Рыпману.) Ты видел тюремный клозет? Суп с живой вермишелью! Такое же впечатление у меня, когда я смотрю на вас, господа. И это венец творенья, лучшие люди человечества! Боже милосердный!

Рыпман. Это стыдно, но я боюсь. Я по крайней мере искренен.

Морбидетто. Когда нечего терять, каждый становится искренним. И тогда из него выползает отвратительный плоский червь. Нет мужества, есть только притворство. Но хорошо притворяться – это самое высокое искусство. Мы не артисты, так давайте хоть притворяться как следует. Господин Рыпман, будьте хоть чуточку менее откровенны. Не надо портить и без того гнилой воздух.

Рыпман (с дрожью в голосе). Я постараюсь. Я сделаю все возможное.

О. Унгвентий. Неужели тебе нет никакого дела, что среди нас женщины? Будьте джентльменом, господин Рыпман. Ох, как далека моя истина от Действительности! О Действительность, что же ты, собственно говоря, такое?

Свинтуся. Перестаньте болтать. Да будет тишина.

Морбидетто. Зачем нам тишина? Чтобы слушать, как из наших душ исходят смрадные, наизловоннейшие на свете психические газы?

Рыпман. Слушайте, Морбидетто, вы были на свободе на четыре дня дольше, чем я. Расскажите толком еще раз, что случилось?

Морбидетто. Да ничего. Албания – посол от переутомления приболел. Потом мы часов шестнадцать кряду пытали офицеров сто сорок пятого полка. После чего меня посадили в автомобиль, и вот я здесь.

Рыпман. Это страшно…

Свинтуся. Вовсе не страшно. Благодаря этому на нас снизойдет нечто удивительное. Надо только потерпеть.

О. Унгвентий. Послушайте эту девочку. Ее устами говорит тот же дух, который во мне переходит в понятия.

Морбидетто. Вздор. Ничего не произойдет. Давайте хоть раз поверим, что уже произошло то худшее, чего каждый из нас ждал всю жизнь, произошло именно тогда, когда нам было слишком хорошо.

Свинтуся. Да будет тишина. Я знаю нечто сокровенное. Я расскажу вам всем, и вы станете такими же, как я. Мы еще встретимся в Бесконечности. И еще, и еще раз – и так все время, без конца.

О. Унгвентий (восхищенно). Продолжай, дитя мое. Теория Множеств в карикатуре детского духа. Мы все претворяем в Бесконечность – здесь, здесь, на Земле. О великая вера, сущая в Бесконечности Бытия! Ох, что за жалкая тварь этот Эйнштейн. Как физик столь великий, до чего он ничтожен как философ – этакий прах на ветру, злосчастный червячишко!

Свинтуся. Тебе не понять этого, отец Унгвентий. Это вне меня и вне Бесконечности. Это данная минута, а не другая, и все-таки она моя, моя…

Обнимает воздух. Дверь открывается. В камеру проникает дневной свет. Раздается грохот, и, кем-то втолкнутый, по лестнице скатывается Дюбал Вахазар в шинели из второго действия.

Вахазар (падая у подножья лестницы). Хаааааааааааа!!! (Тут же встает.) Ублюдки!! Побеждает псевдодемократия, униформизация и автократия, воплощенная в несуществовании загробных сил!!! Все побеждает все, ничто побеждает все, все побеждает ничто – Ничто с большой буквы «Н»!!! Слышите, вы, метафизические куртизанки! Слышите, вы, мудрецы, и ты, богоземное дитя земли, ты, агнец, ты, овечка, ты, овчина для отмороженных мозгов, ты, ты, ты!!! Свинтуся!!! (Снова падает на землю весь в пене.)

Рыпман. Как же так? Ваша Единственность???…

Морбидетто. Всему конец! Значит, весь наш строй никуда не годится?

Вахазар (вставая). Никуда! Никуда! Все это была комедия! Я свергнут и брошен в тюрьму. Завтра меня ждет смерть под пытками. Меня и всех моих сторонников. Вы мои сторонники. Вы погибнете вместе со мной. Он победил меня – он, он, он!!! (Падает весь в пене.)

Донны Скаброза и Любрика. Кто?????? Ктооооооооо?!?!?!

Свинтуся. Ктоооооооооо?!?!?!?!?!

Вахазар (поднимаясь). Он! Он победил меня! Он – тот самый, будь он проклят, которого я всегда боялся. И верил, что меня избавят от него они (указывает на Рып-мана и Морбидетто). Но и эти меня подвели. Я одинок в падении, как был одинок в величии. Я один. Мне этого хватит. (Валится на землю, истекая пеной.)

Морбидетто. Я знал, что есть кто-то сильнее, чем он. Я предчувствовал это, когда пытал того поручика. Мне открылся тогда новый мир. Я знаю, кто он. Это тот, кого я не знаю. Тот, кого я предчувствовал. Вахазар, скажи!

Вахазар (лежит, закрыв лицо руками). Да. Это он. ОН. Мы все погибли.

Рыпман. Я тоже знал это. Я видел его и во сне и наяву. Я знаю его лицо. Только не могу вспомнить. Это был тот, тот, тот!! Ох!! Какое мучение – когда не можешь вспомнить!!!

Вахазар (открывая лицо). Да – оба вы говорите именно о нем. Это был он. Единственный он. Я был ничем. Он победил меня навеки. Впустую – все впустую. А я уже хотел согласиться с ним (указывает на о. Унгвентия). Хотел принять его веру, основанную на Абсолютном Знании! Но все напрасно. Он победил меня, потому что толпа чувствует, кто с ней на самом деле! Ох, что за мука!! Мог ли я думать, что окажусь здесь вместе с вами? С вами, кого я презирал и перед кем преклонялся! С вами, ради кого я боролся против ваших и моих врагов и против вас самих! Охо-хо! Это невыносимо! Я умру! Пусть всему придет конец! (Падает на солому слева и глухо воет.)

Морбидетто. Ха! Ха! Ха!!! Вот и развязка. Предать его или нет?! Может быть, за эту измену нас ожидает новая жизнь – жизнь сначала, жизнь без Вахазара! Кто может представить себе прелесть такой жизни? Никто.

О. Унгвентий. Но кто примет от него эту дьявольскую ношу? НИКТО. У него одного была эта сила. Тот, кто придет после него, наверняка будет слабее духом, чем он. Это предельное напряжение силы духа для нашего вида Единичных Сущностей.

Рыпман (с наслаждением затягиваясь сигаретой). Ничего подобного – всего лишь отравление ядом неизвестных желез. Я всегда говорил, что весь этот Вахазар – фикция. Если бы я мог найти эти железы, я бы из любого человека сделал нового Вахазара. Да что там – из человека! Из гиены, из шакала, даже из клопа – все равно из кого, это только вопрос времени. Психический выродок! Если ОН – тот, кто пришел после него, – позволит мне, вы увидите поразительные вещи: господство желез над биологическим видом. Распад психических атомов уже начался. Нет Вахазара. Жуткий призрак лопнул. Я готов умереть за что угодно, только не за него.

Морбидетто. Оставим в покое будущее. Если мы выберемся из этой западни, у нас будет время поговорить о том, кем же, собственно, мы теперь должны стать. Факт: весь этот Вахазар – только дурацкое внушение. Мне плевать на Вахазара. Вы слышали?! Он всегда был марионеткой в моих руках. У меня есть инстинкт жестокости – я признаю это, но кто посмел меня употребить, использовать меня с презренным коварством… О! Это слишком отвратительно, чтобы я мог об этом говорить. (Кивает на Вахазара.) Вот он. Жалкая кукла с вечной пеной у рта. Мне плевать на себя, с этой минуты я начинаю Новую Жизнь. Уж теперь-то я действительно буду канальей.

Свинтус я. Ты лжешь! Ты ничто. Это он извлек тебя из небытия. Ты сам себя убиваешь этими словами.

О. Унгвентий. Воистину: «Трам-тарарам скажу я вам», – как говаривал Титус Чижевский [19]Титус Чижевский (1885 – 1945) – польский поэт-футурист, драматург, художник, один из основателей группы формистов.. Она права. Неизвестно, что нас ждет. Я укрылся в панцире мудрости, словно улитка в раковине, и жду, жду. Я ждал годами, могу подождать еще. Но с вами, несостоявшиеся Титаны, я не намерен строить Новую Жизнь. Один только Вахазар был достоин союза со мной, и вот вместо него – гнилая кучка инертной материи. Я прощаю всех. (Заворачивается с головой в плащ и притворяется спящим.)

Свинтус я. Все лгут. Как все оказалось странно. Я старшая среди вас и верю, что дедуля победит.

Рыпман. Мадам Скаброза, прошу вас, уймите эту малютку. С меня хватит. У меня появилась надежда, и я не намерен терпеть карканье желторотых воронят.

Скаброза. Ничего знать не хочу. Свинтуся – придворная дама, пусть развлекается. А моя жизнь кончена. Я могу стать любовницей того, кто пришел. Только бы не лежать на соломе. Ах! Пружинные матрацы. Ох! Бифштексы с яйцом. О! Майонезы. Я хочу, чтоб у меня был свой собственный примус и своя маленькая комнатка. А от тебя, Свинтуся, отрекаюсь навеки. Пусть придет ОН. (Закрывается одеялом.)

Морбидетто. Так нельзя. Давайте поднимем бунт. Зажжем новую звезду – здесь, в этой норе. Создадим проект Новой Жизни, который затмит все планы этого убогого мечтателя. Я объективен. Мои суждения строго определенны. Отец Унгвентий, мы с тобой создадим ужасающий дуумвират будущего. Я готов поверить во все что угодно.

О. Унгвентий (закутанный в плащ). Пока что нет. Сначала я должен поверить в твои творческие силы, Морбидетто. Я не знаю тебя и должен признаться – пока я тебя презираю. (Еще плотнее заворачивается в плащ и стонет от боли.)

Любрика. Нет – не могу я оставаться с этим сбродом. Я люблю Дюбала как брата. Я вместе с ним и в горе. В этом я выше вас. (Подойдя к Вахазару, опускается рядом на солому и гладит его по голове.)

Вахазар лежит как мертвый.

Морбидетто. Говорю вам: давайте устроим открытый бунт заключенных. Выйдем с криком: «Да здравствует ОН!» Это не важно, что мы его не знаем. Может быть, их много, может быть, пришло к власти тайное правительство, которое я сам когда-то пытался сформировать. Возможно, о нас просто забыли. Давайте напомним миру о себе. Кто со мной?

Симпомпончик. Я. Я член мужского блока. Мне все едино.

Морбидетто направляется к лестнице. За ним Симпомпончик. Следом Скаброза, Лидия, Рыпман, трое палачей, о. Пунгентий, босые пневматики и четверо перпендикуляристов.

О. Унгвентий. Остановитесь. Это смешно. Я предвижу все, что будет.

Свинтуся (бросаясь к о.Унгвентию). Да, отец. Мы останемся здесь. Ты и я. Будь что будет. Я верю, что дедуля победит. Он хороший, только немного не в себе. Я не хочу с ним сейчас говорить, он бы меня не понял.

О. Унгвентий прижимает ее к груди и стонет от боли. Морбидетто, взобравшись на лестницу, колотит в дверь. Вокруг него сгрудились остальные.

Морбидетто. Алло… Стража… Открывай…

Молотит кулаками. Дверь открывается, в камеру проникает дневной свет. На пороге фигура Николая Визгоморда.

Визгоморд. Что там такое?

Мо рбидетто. Мы хотим выйти. Во имя того, кто пришел. Если их много – мы поклонимся и им тоже. Все едино.

Визгоморд. Дааа? Вы хотите выйти? В этом нет ничего удивительного. Кто же не хочет выйти из застенка? Все хотят. Но это не так просто, как могло бы показаться.

Морбидетто. Нам не до шуток, Николай. Выпусти нас. Мы возьмем Вахазара и отнесем его тому, кто пришел. Дай нам только выйти.

Рыпман, Господин Визгоморд, скажите наконец, что там стряслось.

Визгоморд. Да вроде ничего. Все в порядке.

Свинтуся (кричит). Люди! Вернитесь, пока не поздно!

Скаброза. Господин Николай, это нехорошо – держать нас взаперти. Выпусти нас. Мы тебя очень просим. Мы все ненавидим Вахазара. Это правда. Я не шучу.

Морбидетто. Ээээ! Что мы будем просить. Сами выйдем, раз этот идиот нас не пускает.

Бьет Визгоморда кулаком в живот и выбирается наверх. В ту же минуту раздается чудовищный рык Вахазара. Все застывают. Морбидетто, которого впихнули назад, кубарем скатывается с лестницы. В дверях толпа гвардейцев во главе с Гнумбеном. Все смотрят на Вахазара.

Вахазар (встает, рыча и пуская пену). Хаааааааа!!!

Любрика в ужасе падает наземь. Гвардейцы врываются в камеру, расшвыривая узников. Дверь захлопывается.

Хаааа!!! Теперь я знаю все!!! И вы могли подумать, что меня кто-то может упрятать в тюрьму? Эй вы, жалкие доходяги! Хааааа!!! Вшивое племя духовных ублюдков. Я – и тюрьма! Ха! Ха! Теперь я знаю все и сделаю из этого выводы. Вы меня к этому вынуждаете. А тот, кто меня вынуждает, сам отвечает за все.

Все, упав на колени, ползут от лестницы к Вахазару. Гвардия, покатываясь со смеху, осыпает ползущих ударами

прикладов.

Голоса: «Ваша Единственность!!!» «Не губите!!!» «Мы не хотели!» «Тюремный психоз!» «Мания преследования!»

Рыпман. Ну все, бросаю курить. Смилуйтесь!!

Вахазар (с диким хохотом). Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Ползай, сволочь мусорная! Пресмыкайся, падаль зловонная!! Сюда, сюда, поближе! А ну, жрать солому, вшивые паскуды. В дерьмо, да поглубже, рудименты попугайные!!! Ха-ха-ха!

Гнумбен (подходит к Вахазару и салютует). Приказ исполнен, Ваша Единственность!

Вахазар (вытаскивая пистолет из заднего кармана шаровар). Получай в награду смерть на боевом посту, капитан. (Стреляет.)

Гнумбен без стона валится на пол. Гвардейцы вытягиваются по стойке «смирно».

Вахазар (ползущим). Встать!!!

Все встают.

Болваны! Остолопы! Мартышки полоумные! Так и быть, я вам все прощаю. Вы свободны. Любрика, да встань же, черт побери! Дзиня! Алло! Я не буду делать из вас бабетонов. Можете творить все что вам заблагорассудится.

Любрика, встав, целует Вахазару руку. Вахазар не обращает на нее внимания.

Господин Рыпман, вы и впредь будете руководить своей лабораторией. Только поосторожнее с железами. Ваша теория гениальна, но на практике – хо-хо, господин Рыпман, – немного поосторожней. (Унтер-офицеру гвардейцев.) Эй, взводный, ты теперь капитан и командующий гвардией. Ясно?

Взводный (отдавая честь). Рад стараться, Ваша Единственность.

Вахазар (Свинтусе). Ты, дитя мое, остаешься придворной дамой. (О. Унгвентию.) Отец мой, я уже наполовину обращен в твою веру. Одному мне не справиться. Вхожу в долю в акционерном обществе «Вахазар, Унгвентий и К°». Что ты на это скажешь?

О. Унгвентий молчит.

Свинтуся (подбегая к матери). Вот видишь! Разве я не говорила? Мама, мне скажи спасибо. Благодаря мне дедуля обратился в Новую Веру.

Скаброза обнимает Свинтусю.

Любрика. А я?

Вахазар. Ты – делай что хочешь, только отвяжись от меня, моя милая. (О. Пунгентию.) А вы, отец Пунгентий, во всей этой истории равны нулю. Оставайтесь и дальше нулем вместе со своими пневматиками.

О. Пунгентий. Ваша Единственность, я благодарен вам за эту отсидку. Сосредоточившись, я придумал новую секту. Суть ее состоит в том…

Входит Визгоморд, одетый как в первом действии.

Вахазар. После потолкуем. (О. Унгвентию.) Ну, отец Унгвентий, прошу на итоговую конференцию. Вы согласны или нет? Господин профессор, бывший ученик просит вас, и не какой-нибудь ученик – сам Дюбал Вахазар вас просит. Не слишком ли много чести? (Пауза.) Ну, отец Унгвентий, вы согласны?

О. Унгвентий (лежа). Гм. Боже мой, разумеется. Я всегда мечтал о союзе с тобой, Мачей. Правда, все это приняло несколько странные формы. Но в принципе я согласен. Делать нечего – никого лучше, чем ты, мне не найти. Смерть близка, а дорога далека.

Вахазар. Bon! А теперь прошу за мной на банкет. Свинтуся, дай руку.

Свинтуся (подбегает к нему). Дедуля! Любимый мой дедуля! Я знала, что ты обратишься.

Вахазар (громко). Скажу тебе по секрету, дитя мое, я тоже это знал. Вот только во что я, собственно говоря, обратился? Я совершенно не помню, кем был, и не знаю толком, кто я теперь.

Свинтуся. После узнаешь, дедуля. Я сама тебе все расскажу. А пока идем.

Вахазар. Эй! Перпендикулы! Берите фофулата и тащите в замок. Гвардия, равняйсь! Смирно! Шагом марш!!!

Гвардия марширует к выходу. Перпендикуляристы хватают стонущего о. Унгвентия и, уложив его на носилки, следуют за гвардией. За ними Вахазар под руку со Свинтусей. Дальше палачи и остальная публика. К Вахазару подбегает Морбидетто.

Морбидетто. Ваша Единственность… Я… Не будет ли мне позволено…

Вахазар (останавливается) . Мой дорогой Морбидетто, чем более опасной бестией ты становишься, тем больше ты мне по нраву.

Морбидетто целует ему руку.

Вот только пытки мы отменим – совсем. Отныне ты будешь пытать только меня. Идет?

Морбидетто (согнувшись в поклоне). Я не переживу этого! Я лопну! (Подпрыгивает от радости.) Но до чего же все это дикая комедия!

Вахазар. Ну-ну. Без крайностей. Пошли.

Идет к двери под руку со Свинтусей. За ним все остальные.