Онлайн чтение книги Дырка от бублика
3

Разве она могла сейчас бояться темноты или одиночества? Даже смешно. А вот думать о том, что ее ищет московская милиция, чтобы схватить, допросить и обвинить в убийстве мужа, было страшно.

Элла поверить не могла, что Астапов мертв. Весь год она старалась быть примерной женой и тряслась над ним, словно скряга над чулком с деньгами. Дело в том, что до Астапова Элла дважды пыталась выйти замуж. В первый раз жених перед свадьбой сломал четыре ребра, катаясь на лыжах. Торжество перенесли, но накануне второй попытки он загремел в больницу с аппендицитом и заявил, что больше не желает искушать судьбу.

Второй по счету жених до самого последнего дня оставался в целости и сохранности, зато в назначенный день сгорел Дворец бракосочетаний. Пока утрясали технические детали, квартиру жениха обокрали, утащив все документы, без которых брак заключить было невозможно.

Тут уже Элла пошла на попятный. Целых шесть лет она ни с кем не встречалась, а потом появился Астапов. По какому-то спешному делу он пришел к Диме Шведову в редакцию, заговорил с Эллой и задержался сверх всяких приличий. Спустя несколько дней он встретил ее возле офиса и пригласил на ужин. Астапов так спешил жениться и был столь целеустремлен, что все возникающие препятствия преодолевал с легкостью. Элла решила, что это судьба.

И вот что вышло! Теперь она беглая вдова, которая не находит в себе достаточно слез, чтобы оплакать неверного мужа. Может быть, она его вообще не любила?

За полчаса коллеги устроили Элле в небольшой комнатке, где вот уже несколько месяцев вяло тек ремонт, сносное убежище. Андрей Калугин принес стул, Никита Шаталов – плед и свежие журналы, а Катя Бурцева – поднос с печеньем и минералкой.

– Вот тебе ключ, – сказала она. – Запирайся изнутри. Шведов, даже если захочет войти, не сможет. Подергается и подумает, что рабочие заперли. Их перебросили на другой объект, так что примерно месяц комнатка в твоем распоряжении.

Шведов и в самом деле не обращал никакого внимания на запертую комнату. Вернувшись в офис, он принялся названивать по телефону, листать бумаги и курить. Курил он – Калугин был прав! – какую-то дрянь, отвратительный дым проникал через щели в убежище Эллы, забирался в ноздри и сводил ее с ума. Чтобы не чихать, ей приходилось зажимать нос пальцами.

Вечером, оставшись в одиночестве, Элла решила позвонить домой и успокоить родных. После долгих раздумий она набрала номер сестры и, услышав ее голос, сказала:

– Римка, это я, только не ори, пожалуйста.

– Зачем это я буду орать? – рявкнула та. – Тебя ведь еще не поймали.

– Я никого не убивала!

– А то я не знаю! Если ты не убила кота после того, как он свалил на тебя кастрюлю с кипящим компотом, то что говорить о муже! Надеюсь, ты живешь не на городской свалке?

– Нет, в очень приличном месте.

– Борис хочет, чтобы ты вернулась домой.

– Ага! – рассердилась Элла. – Интересно, он сам вернулся бы?

– Он сказал, что наймет для тебя лучшего адвоката. Есть шанс спустить все дело на тормозах. Но для этого ему нужна ты. Может, сдашься, а?

– Пошла ты знаешь куда!

– Мое дело предложить, – буркнула Римма и тут же обеспокоилась: – У тебя деньги есть?

– Все у меня есть, кроме свободы! – рассерженно крикнула Элла. – Скажи Борису, пусть сделает все, чтобы заставить милицию отыскать настоящего преступника!

– Он утверждает, что без твоего участия это невозможно.

– Ну и черт с ним! Я сама найду убийцу!

– Не с твоим еврейским счастьем пускаться в такие авантюры!

– Спасибо за моральную поддержку! – рассвирепела сестра и бросила трубку.

От Риммы фиг дождешься сострадания. Даже когда она увела у нее Юрку Поповского, своего нынешнего мужа, ни секунды не чувствовала себя виноватой. Она тогда заявила Элле: «Ты чуть не испортила жизнь такому классному парню! Скажи спасибо, что я вовремя вмешалась».

После разговора с сестрой Элла некоторое время мерила шагами кабинет Шведова, в который перебиралась на ночь, а потом решила позвонить своей школьной подруге Ларисе Трошиной. Та, наверное, места себе не находит от беспокойства.

Напрасные опасения! Сообразив, кто звонит, Лариса возмущенно воскликнула:

– Элка, какая ты свинья! Убила своего мужа, а я узнаю об этом последней да еще из третьих рук!

– Если будешь говорить глупости, я и тебя убью! – рассердилась та. – Зачем, по-твоему, я тебе звоню?

– Наверное, попросить о помощи. Я ведь твоя подруга!

– Очухалась! В первую очередь мне требуется моральная поддержка. Ты должна была сказать, что веришь, будто я не убивала Игоря…

– А кто ж его тогда убил? – озадачилась Лариса.

Она любила изобразить наив, потому что это нравилось противоположному полу. Ее муж Коля за голубые глазки прощал ей такие финты, за какие других женушек били коромыслом по хребту. Естественно, Ларисино сознание определяла ее внешность. Она была высокой и обворожительной, состоящей, кажется, из одних косточек и округлостей, с длинными светлыми волосами, расчесанными на пробор и заправленными за маленькие круглые ушки. Рядом с обыкновенной Эллой она ощущала себя особенно нежной и томной, поэтому страшно любила появляться с ней на людях.

– Никому не говори, что я тебе звонила.

– Даже Коле? – простодушно спросила та.

– Если хочешь испортить Коле настроение, то скажи.

– А где ты находишься?

– В лесу, – ответила Элла. – В избушке лесника. Здесь есть тулуп, ружье и тушенка.

– Надеюсь, ты шутишь, – совершенно нормальным тоном сказала Лариса. – Если хочешь, я открою для тебя свою дачу. Там есть «буржуйка» и картошка в погребе.

– Спасибо за предложение, но мне и тут хорошо.

Она не лукавила, если иметь в виду чисто бытовую сторону дела. Что касается морального состояния, то оно было далеко не блестящим. Найти истинного убийцу! Легче сказать, чем сделать. Как можно его найти, если ты не имеешь права ходить по улицам! «Даже если бы я вышла, – думала Элла, – с чего бы я начала? Кого бы стала расспрашивать – соседей? А дальше что?» Она представления не имела, как ведутся настоящие расследования.

Раз дверь после убийства оказалась закрытой на ключ, значит, туда ворвался не бандит с улицы. Тем более из квартиры ничего не пропало. По крайней мере, так Римка говорит. Что же, выходит, Игоря убил кто-то знакомый? Дикость. Кто мог это сделать и зачем? Может быть, у его любовницы Нади был ключ? Что, если Астапову кто-то рассказал про шоу Григорчука? Не исключено, что она сама и рассказала. Приехала и рассказала. Астапов рассвирепел – он мгновенно свирепел, когда ему что-то не нравилось. Надя тоже разозлилась и шарахнула его по голове сковородкой. Может, она не хотела его убивать, а просто погорячилась? Потом заперла дверь своим ключом, который у нее вполне мог быть, и отчалила восвояси. А что? Это версия!

Впрочем, чтобы доказать эту версию, необходимо, по крайней мере, встретиться с Надей лицом к лицу. Потребовать, чтобы она предъявила алиби. А потом тщательно его проверить. Но как выйти на улицу, если вся Москва, словно южноамериканское болото крокодилами, кишит бдительными милиционерами? А бдительные милиционеры в первую очередь отлавливают вот таких вот невезучих девиц!

Впрочем, покинуть нынешнее убежище вскоре все-таки придется. Дима Шведов совершенно точно почувствовал что-то неладное. Иногда он совершенно неожиданно останавливался посреди офиса и, вперив глаза в стену, замирал, прислушиваясь, словно солдат во вьетнамском лесу. Он стал задумчивым и рассеянным, будто его тревожило что-то такое, о чем он не мог рассказать вслух. Но самым паршивым было то, что Дима стал задерживаться в офисе дольше всех остальных. Кате, которая особенно усердно пыталась выпроводить его домой, он слабым голосом говорил: «Идите, идите! Я еще посижу», – и вяло махал рукой.

– Слушай, Эля, что он делает тут один? – интересовались ребята.

– Понятия не имею, – честно призналась та. – Когда вы расходитесь, он сидит тихо-тихо, как двоечник на контрольной. Вообще это ужас – я не могу ни покашлять, ни подвигаться!

– Но в комнату к тебе он не рвется? – уточнила Катя.

– Подергался пару раз, и все.

– Надо что-то делать, – озаботился Андрей Калугин. – Нельзя ему давать тут засиживаться. Иначе он догадается.

– А как, как не давать засиживаться? – вслух подумала Катя.

Никто ничего придумать не смог, но тут шеф сам нашел ответ на сложный вопрос. Как-то, проходя мимо Катиного стола, он неожиданно остановился и, низко наклонившись, спросил вполголоса:

– Катерина, тебе не кажется, что у нас в офисе как-то неспокойно?

– В каком смысле? – вскинула голову та.

– В смысле – будто кто-то вздыхает иногда. Так тяжело, с надрывом… А потом как будто хрустит чем-то…

– Чем хрустит?

– Суставами! – шепотом заявил Шведов. – Хрум-хрум…

– А! Это! – легкомысленно ответила Катя, мгновенно сообразив, как решить возникшую проблему. – Так это местный призрак! Странно только, что он забрался так высоко – обычно он в подвале бесчинствует.

Шведов выпрямился и, сделав обиженную физиономию, уже в полный голос спросил:

– Какой призрак? Что за детский сад?

– Да ерунда, конечно! – подал голос Андрей Калугин, рассеянно перекладывая бумаги на столе. – Уборщицы выдумывают, чтобы в ночную смену не выходить.

– А что конкретно они… выдумывают? – натужным голосом спросил Шведов, притворяясь, что спрашивает из чистого любопытства.

– Говорят, будто на месте этого здания, – подключился к разговору серьезный, как учитель химии, Никита, – стоял дом, принадлежавший внебрачному сыну графа Дракулы. Известно, что граф был не только вампир, но и бабник. И одна русская княжна якобы родила ему сына. Когда юноша вырос, то захотел встретиться с папашей. При встрече тот его, ясное дело, укусил, и сын тоже стал вампиром. Вернулся, гад, в Москву и начал по ночам высасывать кровь из хорошеньких девушек. Тогда жених одной из них его выследил и прикончил.

– И что? – с делано равнодушным видом спросил Шведов.

– Ну… Что-что? – переспросил Никита. – Вампиру, как известно, надо или воткнуть в сердце кол, или отрезать голову.

– А этому что – не отрезали?

– Кто ж его знает? – Никита сунул в точилку карандаш и стал аккуратно ввинчивать его внутрь.

– Не слушай его, Дима, – вмешалась Катя. – Даже если призрак в самом деле существует, ему до журнала «Все о банках» никакого дела нет. Вряд ли он интересуется процентными ставками.

Шведов хмыкнул, гордо вышел и заперся в своем кабинете. Андрей выразительно постучал себя пальцем по лбу, а Катя уткнулась носом в сложенные ладошки.

– Ш-ш-ш! – прошипел Никита и сделал страшные глаза.

Во время обеденного перерыва, когда Шведов отправился заправляться, они, перебивая друг друга, рассказали Элле про сына графа Дракулы.

– И он поверил? – с сомнением спросила та.

– Он не то чтобы поверил, – усмехнулся Никита, – но маленькая противная мыслишка все-таки угнездилась в его подсознании. Надеюсь, с этого момента у него пропадет желание задерживаться в кабинете допоздна.

Шведов и в самом деле убежал в этот вечер домой раньше всех и трусливо попросил Катю Бурцеву запереть офис.

– Однажды он тебя все равно обнаружит, – испортил всеобщее ликование Никита. – Рано или поздно, девочка, тебе придется легализоваться. Не можешь же ты и в самом деле стать штатным призраком редакции!

Элла понимала, что он прав. Существовать вне закона оказалось очень тяжело – она толком не спала и не ела, умывалась холодной водой, а уж настроение у нее было хуже некуда.

– Но я ведь ни в чем не виновата! – воскликнула она гневно.

– Никита прав, – серьезно сказала Катя. – Сейчас ты у милиции – главная подозреваемая. Тебя она и будет искать. Надо вернуться домой и отстаивать свою невиновность в открытую.

– Потерпите еще немножко, а? – жалобно попросила Элла. – Мне нужно с духом собраться. Четко решить, как действовать.

Весь следующий день она честно пыталась придумать, как же ей действовать. После шоу Григорчука Элла поняла, что, пожалуй, ничего не знает о настоящей жизни своего мужа. Возможно, если она узнает больше, то поймет, кто мог его убить. И за что. С одной стороны, Надя Степанец идеально подходит на роль убийцы – у нее мог иметься ключ от квартиры, и у нее был повод выйти из себя. Орудие убийства тоже вписывалось в образ – именно женщина способна использовать в момент нападения кухонную утварь. С другой стороны, Астапов был отцом Шурика и, как поняла Элла, содержал Надю и ребенка. Даже разъярившись, практичная Надя должна была учитывать это обстоятельство. Хотя…

«Нет, безусловно, эту Надю необходимо проверить на вшивость, – решила Элла. – Поговорить с ней самой и с кем-то из ее окружения. Послушать, что она скажет и что скажут о ней и ее отношениях с Астаповым друзья и знакомые. Интересно, как она среагирует, если я появлюсь перед ней? Со стыда, конечно, не сгорит, поскольку считает меня дурой, но все-таки!»

Когда здание опустело, Элла решила еще раз позвонить сестре и разведать обстановку. С момента убийства прошло больше недели, и ситуация вполне могла измениться.

– Где ты прячешься? – прошипела Римма, услышав ее голос. – Нас тут всех трясут, как плодоносящую черешню! Борис пообещал полцарства тому, кто тебя отыщет!

– По-прежнему хочет меня сдать?

– Элка, ты не понимаешь! Без тебя ничего не распутается!

– Интересно, что он тебе посулил за сотрудничество? Шубу или браслет?

– Зря ты так, – с чувством сказала Римма. – Ты же знаешь, как он тебя любит!

– Он любит маму, а вовсе не меня. Я – всего лишь ее бесплатное приложение. Как, впрочем, и ты.

– В любом случае мне ты можешь сообщить, где находишься.

– Что ты говоришь? – с иронией спросила та. – Скажи лучше, продвинулось ли вперед следствие?

– Откуда я знаю? – сердито буркнула Римма. – Это меня постоянно допрашивают, как Мальчиша-Кибальчиша. А мне ничего не рассказывают. Но, судя по поведению Бориса, ты все еще кандидатка на главную роль.

– Милиционеры что там, с ума посходили? – плаксиво начала Элла и тут услышала, как где-то ухнул лифт. Ухнул и глухо загудел. – Я больше не могу говорить! – крикнула она и бросила трубку.

Лифт тем временем доехал до ее этажа и удовлетворенно тренькнул. До Эллы донеслись приглушенные мужские голоса и осторожные шаги. Она тотчас решила, что это милиция, и заметалась по кабинету. Когда в замке стал поворачиваться ключ, она нырнула в свое убежище и заперлась, скрючившись возле двери.

– Здесь это и происходит! – донесся до нее приглушенный и торжественный голос Димы Шведова.

«Вот зараза! – подумала Элла. – Бдительный, как чекист. Неужели привел с собой мента?» Через минуту стало ясно, что Шведов привел не мента, а экстрасенса.

– Я работаю с рамкой, – заявил тот голосом низким и густым, словно зимние сумерки. – Вы можете присесть вон там, а я начну с большой комнаты. Потом перейду в ваш кабинет. Посмотрим, что тут у вас за аномальные явления.

– Хорошо, господин Адаменко, – покладисто согласился Шведов, у которого с определенного момента вся страна стала населена исключительно господами. – Я вам не помешаю.

За дверью повисла тягучая тишина, которую изредка нарушало поскрипывание офисного кресла: вероятно, Шведову не сиделось на месте и он вертелся, словно непоседливый ребенок. Элла старалась дышать тихо, и от этого, а может, от страха, ей не хватало воздуха.

– А здесь что? – вдруг спросил невидимый Адаменко прямо у нее над ухом, но с другой стороны двери. От неожиданности Элла отшатнулась и, не удержав равновесия, села прямо на пол. – Смотрите, рамка просто взбесилась!

«Еще бы она не взбесилась, – подумала Элла, стоя на четвереньках. – Она ведь меня почуяла». Она давно смирилась со своим невезением и старалась относиться к нему философски.

– Это пустая комната – тотчас же вскинулся Шведов. – Там начали ремонт, но на какое-то время работы заморозили.

– Ее нужно осмотреть, – заявил Адаменко.

– Конечно! – Шведов принялся беспорядочно выдвигать ящики. – У меня здесь где-то есть ключ. Я взял его у рабочих на случай непредвиденных обстоятельств. Нет, кажется, он в конторке у входа.

«Ну точно чекист!» – с ненавистью подумала Элла, отползая от двери. Впрочем, ее ненависти некогда было даже оформиться во что-то значительное. Следовало тотчас же придумать, куда спрятаться. Но куда спрячешься в пустом помещении? Воспользовавшись тем, что Шведов и Адаменко вышли из кабинета и громко переговаривались, отыскивая ключ, она подкралась к окну и, осторожно открыв раму, выглянула наружу. На улице было ужасно – к ночи потеплело, и ветер носился вокруг здания, смешивая снег с дождем. С девятого этажа машины на стоянке казались игрушечными. У Эллы захватило дух. Нет, это непроходной вариант.

Голос Адаменко, вошедшего в раж вслед за своей рамкой, к этому моменту стал казаться ей просто страшным. Она представляла экстрасенса огромным мужиком с черными усами вразлет и зубами, как у Щелкунчика. Когда он затоптался возле двери, подначивая Шведова поскорее открыть ее, Элла уже перебросила одну ногу через подоконник. «Непроходной, – в ужасе подумала она, – но единственно возможный».

Под окном проходил узкий карниз, на котором могли сидеть только голуби. Однако внимание Эллы привлекли две железные скобы, неизвестно зачем вделанные в стену. Она сняла и спрятала очки, извиваясь, вылезла наружу и, держась за скобы, угнездилась на карнизе, присев на корточки. Затем отпустила одну руку и потянула на себя раму. Она хлопнула, и окно закрылось.

Минуту спустя Элла поняла, что сваляла дурака. Лучше немедленно сдаться, чем полететь с девятого этажа задницей вниз. Мало того, что было до обалдения страшно чувствовать под собой бездну, еще и скобы оказались такими холодными, что пальцы отказывались держаться за них и все время норовили разжаться. Снег с дождем мгновенно промочил ее с ног до головы, волосы облепили щеки, как будто она только что ныряла в пруд. «Видок у меня, наверное, еще тот», – пронеслось в ее голове.

На самом деле вид у нее был еще хуже, чем она думала. Дело в том, что одна секретарша с двенадцатого этажа вывесила за окно сумку с мясом и благополучно про нее забыла. Поскольку столбик термометра пополз с ноля на плюс, мясо потекло. Элла была вся мокрая и потому не чувствовала, что на нее что-то там капает сверху и кровавыми потеками стекает по лбу и щекам, оставляя при этом на блузке бурые пятна.

Когда Шведов и Адаменко справились, наконец, с дверью, створка от сквозняка слегка приоткрылась. Адаменко тут же двинулся к окну, радостно сказав:

– Видите, тут просто ветер гуляет! Ничего аномального.

Элла решила, что с нее хватит, и привстала. Сейчас она влезет в комнату, улыбаясь во весь рот, чтобы сразу стало понятно, что это такая шутка.

– Тут не ветер гуляет, а вампир! – упрямо сказал Шведов, вероятно, продолжая только что начатый спор.

– Нет тут никакого вампира! – веселым басом ответил экстрасенс и рванул на себя раму.

В окне возникла жуткая окровавленная голова с выпученными глазами и оскаленными зубами.

– Ку-ку! – радостно сказала голова.

Господин Адаменко отшатнулся, потом сделал грациозный пируэт на одной ножке и, завизжав, как ошпаренная собака, помчался вон из комнаты, расшвыривая стулья, попадавшиеся на пути. Шведов, который в самый драматический момент отвлекся и головы не видел, на пару секунд остолбенел, потом встрепенулся и кинулся вслед за ним.

– Куда же вы, господин экстрасенс? – кричал он изумленным голосом.

Судя по стремительно удаляющемуся вою, господин экстрасенс выскочил на лестницу и понесся вниз, словно маленький, но смертоносный ураган. Элла, которая не ожидала ничего подобного, кряхтя, влезла обратно в комнату и поскорее закрыла окно. Она так замерзла, что никак не могла унять крупную дрожь, сотрясавшую тело. Все, больше прятаться нет смысла. Да и возможности никакой нет. Сейчас вернется Шведов, и она ему во всем признается. Пусть он вызывает милицию, чекистов, кого угодно.

С мокрой одежды на пол натекла большая лужа, и Элла поспешно начала стягивать с себя блузку. Потом вспомнила, что в шкафу у Шведова есть полотенце. Сбегала за ним и вытерла им голову и лицо, удивившись, отчего это оно так перепачкалось. Вроде бы она ничем не поранилась. Или поранилась, но от холода и страха не заметила? Элла нашла в шкафу пакет и засунула в него все, кроме нижнего белья. Объясняться со Шведовым придется, завернувшись в его собственный плед.

Она полезла в шкаф за пледом и тут услышала, как лифт снова клацнул и этаж огласил холодный женский голос:

– Дмитрий! Дмитрий, ты здесь, черт тебя побери?

Пледа в шкафу почему-то не оказалось, и Элла влезла внутрь. На плечиках тоже ничего не висело. Вероятно, Шведов по прибытии свалил верхнюю одежду в какое-нибудь кресло. Поэтому прикрыться оказалось решительно нечем. Единственная радость – стоять можно было в полный рост.

Где-то далеко внизу снова завизжал господин Адаменко. К его визгу добавились гудение лифта и раздраженные шаги женщины, которая вошла в кабинет и, судя по всему, осматривала его.

– Кто здесь? – раздался через минуту голос Шведова откуда-то из глубины коридора. Голос вибрировал от ужаса. – Учтите, я вооружен! У меня есть крест и осиновая палка.

– Дмитрий, ты что, спятил? – выплюнула невидимая посетительница и зацокала шпильками по полу. – Немедленно иди сюда!

– Господи, ты-то как сюда попала?! – воскликнул материализовавшийся в кабинете Шведов.

Если бы Элла нашла хоть что-нибудь из одежды, она немедленно вылезла бы из шкафа. Но обнаружить себя перед всеми в неглиже? Нет, это уж слишком!

– Что ты тут делаешь? – снова спросил Шведов, клокоча от раздражения. Элла отлично знала этот его тон. Таким тоном он разговаривал с уволенной не так давно секретаршей, когда та сообщала: «Вам опять звонют!»

–  Я что тут делаю? – воскликнула женщина, сделав ударение на местоимении «я». – Это что ты здесь делаешь? – Теперь ее гнев пал на слово «ты». – Что-то ты в последнее время стал такой занятой! Не приходишь к ужину, читаешь какие-то ужасные книги, увиливаешь от ответов на прямые вопросы…

«Жена! – тут же поняла Элла. – Очень вовремя». Жена Шведова была для сотрудников редакции чем-то вроде лох-несского чудовища: все знали, что она есть, но никто ее не видел.

– Господи, – взвился тем временем шеф. – Но ты же знаешь, Вера, что я всю неделю задерживался на работе!

– На твоей работе тоже водятся женщины! – отрезала Вера и принялась щелкать зажигалкой. Потом пыхнула пару раз и сказала: – Ну, так как? Ты сам признаешься или мне устроить представление?

– Я только что пережил одно представление! – В голосе Шведова появились визгливые интонации. – Немедленно уезжай домой, Вера!

– Щас! – ответила та с таким чувством, что сразу стало понятно – домой ее можно увезти только силой. – Кто тут у тебя был?

Шведов вздохнул и устало ответил:

– Экстрасенс.

– Да? И что же вы делали тут вдвоем с экстрасенсом? – преувеличенно ласково поинтересовалась Вера. – Вызывали дух Мэрилин Монро?

– Да что ты понимаешь?!

– Я понимаю все! – отрезала она. – Еще моя бабка говорила, что доверчивые жены спят на холодных простынях. Признавайся, где твоя любовница?

– Где моя любовница? – с приторной улыбкой переспросил Шведов. – В шкафу, конечно! Здесь же больше негде спрятаться! Вот она, смотри! Хорошенькая?

Шведов, не глядя, распахнул шкаф, оставшись за створкой. Взору Веры предстала Элла в бельишке наивного розового цвета. Она стояла, прикрываясь ручками, а на губах ее цвела виноватая улыбочка.

– Отлично! – сказала Вера, выронив изо рта сигарету. Она оказалась высокой брюнеткой с такими жгучими глазами, что от их взгляда у Эллы загорелись щеки. И удивленно добавила: – Шведов, да ты, оказывается, скотина.

– Да, я скотина! – с удовольствием согласился тот, толкнув дверцу шкафа обратно. – Давай остановимся на том, что я скотина, и завершим разговор. Ты поедешь домой, а я останусь тут и закончу свои дела.

Вера с некоторым сомнением посмотрела на него и сказала:

– Я от тебя такого не ожидала.

– Какого – такого?

Элла неподвижно стояла в шкафу, ожидая решения своей участи.

– Дмитрий, ты циничен.

– И в чем же заключается мой цинизм? В том, что я прошу тебя уехать? Вера, пойми, сегодня вечером я пережил стресс. Мне необходимо немножко разрядиться. А твое присутствие этому не способствует.

– Я, конечно, подозревала, что ты свинья, – заявила Вера. – Но даже помыслить не могла, какого размера. Кстати, купи своей девке нормальное белье. Или тебя особенно возбуждают именно хлопчатобумажные трусы фабрики «50 лет Коминтерну»?

Она процокала каблуками мимо шкафа, потом процокала по коридору, вошла в лифт и уехала, оставив Шведова раздумывать над своими последними словами. Элла в тесном убежище отчаянно надеялась, что у шефа недостанет сообразительности залезть в шкаф. Однако не прошло и минуты, как тот медленно подошел и открыл дверцы. Надо отдать ему должное: когда он увидел Эллу, на лице его не дрогнул ни один мускул.

– Астапова! – процедил он. – Как я сразу не догадался? – Стало понятно, что ни один мускул не дрогнул потому, что их все свело от ярости. – Зачем ты сюда залезла?

– Погреться, – не задумываясь, ответила Элла.

– А почему ты голая?

– Потому что вещи дома, а домой мне нельзя!

– Хочешь сказать, что все это время ты жила в моем шкафу?!

Почувствовав угрозу в его голосе, Элла немедленно ударилась в слезы:

– А что мне, интересно, было делать, когда ты пообещал следователю сдать меня ему со всеми потрохами?

– Сдавать я тебя не буду, а потроха твои мне хочется выпустить.

– Я слышала, как ты сказал, – она передразнила: – «Господин капитан, я для вас принесу Астапову на блюдечке с голубой каемочкой!»

– А ты что, хотела, чтобы я вышел на демонстрацию с плакатом «Астапова – святая»? Конечно, я ему пообещал, дура ты эдакая.

Он нашел плед и протянул ей, пробормотав:

– Фигура у тебя, Астапова, хорошая, а вот голова подкачала.

– Хочешь, я поговорю с твоей женой и все ей объясню? – неожиданно предложила Элла.

– Могу себе представить последствия беседы, – пробормотал Шведов и показал рукой на диванчик. – Садись, несчастье ходячее. Расскажи папе Диме всю историю с самого начала.

Элла послушно плюхнулась, куда было велено, и, поджав под себя ноги, принялась рассказывать. Прошло уже достаточно времени с того ужасного вечера, который предшествовал убийству, чувства немного улеглись, и рассказ получился довольно связный.

– И что же мне прикажешь теперь с тобой делать? – спросил Дима, глядя на нее в глубокой задумчивости. – Здесь тебя оставлять нельзя, однозначно. Кстати, это ты так напугала господина Адаменко? Полагаю, ты висела за окном?

– Я просто сказала «ку-ку», он сам испугался. Ты, Дим, не переживай! Я найду, куда съехать. Позвоню маме с сестрой, и мы все утрясем.

– Ничего вы не утрясете, – рассердился Шведов. – Господи, отчего-то, Астапова, мне не хочется, чтобы тебя упекли в тюрягу. Тем более что я на сто процентов уверен в твоей абсолютной невиновности. Даже если бы ты решила кого-нибудь ухлопать, финт бы не удался. Не знаю – что, но что-нибудь случилось бы обязательно. Погас бы свет в квартире, выбило смерчем окно или у сковородки отломилась бы ручка. Ну, ты меня понимаешь…

Элла уныло кивнула. Она понимала все очень хорошо. Она – невезучая, и, судя по всему, наступил пик ее невезучести. Шведов тем временем заложил руки за спину и принялся расхаживать по кабинету.

– Слушай, у меня появилась идея! – удивленно сказал он через некоторое время. – Ты ведь в курсе, что мы с твоим отчимом бывшие одноклассники?

– Ну да, – кивнула Элла, заинтересованно глядя на него. – И что?

– Вместе с нами в классе учился такой Женька Овсянников. Сейчас он заделался частным детективом, и Борис нанял его для того, чтобы он тебя нашел.

– Вот это здорово! – воскликнула Элла и побледнела. – Мало мне милиции, так еще и приемный папочка сыплет соль на хвост.

– Борька не собирается сдавать тебя в милицию! – отмахнулся Шведов.

– Он собирается уговорить меня сдаться милиции. Невелика разница!

– Речь сейчас совершенно не об этом. Дело в том, что Женька звонил мне несколько дней назад и просил найти ему секретаршу. Я сразу отказался. Он предложил слишком маленькую зарплату – хочет свалить на нее кучу дел, но чтобы она их делала почти что на голом энтузиазме.

– И что? – с подозрением спросила Элла. – Если я верно догадалась, тебе пришла в голову шальная идея устроить на это место меня?

– Да, – удовлетворенно кивнул Шведов. – Представляешь, какая это будет фишка? Овсянников ведет поиски собственной секретарши! Умереть – не встать! Я представлю тебя своей двоюродной сестрой… Ой, прости-прости! Племянницей. Устраивает?

– Ты вообще в своем уме? – завопила Элла и попыталась вскочить на ноги. Плед упал к ее ногам, и Шведов тут же демонстративно прикрыл глаза ладошкой.

– Ни-ни-ни! – закричал он. – Астапова, немедленно оденься. Твой отчим оторвет мне все, что отрывается, если я начну к тебе приставать.

– С чего вдруг ты будешь ко мне приставать? – обиделась Элла, подхватывая свое импровизированное одеяние.

– Ничего себе вопросы! Во-первых, ты почти голая, а во-вторых, жена уже устроила мне сцену ревности. Я вполне могу позволить себе интрижку.

– Ну какая интрижка, Дим! У меня мужа убили, а ты…

– Какой он тебе муж? – потемнел челом Шведов. – Одно название. Ты же сама сказала – изменял. Да и ты замуж выходила не по большой любви, а так – потому что время пришло. Разве не правда? Кроме того, все знали, что Астапов – карьерист и женился на тебе из-за твоего родства с Борисом.

– Неправда! – сказала Элла. – Единственное, что я могу вспомнить действительно хорошего об Игоре, так это как раз то, что он не знал, кто я, когда со мной познакомился.

– М-да? – спросил Шведов с сомнением.

– М-да, – передразнила его Элла. – Это, Дим, моя маленькая личная тайна. То, что согревало меня весь год замужества. Все думали, что Игорь женился по расчету, но, когда он пришел в редакцию, он понятия не имел, кто у меня отчим. И сразу обратил на меня внимание. Он влюбился в меня, что бы там ни говорили!

– Хорошо-хорошо, – пробормотал Шведов. – Он влюбился, он женился… Но теперь его убили, Элла, и подозревают в убийстве тебя. Я предлагаю тебе не только отличное убежище. Работая у Овсянникова, ты сможешь быть в курсе того, как идет следствие. Держать руку на пульсе. Кстати, ты ведь сама мне сказала, что хочешь попытаться найти убийцу. Как ты это сделаешь, сидя у меня в шкафу?

– Дим, ну ты вообще понимаешь, что предлагаешь? Овсянников меня ищет. Борис наверняка снабдил его моими фотографиями. Мне что, сделать пластическую операцию, чтобы он меня не узнал? Приду к нему наниматься на работу – здрасьте!

– Да изменить внешность ничего не стоит! – уверенно возразил Шведов. – Кроме того, насколько я разбираюсь в психологии, самый лучший способ спрятаться – привлечь к себе внимание. Но так, чтобы никто не догадался, что ты – это ты.

– А где я буду жить? – спросила Элла, немного подумав, и Шведов понял, что это – капитуляция.

– Сиди тихо! – приказал он и схватил телефонную трубку. Потом поглядел на часы и пробормотал: – Двенадцатый час ночи. Он должен быть дома.

Тут ему ответили, и он радостно закричал:

– Алло! Жека? Жека, это я, Димон. Ну да. На работе, а что? Звонил моей жене? Сочувствую. Мы с ней разругались в пух. Из-за племянницы. Ко мне племянница попросилась пожить – у нее сейчас с жилплощадью проблемы. Так Верка встала на дыбы. Почему? Дурак ты, Жека. Потому что племянница слишком хорошенькая. Так вот, Жека, я предлагаю тебе ее в качестве секретарши. Ты ведь еще никого не нашел? Да я знал, что не найдешь. Только, Жека, с условием. Она у тебя будет ночевать и питаться. Это не я нахал, это ты дурак, если думаешь, что нормальная баба согласится на такую зарплату. У тебя же есть лишняя комната! Даже две лишние комнаты, если мне не изменяет память. Какая тебе разница, сколько ей лет. – Шведов с сомнением поглядел на Эллу и соврал: – Ну, двадцать шесть.

Элла закатила глаза, но он не обратил внимания. И когда положил трубку, с победными интонациями в голосе сказал:

– Кланяйся папе Диме, тебя взяли. К Жеке поедем прямо сейчас.

– Но мне нечего надеть!

– Уж конечно, я не собираюсь везти тебя к работодателю в розовых трусах, – ехидно заметил тот. – Я велел бухгалтеру оформить тебе отпуск и готов выплатить отпускные. На них мы купим тебе одежду. Обещаю, что до тех пор, пока тебя не оправдают, я на твое место никого не возьму.

– Спасибо, Дим, – растроганно сказала Элла. – А что делать с моим лицом и прической? И с очками?

– Наверное, надо с кем-нибудь посоветоваться, – Шведов почесал макушку и оживился: – О! Моя жена. В сложных ситуациях я всегда с ней советуюсь.

– Жена? – потрясенно переспросила Элла, но шеф от нее отмахнулся.

Он бросился к телефону и, пританцовывая, набрал свой домашний номер.

– Вера! – оживленно крикнул он в трубку. – Ты мне нужна! Та девица, которую ты обнаружила в шкафу, скрывается от милиции. Я по-ня-тия не имел, что она там сидит. Клянусь. Я решил спрятать ее у Жеки Овсянникова, пока все не рассосется. Астапова. Падчерица Борьки Михальченко. Это он ее ко мне устроил. Понимаешь, Жека как раз сейчас ее ищет. У него фотографии, то-се. Так что надо с ней что-нибудь сделать. Я понятия не имею – что. Могу купить ей платье, на этом моя фантазия заканчивается. Приезжай, а?

Он бросил трубку и, радостно потирая руки, воскликнул:

– Она уже едет!

Приехав, Вера критически оглядела Эллу и сказала:

– Ничего особенного. Гладко причесать волосы, собрать в пучок. Сильно накраситься. Снять очки и вставить контактные линзы.

– Контактные линзы нельзя, – не согласился Шведов. – Она их потеряет или раздавит туфлей. Для нее это норма жизни.

– Тогда другие очки. Оправа в другом стиле.

– Лучше две-три оправы, – снова встрял Шведов.

– Я привезла косметику, – сказала Вера. – Элла, вы готовы к преображению?

Элла мужественно кивнула. Вера наложила на ее лицо щедрый слой крем-пудры, подвела глаза, густо накрасила ресницы тушью, тени положила до бровей. Рот обвела алой помадой. Потом полила ее голову жидкостью для укладки волос и соорудила пучок, как у балерины.

– Яка гарна дивчина! – изумился Шведов. – И кто бы мог подумать?

Элла сунула нос в пудреницу и сделала большие глаза: оттуда на нее смотрела весьма яркая молодая дама с красивой линией губ и выразительными глазами.

– Я думала, что буду похожа на продажную женщину! – простодушно призналась она. – Но получилось неплохо.

– Больше, чем неплохо! – пробормотал Шведов.

По дороге к Овсянникову они заехали в салон «Очкарик», который украшала вывеска «Очки за один час». Пока очки делали, компания завернула в магазин одежды. Вера всунула свою новую подопечную в тесные вельветовые штаны и короткий черный свитер. Шведов оплатил также новую куртку, сапоги и сумку.

– Борька меня убьет, когда узнает, – пробормотал он, втайне любуясь тем, что у них получилось. – И вот что, Астапова! Постарайся ничего не ронять и не портить. Я понимаю, что это зачастую не в твоих силах, но все-таки следи за собой. Жека мужик умный, за это я ручаюсь. И старую сумку с документами мне отдай – он может полюбопытствовать, пока ты будешь в душе или в туалете. Все-таки сыщик!

Элла отдала ему сумочку, тайком вытащив оттуда ключи от своей квартиры. Мысль о том, чтобы войти туда, приводила ее в ужас. Однако откуда в этом случае начинать расследование, как не с места преступления?