Онлайн чтение книги Дочь итальянца
1

Маурицио Скальди стоял с бокалом бренди в руке перед огромным окном своего роскошного кабинета. Перед ним расстилалась панорама Вечного города, но он ее не видел. Сегодня был не лучший вечер в его жизни. Семь лет назад в этот день он развелся с Надин. Маурицио никогда особенно не переживал из-за развода. Он прекрасно понимал неизбежность подобного хода событий.

К красавице жене, шатенке с кошачьими зелеными глазами, он относился скорее с дружеской симпатией, чем с пылкой страстью. Надин всегда была нежной, веселой и беззаботной. Казалось, с ней можно прожить долгую жизнь, беспечную, как у мотылька. Но срок их брака закончился, когда Надин захотела родить ребенка.

Однако на пути такого естественного для любой женщины желания возникли неожиданные проблемы. После многочисленных обследований выяснилось, что у супругов не может быть детей, причем по вине Маурицио.

Надин решила для себя эту проблему довольно легко и в соответствии со своей натурой. Через неделю сбежала вместе с садовником, молодым латиноамериканцем, имени которого покинутый муж так и не смог вспомнить.

Жена Маурицио оказалась по-своему неглупой и расчетливой. Кроме садовника Надин забрала с собой меха и драгоценности, дорогие безделушки и бесчисленные наряды. Словом все, что когда-либо покупал ей муж.

Он нашел ее лишь с помощью частных детективов, но не для того, чтобы уговорить вернуться. Ему нужна была лишь ее подпись на документах, свидетельствующих о том, что после развода Надин не будет претендовать на его имущество.

Когда все бумаги были подписаны, Маурицио постарался забыть эту историю и жить дальше. Но сегодня он был готов признать, что не преуспел в этом.

После ухода Надин Маурицио неожиданно почувствовал себя одиноким. Своим весельем, жаждой жизни и беззаботностью жена дарила ему иллюзию радостной жизни, в которой нет места борьбе за власть и деньги. Теперь же он остался совсем один.

У его ног лежал покоренный финансовый Рим, который он подчинил благодарю своему уму, целеустремленности и напору. Компаньоны восхищались им, конкуренты перед ним трепетали. Маурицио мог бы наслаждаться своим положением. Но эта жизнь — словно в ледяном замке на вершине высокой горы, лишенном человеческого тепла, — угнетала его.

Он повертел в пальцах бокал с так и не выпитым бренди. Его руки, большие и сильные, мало напоминала руки владельца нескольких международных концернов. Да и лицо было им под стать — резкие малоподвижные черты и напряженный, сосредоточенный взгляд. Его мускулистое тело останавливало на себе взгляды женщин, особенно тех, которые жаждали денег и успеха.

Казалось, Маурицио Скальди доступно все. Поэтому немудрено, что после развода его тут же окружил рой красоток. Ему льстило внимание некоторых из них. Он всегда был щедрым, дружелюбным и внимательным. Но ни одна из них не тронула его души, и он без сожаления расставался с очередной подружкой, зная, что ей легко найдется замена.

Но сейчас, среди тишины ночного офиса, Маурицио огорченно думал о том, что не может вспомнить ни одной женщины, которая взволновала бы его сердце.

Лишь однажды, очень давно, он познакомился с девушкой с серыми глазами и светлой улыбкой, которую так и не смог забыть. Она напоминала ему едва распустившийся цветок, трепетный и нежный.

Тогда Маурицио был юношей, Верящим в сказку о вечном и сильном чувстве. Но от этого заблуждения его безжалостно вылечила реальность. Теперь он жил в мире, освобожденном от иллюзий. И тоска по утраченной любви казалась ему проявлением недопустимой слабости.

Поставив бокал на стол, Маурицио вышел из кабинета и спустился на лифте в подземный гараж, где стояла его «мерседес» последней модели. Он любил водить машину сам. Еще с тех времен, когда ему приходилось ездить на старой развалюхе, купленной на распродаже.

Маурицио плавно вел «мерседес» по полупустынной ночной дороге к своей вилле в предместье Рима. Сегодня этот путь казался ему бесконечным.

Неожиданно для себя он опять вспомнил девушку из далекого прошлого. Ее открытое улыбающееся лицо. Сколько времени они провели у него в гараже, ремонтируя злосчастную колымагу! А девушка подшучивала над пятнами на его рубашке и передавала ему гаечные ключи. Часто она залезала к нему под кузов автомобиля, и они целовались там и смеялись как сумасшедшие.

— Маурицио, послушай меня! Я хочу остаться только твоей. Хочу делить с тобой каждый день и каждую ночь. Мне не нужен никто, кроме тебя! — шептала она, жарко дыша ему в шею.

— Но я же беден. На что мы будем жить? У меня нет денег, к которым ты привыкла, — возражал он, но это не мешало ему снова и снова целовать ее.

Она смеялась в ответ беззаботным смехом, который музыкой отзывался в его душе, и заявляла:

— Мы богаче всех на земле, потому что любим друг друга…

Наверное, подобное безумие возможно только в юности, подумал Маурицио. Вот уже много лет он не испытывал той безграничной радости от встречи с женщиной и не чувствовал, как замирает сердце от звука любимого голоса.

Юношеская любовь осталась где-то далеко позади. Но сейчас ему вдруг померещилось, что девушка сидит рядом. Маурицио отчетливо вспомнил, какой завораживающе нежной, все понимающей и доверчивой она была. Тогда ей едва исполнилось шестнадцать, а ему — двадцать один, и они не сомневались, что счастье будет длиться вечно.

Иногда Маурицио казалось, что все могло бы быть иначе.

Но подобные мысли ранили его. И со временем он запретил себе думать подобным образом, решив, что такова его судьба…

Внезапно машину развернуло, раздался визг колес. Маурицио понял, что проколол покрышку. Он остановился и почувствовал, что дрожит. Немого успокоившись, медленно вышел из машины, взглянул на колесо, затем в обе стороны дороги. Она была совершенно пустой.

Как и моя жизнь, печально усмехнулся Маурицио. Непрерывный путь из темноты в темноту. И так продолжается уже пятнадцать долгих лет.

Лондонский отель «Куин Элизабет» предназначался исключительно для людей, мнящих себя или действительно являющихся сливками общества. Обслуживание было превосходным, а цены подчеркивали социальный и имущественный статус постояльцев.

Арабелла Стоун работала здесь главным консультантом по связям с общественностью. Владельцы «Куин Элизабет» считали, что в ее лице нашли золотую жилу, притягивающую клиентов, а значит, и их деньги.

Молодая женщина предпочитала жить в отеле, находя это более выгодным, чем содержать дом и каждый день добираться на машине до места работы. К тому же здесь, в отеле, она бесплатно пользовалась массажным кабинетом, салоном SPA и тренажерным залом. Впрочем, ее и без того стройная, подтянутая фигура демонстрировала отсутствие и грамма лишнего веса. А лицо с россыпью приятных веснушек лучилось здоровьем и жизнелюбием.

Сегодня Арабелле предстояло пойти на званый ужин со своим очередным поклонником, финансистом Роном Уиллоби. Их пригласили на крестины дочери младшего брата Рона, Тимоти, который являлся совладельцем «Куин Элизабет». И Арабелла собиралась выглядеть как богиня.

Она удобно устроилась на низком пуфе перед огромным овальным зеркалом в старинной раме и принялась скрупулезно изучать свое лицо, стремясь найти хоть малейшие изъяны. Но благодаря природе, а также своей матери итальянке Арабелла была по-настоящему красива. От матери ей достались густые темные, почти черные, волосы, которые очень необычно сочетались с ее серыми проницательными глазами. Она предпочитала носить узкие платья, которые выгодно подчеркивали ее совершенную фигуру, короткие юбки и блузы с низким вырезом.

Немного подумав, Арабелла надела строгое лиловое платье и серьги с небольшими бриллиантами. Затем покрутилась перед зеркалом и осталась довольна собой.

Пунктуальный Рон постучал в дверь номера ровно в девять.

— Ты выглядишь сногсшибательно, — проворковал он, как обычно, увидев ее. — Все мужчины будут смотреть только на тебя, и я стану терзаться от ревности.

В ответ Арабелла рассмеялась.

Торжество решили провести в одном из банкетных залов отеля. По этому случаю его стены затянули золотистым шелком и всюду расставили цветы. Родители девочки были совсем юными: Тимоти едва исполнилось двадцать четыре, а Сузан — двадцать. Ее отец являлся президентом банка, в совет директоров которого входил Рон.

Новорожденная похожа на котенка, подумала Арабелла. А ее мать наивна и импульсивна во всем, особенно в проявлении своих чувств к окружающим.

— Когда смотрю на счастливые семейные пары, то по-доброму завидую им. Ведь они верят в вечную любовь, а я нет, — прошептала она Рону, когда прием был в разгаре.

— Просто ты еще не испытывала этого чувства. Пока никто не смог разбудить твое сердце. Но когда-нибудь ты полюбишь и ощутишь, как кровь закипает в жилах, — жарко произнес ее спутник.

— Ты на самом деле считаешь, что я неопытна и наивна?

— Ну что ты, сердце мое! Просто реальность не соответствует нашим представлениям об идеале.

— Это правда, — согласилась молодая женщина.

К ним подлетела счастливая мать очаровательной малышки и порывисто обняла Арабеллу.

— О боже, как же я счастлива! Чувствую себя просто на вершине блаженства!.. А что по поводу вас, нежные голубки? Ведь вы столько времени неразлучны. Может, стоит объявить о вашей помолвке? Прямо сейчас…

— Нет! — воскликнула Арабелла.

Через секунду она сообразила, что произнесла это слишком резко и поспешно, поэтому примирительно добавила:

— Этот очаровательный праздник должен быть только вашим. Если мы с Роном отвлечем внимание гостей, то прослывем эгоистами. К тому же сегодня нам хочется насладиться твоей радостью в полной мере.

— О, Абби, ты такая чуткая подпруга! Но обещай мне, что в ближайшее время мы услышим о вашей помолвке!

Не дождавшись ответа, сияющая Сузан тут же помчалась к другим гостям. Из груди Арабеллы вырвался вздох облегчения.

— Скажи, а почему она назвала тебя Абби? — недоуменно спросил Рон.

— Это уменьшительное от Арабеллы.

— Знаешь, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь называл тебя так. Мне больше нравится Арабелла. Это имя подходит тебе, изысканной и прекрасной, словно сошедшей с полотен Гейнсборо. Абби — определенно не для тебя. Это совсем другой образ!

— И что же это за образ? Опиши мне эту незнакомку.

— Имя Абби больше подходит девчонке юной, отчаянной и своевольной, как ребенок, который еще ничего не знает об окружающем его мире.

Арабелла едва не уронила бокал с шампанским из внезапно задрожавших рук.

— А что, если я не всегда была утонченной светской леди? — сдержанно осведомилась она.

— Вполне возможно, — ответил Рон. — Но я привык видеть тебя именно такой, и не желаю, чтобы ты менялась.

В этом заключалась горькая правда жизни. Много раз Арабелла думала о предложении Рона выйти за него замуж и все больше склонялась принять его. Но не потому, что любила молодого человека, а чтобы не остаться в одиночестве. Кроме того, Рон мог обеспечить ей определенное положение в обществе…

Арабелла отклонила его предложение закончить вечер в баре отеля, сказав, что совершенно измотана. Рон не стал настаивать и проводил ее до номера. Возле двери он попытался поцеловать молодую женщину. Но она выглядела какой-то отстраненной и покачала головой.

— Рон, я действительно очень устала. Спокойной ночи, мое сердце.

— Хорошо. Ты знаешь, я не люблю перечить. К тому же тебе следует хорошенько выспаться. Завтра у тебя важный день. Надеюсь, ты помнишь?

— Завтра? А что у нас запланировано на завтра?

— Официальный обед с председателем совета директоров банка. Разве ты забыла, моя дорогая?

— А-а, это. Вот увидишь, я буду неотразима и покорю вашего зануду председателя. Пока.

Оставшись одна, Арабелла погасила все лампы, скинув туфли и устроилась с ногами в кресле возле окна. Ей были видны разноцветные огни ночного Лондона. Они напоминали таинственные письмена, по которым она словно читала свою будущую жизнь. Вереницы светских обедов, посещение модных ресторанов, приемы в роскошном доме, где она жена и хозяйка.

Совсем недавно она мечтала о подобной жизни. Но сегодня вечером вид молодой супружеской пары нарушил ее душевное спокойствие. Тимоти и Сузан были так полны любви и страстной веры в сияющее завтра, что напомнили ей себя в юности.

Та Абби тоже верила в счастливую жизнь, полную любви, но она давно умерла. Ее сердце разорвалось от боли, когда разбились все иллюзии.

И вот сегодня в темном номере фешенебельного отеля ее призрак явился Арабелле. И в абсолютной тишине посмотрел на нее укоризненным взором. Он напомнил молодой женщине, что давным-давно у нее тоже было трепетное пылающее любовью сердце, которое она отдала юноше, любившему ее больше жизни.

«Ребенок, который еще ничего не знает об окружающем его мире» — так сказал о ней Рон. И оказался очень близок к истине. Тогда они и вправду были беспечными детьми — непосредственная, взбалмошная Абби и ее восторженный, отважный избранник. И они верили, что их любовь преодолеет все.

Италия покорила Абби сразу, особенно окрестности Пьомбино, где ее мать Карлотта Брокуэлл унаследовала поместье своего отца.

— Мамочка, это место похоже на рай! — увидев побережье Тирренского моря впервые, воскликнула Абби. — Я хочу прожить здесь всю жизнь!

Мать, которая всегда и во всем потакала дочери, рассмеялась.

— Хорошо, моя птичка. Как скажешь.

Когда Абби исполнилось двенадцать лет, умер ее отец Джон Брокуэлл. Они с матерью остались вдвоем. Карлотта унаследовала от мужа вполне успешный бизнес в области электроники. И к удивлению окружающих, эта вполне домашняя женщина успешно заменила покойного мужа.

Ее предприятия были размещены по всей Англии, но Карлотта и не думала останавливаться на достигнутом. Она настойчиво развивала бизнес в тех странах, где рабочая сила стоила дешевле. Во время школьных каникул Абби они путешествовали вместе, посещая офисы их небольшой империи, или оставались в Дуллето.

Когда Абби исполнилось шестнадцать, она заявила матери, что учеба ей надоела.

— Можно я немного поживу в Дуллето, мамочка? — попросила она.

И, как всегда, Карлотта ответила:

— Как скажешь, моя птичка. Я тоже не прочь побыть там с тобой какое-то время.

Она купила дочери скутер. И Абби если не гоняла на нем по водной глади, то дни напролет гуляла среди принадлежащих им виноградников и оливковых рощ.

Девушка обладала явной склонностью к языкам и вскоре уже бегло говорила не только по-итальянски, но и на местном тосканском диалекте. В отличие от Карлотты, которую слуги едва понимали. Поэтому мать решила позволить Абби вести хозяйство в поместье. Она так же планировала привлечь дочь к управлению бизнесом спустя какое-то время.

Абби очень гордилась матерью и мечтала стать во всем похожей на нее. Но однажды Карлотта Брокуэлл предстала перед ней в совсем ином, неприглядной обличье.

Тем утром девушка собралась погонять на скутере и шла к причалу, когда двое мужчин внезапно преградили ей дорогу.

— Ты Арабелла Брокуэлл? — спросил один из них по-английски. — И когда девушка кивнула, продолжил: — Где твоя мать, нам нужно немедленно поговорить с ней!

— А зачем вам мама? И вообще кто вы такие? — Абби была не робкого десятка, но ей стало не по себе.

— А затем, что ее следовало бы повесить на первом же суку! — зло закричал другой. — Нам нужна работа, а твоя мать внезапно закрыла завод в Англии только потому, что здесь, в Италии, рабочая сила дешевле. Она не заплатила нам компенсации! Мы остались без работы! Чем нам кормить наши семьи? А твоя мать просто испарилась. Где она?

Абби не на шутку испугалась, осознав, что эти люди доведены до отчаяния и неизвестно, что они могут сделать с ней. Мужчины выглядели настроенными решительно и даже, пожалуй, угрожающе.

— Мама приедет на следующей неделе, — сказала Абби, знавшая, что Карлотта отправилась куда-то на север страны, но не имевшая ни малейшего представления, с какой целью. — Я передам, что вы искали ее. Уверена, она найдет способ связаться с вами и все уладить. Моя мать — честная женщина.

В ответ раздался грубый смех.

— Меньше, всего на свете твоя честная мать захочет говорить с нами.

— Но что я-то могу сделать? — вскричала девушка.

— Ты останешься с нами. Тогда Карлотте точно придется нас выслушать, — произнес один из мужчин, схватив ее за руку.

— Может, не стоит обижать ни в чем не повинную девушку? — спросил кто-то твердым голосом.

Молодой человек возник словно из ниоткуда. А скорее всего из-за растущих поблизости деревьев. Во всяком случае, эффект неожиданности ему удался. Мужчины замерли, соображая, что делать, поскольку выглядел он впечатляюще — очень высокий рост, широкие плечи. Во взгляде читается уверенность в себе и способность дать отпор любому.

— Спрячься за меня! — приказал он Абби, воспользовавшейся моментом и освободившей руку из цепкой хватки злоумышленника.

— Тебе лучше идти своей дорогой! — с раздражением сказал один из мужчин и бросился на юношу.

Но тот развернулся и молниеносным движением опрокинул его на землю. Другой поспешил ему на помощь, но и его постигла та же участь.

— Убирайтесь отсюда! И не возвращайтесь! — грозно предупредил юноша.

Двое незнакомцев, у одного из которых шла из носа кровь, поднялись на ноги. Они хотя и бросали на противника разъяренные взгляды, все же благоразумно решили не продолжать драку и, что-то бормоча себе под нос, побрели прочь.

— Спасибо! — пылко произнесла Абби, глядя в глаза своему спасителю.

— Ну как ты, в порядке? Он не повредил тебе руку? — спросил юноша.

— Нет. Все обошлось… благодаря тебе.

Абби постаралась незаметно рассмотреть своего спасителя. Он был высок и прекрасно сложен. Его четко очерченное лицо и темные пронзительные глаза все еще горели гневом. Густые спутанные волосы, свисающие на мускулистую шею, явно нуждались в стрижке. На нем были поношенные черные джинсы и черный кожаный жилет.

Незнакомые разозленные мужчины испугали Абби. Но внезапно она осознала, что и этот юноша по-своему тоже опасен.

— Они ушли и больше не вернутся, — констатировал он тем временем, прекрасно зная, что никто не захочет столкнуться с ним во второй раз.

— Как мило, что ты помог мне… — Абби старалась говорить по-итальянски медленно, чтобы он мог понять ее. — Я очень обрадовалась, увидев, тебя… Думала, мне уже никто не поможет.

— Наверное, ты удивишься, но я знаю английский, — гордо ответил ее спаситель.

— Извини, я не хотела обидеть тебя. Откуда ты здесь объявился?

— Я живу как раз за теми деревьями. Пойдем, я угощу тебя кофе. Вы, англичане, Знаете толк в чае. А я умею готовить отличный кофе по бабушкиному рецепту.

Страх неожиданно уступил место полному доверию, и девушка воскликнула:

— Пошли!

Они стали подниматься по тропинке, ведущей к его дому.

— Я знаю всех местных в округе, но этих типов никогда не встречал прежде, — сказал ее спаситель.

— Они приехали из Англии, искали мою мать. Но ее сейчас здесь нет — вот они и разозлились, — объяснила Абби.

— Может, тебе не стоит ходить здесь в одиночестве?

— Но кто бы мог подумать, что здесь опасно! И потом, это земля моей матери!

— Твоя мать — Карлотта Брокуэлл, о которой все говорят, да?.. Так вот она ошибается, если считает, что вся земля принадлежит ей. Участок, на котором стоит мой дом, я продавать не собираюсь, — отрезал юноша.

— Но мама сказала… — Абби осеклась.

— Что купила всю землю здесь. Однако она выдала желаемое за действительное.

Они поднялись по тропинке и оказались перед небольшим каменным домом, позади которого возвышался высокий утес, защищающий его от ветра. Рядом росли сосны, и Абби залюбовалась открывшимся видом.

— Вот мой дом, — просто сказал юноша. — Но предупреждаю: он не такой живописный внутри.

Это оказалось правдой. Особенно неприглядно смотрелся пол из старых выщербленных плит. Но, судя по всему, хозяин упорно трудился, чтобы привести жилище в порядок, — повсюду лежали инструменты и доски.

— Садись. — Он указал на деревянный стул, который выглядел грубым, но оказался удивительно удобным. — А я займусь кофе.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Маурицио Скальди.

— А я, как ты уже, наверное, догадался, Арабелла Брокуэлл.

Он неуверенно взглянул на протянутую ему руку — небольшую и изящную. Затем протянул свою. Она была большой и сильной от тяжелой работы.

— Арабелла? — переспросил он. Сейчас его взгляд был мягким и спокойным, но юноша по-прежнему не улыбался.

— Лучше Абби, так зовут меня друзья. Ведь ты теперь мой друг, да? Особенно после того, как спас меня?

Сколько себя помнила, она могла очаровать любого. И находила странным, если кто-то не восхищался ею. Но сейчас почувствовала, что новый знакомый не приходит в восторг от возможности стать ее другом. С чего бы это?

— Да, — ответил он наконец. — Я твой друг.

— Значит, ты будешь звать меня Абби?

— Да, — повторил Маурицио.

— Ты что, живешь здесь совсем один? А где твоя семья?

— Родители умерли. Этот дом принадлежал им, а теперь он мой!

Настойчивость, с которой он произнес последние слова, побудил Абби подтвердить:

— Конечно-конечно! Я не спорю. Он твой!

— Вот только твоя мать думает иначе. Кстати, где она сейчас?

— Где-то на севере. Будет дома на следующей неделе.

— До тех пор тебе не стоит разгуливать в одиночестве.

Абби понимала, что Маурицио прав, но его властный тон задел ее самолюбие. Она не привыкла, чтобы ей указывали.

— Не говори, что мне следует делать. Я буду вести себя как пожелаю, — заявила девушка.

— А если тебя снова подкараулят те двое и рядом никого не окажется, что тогда? — спросил Маурицио.

— Они, наверное, уже на пути в Англию. Ты ведь напугал их, — возразила девушка.

— А если нет?

— Что же мне сидеть в четырех стенах? Я не хочу бояться каких-то прохвостов! — ответила Абби с вызовом, не придумав более достойного аргумента.

Легкая улыбка тронула губы Маурицио.

— Избалованная девчонка! — сказал он на тосканском.

— А ты зануда! — ответила она в тон ему.

Улыбка превратилась в усмешку.

— Ладно, будь по-твоему.

Абби лукаво улыбнулась.

— Может быть, ты и прав.

Маурицио снова наполнил ее чашку, и она отпила из нее с видимым удовольствием.

— Действительно замечательный кофе. Я поражена.

— А я поражен, что ты так хорошо говоришь на нашем диалекте.

— Наверное, сказываются гены. Мои дедушка и бабушка родом отсюда. Дом, в котором мы живем сейчас, построили они.

— Мария и Жильберто Патти?

— Откуда ты все знаешь?

— Мужчины в нашем роду всегда были каменотесами. Они часто выполняли заказы семьи Патти.

Такой была их первая встреча. Маурицио проводил ее до дома и приказал слугам не спускать с девушки глаз. Он вел себя так, будто имел право отдавать распоряжения этим людям.

— С тобой ничего не случится? — забеспокоилась она, вспомнив угрозы англичан. — Вдруг они ждут тебя?

Маурицио только усмехнулся, всем своим видом демонстрируя неустрашимость и уверенность в своих силах…