Онлайн чтение книги Драконья сага. Сердце Холода Winter Turning
Глава 3

Место обитания радужных драконов оказалось просто отвратительным, чего и следовало от них ожидать. Начать с того, что в двух шагах уже ничего не видно – со всех сторон одни только гигантские стволы, заплетённые лианами, да гуща листвы над головой. О горизонте нечего и говорить. Как тут стоять на часах, как узнать, сколько и откуда подбирается врагов? Будто увяз в непроходимом болоте. Впрочем, болото и есть – куда ни сядешь, грязь такая, что хочется собственную чешую отодрать вместе с ней! А пестрота вся эта вокруг? Ну какой уважающей себя птице нужны одновременно красные, жёлтые, синие, да ещё и зелёные перья? Вот чёрные и белые – это было бы прилично.

Шум опять же невероятный – вот кто там всё время завывает, а? Час за часом водопад плещет – а где он, тот водопад? Не разглядишь. И непрерывное жужжание, ну сколько можно, с ума же сводит! А о запахах вообще лучше помолчать.

Трудно даже сказать, что хуже: насекомые или жара – давящая, выматывающая, словно варишься живьём в чешуе. Ледяному дракончику приходилось бывать на жаре, путешествуя в Песчаном королевстве, но не такой влажной, липкой и невыносимой, от которой хочется впасть в отчаяние. Да ещё и мухи и москиты обволакивают тучей, пролезают между чешуйками и жалят, жалят. Из ушей уже пришлось вытряхивать двух зелёных полосатых гусениц, какую-то непонятную шагающую тварь из палочек и жуткого мохнатого паука. Гигантская паутина меж деревьями липнет к крыльям, а по лапам пробегают длиннющие многоножки – вот же гадость! Тело чешется от рогов до хвоста, отяжелевшего от грязи.

Неужели Хладна тоже здесь? Трудно представить, она же ни капельки грязи не выносит, даже из битвы возвращается безупречно чистой, разве что кое-где с фиолетовыми кровоточащими царапинами. Небось сделала два шага и решила, что убийство здешней королевы того не стоит.

– Не нравится, да? – вздохнула подошедшая Луна.

Они остановились на привал возле какой-то речки, и Холод скорчился на большом прибрежном валуне, пытаясь ополоснуть в воде когти и при этом не измазаться ещё больше в вязком чёрном иле.

Он опасливо прищурился, невольно потянувшись к мешочку волчьей кожи у себя на щиколотке, где спрятал небесный камень.

Луна снова вздохнула.

– Нет, я не из головы у тебя это вытащила, просто догадалась. Ледяному здесь уж очень должно быть непривычно. Полярная противоположность вашим краям… то есть совсем не полярная. – Она скорчила рожицу, стараясь не рассмеяться собственной шутке.

Что это, насторожился Холод, пустая болтовня или попытка что-то выведать?

– Да уж, – кивнул он, помолчав.

– А я здесь выросла, – продолжала Луна, заходя дальше в реку. Вода закружилась у её лап, вспыхивая солнечными бликами. – На самом деле не так уж и плохо.

Ледяной дракончик лишь скептически хмыкнул.

– Что-о? – вскинулась Кинкажу, сидевшая на другом берегу. – Не так уж плохо? Это же самая прекрасная часть Пиррии! Любой дракон был бы счастлив здесь жить!

Радужная прыгнула в реку, обрызгав Холода от рогов до хвоста. Жирная ярко-оранжевая лягушка в панике выпрыгнула на берег и заковыляла к зарослям тростника, спасаясь от незваных пришельцев. Луна покосилась на неё и замахала крыльями, привлекая внимание Вихря, который сидел посередине реки по шею в воде.

– Не вздумай её глотать! – предупредила она. – Мне от такой целый день икалось, да ещё снилась потом бредятина разная. Сперва подумала даже, что это видение из будущего, где тритоны с муравьедами захватили мир.

Кинкажу весело хихикнула. Луна потянулась к нависшей над головой ветви и сорвала пригоршню странных плодов, похожих на плотные розовато-пурпурные соцветия.

– Лучше вот это попробуй.

Она разрезала один плод когтем, обнажая белоснежную мякоть с крошечными чёрными семенами, и протянула Вихрю. Вопросительно глянула на Холода, но он решительно потряс головой.

– Ни в коем случае. Даже смотреть не хочу на такую слякоть. Фрукты! Фу! – Он поскрёб когтями по камню, чтобы заглушить предательское урчание в желудке.

– Нет, ну ты странный… – проронила Кинкажу. – Не понимаю, как тут может не нравиться! У вас там что, совсем всё бесцветное, никакой жизни?

Холод вздохнул, вспоминая тысячи мерцающих оттенков голубого в прекрасном ледяном дворце, плеск искрящихся на солнце волн, где резвятся киты и тюлени, а звуки разносятся от горизонта до горизонта по бескрайним заснеженным просторам. Запах белого медведя или полярной лисицы можно учуять издалека и уловить малейшее их движение в застывшей морозной тишине.

А здесь… здесь просто всего слишком много!

– Белый – вот цвет! – зашипел он, обернувшись к радужной. – И голубой – цвет. А вот это… – Он ткнул когтем в мясистый пронзительно-красный цветок. – Это просто безвкусица!

– У нас и другие бывают, – возразила ночная, приподнимая широкий тёмно-зелёный лист, под которым пряталась кисть нежных бело-голубых цветов, похожих на снег, осыпавший толстый коричневый ствол. – Ой, смотри, ленивец! – Она кивнула на пушистого серого зверька, который медленно карабкался с ветки на ветку.

– Ну, слава лунам! – встрепенулся Холод, поднимаясь на лапы. – Я знал, что хоть что-то здесь должно отыскаться на обед. – Он взмыл в воздух, целясь когтями в незащищённый белый животик ленивца.

– Стой! – крикнула Луна. Одновременно раздался панический визг радужной.

Ленивец изумлённо моргнул огромными блестящими глазами, глядя через плечо.

В тот же миг что-то сильно ударило Холода в бок, отбрасывая к стволу дерева. Перед глазами мелькнула ярко-красная чешуя, блеснули острые клыки. Небесный дракон! Откуда он здесь? Неужели сама королева Пурпур?

Холод развернулся и хлестнул шипастым хвостом, но враг ловко поднырнул под удар. Достать когтями тоже не вышло. Красный дракон вмиг оказался в кроне дерева, схватил ленивца, сверкнул злобным взглядом и исчез, словно и не было. Ледяной дракончик испустил свирепый рёв.

– Успокойся! – крикнул подоспевший Вихрь, увёртываясь от когтей. – Прекрати, слышишь?

– Это был небесный! – зарычал Холод. – Напал на меня и украл мою добычу! Украл и сбеж… Что? Тюленьи кишки! – в сердцах выругался он.

– Какой же он небесный? – показал наверх Вихрь, но ледяной уже понял и сам.

– Да знаю я! – заревел он, в бешенстве хлопая крыльями. – Выходи на честный бой, трусливая радужная тварь! Ворюга!

Дракониха снова появилась в кроне дерева, теперь покрытая чёрными и оранжевыми пятнами.

– Мохноног ничей не обед! – завопила она, оскалившись на Холода. – Эти мерзкие чёрные драконы уже сожрали одного моего ленивца, сколько можно!

– Не зли её, – прошипел Вихрь, удерживая ледяного дракончика за плечо. – То есть не зли ещё больше.

Жар от чешуи песчаного заставил Холода отшатнуться.

– Можно подумать, кто-то из радужных решится на драку, – презрительно фыркнул он. – Одним когтем глотку порву.

– Дались тебе эти глотки, – усмехнулся Вихрь, – одно и то же, что в академии, что здесь. Обещай хоть иногда для разнообразия что-нибудь другое.

Тем временем Кинкажу взлетела на ветку к рассерженной радужной, заслоняя её от Холода.

– Извини, Прелесть, это я виновата, не предупредила, – начала она. – Мы как раз собирались его остановить…

– Ха! Ещё чего! – перебил ледяной.

Песчаный дракончик вздохнул.

– Слушай, ты вообще имеешь понятие о сочувствии? Этот зверёк – её домашний питомец, вроде твоего Бандита. Вспомни, как совсем недавно ты сам его защищал!

Холод задумался. Ну конечно, он помнил, как Луна кинулась спасать его любимца от прожорливых драконят в академии. Песчаный прав… опять! Ну почему он всегда прав? Это просто невыносимо!

– Мой Бандит совсем не то что какой-нибудь блохастый ленивец! – бросил ледяной, усаживаясь на толстый сук и стряхивая длинную многоножку, которая тут же заползла ему на лапу. – Он куда сообразительнее! Ладно, так и быть, не трону я ваших любимцев… Кого ещё нельзя – очаровательных броненосцев, обожаемых волосатых пауков?

– Лично мне нравятся обезьянки, они такие милые, – скромно потупилась Луна, подлетая ближе. – Вот бы ты их тоже пожалел…

Он грозно взглянул на неё. С этой ночной не поймёшь, когда она шутит, а когда говорит серьёзно.

– А что, – невинно поинтересовался песчаный, – волосатого паука ты бы съел?

Красная дракониха злобно глянула на драконят, крепче прижала к себе ленивца и вновь растворилась в окружающей листве. На этот раз Холод успел заметить, как замерцали чешуйки, меняя цвет. Мгновение спустя ветка, где она сидела, качнулась, и лёгкий шорох проводил полёт радужной в кронах деревьев.

Луна опустилась рядом с Холодом и вдруг потёрлась о него крылом. Чешуя ночной, гладкая и прохладная, не как у песчаного, напомнила дракончику стены его комнаты в ледяном дворце.

«Как она смеет меня трогать! – подумал он, в то же время стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить прикосновения. – Что со мной творится?»

Глаза ночной были устремлены вдаль. Поняла ли она вообще, что коснулась его?

– Кто-то летит, – шепнула она. – Я слышу тёмные мысли.

«Интересно, какую тьму успела она увидеть в моей голове? – невольно подумал Холод. – Ненависть к другим драконам?»

– Что такое тёмные мысли? – спросил Вихрь. В голосе его слышалось беспокойство.

Тоже боится, что ночная разглядела в нём зло?

– Это Обсидиан, – сказала она, послушав ещё. – Ему не нравится работа патрульного… особенно в паре с радужной. Злится, что чужаки им командуют… Ждёт, что ночные свергнут королеву Ореолу и станут сами править в дождевом лесу… Всё, пролетели мимо.

Почувствовав, что касается Холода, она глянула виновато и отодвинулась. Он сделал вид, что ничего не заметил.

– Стало быть, ночных надо опасаться… – покачал головой Вихрь. – Ну, не считая присутствующих, само собой.

– Может, и не всех ночных, но его – точно, – кивнула Луна. – Вот не знаю, стоит ли рассказывать королеве о моих способностях… – Она задумчиво пошевелила хвостом листву. – Не хочу становиться королевской шпионкой и докладывать о крамольных мыслях подданных. Разве можно наказывать за мысли, если они так и остаются мыслями и не приводят к действиям? А если приведут, хотя это можно было бы предотвратить, рассказав вовремя?

– Вообще-то, – заметил песчаный, – о заговорах и покушениях полезно узнавать заранее. Наверное, стоит подслушивать хотя бы некоторых драконов, самых опасных.

– Нет! – резко возразил Холод. – Вторжение в чужие мысли ничем нельзя оправдать.

– Но ведь только так удалось остановить Хладну, иначе она убила бы Звездокрыла, – заметил песчаный. – Разве ты не рад?

Ледяной дракончик сердито глянул на Кинкажу, которая весело плескалась в реке.

– Всё равно шпионство мне не по душе! В плохих лапах… Допустим, Луна расскажет королеве, что кто-то готовит убийство, и его казнят. А кто докажет, что она не врёт?

– Я не стану врать! – возмущённо вскинулась ночная.

– А как мы узнаем? Ты скрывала от нас свои способности, как тебе теперь верить? И даже если ты честная, то как насчёт других ночных? Они врали всей Пиррии, что умеют всё на свете! Тысячи лет врали, ещё со времён Мракокрада и его проклятой мамаши Люты.

Луна дёрнулась от неожиданности, неловко взмахнула крыльями и свалилась с ветки. Ледяной дракончик удивлённо смотрел, как она возвращается. Вихрь тоже вытаращил глаза.

– Во имя всех лун, что с тобой такое? – спросил песчаный.

– Мракокрад? – переспросила она, не ответив. – Откуда ты знаешь о Мракокраде?

– О нём каждый знает, – пожал крыльями Холод.

– Я, к примеру, не знаю, – вставил песчаный.

– Каждый, кто что-то собой представляет, – ядовито пояснил ледяной.

– Ах да, понятно, – хмыкнул Вихрь, – то есть каждый из ваших.

– Ночные тоже знают, – возразила Луна. – Он наша легенда. Кошмар, призрак, монстр… И так далее.

– У нас то же самое, – мрачно буркнул ледяной.

– Что же он у вас натворил?

– Убил одного из принцев, украл королевское наследие… Всё навсегда испортил.

– Вот прямо навсегда? – Песчаный дракончик со скорбным видом оглядел солнечный лес и покивал. – То-то я дивлюсь, какое всё кругом испорченное. Теперь понятно, кто в этом виноват.

– Знал бы ты всё, не стал бы шутить.

Луна прикрыла веки и покачала головой с какой-то особенной горечью.

– Мне бы очень хотелось знать, что… – начала она и вдруг тревожно распахнула глаза. – Они летят назад! Обсидиан и радужная – нам надо…

– Эй, привет! – крикнула Кинкажу, призывно махая крылом и глядя в чащу. – Летите к нам!

– Уже не надо, – закончил Вихрь, посмотрев на расстроенную ночную.

Холод зашипел от досады. В самом деле, прятаться было поздно. Оставалось ждать патруль.