Онлайн чтение книги Вождение вслепую Driving Blind
Шкура неубитого льва

– Ни фига себе! Ексель-моксель, матерь божья! – воскликнул Джерри Вулд.

– Вот этого не надо! – Его секретарша прекратила стучать по клавишам, чтобы подчистить опечатку в тексте сценария. – Я, между прочим, выросла в христианской семье.

– А я вырос на улицах Нью-Йорка, в Бронксе, – сказал Вулд, глядя в окно. – Да ты разуй глаза – смотри, что делается!

Секретарша подняла голову и увидела за окном то, что видел он.

– Перекрашивают студию в другой цвет. Это вроде бы первый павильон?

– Точно. Первый павильон, где мы в тридцать четвертом построили «Баунти» и дворец Марии Антуанетты, а в тридцать девятом – интерьеры Тары^{1}. Подумать только, что они вытворяют!

– Вроде даже номер хотят поменять.

– Если бы поменять! Они его просто закрашивают, черт их раздери! Первого номера больше нет. Ты глянь, в переулке топчутся работяги с пластиковыми трафаретами – прикидывают, не маловата ли будет надпись.

Выйдя из-за письменного стола, секретарша сняла очки, чтобы лучше видеть вдаль.

– Как странно – «ХЫ». Что еще за «ХЫ»?

– Погоди, они не закончили. Видишь? Из палочки делают «Ю», так, что ли?

– Верно, получается «Ю». Спорим, я могу назвать все слово. «ХЬЮЗ»! Смотри-ка, что у них лежит на земле: длинный трафарет с буквами помельче. «Авиатехника»?

– Авиационный завод Хьюза^{2}, мать честная!

– С каких это пор мы выпускаем самолеты? Конечно, время сейчас военное, но все же…

– Какие, к дьяволу, самолеты? – вскричал, отвернувшись от окна, Джерри Вулд.

– Ага, значит, снимаем эпизоды воздушных боев?

– Какие, к чертям собачьим, воздушные бои?

– Ничего не понимаю…

– А ты нацепи очки да погляди. Думай головой! С чего бы эти прохвосты стали замазывать номер и выводить новое название, а? С какой радости? Мы не снимаем кино про авианосцы, не занимаемся сборкой истребителей «пэ-тридцать восемь», не выпускаем… Проклятье! Нет, ты глянь!

В полуденном калифорнийском небе, прямо над крышей павильона, маячила какая-то тень.

Секретарша приложила ладонь козырьком.

– Ой, кажется, я с ума схожу, – вырвалось у нее.

– Не ты одна. Что теперь скажешь?

Она снова прищурилась.

– Воздушный шар? Аэростат заграждения?

– Вот именно! Наконец-то дошло!

Закрыв рот, секретарша внимательно рассмотрела серое воздушное чудовище и опустилась на стул.

– По какому адресу отсылать письмо? – спросила она.

Джерри Вулд обернулся к ней со зверским выражением лица.

– Да пропади оно пропадом, это письмо – тут весь мир летит в тартарары! Ты что, не понимаешь, чем тут пахнет? Не понимаешь, что все это значит? Спрашиваю тебя: с чего бы «МГМ»^{3} стала прятаться за аэростатом? А вот, кстати, и второй прилетел! Парочкой ходят!

– Действительно, с чего бы это? Военных объектов здесь нет, бомбить с воздуха нечего. – Отпечатав еще несколько писем, она вдруг замерла и рассмеялась. – Что-то я сегодня туго соображаю! Мы сами и есть военный объект!

Она опять встала из-за стола и подошла к окну: трафарет был закреплен на стене первого павильона, и рабочие уже начали распылять краску из баллонов.

– Так и есть, – негромко сказала она. – Концерн «Хьюз». Авиатехника. Когда, интересно, новый владелец собирается сюда переезжать?

– Кто? Самодур Говард? Чудила Гоуи? Долбаный миллиардер Хьюз?

– Ну, можно и так сказать.

– Никуда он не собирается переезжать – прилип задницей к своему креслу и затихарился в трех милях отсюда. Сама посуди. Пораскинь мозгами. «МГМ» стоит в двух милях от тихоокеанского побережья, в двух кварталах от того места, где Лорел и Гарди^{4} в двадцать восьмом лавировали среди трамваев на своей колымаге. А в трех милях к северу от нас, но тоже в двух милях от океанского побережья, стоит…

Он умолк, предоставив ей догадаться.

– Авиационный завод Хьюза?

Закрыв глаза, он прижался горячим лбом к прохладному оконному стеклу.

– Умница, скушай конфетку.

– Ох, умру сейчас, – выдохнула она с облегчением.

– Не ты одна.

– Тот, кто перекрашивает здание и замазывает номер павильона, просто решил подстраховаться на случай воздушного налета или атаки подводных лодок со стороны Калвер-Сити^{5}: пусть, мол, япошки думают, будто Кларк Гейбл^{6} и Спенсер Трейси^{7} прыгают перед камерой в трех милях к северу, там, где на самом деле стоит авиационный завод Хьюза, а в это время у нас, на «МГМ», круглые сутки в поте лица собирают истребители!

Джерри Вулд, открыв глаза, стал разглядывать неопровержимые доказательства этой версии.

– Надо сказать, павильон действительно похож на ангар. Или ангар похож на павильон. Развешивай вывески на свой вкус – и добро пожаловать, японский друг. Банзай!

– Потрясающе! – воскликнула секретарша.

– Ты уволена, – сказал он.

– Что?

– Печатай письмо, я продиктую.

– Опять письмо?

– Мистеру Сиду Голдфарбу.

– Да ведь он сидит выше этажом.

– Ты не рассуждай, а печатай. Голдфарбу, Сиднею. Уважаемый Сид. Нет, зачеркни. Просто «Сид». У меня нет слов. Что, черт возьми, происходит? В восемь утра прихожу к себе в кабинет, который до сих пор находился в стенах студии «МГМ». Около двенадцати спускаюсь в столовую – а там Хьюз тискает официанток. Кто додумался пустить его к нам?

– Вот именно, хотелось бы знать, – поддакнула секретарша.

– Ты уволена, – бросил Джерри Вулд.

– Диктуй дальше, – сказала секретарша.

– Уважаемый Сид. На чем я остановился? Ага, вот. Сид, почему нас не поставили в известность, когда планировался этот камуфляж? Помните старый розыгрыш? Нас всех отправили в дозор, объяснив, что по бульвару Калвер вот-вот поплывут айсберги, велели приходить с семьями, с братьями-сестрами – с родными и двоюродными. Сегодня этот гнусный айсберг уже здесь. На нем теннисные туфли и авиаторская кожанка; под усами прячется похотливая усмешка. Сидней, я отдал студии двенадцать лет и отказываюсь понимать… э-э-э… черт, закончи там как-нибудь. «С уважением». Нет, «с уважением» не надо. «С возмущением». Именно так: «с возмущением». Давай сюда, я подпишу.

Выхватив письмо из машинки, он занес авторучку.

– Отнеси наверх и швырни ему через порог.

– За такое письмо убить могут.

– Лучше быть убитым, чем уволенным.

Она не двигалась с места.

– Ну, в чем дело?

– Жду, пока ты остынешь. Скорее всего, через полчаса тебе захочется порвать это письмо на мелкие клочки.

– Я не остыну и не захочу порвать письмо. Ступай.

Но секретарша сидела в той же позе и в упор смотрела на Джерри Вулда, пока к нему не вернулся обычный цвет лица, а в углах рта не разгладились жесткие складки. После этого она спокойно сложила письмо и разорвала его раз, другой, третий, четвертый. Обрывки полетели в корзину для бумаг.

– Сколько раз за сегодняшний день я тебя уволил?

– Всего ничего – трижды.

– Еще один раз – и можешь подыскивать себе место. Соедини-ка меня с заводом Хьюза.

– Я все думаю: когда же до тебя…

– Ты не думай, а звони.

Она полистала телефонный справочник, подчеркнула нужный номер и подняла глаза:

– Кто конкретно тебе нужен?

– Господин миллиардер в теннисных туфлях и авиаторской кожанке.

– Неужели ты полагаешь, что он сам отвечает на звонки?

– А ты расстарайся.

Секретарша расстаралась: пока он стоял у окна и грыз ноготь, наблюдая за ходом работ, она вела какие-то переговоры.

– Убиться можно, – недоуменно сказала она через пару минут, прикрыв трубку ладонью. – Он у аппарата! Собственной персоной!

– Нашла время шутить! – огрызнулся Джерри Вулд.

Пожав плечами, она подвинула к нему телефон.

Он схватил трубку.

– Алло, кто говорит? Как вы сказали? О, добрый день, Говард, то есть мистер Хьюз. Конечно. Вас беспокоит студия «МГМ». Кто я такой? Вулд. Джерри Вулд. Что-что? Вы и так расслышали? Вы смотрели «Возвращение на Бродвей»? И «Годы славы». Ах да, ведь вы стояли во главе студии «РКО», верно? Конечно, конечно. Видите ли, мистер Хьюз, у нас возникла небольшая проблема. Постараюсь изложить коротко и ясно.

Он умолк и подмигнул секретарше.

Та подмигнула ему в ответ. Голос на другом конце провода звучал ровно и вежливо.

– Неужели? – переспросил Джерри Вулд. – У вас тоже происходят перемены? Тогда вы догадываетесь о причине моего звонка, сэр. На стене первого павильона нашей студии появилась надпись «Хьюз», а теперь рабочие заканчивают слово «авиатехника». Вас это радует? Да, смотрится великолепно. Я хотел спросить, Говард… мистер Хьюз: не могли бы вы сделать мне маленькое одолжение?

Говорите какое, невозмутимо произнес далекий голос.

– Мне вот что пришло в голову: на страже наших границ теперь не стоит Пол Ревир^{8}, и если сюда по воздуху или по морю нагрянут японцы, они увидят эти огромные буквы, что появились прямо у меня под окном, и забросают нашу студию бомбами, приняв ее за военный завод – собственность концерна «Хьюз». Блестящий ход, сэр, просто блестящий. Что-что? Всем ли на студии пришлась по нраву эта затея? Не могу сказать, чтобы сотрудники пустились в пляс от радости, но все оценили ваш потрясающий замысел. Итак, позвольте изложить суть вопроса. У меня сейчас дел невпроворот. Шесть картин в производстве, две – уже в монтажной, еще три вот-вот будут запущены. Мне позарез нужны нормальные условия для работы, вы согласны? Вот именно. Да. Совершенно верно. Понимаю, понимаю, в одном из ваших ангаров есть тихий уголок, где можно… Вы буквально читаете мои мысли. Как вы сказали? Да-да, сразу после обеда моя секретарша отнесет туда несколько папок. У вас есть пишущая машинка? Значит, свою можно не брать. Ей-богу, Го… мистер Хьюз, вы просто чудо. Тогда услуга за услугу: не желаете ли переехать в мой кабинет? Шучу, шучу. О'кей. Спасибо. Благодарю вас. Хорошо. Она уже идет к вам.

С этими словами он повесил трубку.

Секретарша испытующе смотрела на него, но не двигалась с места. Он отвернулся, чтобы избежать ее взгляда. Его лицо медленно заливалось краской.

–  Ты уволен, – сказала она.

– Не гони волну, – сказал он.

Поднявшись со стула, секретарша собрала кое-какие бумаги, выудила из сумки косметичку и тщательно подкрасила губы. В дверях она остановилась.

– Вызови Ральфа и Джоуи, пусть захватят все материалы с верхней полки, – сказала она. – В первую очередь. Ну, ты готов?

– Одну минуту, – сказал он, не отходя от окна и все так же избегая встречаться с ней взглядом.

– А вдруг япошки обо всем догадаются и начнут бомбить настоящий завод Хьюза вместо камуфляжного?

– Иногда, – со вздохом выговорил Джерри Вулд, – не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Может, оставить записку Голдфарбу – вдруг он будет нас искать?

– Никаких записок. Позвонишь по телефону. Чтобы не оставлять улик.

Снаружи замаячила тень.

– Ага, – тихо сказал он. – Еще один. Уже третий аэростат.

– Как удивительно, – сказала секретарша. – Он похож на одного продюсера, у которого я когда-то работала.

– Ты уво…

Но она уже ушла. Дверь захлопнулась.