Онлайн чтение книги Последнее дело Друри Лейна Drury Lane's Last Case
Глава 27. ПРЕСТУПЛЕНИЕ ТРЕХСОТЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ

— Первое, что мы хотим установить, — мрачно сказал инспектор Тамм, — это кто вы.

Они собрались на следующее утро у койки англичанина в тэрритаунской больнице. Врач сообщил им по телефону, что пациент достаточно окреп для разговора — уход, успокоительные средства и ночной сон совершили чудо. Он побрился, на щеках играл легкий румянец, а взгляд стал осмысленным. Войдя в палату, они застали пациента полулежащим, с разбросанными на одеяле газетами и дружески беседующим с Донохью, занимавшим соседнюю койку.

Англичанин приподнял рыжеватые брови:

— А в этом есть какие-то сомнения? Боюсь, я не понимаю. — Он переводил взгляд с одного на другого. Голос звучал слабо, но тембр казался знакомым. — Я доктор Хэмнет Седлар.

— Отличная новость для Чоута, — заметил Лейн.

— Для Чоута? Ах да, доктор Чоут! Должно быть, он беспокоится, — промолвил англичанин. — Ужасное время! Ваш друг Донохью думал, что я его добыча в синей шляпе. Ха-ха! Сходство было поразительным... — Он стал серьезным. — Вы уже знаете, что у меня был брат-близнец...

— Значит, вам известно, что он мертв! — воскликнула Пейшнс.

Лейн бросил взгляд на инспектора, и тот покраснел.

— Меня все утро осаждали репортеры. И эти газеты... Они все мне сообщили. Судя по описанию трупа медэкспертом, это мой брат Уильям. В профессиональной деятельности он пользовался псевдонимом доктор Алес.

— Послушайте, доктор Седлар, — снова заговорил Тамм. — Все выглядит так, словно дело решено. Но будь я проклят, если знаю, что это за решение. Мы говорили вам, что располагаем вызывающими подозрение сведениями о вас — а теперь и о вашем брате — и хотим знать правду. Если ваш брат умер, хранить молчание больше нет причин.

Англичанин вздохнул:

— Очевидно, вы правы. Хорошо, я расскажу вам все. — Он закрыл глаза. — Вы и газеты раздули целую историю из моей лжи по поводу даты прибытия в Америку. Я прибыл сюда тайно с целью предотвратить бесчестный поступок моего брата Уильяма. — Помолчав, он открыл глаза. — Здесь слишком много народу.

— Бросьте, доктор, — сказал Роу. — Мы все в этом участвуем. А что касается Донохью...

— Я глух, нем и слеп, — ухмыльнулся ирландец.

Хэмнет Седлар продолжил рассказ.

Несколько лет назад, когда Уильям Седлар активно действовал в Англии в качестве представителя коллекционеров книг, он подружился с сэром Джоном Хамфри-Бондом, знаменитым британским библиофилом. Уильям был посредником в осуществлении сделки, когда Сэмюэл Сэксон приобрел один из трех сохранившихся экземпляров изданного Джеггардом в 1599 году «Страстного пилигрима», как раз находившегося в библиотеке сэра Джона. Спустя несколько месяцев Уильям, имевший доступ к огромной библиотеке Хамфри-Бонда, наткнулся на старую рукопись — саму по себе не представляющую ценности, но неизвестную миру библиофилов, — в которой утверждалось, что личное письмо, написанное и подписанное рукой Уильяма Шекспира и содержавшее какую-то тайну, существовало по крайней мере до 1758 года, которым датировалась найденная Уильямом рукопись. Из-за этой страшной тайны, говорилось в манускрипте, шекспировское письмо было спрятано в задней крышке переплета «Страстного пилигрима», напечатанного в 1599 году Джеггардом. Возбужденный этим открытием, он выяснил, что сэр Джон никогда не читал рукопись, и купил ее у него, не сообщая содержания. Потом Уильям показал рукопись Хэмнету, служившему тогда хранителем Кенсингтонского музея. Хэмнет отнесся к ней с презрением, как к бабьим сплетням. Но Уильям, опьяненный колоссальной исторической и литературной ценностью, не говоря уже о денежной стоимости давно потерянного документа, о котором сообщала рукопись, начал поиски, хотя знал, что большинство экземпляров первого издания Джеггарда «Страстного пилигрима» исчезло за три столетия и осталось только три из них. После трех лет поисков он убедился, что в двух экземплярах — один из которых находился во владении французского коллекционера Пьера Гревиля — не содержалось шекспировского письма. Вынужденный покинуть Францию из-за преследований gendarmerie[70]Жандармерия (фр.)., Уильям отплыл в Соединенные Штаты, твердо намереваясь обследовать третий, и последний, экземпляр, который, по иронии судьбы, он сам передал в руки Сэмюэла Сэксона. Перед отъездом из Бордо он тайно написал об этом брату Хэмнету.

— Уильям сообщил мне о своем нападении на Гревиля, — продолжал доктор Седлар, — и я осознал, что поиски документа стали для него навязчивой идеей. К счастью, незадолго до того я принял предложение мистера Джеймса Уайета отправиться в Америку. Я увидел в этом шанс разыскать Уильяма и помешать ему совершить очередное преступление. Поэтому я сел на ближайший пароход и по прибытии в Нью-Йорк поместил в газетах объявление. Прочитав его, Уильям быстро связался со мной, и мы встретились в дешевом отеле, где я проживал под вымышленным именем. Он рассказал мне, что арендует дом в Уэстчестере под старым псевдонимом доктор Алес и что шел по следу экземпляра Сэксона, но не смог до него добраться, так как книга в числе других была передана по завещанию коллекционера Британскому музею. Уильям также сообщил, что нанял обыкновенного вора по имени Вилла, поручив ему проникнуть в особняк Сэксонов и похитить книгу, но Вилла украл ничего не стоящую подделку, и Уильям анонимно вернул ее. Его одолевало нетерпение — Джеггарда вместе с другими книгами доставили в Британский музей, но в здании начался ремонт, значит, ему нужно проникнуть туда! Я видел, что Уильям обезумел от алчности, и пытался его отговорить — ситуация была отчаянной, так как я собирался занять пост хранителя Британского музея. Но Уильям был упрям, и наш первый разговор ни к чему не привел.

— Полагаю, — спросил Лейн, — это вы были тем закутанным человеком, который однажды ночью тайно посетил дом вашего брата и о котором нам рассказал его слуга?

— Да. Но это ничего не дало. Я был вне себя от страха. — Англичанин глубоко вздохнул. — Когда Джеггард был украден, я сразу понял, что мужчина в синей шляпе — это Уильям. Но я не мог его выдать. Той же ночью Уильям связался со мной, радостно сообщив, что нашел документ в переплете экземпляра Сэксона и отправил книгу в музей, так как она была ему больше не нужна. Поскольку Уильям не был обычным вором, он оставил собственный экземпляр Джеггарда 1606 года — я даже не знал о его существовании и о том, где он его отыскал, — вместо украденной книги для успокоения совести и, вероятно, полагая, что это задержит обнаружение кражи. Внешне книга походила на издание 1599 года.

— Но каким образом вы превратились в пленника? — осведомился Тамм.

Доктор Седлар закусил губу.

— Я никогда не думал, что дойдет до такого. Мой собственный брат застиг меня врасплох!.. В прошлую пятницу от него по почте в отель «Сенека» пришло письмо, где назначалась тайная встреча около Тэрритауна, но не в его доме. У меня не возникло подозрений, потому что... — Он сделал паузу, и его взгляд затуманился. — Как бы то ни было, в воскресенье утром я отправился на встречу из музея, где оставил доктора Чоута. Все это... очень неприятно, джентльмены.

— Ваш брат напал на вас? — резко осведомился Боллинг.

— Да. — Губы англичанина дрогнули. — Похитил меня и запихнул в грязную дыру, связанного и с кляпом во рту!.. Остальное вы знаете.

— Но почему? — спросил Тамм. — Я не вижу в этом смысла.

Седлар пожал худыми плечами:

— Полагаю, Уильям опасался, что я его разоблачу. В отчаянии я пригрозил выдать его полиции. Очевидно, он хотел убрать меня с пути до тех пор, пока не ускользнет из страны с документом.

— Ваш монокль нашли в доме Алеса после убийства. Как вы это объясните?

— Мой монокль? Ах да! — Англичанин устало махнул рукой. — Газеты упоминали об этом. Я не могу это объяснить. Должно быть, Уильям забрал его у меня, когда... Он сказал, что вернется в дом за документом, который спрятал там, а потом покинет Штаты. Но вероятно, он столкнулся с его убийцей, и в драке монокль выскользнул у него из кармана и разбился. Несомненно, его убили из-за документа.

— И теперь он в руках убийцы вашего брата?

— А где же еще?

Последовала небольшая пауза. Донохью успел заснуть, и его храп нарушал тишину, подобно тарахтению мушкетов. Потом Пейшнс и Роу посмотрели друг на друга, встали и склонились над койкой с разных сторон.

— А как же тайна, о которой говорится в документе, доктор Седлар? — с горящими глазами взмолился Роу.

— Вы не можете скрывать ее! — присоединилась Пейшнс.

Мужчина на койке слабо улыбнулся:

— Так вы тоже хотите ее знать? Что, если я скажу вам, что речь идет о... смерти Шекспира?

— О смерти Шекспира? — хрипло переспросил Роу.

— Но как может человек писать о собственной смерти?! — воскликнула Пейшнс.

— Вопрос по существу, — усмехнулся англичанин и внезапно приподнялся. — От чего умер Шекспир?

— Этого никто не знает, — ответил Роу. — Но были разные предположения и попытки медицинского диагноза. Помню, я читал статью в старом номере «Таймс», которая приписывав смерть Шекспира фантастическому комплексу причин — тифу, эпилепсии, атеросклерозу, хроническому алкоголизму, сифилису, локомоторной атаксии и еще бог знает чему. Думаю, всего их было тринадцать.

— В самом деле? — пробормотал доктор Седлар. — Как интересно. Однако согласно старой рукописи... — он немного помедлил, — Шекспир был убит.

Последовало ошеломленное молчание.

— Вроде бы, — со странной улыбкой продолжал англичанин, — письмо было написано Шекспиром некоему Уильяму Хамфри...

— Уильяму Хамфри? — переспросил Роу. — Единственный Хамфри, о котором я слышал в связи с Шекспиром, был Озайас Хамфри[71]Хамфри, Озайас (1742–1810) — английский художник-миниатюрист., которому Мелоун[72]Мелоун, Эдмонд (1741–1812) — ирландский шекспировед и издатель. поручил в 1783 году изготовить цветную карандашную копию портрета Чандоса[73]Портрет с предполагаемым изображением У. Шекспира, принадлежавший Джону Бриджесу, 1-му герцогу Чандосу (1673–1744).. Вы когда-нибудь слышали об Уильяме Хамфри, мистер Лейн?

— Нет.

— Это новое имя в шекспириане, — сказал доктор Седлар.

— Господи! — вскрикнул Роу. — У.Х.!

— Прошу прошения?

— У.Х. из сонетов![74]В 1609 г. издатель Томас Торп опубликовал сонеты Шекспира с посвящением «тому единственному, кому обязаны своим появлением нижеследующие сонеты, — господину У.Х.». Неизвестно, имелся в виду друг, которого Шекспир воспел в своих стихах, или просто человек, передавший издателю рукопись «Сонетов».

— Вдохновляющая мысль. Вполне возможно, так как по этому поводу никогда не было сделано четких выводов. Во всяком случае, мы знаем, что Уильям Хамфри был прямым предком сэра Джона Хамфри-Бонда.

— Это объясняет, — благоговейно прошептала Пейшнс, — как книга с письмом оказалась во владении семьи Хамфри-Бонд.

— Совершенно верно. По-видимому, Хамфри был близким другом Шекспира.

Молодой Роу подошел к изножью койки.

— Какова дата письма? Когда оно было отправлено?

— 22 апреля 1616 года.

— Боже мой! За день до смерти Шекспира! Вы... вы видели это письмо?

— К сожалению, нет. Но мой брат рассказывал мне о нем — ему не терпелось хоть с кем-то поделиться. — Седлар вздохнул. — Странно, не так ли? В этом письме Шекспир писал своему другу Уильяму Хамфри, что он «быстро идет ко дну», что его «одолевают телесные недуги» и о своей уверенности, что кто-то медленно отравляет его. На следующий день он умер.

— Боже мой! — повторял Роу, теребя галстук, как будто он душил его.

— Похоже, — медленно произнесла Пейшнс, — мы должны раскрыть тайну убийства трехсотлетней давности, прежде чем...

— Прежде чем что, Пейшнс? — странным тоном спросил Лейн.

Она поежилась и отвела взгляд.