Онлайн чтение книги Двери в полночь
4

Я проспала почти весь день и проснулась около четырех. Сонно покосившись на часы, я вдруг вспомнила, что уже в шесть мне надо быть в центре. Дорога от моих новостроек занимает кучу времени! Я сдернула себя с дивана и побежала одеваться, на ходу поедая оставленную ночью около подушки колбасу. Честно покрутилась перед зеркалом, пытаясь выбрать что-то посимпатичнее, но махнула рукой – мне никогда ничего особенно не шло. Черканула маме пару строк в блокноте у телефона и убежала. Выйдя из дома, я посмотрела на часы и охнула: оставался ровно час. А мне только на метро столько ехать, а до него идти полчаса, да плюс еще пересадки. Я ускорила шаг, потом автоматически перешла на бег. Как оказалось, мои лодыжки уже чувствуют себя нормально, и на них можно положиться. И хоть в последний раз я бегала, кажется, на школьных уроках физкультуры, это оказалось на удивление легко и даже приятно. Я не задыхалась, как раньше, в боку не кололо, и я вдруг осознала радость самого движения.

Подлетев к метро, я с разбегу перепрыгнула железный ограничитель, чего со мной прежде никогда не случалось. Хлопнула по турникету БСК, борясь с желанием перепрыгнуть и его, и полетела по эскалатору вниз, едва успевая переставлять ноги. Пассажиры, видя меня, шарахались в сторону, прижимаясь к самому поручню. Перепрыгнув несколько последних ступеней, я влетела в вагон за секунду до того, как двери закрылись.

Немного запыхавшаяся и безумно довольная, я глянула на часы. С момента моего выхода из дома прошло всего десять минут. Я прислушалась: тикают. Странно, тут явно ошибка.

Рабочий день потихоньку заканчивался, метро было переполнено. Бабули с тележками норовили отдавить мне ноги, красотки – истоптать шпильками. В вагоне к тому же было невыносимо душно: я чувствовала запах подросткового пота, чьих-то сладких духов, резкого горького одеколона и кошмарного дезодоранта а-ля «Морской бриз». В носу щипало, к горлу подкатил комок, и я прокляла колбасу, съеденную перед уходом.

На пересадке я только собралась вдохнуть свежего воздуха, но не тут-то было: спешащая домой толпа зажала меня со всех сторон не только телами, но и запахами. Снова духи, дезодоранты, а от одной молодящейся дамы с ядерным макияжем несло старой помадой.

Когда я наконец выскочила наружу и закинула в рот сигарету, мне показалось, что небеса спустились на землю. Да, в центре сейчас совсем не сладко, ходить можно только строем и поворачиваться по команде, но тут пахло хотя бы не людьми!

До Дворцовой площади было минут двадцать пешком, а часы уже показывали без трех минут шесть. Опаздывать на серьезный разговор – что может быть хуже?! Интенсивно работая локтями и бормоча извинения, я продвигалась вперед, заодно поглядывая на транспорт. Бесполезно: весь Невский стоял в одной большой пробке. Еще раз глянув на часы, я плюнула на технику безопасности и выскочила на проезжую часть. Машины недовольно загудели, хотя все равно почти не двигались с места, а я бегом бросилась вперед.

На площади как всегда торчали туристы и пара карет. Девушки с зажатыми в углах рта сигаретами пытались поймать меня за рукав и уговорить покататься на их бедных измученных лошадях. Я слишком торопилась, чтоб высказать им все, что думаю. Когда я затормозила у арки, мне показалось, что на асфальте остался тормозной путь, а от кед идет дым. Сдувая челку, я вытащила телефон:

– Я тут. Простите, я…

– Ничего. Столб у вас за спиной?

– Да.

– Тогда идите в арку, остановитесь посередине справа. Там будет дверь. Я сейчас спущусь.

Я прошла вперед, автоматически скользя взглядом по лоткам. Все то же: буденовки, матрешки, балалайки. Обстановку слегка оживлял саксофонист, спрятавшийся от нещадного солнца в тень арки.

Прикинув на глаз, где здесь середина, я остановилась, оглядываясь по сторонам, и вдруг поняла, что вообще никогда не знала, что находится в этом здании. Пока я размышляла, меня откровенно разглядывал парень моего возраста, очевидно вышедший покурить. Симпатичный, даже смазливый. В другой раз я бы попробовала предпринять какие-то действия, но сейчас все мысли были заняты Оскаром и предстоящим разговором. Я вдруг почувствовала, как к горлу подкатывает комок, ладони становятся влажными и крутит живот. Я дико волновалась и ничего уже не хотела. Может, стоит позвонить и сказать, что мне пришлось срочно уехать? Ну да, я для этого мучилась в метро целый час!

Вдруг между лотками для туристов открылась дверь. Я бы ее ни за что не увидела: она совершенно не выделялась на фоне стены. Оскар вышел из нее, мгновенно нашел меня взглядом и помахал, приглашая войти. Я кивнула, стараясь не думать о том, насколько сногсшибательно он сегодня выглядит, и не пялиться на него в открытую. И ведь вроде ничего особенного: джинсы и черная рубашка с закатанными рукавами! Там, в палате, было темновато, да и я сама была не совсем адекватна, так что его лицо почти стерлось из моей памяти.

Сейчас, идя ему навстречу, я могла разглядеть его. Высокие скулы, на щеках – легкая щетина, губы, в любой момент готовые изогнуться в усмешке. Он больше напоминал какого-то средневекового герцога, чем жителя современного Петербурга.

Когда я наконец подошла к нему, Оскар мягко подтолкнул меня в спину, поторапливая, и мы очутились внутри. Было темно, но не слишком – откуда-то сочился свет, и я могла видеть лестницу впереди, да и он, взяв меня за руку повыше локтя, уверенно вел наверх.

– Где мы?

– Это НИИД – Научно-исследовательский институт имени Дарвина.

– Что-то я о таком не слышала! – удивилась я, стараясь успеть за его быстрым шагом.

– А о нем вообще мало кто слышал.

Мы прошли еще один лестничный пролет в темноте и явно не собирались останавливаться.

– Как-то не похоже на институт, – с сомнением заметила я, стараясь на бегу оглядеться по сторонам.

– Это черный ход.

– Почему не парадный? – искренне удивилась я.

Оскар едва заметно улыбнулся уголками губ и бросил на меня быстрый оценивающий взгляд:

– Потому что для вас так будет лучше, поверьте мне.

Наконец мы подошли к очередному этажу, и он открыл дверь в коридор. Тут уже все больше напоминало современный офис: евроремонт, двери под красное дерево… Или и правда красное дерево?! Я едва успевала крутить головой по сторонам, стараясь запомнить все – кто знает, вернусь ли я еще сюда? Оскар затормозил у какой-то двери, постучал и сразу вошел – я даже не успела прочитать табличку и понятия не имела, к кому это мы так бесцеремонно ввалились.

Кабинет был большой. По углам – черные кожаные кресла, в которых чувствуешь себя совершенным ничтожеством, потому что утопаешь и заваливаешься назад. Какая-то чернобыльская пальма в кадке – с радостным черным стволом и позитивной кроваво-красной верхушкой. Посреди кабинета стоял огромный черный стол в стиле «ампир» – весь резной, вместо ножек – лапы. На стене за ним, там, где у обычных людей портрет президента, висел другой – пожилой мужчина с бородой как у Толстого и усталыми глазами. Судя по всему, это был Дарвин.

– Шеф, – окликнул Оскар хозяина кабинета, и я наконец перестала оглядывать стены. Возможно, сейчас передо мной сидел самый важный человек в моей жизни! Надо было постараться произвести на него хорошее впечатление раньше, чем он меня разглядит.

Я опустила глаза и немного прищурилась, стараясь присмотреться к загадочному начальнику Оскара. В высоком резном красном кресле сидел смазливый парень, разглядывавший меня на улице.


Челюсть у меня просто отвисла и, кажется, стукнула об их шикарный пол. Судя по лицу Шефа, именно такой реакции он и ожидал. Может быть, это розыгрыш? Я покосилась на Оскара – нет, непохоже, он был как всегда серьезен. Зато молодой человек передо мной издал короткий смешок и встал, заправив руки в карманы. Вид у него был вполне официальный: черные брюки, черный галстук-селедка, белая рубашка с закатанными рукавами. Это у них тут мода такая? Хоть я и собиралась произвести благоприятное впечатление, я не смогла совладать с эмоциями и издала недовольный писк. В открытую говорить, что я о нем думаю, у меня не хватило духа, а просто проглотить ситуацию не позволяла гордость.

Меж тем парень вышел из-за стола и сел на него прямо передо мной, задумчиво потирая подбородок рукой.

– Вот, – Оскар отошел от меня и присел на стол рядом с ним – отношения у них явно были панибратские. Как два рентгеновских луча, они разглядывали меня сантиметр за сантиметром. Я решила, что ничем не хуже, и стала в свою очередь разглядывать Шефа. На вид ему было не больше моих лет, кожа светлая, будто никогда не знавшая загара. Глаза – ярко-голубые, волосы – светло-русые. Лицо в целом было приветливым, на губах замерла легкая усмешка – видимо, он все еще смеялся в душе над моим удивлением, – глаза только неожиданно серьезные, усталые и… старые. Сколько же ему лет на самом деле? Не бывает у молодого мужчины такого выражения глаз, начальником чего бы он там ни был! Рядом с Оскаром он казался совсем молодым, почти юным.

– Хм, – задумчиво протянул он, продолжая потирать подбородок и не отрывая от меня взгляда. – Сколько времени прошло?

– Три недели, – Оскар склонил голову набок.

– И как?

– Уже.

– Любопытно. Насколько?

– Процентов на 5 пока что.

– Хм… Конституция…

– Думаю, не конечна.

Я чувствовала себя как корова на рынке.

– Может быть, вы мне что-нибудь объясните? – нерешительно спросила я. На решительно не хватило… решимости.

– Вытяни руки вперед и растопырь пальцы, – приказал Шеф. – Как будто я на приеме у невропатолога.

Я повиновалась.

– А, – он вдруг обрадовался, я не смогла понять чему, – смотри-ка! Не, уже 7!

– Да? – Оскар был честно удивлен. – Однако, шустро.

– Свидетельства? – спросил Шеф, отвернулся от меня и, не глядя, указал рукой на одно из кресел. Я предпочла сесть.

– Никаких. Только последствия.

Больше всего мне было интересно, что они обсуждали. Понять что-то из обрывков фраз было совершенно невозможно, однако по манере разговора было ясно, что они знакомы и работают вместе уже очень давно.

– Идеи?

– Вывихи – крылья. Ноги – видимо когти, ими и атаковала, скорее всего…

– Птица? – поднял брови Шеф.

Вот тут я окончательно перестала что-либо понимать. Какие крылья? Какие когти? Какая птица? Кто атаковал?! В голове всплыл почему-то образ атакующей курицы. Я начинала злиться.

– Слушайте, может быть, вы мне все-таки объясните, что происходит?!

Они разом посмотрели на меня, как будто совсем забыли о моем существовании, потом переглянулись. Шеф улыбнулся и сделал приглашающий жест Оскару. Тот сморщил нос. Шеф засмеялся и, перегнувшись через стол назад, вытащил из ящика трубку. Такую обычно курят очень крутые и очень пузатые начальники. Рядом с его юной физиономией она смотрелась несколько смешно. Но ему шла.

– Видишь ли, – Оскар сделал паузу, – нам сейчас как раз предстоит тот серьезный разговор, который я пытался завести с тобой еще в больнице. Скажи, как ты себе представляешь устройство нашего мира?

Вопрос как-то совершенно застал меня врасплох.

– Наш мир?.. – переспросила я, стараясь собраться с мыслями. – Ну… Планета, континенты, страны, города…

Эти двое дружно засмеялись. Заразы.

– Я немного не о том, – улыбнулся Оскар, и я невольно залюбовалась им в этот момент. Желтые глаза смеялись, белые зубы еще больше оттеняли смуглую кожу. – Кто живет в нашем мире?

– Люди, – я недоуменно посмотрела на него и на Шефа. Последний только посмеивался, храня молчание и зажав в зубах трубку. По кабинету полз запах яблочного табака. – Или вы о чем? Я что-то не понимаю.

Оскар вздохнул, словно общался с тупой первоклассницей.

– Я знаю, твоя мать изучала мифы Европы. Что ты думаешь по этому поводу?

– А откуда вы?… – начала было спрашивать я, но Оскар махнул на меня ладонью:

– Потом. Что ты думаешь?

Я задумалась, изучая оптимистичную пальму в углу. На самом деле я никогда не думала всерьез над этим. Мифология была частью маминой жизни, той, до катастрофы, которую она практически не помнила и не хотела вспоминать.

– Я думаю, – наконец выдавила я, – что дыма без огня не бывает. Но я слишком мало знаю, чтобы строить какие-то теории.

Оскар улыбнулся.

– То есть ты допускаешь, что оборотни, вампиры, духи и прочая и прочая существуют?

– Ну, скорее, существовали. Трудно представить оборотня в современном мире, в джинсах и футболке, – я беспомощно улыбнулась.

Шеф на столе прыснул под нос и подавился дымом. Оскар вздохнул и устало потер переносицу.

– Черна, прости меня за то, что я сейчас скажу. Я точно знаю, что однажды ты меня поймешь: я ужасно устал, и у нас совершенно нет времени.

Я недоуменно воззрилась на него. О чем это он? Что он мне сейчас такое скажет, что мне придется его прощать?

– Оборотни существуют. И сейчас тоже. И даже сейчас больше, чем когда-либо – спасибо цивилизации и прогрессу.

У… дядя, вам тоже в больницу.

– И я – один из них.

Точно, в больницу. Надо делать ноги.

– И ты – тоже.

Ой.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
1 - 1 14.05.17
Пролог 14.05.17
Часть 1
1 14.05.17
2 14.05.17
3 14.05.17
4 14.05.17
5 14.05.17
6 14.05.17
7 14.05.17
8 14.05.17
9 14.05.17
10 14.05.17
11 14.05.17
11,5 – Лирическое отступление 14.05.17
12 14.05.17
13 14.05.17
14 14.05.17
15 14.05.17
Глава N – Письма 14.05.17
16 14.05.17

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть