Онлайн чтение книги Дорога к звёздному престолу
Глава 3

3588 год, 10 мая, Китланд

В этот день занятий не было, считалось, что ученики самостоятельно готовятся к завтрашним экзаменам. Но три друга с самого раннего утра все равно оказались на ногах. Гарольд и Танти рванули в спортзал на утреннюю тренировку, а Роман окунулся в виртуальный мир компьютерной вселенной. Собственный распорядок дня нарушать не следовало в любом случае, да и последствия ночных событий хотелось выяснить как можно скорее. Даже направления разведки между собой распределили во время чистки зубов четко и конкретно. Заяц выискивал в Сети любые упоминания, гипотезы и выводы. Лучше него все равно с этим бы никто не справился. Амбал со своей огромной комплекцией давил массой при непосредственных опросах учителей, охранников и воспитателей. От него не так просто было отмахнуться или проигнорировать. Ну и кому-то следовало разобраться с двуличным конюхом.

Позавтракав самыми первыми, сразу занялись делом. Танти выбрал для себя проникновение в конюшню, а по возможности и тщательный осмотр всего, что связано с Немым. Потому что загадочные ночные действия служащего больше всего беспокоили юношу: откуда вдруг у простоватого конюха взялось оружие и с какой такой стати он засел в таком важном стратегическом пункте обороны? Уж не связан ли он был с нападающими? Вдруг у него и задание было: прикрывать злоумышленников огнем? Так что странного служащего следовало проверить и разоблачить в первую очередь. Вплоть до того, что лично, при малейшей возможности, провести тщательный обыск в домике при конюшне. Если самому не получится, то вовремя раскрыть на это дело глаза полицейским следователям.

Скорей всего, что милый, вечно улыбающийся и в меру общительный для своего дефекта мужчина по внутреннему боевому распорядку еще и во внештатной охране подрабатывает, и его помощь необходима как раз вот в таких экстренных или неординарных случаях. Но подобные перестрелки в интернатах никогда не случались, так что и никакого смысла во внештатных боевиках, наглухо законспирированных под недалеких служащих, не было. А верить наблюдательности Зайца следовало неукоснительно: раз уж он марку автомата успел рассмотреть в полумраке, то уж преобразовавшуюся звериную поступь конюха тем более заметил. Из чего следовало, что под Немого следовало немедленно «копать, копать, копать и копать!».

Нельзя сказать, чтобы конюшня считалась такой уж большой достопримечательностью интерната. Но подобные островки для обучения верховой езде и повсеместными не являлись. Данное учебное заведение в этом плане считалось скорей положительным исключением, и обучение верховой езде ни в коей мере не являлось обязательным. Поэтому большинство учеников если и не игнорировали великолепных животных, то удовлетворялись десятком-двумя уроков, полученным на них умением просто держаться в седле и больше в конюшне не появлялись до конца обучения. Ведь по правилам интерната каждый желающий покататься и поучиться выездке обязывался не просто к уходу за животными, но и к чистке помещений. А это у многих сразу отбивало желание носиться наперегонки с ветром по небольшому лугу, расположенному за основным садом.

Танти и Гарольд, давно решившие и выбравшие для себя профессиональную стезю космодесантника, считали умение отлично ездить верхом обязательным условием полного усовершенствования. Поэтому уборка навоза их никогда не отпугивала, ребята являлись самыми активными посетителями конюшни и, пожалуй, самыми умелыми наездниками к тому времени. Они обязательно выкраивали в своем плотном распорядке дня как минимум пару часов раз в два дня для совершенствования в джигитовке, выездке и прочих сопутствующих умениях. Да и в другое свободное время порой заскакивали на пару минуток, чтобы угостить нескольких избранных по взаимной симпатии лошадей стащенной на кухне морковкой или куском сахара.

Вот и сейчас Тантоитан использовал обычный повод для осмотра конюшни. С несколькими кусками сахара-рафинада и корешком петрушки, которую обожал один каурый жеребец, он легкой трусцой вбежал в просторные помещения и двинулся к выбранным стойлам. Но на полпути оказался остановлен вопросительным и требовательным мычанием. Обычно таким способом Немой привлекал к себе внимание учеников. Юноша с готовностью остановился и постарался дружелюбно улыбнуться:

– Привет, Клайн! – само собой, что нормальное имя у Немого тоже имелось. – Я к каурому…

Конюх так и остался в боковом стойле, и создалось впечатление, что он там прятался до этого времени. Хотя вилы в руках и наполовину растрепанный тюк соломы должны были показать обычные трудовые будни. Отставив инструмент, он сдержанно кивнул и понятными жестами спросил, на какое время ученик записан для занятий.

– Да нет, я просто на пару минуток, – он раскрыл ладонь, показывая сахар. – Мимо пробегал, вот и решил заскочить.

Служитель сразу отрицательно замотал головой, показывая и пальцами, что сахар жеребцу в данное время никак нельзя давать. Порой такие запреты он частенько раздавал по неведомым для остальных обитателей интерната причинам.

– Хорошо! Тогда я его петрушкой угощу. Ты ведь сам объяснял, что этот корешок коням всегда можно.

Клайн с непонятной досадой скривился, словно подыскивая другую причину для отказа. Затем вышел в проход и с явным сомнением обернулся на центральные створки деревянных ворот. Да и вообще сегодня он выглядел более чем странно. Всегда приветливый, радостно улыбающийся, идущий навстречу каждому посетителю, сейчас он смотрелся настороженным и явно обеспокоенным. Видимо, ночные события если и не касались его непосредственно, то уж косвенно задели сильно. Даже сама фигура его стала похожа на сжатую пружину или готового в любой момент к прыжку хищника. А наличие у этого человека автомата, а скорей всего и иного оружия, лишь осложняло как любые наблюдения за ним, так и вполне невинные переговоры.

Поэтому Тантоитан старался не выдать своей заинтересованности. В подобном случае логично выглядеть беззаботным и недалеким, что он и сделал с напускной непосредственностью:

– Да я быстро! – и с места сорвался к дальним стойлам.

На немного запоздалое мычание он постарался не реагировать, но все равно после короткой пробежки замер на месте. Возле каурого жеребца уже кто-то был. Поняв, что его заметили, неузнанный субъект вышел к дверце. Настроение у юноши сразу обвалилось, а все его подозрения и намерения что-то выведать уступили место открытой раздражительности.

– Ты чего здесь делаешь? – воскликнул он с досадой. – Ведь у тебя тренировка по плаванию!

– Готовлюсь к экзамену по художественной выездке! – нагло соврала самая противная и надменная воспитанница данного интерната. – А тебе чего здесь надо?

– Не хами! Лошади тебе одной не принадлежат, да и удивляюсь, почему каурый тебя не кусает…

– А я вот удивляюсь, с чего это ты так подробно знаешь мое расписание? – девочка высокомерно приподняла брови: – Следишь за мной?

– Ха! Причина банальна: стараюсь выбирать время и место, где тебя быть не должно, – с юношеской жестокостью пояснил Тантоитан. – Потому что твои выходки и зазнайство уже всех достали, даже Зайца.

– Ой, не смеши меня! – девушка вышла в проход и подошла к раскрасневшемуся Танти: – Дыня, ну когда уже в твоей голове созреют семечки? Неужели ты не понимаешь, что ваша навязчивая опека Романа только портит?

Вот такой мерзкой, задиристой она была всегда, сколько ребята ее знали. Но сейчас наглые упоминания неприятного в последнее время прозвища, а также инсинуации на тему семечек вообще моментально довели юношу почти до неконтролируемого бешенства. Он только и смог, что, сжимая кулаки, выдавить сквозь зубы:

– Следи за своими словами! А не то…

– Что? Хочешь сказать, что побьешь? – Она приблизилась к нему почти вплотную и бесстрашно смотрела ему в глаза. – Ну, так попробуй! Но учти, что сразу втройне получишь от меня в ответку! Я не Заяц, прощать не стану.

Драться с этой пигалицей действительно было бы ниже всякого человеческого достоинства. Но и ответить на ложные обвинения следовало немедленно:

– Клеша! Да с чего ты взяла, что мы его хоть чем-то обижаем? Он самый лучший наш друг.

– Я тебе не Клеша! – раздалось в ответ угрожающее змеиное шипение. Она вообще ненавидела данное ей прозвище, производное от ее перекрученного имени. На что он ответил со звериным рычанием:

– А я тебе не Дыня!

Между обоими уже начали проскальзывать ощутимые только подсознанием молнии, когда обстановку разрядило миротворческое мычание Немого и его ладони, опустившиеся на плечи юноши. Как истинный и ко всему готовый боец, Танти непроизвольно присел и отскочил в сторону. А потом размашистым шагом устремился к выходу. В голове вращались жутко обидные мысли:

«Ну как я опять сорвался? Давал ведь себе и Гарольду слово не заедаться с пигалицей и держать себя в руках. Вечно эта Клеша меня своими провокациями и надменностью до бешенства доводит. Вот уж… змея! Лягушка! Ящерица! Саранча противная!»

На полпути к спальному корпусу ему встретился Гарольд, который, не разжимая губ, заговорщицки спросил:

– Разузнал?

– Шлагбаумом ей по голове! – в сердцах воскликнул Танти. – Ты себе не представляешь, как эта Клеша все испортила!

– Понятно, – сочувственно закивал Амбал. Затем демонстративно сплюнул в сторону конюшни и бросился догонять товарища. Уж он-то лучше всех знал подноготную самых непримиримых и антагонистических во всем интернате отношений.

История эта началась в начале нынешнего учебного года. В первые дни занятий в школу доставили того самого каурого жеребца и парочку прекрасных, не менее породистых кобыл, которых и сопровождал новый конюх. Понятно, что служащему из-за его немоты сразу навесили соответствующее прозвище, но он никогда на это не обижался. Молодой, лет двадцати пяти мужчина всем понравился своей доброжелательностью и непосредственностью и, несмотря на врожденный дефект, моментально подружился с самыми заядлыми наездниками. Тот счастливый период продолжался целую неделю.

А потом и эта пигалица свалилась как снег на голову. Откуда и за что ее перевели именно в интернат Китланда, никто не знал, да и по существу родословная отношения к делу не имела. Но чуть ли не с первого часа своего пребывания новенькая встала на пути у троицы друзей. Началось все в тот момент, когда Танти и Гарольд явились в конюшню на запланированные занятия и там наткнулись на своего субтильного друга. Заяц выглядел самым счастливым в мире и, пуская слюни, встретил друзей восклицаниями:

– Там такая девочка! Такая!.. Ее Клеопатрой зовут!

– Хо-хо! – обрадовался Тантоитан, хлопая Романа по плечу. – Слишком ты доверчивый! Если она – Клеопатра, то я – Александр Македонский!

Его смех резко оборвался, когда он увидел, что записанного на него каурого собирается оседлать какое-то невзрачное создание.

– Эй! – строго крикнул он незнакомке в спину. – Вали отсюда! Это мой конь!

Та уже к нему повернулась всем корпусом и теперь смотрела расширенными глазами. Но без всякого страха или сомнения. Причем чуть ниже воротника у нее на бейдже отчетливо красовались имя и фамилия: Клеопатра Ланьо. Вряд ли бы новенькая осмелилась воспользоваться выдуманным именем. Оба полминуты рассматривали друг друга со всем возможным апломбом, а потом девочка заливисто расхохоталась:

– Твой конь? Да ты никак потомственный ковбой! Вернее, конокрад, который только и может, что мечтать иметь такого красавца.

Она каким-то слишком уж хозяйским жестом погладила каурого по громадной скуле, и тот ответил приветственным ржанием. Такое предательство прекрасного животного, на приручение которого Танти потратил почти четверо суток, его добило так, что он лишился дара речи. И какое-то время общался с появившимся рядом конюхом лишь возмущенными жестами для глухонемых:

«У меня сейчас два часа занятий на этом коне!»

«Знаю, знаю! Но ты не расстраивайся, можешь взамен выбрать любое другое животное».

«Но я записан на каурого!»

«Сочувствую. Но ведь девочкам надо уступать. Тем более она новенькая, у нее здесь ни друзей, ни знакомых. А этот конь ее признал и разрешил себя оседлать…»

«Так у нее никогда друзей не появится, если она начнет воровать и устраивать подлости!»

«Ну, зачем ты так? Она ведь хорошая и вполне воспитанная девочка. Разве тебе трудно ей уступить?»

«Нисколько! Но это все равно как украсть мою порцию в столовой, сожрать ее, а потом попросить: я страшно голоден, спаси меня…»

Похоже, что девочка совершенно не могла понять, о чем идет речь, разве что догадывалась. Потому что смотрела на переговаривающихся жестами немых, скривившись от подозрения. Наконец это ей надоело, она схватила жеребца за узду и стала выводить из стойла с надменным восклицанием:

– С дороги!

Клайн ловко отпрыгнул в сторону и с каким-то неприятным умилением посмотрел вслед выносящейся из конюшни новенькой. С той самой минуты стало понятно, что у конюха вдруг ни с того ни с сего объявилась любимица, которой он потворствовал в любом вопросе. Танти тогда тоже удачно отпрыгнул с пути невоспитанной хамки, но при следующих встречах постарался использовать весь свой ум и сообразительность, чтобы поставить наглую выскочку на место. Между ними началась тотальная война, в результате которой Клеопатра Ланьо старалась не появляться в присутствии Танти на игровых площадках, а он ей подчистую проигрывал на территории конюшни. Дошло даже до того, что он решил забросить джигитовку и конную выездку и только благодаря Гарольду вновь и вновь появлялся возле лошадей и, сжав зубы, седлал ту, которая ему доставалась. Потому что самое лучшее животное из готовых под седло всегда оказывалось занятым Клешей.

– Не обращай на нее внимания, игнорируй! – со всем напором уговаривал и поучал лучший друг. – Я со стороны заметил, что, когда ты ее не видишь, она набирает в грудь воздуха и ждет. Но как только твоя голова или корпус начинает разворот в ее сторону, она и выдает свои гадкие пассажи и провоцирует тебя вызывающим поведением. Борись! Тренируй свою волю! Докажи, что ты и в данном случае достоин высокого звания рассудительного воина. Закаляй выдержку! Убеди своим игнорированием, пренебрежением, что она – пустое место!

И Танти тренировался. А потом доказывал. И с каждым разом у него получалось все лучше и лучше. Да и учеба почти завершилась, оставалось пятнадцать дней, после чего выпускники разъедутся по всей империи искать свои жизненные дороги. Но иногда он все-таки срывался, как вот сейчас, и ничего не мог с собой поделать. Даже специально изучил распорядок дня и расписание учебы Клеопатры, лишь бы с ней не пересекаться, и все равно не повезло. Чего этой пигалице понадобилось в конюшне?

Именно этот вопрос и задал в первую очередь Гарольд, когда они вдвоем нависли за плечами Романа Бровера.

– Сам не пойму. Тренировку по плаванию пропустила…

– Значит, ты ничего не высмотрел, и придется Клайна «сдавать»?

– Не знаю. А ты что думаешь? – Танти сжал ладонью плечо их компьютерного гения.

– Тоже терзаюсь сомнениями, – признался тот, не прекращая своего пребывания в виртуальном мире. – С одной стороны, мне сейчас ничего не стоит запустить в Сеть не отслеживаемую информацию: мол, несколько ребятишек из окон успели заметить, как притворяющийся немым конюх бегал ночью с огромным автоматом.

– Почему «притворяющийся»? – удивился Гарри.

– Так положено, приятель! Все тоже будут ошарашены новостью о притворстве и начнут перепроверять Клайна до седьмого колена. А вот в наличии автомата никто не усомнится.

– Хитро…

– А ты думал! Прислушивайтесь к умному человеку, глядь, и сами не такими круглыми дураками останетесь. – Роман вытащил ладонь из туманного сгустка пространства перед лицом и погладил себя по растрепанным вихрам. – Но, с другой стороны, вдруг этот Клайн и в самом деле законспирированный работник госбезопасности? Раз кто-то к нам пытался пробраться с целым арсеналом, то кто-то вполне мог предугадать подобную вылазку и на всякий случай внедрить сюда своего агента.

– Слишком сложно получается, – сомневался Танти. – Разве что на территории интерната в древности закопали какое-то уникальное сокровище. И что ты там упомянул по поводу арсенала?

– В печать просочились сведения, что у террористов имелись гранаты. Причем разного назначения.

– Значит, все-таки террористы?

– Так считает большинство обозревателей. А вот тут я выписал несколько десятков других, весьма интересных, с моей точки зрения, предположений. Можете глянуть. Возможно, что кто-то и угадал, потому что мне версия о заложниках ну совершенно не импонирует.

– Да, маловато их для захвата интерната, слишком маловато… – бормотал Танти, вместе с Гарольдом вчитываясь в красивые строчки, написанные каллиграфическим почерком. – Да и боевик, рывший подкоп, сразу вернулся к забору. Мне кажется, те трое должны были прикрывать окончательный отход. Знать бы, после чего.

Гарольд ткнул своим мощным пальцем в одну из строчек:

– А вот месть кому-то из преподавателей – вполне подходит. Многие прожили долгую жизнь, всякое прошли, разное пережили. Вполне возможно, что и обидели кого ненароком. А обиженный не забыл, решил отомстить и отправил наемных убийц.

– Ага! – поддержал Роман отрицательно хмыкнувшего Тантоитана. – Даже на территорию школы для такой мести легче всего подослать мокрушника-одиночку, который под видом того же сантехника пройдет куда надо, двинет разок монтировкой – и суши тапки. Мне больше всего другая идея импонирует.

– Какая?

– Только после вас, господа! Вам тоже полезно думать.

Стоящие у него за спиной друзья переглянулись, моргнули друг другу и перешли на таинственный шепот:

– Кажется, я знаю!

– Я тоже догадался! Всемирная мафия не дремлет, и они возжелали перехватить самое ценное у Доставки.

– Точно! Ведь каждый гений у них на учете, а информация об этом получила утечку. И мафия пошла на все.

– Они специально подстроили отсутствие товарищей по комнате, приготовили здоровенный мешок и решили похитить звезду мировых виртуальных сетей…

– Знаменитого Романа Бровера!

– По прозвищу Заяц!

Роман уже всем телом вернулся в этот мир, близоруко присмотрелся к веселящимся друзьям и, надевая очки, фыркнул:

– Ребята, хватит дурачиться. Тут такой серьезный момент, а вы дурку гоните.

– Ты серьезно о похищении говоришь? – хохотнул Гарольд, еще раз пробегая глазами бумажку с разнообразными гипотезами. – Но до этого даже газетчики не додумались. Чего уж ты… пыжишься?

Заяц ничего не ответил, только демонстративно перевел взгляд на Танти и выжидающе замер. Тот пожал плечами:

– Версия очень хорошая и где-то созвучна моим размышлениям. Но что нам это дает? На носу выпускные экзамены, сбор документов, получение аттестата и подъемных. По слухам, у нас здесь два потомственных графа, маркиз и целая тележка баронов. Да и мы могли бы себе любую родословную придумать. В итоге: какой смысл копаться в биографиях всех учеников?

– Ну… ради спортивного интереса!

– Нет, Заяц! Делать нам больше нечего. Если это кто-то из последнего класса, то мы его и так больше никогда не встретим, а если из младших, то наверняка и без нас разберутся. Главное, чтобы меня тут никаким способом к делу не пришили. Мне вон с Гарри в училище поступать.

– А если я отыщу? – не унимался Роман. – У меня и программка подходящая имеется, только правильно запрос сделать осталось.

– Ничего у тебя не получится.

– Ты то же самое говорил по поводу моего трояна для документов инспектора по кадрам. А ведь получилось!

– Ну, так ведь то – троян. Это тебе не секретные данные на сотни человек перелопатить! Я ведь тоже только немногим меньше тебя в виртуалке разбираюсь.

– А на спор! Слабо? – блеснул очками Заяц.

– Запросто!

– Ха-ха! – не выдержал Гарольд. – Чего соглашаешься? Ты этому гению уже и так все свои сувениры проспорил. Больше ничего не осталось.

Танти растерянно почесал макушку, припоминая, что у него еще осталось, и неуверенно предложил:

– Давай, как друзья, просто на интерес поспорим?

– Фигушки! – еще больше завелся Роман. – Давай на что-нибудь солидное. Например: если я выиграю, то ты в течение десяти дней подходишь к каждой выбранной мною девочке и говоришь: «Извини за все нанесенные тебе обиды. Теперь я тебя уважаю и готов выполнить любое твое поручение».

Оба его друга от услышанного предложения так засмеялись, что схватились за животы и повалились на пол. Выдавливая из себя изредка сиплым голосом по одному слову:

– Больной!.. Безнадежно!.. Это уже не лечится. Такие, как ты… уже давно вымерли! Как мамонты на Земле! Не, как динозавры!

Видимо, что-то из последних слов натолкнуло Гарольда на какую-то мысль, и он, не прекращая хохотать, подполз к Танти. Зажал его, извивающегося, обеими ручищами и, продолжая давиться смехом, прошептал нечто на ухо. Веселящийся товарищ согласно затряс головой, но прошло еще несколько минут, пока оба встали на ноги, помогая друг другу.

– Хорошо, хочешь солидного спора, так готовься. – Танти сделал несколько резких выдохов, возвращая себе более серьезный вид, и проговорил: – Если выиграю я, то ты едешь с нами поступать в училище космодесантников. Идет?

– Ха-ха! – теперь уже Роман смеялся от души. – Но ведь меня не примут!

– С нами – запросто! – заверил Гарольд товарища. – Мы ведь тебе уже сколько раз доказывали!

Действительно, споры на эту тему и уговоры не прекращались весь последний год и вспыхивали с завидной регулярностью. Да только Заяц и думать не хотел о карьере военного. Ему и на своем любимом поприще мирового Интернета интереса хватало. Но сейчас истинный почитатель прекрасного пола при воспоминаниях о несчастных соученицах потерял всякую осторожность и здравый смысл. Так ему захотелось, чтобы Танти хоть десять дней относился ко всем девочкам с рыцарской вежливостью и джентльменским почтением.

– Ладно, договорились. – И, после того как все прикоснулись кулаками в знак вступления спора в силу, ехидно добавил: – А ты теперь начинай репетировать свою коронную фразу перед зеркалом. Не забыл?

– Уже вызубрил наизусть! «Извини за все нанесенные тебе обиды. Теперь я тебя уважаю и готов выполнить любое твое поручение». А? И не сбился ни разу!

– Отлично! Потому что возле Клеопатры ты вечно заикаться начинаешь.

Веселость с лица Танти словно ветром сдуло, и оно пошло красными пятнами:

– А в дыню?!

Теперь уже над ним хохотали его лучшие товарищи.

Система образования в Оилтонской империи строилась по общегалактическим стандартам. Обязательное среднее образование получали все юные граждане с пяти до пятнадцати, максимум шестнадцати лет. И хотя окончательные идентификационные документы выдавались только в восемнадцатилетнем возрасте, но уже после окончания школы наступала пора самостоятельности, и каждый мог сам выбирать свой жизненный путь – работать ему или учиться. Для дальнейшего совершенствования знаний и навыков предлагалась целая система многоступенчатых курсов, технических и гуманитарных училищ, ну и, разумеется, высших учебных заведений. Было бы только желание учиться.

Для двух друзей выбор состоялся уже давно. Да вот только имелась одна существенная закавыка. Для поступления в военное училище космодесантников абитуриенту к моменту первого вступительного экзамена должно было исполниться как минимум шестнадцать лет. Гарольду в этом смысле повезло, он потерял один год учебы в девятилетнем возрасте при смене усыновивших его родителей. Так получилось, что те проигнорировали обязательную виртуальную программу для отдаленных обучающихся, и ребенку пришлось повторно проходить годичную программу.

Да что там говорить, даже Зайцу двадцать девятого мая исполнялось шестнадцать, и он мог первого июня приступать к сдаче экзаменов, а вот Танти не хватало года и десяти дней. Поэтому для достижения своей мечты ему пришлось бы потерять даже не один год, а целых два, что какое-то время он воспринимал как жуткую личную трагедию. И только благодаря поддержке и советам друзей, а также разработанной Романом сложнейшей компьютерной программе был найден подходящий выход. Расчет, конечно, получался несколько громоздкий, основанный на некоторых элементах человеческой косности и привычек, но при всей витиеватости и наглости мог элементарно сработать.

При приеме документов в военное училище требовалось наличие двух обязательных рекомендаций от людей, организаций и учебных заведений, к этому уполномоченных. То есть космодесантником мог стать человек, никогда не сидевший за партой, никогда не видевший мэрии, но имеющий на руках бумагу с подписью, например, наивысшего местного представителя дворянства. А вторую мог дать боевой ветеран, имеющий в наградном списке «Изумрудную ветвь» за высокие боевые заслуги. Тут тоже существовало два важных нюанса. Первый: рекомендации обязывалось писать от руки на гербовой бумаге, на которой имелись все данные претендента: в том числе и где, а самое главное, когда он родился. Ну и второе: если поступающий не набирал необходимого количества баллов на вступительных испытаниях, то он все равно не поступал. Но! Если количество баллов оказывалось обвально низким, то давший рекомендацию человек, несмотря на все его титулы и прежние заслуги, автоматически вычеркивался из списков уполномоченных. Общественные организации и учебные заведения под такие штрафные санкции не попадали. Поэтому личностные рекомендации поручители, даже уверенные в своих просителях, старались не давать под любым предлогом.

Следуя подсказкам друзей, Тантоитан сумел заранее организовать получение рекомендаций от посторонних людей. Он сумел поступить в школу уникальных воинов, в ученики к двум мастерам боевых искусств, однако при записи назвал иную дату рождения: десятое мая три тысячи пятьсот семьдесят второго, то есть сделал себя старше на год и десять дней. Школа находилась на противоположном конце Китланда, и три раза в неделю ему приходилось туда добираться на общественном флайере, но больше всего юношу устраивало, что его там усиленно учили, а не спрашивали метрику о рождении. К данному моменту он своим усердием и старанием добился таких высот в боевом искусстве, что оба наставника без малейших сомнений согласились дать свои рекомендации. Дело оставалось лишь за предоставлением им гербовых бумаг со всеми своими данными.

Вот для этого и понадобилось внести некоторые изменения в файл инспектора по кадрам. Понятно, что если бы защищенные от подделок бланки выдавали лично директор школы или тот же инспектор, они могли мельком взглянуть на дату рождения, задуматься и выявить «ошибку». Но весь расчет как раз и строился на том, что бланки выдавались, как правило, в секретариате интерната. А там посменно, через день, работали две девушки, которых совершенно не интересовали конкретные лица. Им полагалось сверять гербовую бумагу, выданную беспристрастным, опломбированным несколькими печатями безопасности ксероксом, только с именным бейджиком ученика и его имеющейся на экране подписью. Ну, могли еще отпечаток пальца проверить, если настроение отвратное. Но для ученика такие действия негативной роли уже не играли.

Так что теперь оставалось лишь получить нужное, что и намеревались сделать трое друзей в самое ближайшее время. Потому они и крутились как можно ближе к секретариату, высматривая, подмечая и обмениваясь мнениями.

По предварительным планам, получить бланки для рекомендаций ребята хотели уже сегодня, чтобы вручить их вечером наставникам во время уроков боевого искусства. Гарольду требовалась только одна рекомендация, вторую ему должны были выдать по месту окончания учебы. Сложность заключалась лишь в том, что к обеденному времени как на территории, так и в самом административном здании интерната скопилось неимоверное количество посторонних лиц. Все-таки ночное происшествие с кровавыми убийствами заставило слететься к месту событий не только полицейское начальство из Китланда и столицы планеты Сандии, но и способствовало визиту некоторых важных шишек из Оилтона, центральной планеты всей империи. Получилось массовое столпотворение. Как следствие, ребята оказались поражены видом стоящих на каждом повороте и перекрестке угрюмых, перекачанных и обильно вооруженных парней. Причем всезнающий Заяц клялся и божился, что на некоторых маячащих по периметру парнях была специальная форма для гражданского патрулирования. И данная форма находится лишь у всесильного и вездесущего Дивизиона.

Больше всего над подобными выводами друга потешался Гарольд:

– Думай, что говоришь, четырехглазый! Не хватало только Дивизиону заниматься нашими местными террористами или похитителями.

Но Танти относился с уважением к обширнейшим познаниям друга-интеллектуала, поэтому выведал все подробности и детали одежды, которые привлекли внимание, и скривился:

– Конечно, элитное воинство империи сюда вообще ни в какие ворота не пролазит, но если здесь начнут рыть следователи с Оилтона, то могут и до нашего троянского файла докопаться. Поэтому предлагаю вырывать бланки для рекомендаций немедленно. Хотя бы для меня одного. Будете прикрывать меня со всех сторон, лишь бы кто из высшего начальства не нагрянул и не стал заглядывать в данные. Они ведь привыкли все проверять…

Ребятам в этом плане повезло. Кажется, начальству вообще было не до каких-то там сверок или праздного любопытства. Они метались так, что чуть друг друга с ног не сбивали. А потом, скорей всего вынужденно, вместе с огромной толпой прибывших чинов подались к непосредственному месту ночного происшествия. Как только ребята в этом убедились, так сразу рванули в комнату секретариата.

За красивой прозрачной перегородкой гордо восседала одна из девушек, которая трудилась на этой должности чуть больше месяца. Да и самой ей исполнилось наверняка только-только восемнадцать. Самый оптимальный вариант! Когда ей изложили суть дела, она строго попросила опознавательный бейджик, надменно провела его над сканером и, игриво стрельнув глазками в сторону наиболее эффектно смотрящегося Гарольда, стала набирать данные запроса. А когда встала из-за стола и пошла к деловито подмаргивающему огоньками ксероксу, то еще и попкой соответственно покрутила. Короткая юбчонка еле-еле прикрывала трусики, и Амбалу больше ничего не оставалось, как поддержать свою репутацию развратного бабника и сердцееда:

– У-у-у… – восхищенный звук перешел в задушевное посвистывание. Девушка резко повернулась и строго нахмурила бровки:

– Как вы себя ведете, ученик?!

Но сразу чувствовалось, что строгость чисто показная и она не прочь хотя бы поболтать на отвлеченные темы. Беготня бледных начальников и их проблемы девицу совсем не волновали. Пришлось Гарольду продолжать:

– Мои губы и язык порой действуют независимо от своего хозяина. Особенно когда хозяин впадает в ступор от восторга и восхищения.

Никто кроме двух человек в мире не знал, что смотрящийся на все девятнадцать лет парень выдавал подобные перлы лишь благодаря настойчивой зубрежке под руководством своего близкого наставника – Тантоитана Парадорского.

Но секретарше такой ответ понравился. Непроизвольно облизываясь и глядя отстраненным взглядом на выползающие в приемный лоток бланки, она их подхватила, положила на стойку перед просителем и выдохнула:

– Сверьтесь! – тогда как на громадного и кучерявого красавца вновь постаралась посмотреть с многозначительной строгостью: – И что именно тебя восхитило больше всего? Мои туфли или моя прическа?

– Все остальное, что находится между ними! – выпалил гигант с совсем непритворной страстью.

Но пока они так переговаривались, Танти вчитался в графу «дата рождения» и чуть не запрыгал от радости до потолка. Запущенный в секретные данные троян сделал свое дело: парень в единочасье стал старше на год и один месяц. Скрупулезно проверив все остальные данные, он продвинул листы обратно:

– Все верно!

Но тут неприятную заминку внес в делопроизводство Роман Бровер. До этого он только и мог, что стоять с отвисшей челюстью и любоваться на вполне себе среднюю по красоте девушку, а теперь и его прорвало на обычное для него словоблудие.

– О, принцесса! – начал он, сглатывая слюну. – Блеск твоих глаз сравним с сиянием звезд, а голос твой подобен голосу древних сирен, из-за которых погибали мореплаватели.

Несмотря на возвышенность речи, субтильный вид истощавшего от систематического недоедания ученика вызвал на лице девушки лишь недоуменную гримасу:

– Тебе тоже бланк нужен?

– Нет, нет! – зачастил словами Тантоитан, резко отталкивая бедром нахального донжуана. – Только мне! Где надо расписаться в получении?

Секретарша с некоторым раздражением вернула бейджик, выложила на доску электронный копиатор.

– Парадорский? Вначале здесь, – она дождалась, пока раздастся писк подтверждения, и ткнула пальчиком на другом бланке: – Теперь вот здесь. – Затем вложила гербовые листы будущих рекомендаций в щель окончательной регистрации, и те по нижней части украсились несколькими штрих-кодами, копиями подписей и голограммной печатью. – Напоминаю, что исправления во вносимом тексте практически недопустимы. Испорченные экземпляры обязательно сдать обратно.

– Конечно, конечно! – задышал с облегчением Танти, подхватывая листы и вкладывая в заранее заготовленную папку. – Большое спасибо!

И сразу очень грамотно внимание девушки переключил на себя Гарольд:

– Мне тоже кое-что надо, только я не знаю, как попросить и чем потом придется рассчитываться…

– И мне надо!.. – Заяц успел к тому времени преодолеть образовавшееся после толчка расстояние, проглотить опять накопившиеся во рту слюнки и обрести дар речи. Но его уже держал в прочном захвате Тантоитан и уводил в глубь коридора к ближайшему повороту. Поэтому субтильному другу ничего не оставалось, как жалобно воскликнуть: – Настоящая принцесса!

– Не то слово, – с восторженной радостью поддержал его более крупный товарищ. – Не просто принцесса, а будущая императрица!

И в следующий момент пара почти столкнулась со спешащей куда-то Клеопатрой Ланьо. Она от неожиданности замерла на месте, справедливо ожидая столкновения, но сноровка и постоянное состояние «начеку» позволили Тантоитану резко затормозить, хотя для гашения скорости и пришлось несколько грубо отшвырнуть Романа в сторону, а самому уже второй раз за сегодняшний день оказаться лицом к лицу вплотную с девушкой. Причем больше всего его поразили огромные, явно испуганные и недоуменные глаза. Даже бледность проступила на щечках. Что вызвало и у юноши ответное замешательство. Действовать он при таких встречах привык немедленно, но сейчас ничего иного придумать не смог, кроме как сказать:

– Ну? Чего испугалась? Не бойся, бить не будем.

– А-а-а! – стала входить в «боевой режим» Клеопатра. – Так ты уже осознал, что сам со мной не справишься? Решил Романа подговорить?

– Ха! Так ведь и вас двое! – он кивнул в сторону конюха Клайна, с явно неестественной улыбкой возвышавшегося за спиной девочки. – И чего это он все время за тобой таскается?

– А нас к директору вызвали, сразу несколько лошадей серьезно заболели. Надо их отправлять на лечение.

– Так это дело конюха.

– Собираюсь переводить его жесты для директора! – за последний год Клеша и в самом деле освоила язык жестов.

– Все равно тебе пора уже давно быть в шестом зале на фехтовании.

– Ты мне не воспитатель, так что помалкивай. И так выглядишь слишком болтливым, тщетно пытаешься показать себя всезнайкой.

– Если ты о себе, то мне это необходимо, чтобы избегать негативных эмоций от общения с тобой.

– Ты бы лучше за своим премерзким поведением следил! Дыня!

– А ядовитей змеи, чем ты, Клешка, наверняка во всем Китланде не сыщешь! – Танти опять понесло: – И знаешь, почему выпускной станет для меня самым счастливым днем? Потому что со следующего дня я тебя никогда больше не встречу! Даже случайно!

– Да?! Ну, тогда я очень постараюсь тебе удружить! И ты еще ой как пожалеешь о своих словах! Обещаю!

Они уже готовы были вцепиться друг в друга, как их с двух сторон растолкали Немой и Заяц. Причем девочка сразу кардинально изменилась: мило, невинно улыбнулась и по-дружески положила Роману руки на плечи:

– Скажи, чего вы с Танти обзывали меня принцессой?

Оказывается, она прекрасно расслышала каждое слово из их восклицаний перед столкновением. И опять ничего не соображающий Заяц стал болтать не задумываясь:

– Это мы про секретаршу говорили, там ее Гарольд развлекает. А мне не дали даже слова ей сказать. Но ты не принцесса, ты гораздо выше, ты богиня Клеопатра! И очень скоро Танти тебе это сам скажет. Обещаю! Ой!

Последнее восклицание у него вырвалось от боли: товарищ опять держал его руку в захвате и поспешно уводил по коридору к выходу из здания. Хотя один раз они все-таки оглянулись и успели заметить, как Немой с Клеопатрой Ланьо поспешно скрылись за дверью директорского кабинета.