Неделя вторая. Огненные ангелы

Онлайн чтение книги Дневник жертвы
Неделя вторая. Огненные ангелы

Понедельник

Кларисса наблюдала, как Роберт перелистывает папку с делом. Добравшись до страницы с фотографией салона минивэна, он внимательно изучил ее, а затем что-то быстро написал и отдал записку приставу, чтобы тот отнес ее судье.

– Нам рассказали историю о жестоком изнасиловании, незаконном удержании, нанесении побоев и других издевательствах, – говорил мистер Белфорд, устремив на мисс Локер недоверчивый взгляд. – Но где же следы на теле жертвы?

Судья прервал его и с присущей ему изысканной вежливостью попросил всех взглянуть на отмеченную Робертом фотографию. За водительским сиденьем, в самом центре вороха смятых жирных оберток от фастфуда, виднелась зеленая одноразовая зажигалка.

Мистер Морден не отрывал от Роберта сияющих глаз. До сих пор эту зажигалку никто не замечал, а ведь она косвенно подтверждала рассказ мисс Локер о том, как Годфри жег ей в машине сережки.


Когда мистер Морден и мистер Белфорд принялись вполголоса препираться, присяжных в очередной раз отпустили на перерыв. Кларисса сидела на своем обычном месте; Роберт занял стул напротив – в самом углу маленького предбанника, слишком ярко и неестественно освещенного.

– Бедная девушка, – произнес он, выражая свое сочувствие без малейшего смущения.

– Да. Настоящий кошмар, – грустно кивнула Кларисса. Интересно, многие ли мужчины отважились бы столь определенно высказаться при всех. – Не могу поверить, что вы заметили эту зажигалку. Вы, случайно, не детективом работаете?

– Нет. Я пожарный, – ответил он без всякой рисовки. – Я привык осматривать помещения в поисках возможного источника пожара. Занимаюсь этим с двадцати лет. Почти полжизни.


Вернулся пристав. Кларисса нашарила свою сумку и кардиган. Она еще никогда не встречала пожарных; она вращалась в кругу университетских преподавателей, в объятьях одного из которых в конце концов и оказалась, хотя сама учебу так и не закончила. Правда, Генри был скорее поэт. То, чем занимался Роберт, казалось ей очень интересным и важным.

– Это просто работа, – прибавил он, словно прочитав ее мысли и желая направить их в нужное русло. Даже простые, будничные слова в его устах звучали мягко и дружелюбно. – Все мы чем-то занимаемся в жизни.


– Мисс Локер, вы ведь способны на насилие?

Мисс Локер помотала головой, словно вопрос мистера Белфорда не заслуживал словесного ответа. Мистер Морден в негодовании вскочил, выражая свой протест, и присяжных снова увели.


Они опять были в маленьком предбаннике. Кларисса сидела напротив Роберта и Энни и вспоминала события прошлой среды. Она снова видела, как флакон с жидким мылом выскальзывает у нее из пальцев и вдребезги разлетается на кафельном полу уборной. Она не смогла разбить его об голову Рэйфа.

«Я ведь тебя знаю, Кларисса! Ты никогда не причинишь мне вреда!»

– Не думаю, что я способна нанести кому-то серьезные повреждения, – сказала она. – Хотя иногда очень хочется.

– По-моему, ты даже с мышью не справишься! – заявила Энни.

– Дело тут не в физической силе, – ответил Роберт, испытующе глядя на Клариссу. – Просто вы еще не попадали в ситуацию, в которой это было бы действительно нужно. Совершить насилие может каждый. И вы тоже сможете, если потребуется.

– А вы совершали насилие, Роберт? – спросила Энни.

Роберт молчал. Его лицо ничего не выражало.

– Впрочем, можно было не спрашивать. Конечно, совершали.


Мистер Белфорд сверлил мисс Локер взглядом все то время, пока присяжные отсутствовали. Он был похож на сокола, кружащего над полевой мышью, выжидая удобный момент.

– Верно ли, что ваш бывший партнер сейчас живет с другой женщиной?

Кларисса сочувственно взглянула на Энни, которую муж недавно бросил ради другой женщины. Потом подумала о Ровене. И о жене Генри.

Мисс Локер сидела, уставившись на свои руки. Кларисса попыталась представить, что почувствует, когда Генри найдет кого-то еще. Она знала, что ей будет больно, если с другой девушкой он успешно пройдет процедуру ЭКО. И знала, что должна быть выше этого. Впрочем, вряд ли он в ближайшее время опять решится на подобный эксперимент; Генри всегда хотел выглядеть этаким самцом, сочащимся тестостероном, и заставил Клариссу поклясться, что она никогда и никому не расскажет о жалкой горстке сперматозоидов-уродцев с пятью головами и десятью хвостами, которые как одержимые плавают по кругу, натыкаясь друг на друга.

– Вы угрожали убить ее? – продолжил мистер Бел-форд, так и не дождавшись ответа от мисс Локер.

– Конечно нет!

Мистер Белфорд покачал головой, всем своим видом показывая, что ответы мисс Локер слишком нелепы и говорить с ней дальше просто бессмысленно.


Кларисса, чье внимание целиком поглощено мисс Локер, мистером Белфордом и собственными записями, на публику не смотрела. Но краем глаза заметила движение в последнем ряду. Бесцветный мужчина сделал шаг вперед. Его бледное лицо перестало сливаться со стеной. Он неотрывно глядел на Клариссу, явно желая, чтобы она его увидела.

Роберт остановился, пропуская ее вперед. Она споткнулась и почувствовала, как запылали щеки. Дыхание участилось, сердце выпрыгивало из груди; ей казалось, все видят, как оно колотится под платьем.


9 февраля, понедельник, 17:55

Я сижу в комнате присяжных и делаю вид, будто слишком увлеклась чтением и не замечаю, что все уже давно ушли. Пристав громко собирает свои вещи, не спуская с меня выразительного взгляда; наконец он говорит, что на ночь здесь оставаться нельзя. Ну что ж… я не смогу оттягивать нашу встречу до бесконечности.

Ты ждешь меня у входа. Так я и думала. Уверенным шагом прохожу мимо, иду до конца улицы и поворачиваю налево. Тебя нет.

– Кларисса! – Ты меня догнал. – Глупо так молчать, Кларисса!

Я резко останавливаюсь напротив палатки с кофе. Она уже закрыта, как и все остальные на рынке. Никогда не видела, чтобы здесь было так пустынно. Правда, несколько прохожих еще бродят по рядам: формально можно считать, что я нахожусь в безопасном общественном месте.

– Поговори со мной, милая!

– Я тебе не милая! – огрызаюсь я. Не могу сохранять молчание, не могу выполнять рекомендации брошюрок! Ты делаешь шаг в мою сторону. – Не приближайся ко мне! – Голос срывается на визг, и я пытаюсь говорить тише. – Никогда сюда не приходи! Ты не имеешь права!

– Но это места для публики, Кларисса.

Если я и дальше хочу сидеть на скамье присяжных, если и дальше собираюсь участвовать в разбирательстве, то я должна заставить тебя не приходить. Иначе зал суда превратится в ловушку, и я весь день буду перед тобой, как в аквариуме. Раньше я не осознавала, насколько большое значение имеет для меня этот процесс. Оказывается, он нужен мне, и я необыкновенно горжусь тем, что стала присяжной: я всегда мечтала о чем-то подобном. Даже в твоем присутствии мой мозг фонтанирует избитыми фразами насчет общественного долга и гражданской позиции.

– Если ты еще хоть раз появишься в суде, я скажу судье, что знаю тебя. И тогда он может даже приостановить процесс. Присяжных нельзя беспокоить. Я должна быть предельно сосредоточенна и не отвлекаться на разных знакомых.

– Свидетельские показания тебя расстроили, Кларисса. Я понял.

Ты, конечно, прав. Меня бесит, когда ты прав насчет меня. Меня бесит, что я не заметила, как ты за мной наблюдаешь. Не представляю, что бы я сделала, если бы увидела тебя в самый разгар этого отвратительного действа, а не в его последние мгновения. И это тоже меня бесит.

– Нет такого закона, который запрещает друзьям присяжных сидеть на местах для публики.

– Ты мне не друг.

– А, ну да. Я твой возлюбленный, – исправляешься ты.

– Ты мне не… – Я закусываю губу. У тебя такой несчастный вид, что тебя кто угодно пожалеет.

– Я думал, ты будешь счастлива меня видеть.

– Ты ошибся! – Оказывается, быть неприветливой не так уж и сложно. Думаю, моей маме и в голову не приходит, что на свете бывают такие люди, как ты. Меня уже трясет от ярости.

– Я больше не вижусь с Ровеной.

– Меня не интересует, с кем ты видишься, а с кем не видишься.

– Какая ты жестокая, Кларисса! Я так волновался за тебя, когда ты болела.

– Я тебя обманула. Я не болела. Мне просто нужно было, чтобы ты отстал. Я не хотела, чтобы ты нашел меня и узнал, что я здесь. Мне не нравится, когда меня преследуют. У меня есть право на частную жизнь!

Так гораздо лучше. Жестко, зато честно.

– Ты очень дурно поступила, Кларисса. Я был о тебе лучшего мнения.

– Меня не волнует, какого ты обо мне мнения. Я хочу, чтобы у тебя вообще не было обо мне мнения.

– Твой мобильник по-прежнему недоступен, Кларисса.

– Я сменила номер. Мне пришлось сменить его из-за тебя. Я уже миллион раз тебе говорила, что не хочу иметь с тобой ничего общего.

– Я обошел все залы суда, пока искал тебя.

Медленно качаю головой из стороны в сторону:

– Ты что, не понимаешь, что это ненормально?

– Вовсе нет. Это лишь доказывает, как много ты для меня значишь.

Ты распахиваешь руки, словно ждешь, что я сейчас упаду в твои объятья. Как ты мог подумать, что мне этого захочется? Делаю шаг назад.

– Тебе понравилось кольцо, Кларисса?

– Нет.

– Но ты не вернула его. Значит, понравилось.

– Не надо мне ничего присылать. И держись от меня подальше!

Поворачиваюсь, чтобы уйти. Ты хватаешь мою руку. Я вырываю ее:

– Не приближайся ко мне! Меня от тебя тошнит! И от твоих посылок тоже!

– Значит, сначала ты спишь со мной, а потом знать не хочешь? Ты не имеешь права давать мне отставку после всего, что между нами было!

Мозг сверлит фраза из брошюрки:

«Каждый третий преследователь близко знаком со своей жертвой».

– Всего одна ночь. И она ничего для меня не значила. Это моя самая большая ошибка. И я бы никогда ее не совершила, если бы не была пьяна. Если не хуже. Ведь было и еще что-то, не так ли? – На этот раз ты не знаешь, что ответить. – Почему я ничего не помню? Откуда на мне взялись эти отметины? Почему на следующий день мне было так плохо?

Молчание. Да, на этот раз мне есть что сказать, в отличие от тебя.

– Ты с ума по мне сходила, Кларисса, – отвечаешь ты, и я тут же об этом жалею: лучше бы ты молчал. – Ты так страстно отзывалась на мои ласки… умоляла меня делать с тобой разные вещи…

– Я была без сознания! – Я до боли сжимаю пальцами сумку, пытаясь унять дрожь в руках. Выпитый за обедом кофе уже где-то на пути обратно. Я сглатываю. – Что ты подсыпал мне в вино?

– Это просто абсурд, Кларисса! Ты хотела меня – зачем отрицать? Ты хотела меня так же сильно, как я тебя! Ты лежала и наслаждалась.

– Я тебя не хотела! Ни тогда, ни тем более сейчас!

Твои кулаки сжимаются и разжимаются. Твой рот перекошен, лицо сочится ненавистью.

– Сука! – Ты пытаешься совладать с лицом. – Я не хотел, Кларисса. Прости меня. Ты меня очень сильно расстроила, и я не знал, что говорю. Скажи, что ты меня прощаешь!

Брошюрки снова атакуют меня:

«От домашнего насилия в Англии каждый месяц погибает восемь женщин».

Не хочу, чтобы они вот так выпрыгивали на меня из-за угла. Не хочу о них думать. Не хочу им верить. Они как заботливые друзья: нашептывают на ухо неприятную правду, которую я не желаю знать. «Каждый месяц погибает восемь женщин». Предпочитаю думать, что эти цифры просто взяты с потолка.

– Я ухожу. Пойдешь за мной – вернусь в здание суда и скажу охране. Они еще там.

– Скажи, что ты меня прощаешь, и я уйду.

– Я никогда тебя не прощу. Если я еще хоть раз увижу тебя в здании суда, я пожалуюсь судье.

– Я не хотел, Кларисса. Не хотел тебя так называть.

– И на работе я тоже все про тебя расскажу. Расскажу, как ты пришел сюда, расстроил меня и я не смогла справиться с возложенными на меня серьезными обязанностями.

Я не щажу тебя; тошнота прошла, и меня больше не трясет. Я знаю, что мои слова отобьют у тебя всякую охоту приходить в суд.

– Я подам на тебя официальную жалобу в отдел кадров, – продолжаю я. – Они считают, что несут ответственность за тех сотрудников, которых вызывают в суд. – Между прочим, это истинная правда. – Я знаю, тебе не хочется, чтобы на работе узнали, чем ты занимаешься. – И это тоже правда. И злобный огонек, загоревшийся в твоих глазах, это подтверждает. Ты никогда не шлешь мне электронные письма с университетского адреса.

– Нет, ты сука! Ты совсем не та женщина, какой я тебя представлял!

– Да, не та. Ты меня совсем не знаешь. Просто оставь меня в покое. Больше мне от тебя ничего не нужно.

Я ухожу. Ты меня не преследуешь.

В брошюрах пишут, что говорить нужно решительно, четко и недвусмысленно. Что ни в коем случае нельзя пытаться смягчить удар. Что «Нет!» – это абсолютно полноценное предложение. И произносить его нужно твердо и без колебаний.

Вторник

У мистера Турвиля было красное лицо и внушительная фигура. Парик съехал на сторону и едва не падал каждый раз, когда мистер Турвиль вытирал лоб. Бесцветные глаза Доулмена неотрывно глядели в спину человека, который должен был его спасти, а тот тем временем раздавал всем газетные вырезки.

Карлотта Локер сидела на зеленой, усыпанной одуванчиками поляне, одетая в воздушную сиреневую блузку и джинсы клеш. На ногах у нее были легкие кроссовки. Цвет травы удивительно гармонировал с цветом ее глаз; светлые волосы до плеч были распущены и заправлены за уши. Она смотрела исподлобья, слегка нахмурившись, и щурилась от яркого весеннего солнца. У нее был грустный и одновременно храбрый вид, словно она побывала на волосок от гибели и теперь смотрела на все другими глазами. Кларисса недоумевала: со стороны мистера Турвиля было довольно странно показывать им такую фотографию.

Она взглянула на заголовок: «Молодая женщина ускользнула от жестокого насильника и убийцы».

Статья была написана почти три года назад, в самом конце апреля. Подпись под фотографией гласила: «Вверху: Карлотта Локер, едва не ставшая жертвой Рэндольфа Моубрея».

Она начала читать.


Карлотта Локер чудом избежала участи девятнадцатилетней Рейчел Херви, погибшей в августе прошлого года от рук безжалостного маньяка, извращенца и насильника – двадцатишестилетнего Рэндольфа Моубрея. Карлотта – симпатичная двадцатишестилетняя женщина и активная тусовщица – познакомилась с этим жестоким садистом и убийцей в одном из лондонских ночных клубов. Хитрый, расчетливый и высокомерный Моубрей совершенно ее очаровал. «Я с ужасом вспоминаю, как легко я согласилась к нему поехать, – говорит она. – К счастью, я плохо себя почувствовала и поэтому передумала. А потом я узнала, что как раз в тот вечер он убил ту девушку. На ее месте могла быть я!»

Рэндольф Моубрей писал диссертацию о серийных убийцах в литературе. Он преследовал Рейчел несколько месяцев. В тот трагический день он насиловал ее и пытал, а в конце задушил. Тело девушки он спрятал у себя дома под половицами. Его нашли через десять дней. Пропавшую студентку объявили в розыск, по телевидению показывали реконструкцию ее последних перемещений. Судебное разбирательство длилось пять недель – тяжелейшее испытание для семьи погибшей; и оно превратилось в настоящий кошмар после того, как Моубрей заявил, что Рейчел якобы сама его домогалась и настаивала на извращенных сексуальных играх. Убийца утверждал, что эти игры просто вышли из-под контроля и смерть девушки наступила случайно.

По словам начальника отдела сыскной полиции Яна Мэтисона, это одно из самых жутких и чудовищных дел, с которыми ему приходилось сталкиваться за всю его тридцатипятилетнюю карьеру. «Моубрей, – говорит мистер Мэтисон, – безжалостно отнял жизнь у молодой, красивой и талантливой девушки. И свое преступление он совершил с особой жестокостью. Последние минуты Рейчел были наполнены страхом и болью».


– Она притягивает неприятности как магнит, – прошептала Энни.

Кларисса рассеянно кивнула в ответ. Она вспомнила, что читала об этом деле в газетах. На суде говорилось, что за несколько недель до своего исчезновения Рейчел написала на Моубрея заявление, но полиция ничего не стала делать, поскольку у нее не было убедительных доказательств.

«Страхом и болью».

Ей хотелось кричать. Перед глазами стояло избитое, окровавленное, похороненное под половицами тело и обезумевшие от горя родители, вопреки всему возносящие мольбы о том, чтобы их дочь вернулась целой и невредимой.

– Вы продали свою историю в общенациональную газету, – произнес мистер Турвиль, осуждающе глядя на мисс Локер. – Вместе с этим снимком.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Неделя вторая. Огненные ангелы

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть