Онлайн чтение книги Зубы дракона Dragon Teeth
Ночь в Шайенне

Выступили неуверенной группой – двенадцать серьезных молодых жителей Новой Англии, все еще в высоких воротничках и шляпах-котелках, – и переходили из салуна в салун со всей небрежностью, какую смогли изобразить. Город, который днем казался разочаровывающе безопасным, ночью явно приобрел зловещий вид. В желтом свете окон салунов на дощатом тротуаре толпились ковбои, бандиты, игроки и головорезы, насмешливо глядя на студентов.

– Эти поганцы убили бы вас через секунду после того, как вам улыбнулись, – мелодраматично сказал один из студентов.

Чувствуя непривычный вес новых револьверов «Смит-Вессон» на бедре, студенты подтягивали свое оружие, поправляя его.

Их остановил один из жителей.

– Похоже, вы милые парнишки, – сказал он студентам. – Примите дружеский совет. В Шайенне не прикасайтесь к своим револьверам, если не собираетесь ими воспользоваться. Здесь люди не смотрят вам в лицо, они смотрят на ваши руки, и в этих местах по ночам много пьют.

На тротуаре стояли не только стрелки́. Группа прошла мимо нескольких nymph du pave[16]«Нимфа тротуара», проститутка (фр.) ., сильно накрашенных, игриво окликающих из темных дверных проемов. В целом студенты сочли их экзотическими и щекочущими нервы, первым опытом настоящего Запада, опасного Запада, которого они и ожидали.

Они зашли в несколько салунов, попробовали крепкий алкоголь, сыграли в кено[17]Кено – вид числовой лотереи с шарами. и в очко. Один из студентов вытащил карманные часы.

– Почти десять, а мы еще не видели перестрелки, – сказал он с оттенком разочарования.

Не прошло и нескольких минут, как они увидели перестрелку.

«Все произошло на удивление быстро, – записал Джонсон. – Только что звучали сердитые крики и ругательства – а в следующий миг стулья со скрипом были отодвинуты, а люди нырнули в стороны, пока два дуэлянта рычали друг на друга, разделенные всего несколькими футами. Оба были игроками самого грубого пошиба.

– Ну давай, делай свой ход, – сказал один, а когда второй потянулся за пистолетом, выхватил оружие и выстрелил ему прямо в живот.

Взвилось огромное облако черного пороха, удар пули швырнул подстреленного человека через комнату; его одежда горела из-за выстрела, сделанного с близкого расстояния. Из раны обильно текла кровь, он невнятно стонал, потом с минуту подергался и затих – мертвый. Кто-то вытолкал стрелка вон. Вызвали городского шерифа, но к тому времени, как тот явился, большинство игроков вернулись за свои столы, к игре, прерванной совсем недавно».

Это была жестокая сцена, и студенты – без сомнения, потрясенные – почувствовали облегчение, услышав звуки музыки из ближайшего театра. Когда несколько игроков вышли из-за столов, чтобы посмотреть представление, студенты торопливо последовали за ними, стремясь увидеть следующую приманку.

И тут Уильям Джонсон неожиданно влюбился.

Театр Pride De Paree был двухэтажным треугольным зданием; сцена находилась на широкой его стороне. На первом этаже стояли столы, с обеих сторон высоко на стенах располагались бельэтажи. Места в бельэтажах были самыми дорогими и желанными, хотя и находились дальше всего от сцены, поэтому студенты их и купили.

Представление, как заметил Джонсон, состояло из «пения, танцев и размахивания нижними юбками – грубейшее развлечение, но собравшиеся зрители встретили его такими полными энтузиазма приветствиями, что их удовольствие повлияло и на наш более тонкий вкус».

Вскоре стало ясно, почему места на балконе ценятся так высоко: здесь над головами на перекладинах трапеций качались хорошенькие молодые женщины в скудных нарядах и сетчатых трико. Когда они проносились по дуге взад и вперед, мужчины на балконах тянулись, чтобы сунуть долларовую купюру в складки их костюмов. Девушки, похоже, знали многих посетителей, и в вышине звучало немало добродушных шуток. Акробатки выкрикивали:

– Следи за руками, Фред!

– Какая у тебя могучая большая сигара, Клем! – и другие нежности.

Один студент фыркнул:

– Они не лучше проституток!

Но другие наслаждались представлением, крича и суя доллары вместе с остальными, а девушки, видя новые лица и характерную для уроженцев восточных штатов одежду, раскачивались так, чтобы снова и снова пролетать мимо их балкона.

Это было очень весело, и, когда первых девушек наверху сменили другие и раскачивание возобновилось, одна из них подлетела близко к балкону студентов. Джонсон, смеясь, потянулся за очередной долларовой банкнотой, а потом глаза его встретились с глазами новой девушки, и пронзительные звуки театра утихли, время как будто остановилось, и он не сознавал больше ничего, кроме напряженного взгляда ее темных глаз и стука собственного сердца.

Ее звали Люсьена…

– Это французское имя, – объяснила она, стирая со своих плеч легкий глянец пота.

Они спустились вниз и сидели за одним из столиков на первом этаже, где девушкам позволялось выпить с посетителями в перерыве между выступлениями.

Остальные студенты вернулись в отель, но Джонсон остался, надеясь на появление Люсьены, и она появилась. Скользящей походкой она направилась прямо к его столу.

– Купите мне выпивку?

– Все, что захотите, – сказал Джонсон.

Она заказала виски, он тоже выпил, а потом спросил, как ее зовут, и она ответила.

– Люсьена, – повторил он. – Люсьена. Милое имя.

– Многих девушек в Париже зовут Люсьена, – объявила она, все еще вытирая пот. – А как вас зовут?

– Уильям, – сказал он. – Уильям Джонсон.

Ее кожа светилась розовым, волосы были черны, как вороново крыло, глаза – темные и искрящиеся. Она очаровала Джонсона.

– У вас внешность джентльмена, – сказала она, улыбаясь.

У Люсьены была манера улыбаться с закрытым ртом, не показывая зубов. Это придавало ей загадочный и сдержанный вид.

– Откуда вы?

– Из Нью-Хейвена, – ответил он. – Ну, а вырос я в Филадельфии.

– Там, на Востоке? Я так и подумала, что вы другой. Я распознала это по вашей одежде.

Он забеспокоился, что это может ей не понравиться, и внезапно растерял все слова.

– А у вас есть возлюбленная на Востоке? – невинно спросила она, помогая беседе возобновиться.

– Я…

Он замолчал, потом подумал, что лучше сказать ей правду.

– Я был по уши влюблен в одну девушку в Филадельфии несколько лет тому назад, но она не отвечала мне взаимностью. – Он посмотрел ей в глаза. – Но это было… давно.

Люсьена опустила глаза, слегка улыбнулась – и он сказал себе, что должен придумать, как поддержать разговор.

– А вы откуда? – спросил он. – У вас не чувствуется французского акцента.

Возможно, она приехала из Франции ребенком.

– Я из Сент-Луиса. Люсьена – просто мое сценическое имя, видите ли, – жизнерадостно сказала она. – Мистер Барлоу, управляющий… Мистер Барлоу хочет, чтобы у всех участников представления были французские имена, потому что это театр Pride De Paree, видите ли. Он очень милый, мистер Барлоу.

– И давно вы в Шайенне?

– О нет, – ответила она. – Раньше я работала в театре в Вирджиния-сити, где мы ставили достойные пьесы английских авторов и всякое такое, но он закрылся прошлой зимой из-за брюшного тифа. Я отправилась домой, чтобы повидаться с мамой, видите ли, но денег у меня хватило только на то, чтобы добраться сюда.

Она засмеялась, и Джонсон увидел, что один из ее передних зубов слегка обломан. Этот маленький недостаток только усилил его любовь. Она явно была независимой молодой женщиной, самостоятельно пробивающей себе путь в жизни.

– А вы? – спросила Люсьена. – Вы собираетесь в Черные Холмы? Ищете золото?

Он улыбнулся:

– Нет, я здесь с группой ученых, которые раскапывают окаменелости.

Ее лицо затуманилось.

– Окаменелости. Старые кости, – объяснил Джонсон.

– И на этом можно хорошо заработать?

– Нет-нет. Это ради науки, – объяснил он.

Люсьена положила теплую ладонь на его руку, и прикосновение наэлектризовало его.

– Я знаю, что у золотоискателей есть секреты, – сказала она. – Я никому не скажу.

– Нет, правда, я ищу ископаемые.

Она снова улыбнулась, не прочь сменить тему разговора:

– И надолго вы в Шайенне?

– Увы, всего на одну ночь. Завтра я уезжаю дальше на запад.

Эта мысль уже наполняла его восхитительной болью, но Люсьене как будто было все равно, уедет он или останется. В своей прямодушной манере она сказала:

– Я должна участвовать в еще одном представлении через час, а потом провести час с посетителями, но после этого я свободна.

– Я подожду, – ответил он. – Я буду ждать всю ночь, если захотите.

Она наклонилась и слегка поцеловала его в щеку.

– Тогда до встречи.

И она поспешила через битком набитую комнату туда, где другие мужчины ожидали ее внимания.

Остаток вечера промелькнул как сон. Джонсон не чувствовал усталости и был счастлив сидеть до тех пор, пока она не закончит свое представление.

Они встретились возле театра; она переоделась в скромное платье из темного хлопка. Люсьена взяла его за руку.

Мимо них по тротуару прошел мужчина.

– Увидимся после, Люси? – раздалось из темноты.

– Не сегодня, Бен, – засмеялась она.

Джонсон повернулся и сердито уставился на этого человека, но она объяснила:

– Это просто мой дядя. Он присматривает за мной. Где вы остановились?

– В отеле «Интер-Оушен».

– Мы не можем туда пойти, – сказала она. – Там большие строгости насчет посещения номеров.

– Я провожу вас домой, – предложил Джонсон.

Она как-то странно на него посмотрела, потом улыбнулась:

– Хорошо. Это было бы мило.

На ходу Люсьена прислонилась головой к его плечу.

– Устали?

Ночь была теплая, воздух приятный. Джонсон ощутил, как на него снизошел изумительный покой.

– Я буду по вам скучать, – сказал он.

– О, я тоже.

– Но я вернусь.

– Когда?

– Приблизительно в конце августа.

– Август, – негромко повторила она. – Август.

– Я знаю, до него еще далеко…

– Не так уж далеко.

– Но тогда я смогу провести здесь больше времени. Я покину свою группу и останусь с вами, как вы на это смотрите?

Она расслабилась, прильнув к его плечу.

– Это было бы мило.

Некоторое время они шли молча.

– Вы милый, Уильям. Вы милый юноша.

А потом она повернулась и совершенно непринужденно поцеловала его в губы, прямо в теплой западной темноте Шайенна, так глубоко, как он ни разу еще не целовался. Джонсон подумал, что умрет от удовольствия.

– Я люблю вас, Люсьена! – выпалил он.

Слова вырвались у него непрошеными, нежданными. Но то была правда; он чувствовал это всем своим существом.

Она погладила его по щеке:

– Вы милый юноша.

Он не знал, как долго они стояли друг перед другом в темноте. Они поцеловались еще раз и еще. У него перехватило дыхание.

– Пойдем дальше? – спросил он наконец.

Люсьена покачала головой:

– Теперь ступайте домой. Обратно в отель.

– Я лучше провожу вас до ваших дверей.

– Нет, – ответила она. – Утром у вас поезд. Вам надо выспаться.

Он оглядел улицу.

– Вы уверены, что с вами все будет в порядке?

– Со мной все будет прекрасно.

– Обещаете?

Она улыбнулась:

– Обещаю.

Уильям сделал несколько шагов по направлению к отелю, повернулся и посмотрел назад.

– Не беспокойтесь обо мне! – крикнула она и послала воздушный поцелуй.

Он послал в ответ такой же поцелуй и пошел дальше. В конце квартала он снова оглянулся, но Люсьена уже исчезла.

В отеле сонный ночной клерк отдал ему ключ.

– Хороший вечер, сэр? – спросил он.

– Изумительный, – ответил Джонсон. – Совершенно изумительный.