Онлайн чтение книги К востоку от Суэца East of Suez
1 - 1

СОМЕРСЕТ МОЭМ

К ВОСТОКУ ОТ СУЭЦА

Пьеса в семи картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ДЕЙЗИ

ДЖОРДЖ КОНУЭЙ

ГЕНРИ АНДЕРСОН

ГАРОЛЬД НОКС

ЛИ ТАЙ ЧЕНГ

СИЛЬВИЯ НОКС

АМА ВУ

Действие пьесы происходит в Пекине

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Место действия: улица в Пекине. Видны несколько лавок. Фронтоны

богато украшены резным деревом, выкрашенным красным и золотым.

Деревянные резные прилавки. Над каждой лавкой огромные вывески. Двери очень

широкие, чуть ли не во весь фронтон, поэтому видны товары, которыми торгуют

лавки. В одной продаются гробы. Несколько кули мастерят очередной гроб, остальные выставлены на продажу. Некоторые - попроще, другие отделаны

черным и золотом. Рядом располагается меняльная контора. В следующей

продают цветные фонари. Потом - аптека. Стоят бутыли с заспиртованными

тварями, висят пучки сухих трав. Гордость аптеки - чучело маленького крокодила.

За аптекой - магазин керамических изделий, кувшины, миски, фигурки самых

разных животных. В каждой лавке сидят двое или трое китайцев. Кто-то читает

газету, надев большие очки в роговой оправе, кто-то курит кальян.

На улице много людей. Лотошник готовит на углях плов и продает всем

желающим. Тут же цирюльник, со всеми необходимыми для работы

инструментами. Кули сидит на стуле: ему бреют голову. Китайцы неспешно

прогуливаются по улице. И кули в потрепанной одежде, и более состоятельные, купцы и клерки, в черных сюртуках, шляпах, ботинках. Появляется нищий, очень

худой, чрезвычайно грязный, с шапкой нечесаных волос, торчащих во все

стороны. Останавливается около одной лавки, начинает просить милостыню.

Какое-то время на него не обращают внимания. Потом, кто-то из продавцов, получив приказ хозяина, дает ему несколько монеток. Нищий уходит. Кули, наполовину раздетые, тащат на коромыслах большие тюки. Они

предупредительно вскрикивают, чтобы прохожие уступали им дорогу. Ездят

пекинские повозки с синим верхом. Рикши спешат в обоих направлениях. Везут

рикши исключительно китайцев. Некоторые одеты в белое, на европейский манер.

Китаянки - в длинных рубашках и широких брюках, и маньчжурки - с лицами, разрисованными, как маски, и в расшитых шелках. Многие женщины ходят и по

улице, заглядывают в лавки. Торгуются, покупая различные товары.

Водовоз везет поскрипывающую тачку с бочкой, вода из нее

выплескивается. Идет слепая женщина, с деревянными трещотками в руках, чтобы ее не сшибли с ног. Музыкант стоит на бордюрном камне и выводит какую-

то мелодию на однострунной скрипке. Издалека доносятся удары гонга. На улице

шумно: разговоры людей, крики кули, гонг, трещотка, скрипка. В каждой лавке

перед фигуркой домашнего бога курятся благовонные палочки. Запахи заполняют

лавки и выплескиваются на улицу.

Пара монголов едут на мохнатых пони. В высоких сапогах и

астраханских шапках. Вдоль улицы медленно движется караван верблюдов. Они

тащат груз кож, доставленный из Внутренней Монголии. Караван сопровождают

диковатые люди. Два толстых китайских джентльмена прогуливают своих

домашних птичек. Каждая птичка привязана за лапку и сидит на шестке. Толстые

китайцы обсуждают их достоинства. Тут же играют дети. Носятся друг за дружкой

среди прохожих.

Конец первой картины

КАРТИНА ВТОРАЯ

Место действия: Маленькая лоджия на верхнем этаже комплекса

"Бритиш америкэн тобакко компани". Верхние этажи комплекса отданы под жилье

сотрудникам. На заднем плане - низкая белая стена-парапет. Зеленые жалюзи

опущены. На бамбуковом столике лежат иллюстрированные газеты. Стоят пара

бамбуковых шезлонгов и два или три кресла. Пол выложен плиткой.

НА одном из шезлонгов спит Гарольд Нокс. Молодой, симпатичный

мужчина. В белых брюках и рубашке. Пиджак он снял и бросил на кресло.

Воротник, галстук и заколка лежат на столе. Ему мешает спать муха.

Окончательно не проснувшись, с закрытыми глазами, он пытается ее отогнать.

НОКС. Черт бы ее подрал! (Открывает глаза, зевает). Бой!

ВУ (за сценой). Я.

НОКС. Который час?

(Входит Ву. Слуга-китаец в длинной синей рубашке и черной шапочке

на голове. Несет поднос на котором бутылка виски, стакан и сифон).

ВУ. Моя не знать.

НОКС. Значит, самое время выпить виски с содовой. (Ву ставит поднос

на стол. Нокс улыбается). Логично. Идеальный слуга и должен предугадывать

желания хозяина. (Ву наливает виски). Тебе ведь без разницы, упьюсь я до смерти

или нет, Ву... не так ли? (Ву улыбается, показывая зубы). Всему виной - климат.

Давай стакан. (Ву передает стакан). Ты для меня, что мать, Ву. (Пьет, ставит

стакан на стол). Клянусь Богом, я уже другой человек. Бульдожьей породы, Ву.

Никаких разговоров о смерти. Правь, Британия! Подними жалюзи, бездельник.

Солнце зашло, и здесь жарко, как в печке.

(Ву подходит, поднимает жалюзи. За ними видно синее небо.

Появляется Генри Андерсон. Мужчина лет тридцати, прямой и искренний,

светловолосый, красивый, с располагающим, открытым лицом).

ГАРРИ (весело). Привет, Гарольд, вижу, ты устроил себе отдых.

НОКС. В конторе делать нечего, вот я и подумал, а чего мне не

вздремнуть часок-другой.

ГАРРИ. Мне-то казалось, что спать ты ложишься ближе к полуночи.

НОКС. Иной раз не удается, поэтому лучше создать запас.

ГАРРИ. Этим вечером опять собрался в загул?

НОКС. Опять, Генри?

ГАРРИ. Прошлым ты крепко набрался.

НОКС (с чувством глубокого удовлетворения). До потери пульсации...

Эй, ты кто?

(Он замечает вошедшую Ама. Она - маленькая, сухонькая, с

морщинистым лицом, пожилая китаянка в длинном платье и штанах. В черных

волосах блестят золотые заколки. Поняв, что ее заметили, подобострастно

улыбается).

НОКС. Ну, чаровница, чем мы можем тебе помочь?

ГАРРИ. Что ей надо, Ву?

НОКС. Однако, это лицо много чего повидало.

АМА. Моя мисси давать мне письмо.

ГАРРИ (с живым интересом). Так ты - ама миссис Рэтбон? У тебя

письмо для меня?

АМА. Моя ама мисси Рэтбон.

ГАРРИ. Так поторопись, или мне придется ждать целый вечер? Одолжи

мне доллар, Гарольд. Я хочу отблагодарить старушку.

(Ама достает из рукава записку, отдает Гарри. Тот раскрывает ее,

читает).

НОКС. Доллара у меня нет. Дай ей чек или спроси Ву. Он -

единственный из моих знакомых, у кого есть деньги.

ГАРР. Одолжи мне доллар Ву. Я отдам.

ВУ. Моя идти приносить.

(Он уходит. Ама стоит у стола. Пока Нокс и Гарри разговаривают,

смотрит на заколку для галстука Нокса. Она улыбается и улыбается, улыбается и

кланяется мужчинам, а ее рука осторожно добирается до заколки, хватает ее и

прячет в рукав).

ГАРРИ. Я думал, ты во второй половине дня собирался поиграть в

теннис.

НОКС. Я и поиграю, позже.

ГАРРИ (улыбаясь). Не откладывай на потом то, что можно сделать

сейчас. Деловой человек должен всегда помнить этот принцип.

НОКС. Мне бы не хотелось думать, что ты хочешь от меня избавиться.

ГАРРИ. Я ценю твою компанию, но чувствую, что нельзя быть

эгоистом.

НОКС (поднимая ногу). По правде говоря, сегодня я что-то не в форме.

ГАРРИ. Смею предположить, настроение у тебя мрачноватое. Лучший

способ поднять его - пара-тройка активных сетов.

(Протягивает Ноксу пиджак).

НОКС. Это что?

ГАРРИ. Твой пиджак.

НОКС. Очень уж прямолинейно ты выражаешь свои желания.

(Возвращается Ву, дает Гарри доллар, потом уходит. Гарри передает

доллар Ама)

ГАРРИ. Вот тебе доллар, Ама. Возвращайся к мисси, скажи ей, что все

в порядке и она может приходить. Поняла?

АМА. Моя поняла. До свиданья.

НОКС. Благослови тебя Господь, дорогая. Я получил безмерное

удовольствие, от лицезрения твоего незабываемого личика.

ГАРРИ (с улыбкой). Заткнись, Гарольд7

(Ама кивает, улыбается, кланяется, уходит).

НОКС. Гарри, мой бедный друг, неужели у тебя любовное свидание?

ГАРРИ. Или ты быстро выметаешься отсюда, или я тебя выбрасываю.

НОКС. Почему ты не сказал мне, что ждешь девушку?

ГАРРИ. Я жду не девушку - леди.

НОКС. Ты уверен, что знаешь, как себя вести? Если ты хочешь, чтобы

я остался и уберег тебя от ошибок, я плюну на теннис. Всегда готов пожертвовать

собой ради друга.

ГАРРИ. У тебя не возникало мысли, что лоджию и улицу разделяет

довольно значительное расстояние?

НОКС. А тротуар твердый. Льщу себе надеждой, что намек я понял.

Слушай, а где моя заколка для галстука? Я оставил ее на столе.

ГАРРИ. Должно быть, ее взял Ву.

НОКС. Куда вероятнее, что ее утащила старуха.

ГАРРИ. Ни в коем разе. Такое и в голову ей не придет. Она служит

миссис Рэтбон уже много лет.

НОКС. Кто такая миссис Рэтбон?

ГАРРИ (не хочет отвечать на вопрос). Моя знакомая.

(Входит Джордж Конуэй. Высокий, черноволосый, лет тридцати с

небольшим. Хорошо сложенный мужчина с грубоватым лицом, уверенный в себе, хорошо воспитанный).

ДЖОРДЖ. Можно войти?

ГАРРИ (радостно, крепко пожимая ему руку). Ну наконец-то! Клянусь

Богом, как я рад вновь тебя видеть. Ты знаком с Ноксом, не так ли?

ДЖОРДЖ. Скорее да, чем нет.

НОКС. Я мою бутылки в Б.А.Т. Я и представить себе не мог, что в

высоких дипломатических сферах знают о моем существовании.

Джордж (весело блеснув глазами). Не уверен, что заместителя

секретаря следует относить к этим сферам.

НОКС. Вы ездили в Фучоу?

ДЖОРДЖ. Да, вернулся этим утром.

НОКС. Случайно не видели Фредди Бейкера?

ДЖОРДЖ. Видел. Бедняга.

НОКС. О, мне его не жаль. Он круглый дурак.

ГАРРИ. Почему?

НОКС. Разве ты не слышал? Женился на полукровке.

ГАРРИ. И что? Очень красивая девушка.

НОКС. Кто спорит? Но ведь нужды жениться не было.

ДЖОРДЖ. Мне тоже кажется, что это не самое мудрое решение.

ГАРРИ. А я-то думал, что все эти предрассудки канули в лету. Почему

мужчина не может жениться на полукровке, если ему того хочется?

НОКС. Негоже иметь жену, от которой воротят нос даже миссионеры.

ГАРРИ (пожав плечами). Подождите, пока Фредди станет номером

первым в Хэнкоу и начнет принимать гостей. Готов спорить, тогда и белые дамы

почтут за честь знакомиться с его мисси.

ДЖОРДЖ. Да, но только в этом случае. Однако, с женой смешанной

крови хорошей работы ему не получить.

ГАРРИ. Он работает в "Джардин", не так ли? Ты хочешь сказать, что

судоходной компании добросовестного сотрудника не будут продвигать по службе

только потому, что его жена наполовину китаянка?

ДЖОРДЖ. Разумеется. "Джардин" одна из крупнейших компаний в

Китае, и менеджер любого ведущего отделения имеет определенные социальные

обязанности. Фредди Бейкера будут посылать только в те дыры, где никто и не

задумается, а кто у него жена.

НОКС. Я думаю, ему еще сильно повезло, раз его не попросили

написать заявление об уходе.

ГАРРИ. Это жестоко. Возможно, его жена - очаровательная и

образованная женщина.

НОКС. Ты знаешь хоть одну полукровку?

ГАРРИ. Да.

НОКС. Я в этой стране семь лет, и от тех, кого видел, что мужчин, что

женщин, просто мурашки бежали по коже.

ГАРРИ. Слушай, ты меня достал. Ты - круглый дурак, иначе и не

скажешь.

НОКС (с удивлением, но добродушно). Что-то ты раскипятился, а?

ГАРРИ (пылко). Ненавижу несправедливость!

ДЖОРДЖ. Ты думаешь, это несправедливо? Англичане, как ни крути,

народ добрый. И если они воротят нос от полукровок, значит, на то есть веские

причины.

ГАРРИ. Какие же?

НОКС. Нам не нравится их нравственный облик , и мы не приемлем их

манеры.

ДЖОРДЖ. Почему-то выходит так, что они наследуют отрицательные

черты обеих рас, которые их порождают, и ни одной положительной. Я не

сомневаюсь, есть исключения, но в целом евразийцы шумные и вульгарные. И не

скажут правду, даже если будут стараться.

НОКС. Надо отдать им должное, стараются они редко.

ДЖОРДЖ. Они тщеславны, как петухи, сжимаются в комок, когда

боятся тебя, и ведут себя нагло, когда нет. На них совершенно невозможно

положиться. Они бесчестны от верхушки немецкой шляпы до подошв

американских сапог.

НОКС. Учти это, старичок.

ГАРРИ (натянуто). Не пора ли тебе идти?

НОКС (улыбаясь). Нет, но я иду.

ГАРРИ. Извини, если я нагрубил тебе, старичок.

НОКС. Да ладно тебе. Моя самооценка, слава Богу, не пострадала, а это

главное.

(Он уходит).

ГАРРИ. Я ужасно рад, что ты вернулся, Джордж. Ты и представить не

можешь, как мне тебя недоставало.

ДЖОРДЖ. Как только начнется сезон охоты, мы постараемся

вырваться на пару-тройку дней и уедем за город.

ГАРРИ. Это будет отлично. (Кричит). Ву!

ВУ (За сценой). Я!

ГАРРИ. Принеси чай на троих.

ДЖОРДЖ. Кто третий?

ГАРРИ. Когда ты сказал, что можешь заглянуть сюда, я попросил

прийти человека, с которым ты с радостью встретишься.

ДЖОРДЖ. Кто это?

ГАРРИ. Миссис Рэтбон... Я собираюсь жениться на ней и хочу, чтобы

ты стал нашим свидетелем.

ДЖОРДЖ. Гарри!

ГАРРИ (весело). Я знал, что ты удивишься.

ДЖОРДЖ. Мой дорогой друг, я так рад. Я надеюсь, ты будешь

безмерно счастлив.

ГАРРИ. Я уже безмерно счастлив.

ДЖОРДЖ. Почему ты все скрывал?

ГАРРИ. Не хотел ничего говорить, пока все не утряслось. А потом, я

знаком с ней только шесть недель. Встретил ее, когда ездил в Шанхай...

ДЖОРДЖ. Она вдова?

ГАРРИ. Да, была замужем за американцем из "Фэ-эм-эс".

ДЖОРДЖ. Она американка?

ГАРРИ. Только по мужу. Боюсь, ее семейная жизнь не удалась.

ДЖОРДЖ. Бедняжка. Думаю, я могу поспорить на доллар-другой, что

ты ее бить не будешь.

ГАРРИ. Я приложу все силы, чтобы сделать ее счастливой.

ДЖОРДЖ. Старый ты дурак, среди моих знакомых нет мужчины,

который может стать таким образцовым мужем, как ты.

ГАРРИ. Я безумно ее люблю, Джордж.

ДЖОРДЖ. Это здорово! Сколько ей лет?

ГАРРИ. Только двадцать два. Она - самое очаровательное создание на

свете.

ДЖОРДЖ. И она любит тебя?

ГАРРИ. Она так говорит.

ДЖОРДЖ. Она просто обязана любить тебя.

ГАРРИ. Я очень надеюсь, что она тебе понравится, Джордж.

ДЖОРДЖ. Разумеется, понравится. Ты не из них, кто может влюбиться

в некрасивую женщину.

(Гарри встает, нервно прохаживается взад-вперед).

ГАРРИ. Она должна подойти с минуты на минуту. (Внезапно

принимает решение). Нет смысла мутить воду. Лучше я сразу тебе все скажу. Ее...

ее мать - китаянка.

ДЖОРДЖ (Не в силах скрыть смятения). О, Гарри. (Пауза). Если бы я

знал, то придержал бы язык.

ГАРРИ. Разумеется, ты не знал.

ДЖОРДЖ (серьезно). Я все равно сказал бы то же самое, Гарри. Но не

в лоб.

ГАРРИ. Ты же упомянул про исключения.

ДЖОРДЖ. Я знаю. (Огорченно). Твои старики не расстроятся?

ГАРРИ. Что им до этого? Они в девяти тысячах миль отсюда.

ДЖОРДЖ. Кто ее отец?

ГАРРИ. Оптовый торговец. Он умер. Так же, как и ее мать.

ДЖОРДЖ. Оно и к лучшему. Не думаю, что тебе хотелось бы иметь

под боком тещу-китаянку.

ГАРРИ. Джордж, наши отношения не изменятся? Мы же знаем друг

друга всю жизнь!

ДЖОРДЖ. Мой дорогой друг, для меня ничего не изменится, даже если

ты решишь жениться на двоюродной сестричке дьявола. Я лишь не хочу, чтобы ты

принимал поспешное решение.

ГАРРИ. Подожди, пока ты ее увидишь. Никого прекраснее ее я не

встречал.

ДЖОРДЖ. Да, среди них встречаются очаровашки. Я сам влюбился в

полу... в евразийскую девушку много лет тому назад. До того, как мы приехал в

Китай. Хотел жениться на ней.

ГАРРИ. Почему не женился?

ДЖОРДЖ. Произошло это в Чангкинге. Меня только что назначили

вице-консулом. Мне было двадцать три. Посол прислал из Пекина телеграмму, с

требованием уйти в отставку. Жалование составляло весь мой доход. Меня

перевели в Кантон, чтобы оторвать от нее.

ГАРРИ. Ты - другое дело. Ты на службе и со временем сам станешь

послом. Я все-то лишь торговец.

ДЖОРДЖ. Даже у тебя возникнут сложности, знаешь ли. Тебе никогда

не приходило в голову, что у белых дам очень острые коготки и злые языки?

ГАРРИ. Я обойдусь без их общества.

ДЖОРДЖ. С кем-то тебе придется общаться. Скорее всего, с клеркам-

евразийцами и их женами. Боюсь, они тебе не понравятся.

ГАРРИ. Если ты меня не покинешь, мне без разницы.

ДЖОРДЖ. Как я понимаю, твое решение окончательное?

ГАРРИ. Абсолютно.

ДЖОРДЖ. В таком случае мне нечего больше сказать. Ты должен

понимать, что я в определенном смысле разочарован, но, в конце концов, твое

счастье превыше всего, и если для этого от мне что-то потребуется, я все сделаю.

Можешь полностью на меня рассчитывать.

ГАРРИ. Ты отличный парень, Джордж.

ДЖОРДЖ. Маленькая леди уже должна прийти, не так ли?

ГАРРИ. Кажется, с лестницы доносятся ее шаги.

(Он уходит. Ву приносит поднос с чайными принадлежностями и

ставит на стол. Джордж подходит к парапету, задумчиво смотрит на улицу. Из

комнаты доносятся голоса).

ГАРРИ (за сценой). Заходи. Он на лоджии.

ДЕЙЗИ (за сценой). Только разок взгляну на себя в зеркало, и я готова.

(На лоджию выходит Гарри)

ГАРРИ. Она уже идет.

ДЖОРДЖ. Готов спорить, пудрит носик.

ДЕЙЗИ. А вот и я.

(Входит Дейзи. Удивительно красивая женщина, хорошо, может, чуть

вызывающе, одета. Светлая, чистая кожа, восхитительные черные глаза.

Китайская раскосость практически не заметна. У нее роскошные, черные волосы).

ГАРРИ. Это Джордж Конуэй, Дейзи.

(Джордж смотрит на нее. Поначалу не уверен, что узнал, потом вдруг

узнает, но лишь на мгновение широко раскрывшиеся глаза выдают его чувства).

ДЕЙЗИ. Добрый день. Я говорила Гарри, что, вроде бы где-то уже

встречалась с вами. Должно быть, все-таки ошибалась.

ГАРРИ. Джордж полагает, что его забыть невозможно.

ДЕЙЗИ. Но я столько слышала о вас от Гарри и мне кажется, что мы -

давние друзья.

ДЖОРДЖ. Спасибо за теплые слова.

ГАРРИ. Тебя не затруднит разлить чай, Дейзи?

ДЖОРДЖ. Ужасно хочется пить.

(Она садится и начинает разливать чай).

ДЕЙЗИ. Гарри хочется, чтобы я произвела на вас самое лучшее

впечатление.

ГАРРИ. Мы с Джорджем знаем друг друга с детства. Наши родители

поддерживали очень близкие отношения.

ДЕЙЗИ. Но я же тебя не виню. Я просто гадала, удастся ли мне

снискать его расположение.

ГАРРИ. Он выглядит серьезным, но это только маска. Я думаю, для

этого тебе надо проявить присущее тебе обаяние.

ДЕЙЗИ. Ты сказал ему о доме?

ГАРРИ. Нет. (Джорджу). Ты знаешь храм, в котором раньше жили

Гаррисоны. Мы купили их апартаменты.

ДЖОРДЖ. О, прекрасное место. Но вам не будут мешать монахи?

ГАРРИ. Думаю, что нет. У нас отдельный вход, а Гаррисоны там все

обустроили.

(Входит Гарольд Нокс. Он переоделся для игры в теннис).

НОКС. Послушай, Гарри... (Замечает Дейзи). О, извините.

ГАРРИ. Мистер Нокс... миссис Рэтбон.

(Нокс коротко кивает, но она дружелюбно протягивает руку. Он ее

пожимает).

ДЕЙЗИ. Добрый день.

НОКС. Извини, что побеспокоил тебя, Гарри, но внизу старый Ку Фанг

Мин, и он хочет тебя видеть.

ГАРРИ. Отошли ему. Рабочий день закончился.

НОКС. Вечером он уезжает к Хэнкоу и говорит, что перед отъездом ему

необходимо повидаться с тобой. Он хочет сделать большой заказ.

ГАРРИ. Черт бы его побрал. Я знаю, каково иметь с ним дело. Он

отнимет у меня добрых полчаса. Не будете возражать, если я вас покину?

ДЕЙЗИ. Разумеется, нет. У меня появится шанс поближе

познакомиться с мистером Конуэем.

ГАРРИ. Я постараюсь освободиться как можно быстрее.

(Уходит в сопровождении Нокса).

НОКС (уходя). До свидания.

(Джордж смотрит на Дейзи. Та улыбается. Пауза длится достаточно

долго).

ДЖОРДЖ. Почему ты не предупредила, что встретиться мне предстоит

с тобой?

ДЕЙЗИ. Я же не знала, что бы ты сказал Гарри, если б узнал, кто его

пассия.

ДЖОРДЖ. Действительно, риск был велик, не так ли? Я мог бы

выболтать и правду.

ДЕЙЗИ. Я доверяла твоей дипломатической подготовке. А кроме того,

подготовилась и к этому. Сказала ему, что вроде бы встречалась с тобой.

ДЖОРДЖ. Гарри и я дружим всю жизнь. Я привез его в Китай и нашел

ему работу. Он бы умер, когда заболел холерой, если бы я не помог ему

выкарабкаться.

ДЕЙЗИ. Я знаю. И теперь он готов целовать землю, по которой ты

ходишь. Я не знала ни одного мужчины, который мог бы так боготворить другого

мужчину, как он боготворит тебя.

ДЖОРДЖ. И, разумеется, напрасно. Иной раз я и не знаю, что мне

делать, чтобы соответствовать тому идеалу, каким видит меня Гарри. Но, если

отдать другу так много, как я отдал ему, конечно же, возникает чувство

ответственности за его благополучие.

ДЕЙЗИ. Что ты хочешь этим сказать?

ДЖОРДЖ. Я не позволю тебе выйти за него замуж.

ДЕЙЗИ. Он так влюблен в меня, что не владеет собой.

ДЖОРДЖ. Это я знаю. Но, будь ты в него влюблена, ты бы не вела себя

столь уверенно.

ДЕЙЗИ (тон ее внезапно меняется). Почему? Я была уверена в твоей

любви. И Господь знает, как я любила тебя.

(Джордж на мгновение смущается, но быстро приходит в себя).

ДЖОРДЖ. Ты не знаешь, что Гарри за человек. Он совсем не похож на

тех, с кем тебе приходилось иметь дело. Он никогда не искал обходных путей, как

большинство из нас. Всегда отличался прямотой.

ДЕЙЗИ. Я знаю.

ДЖОРДЖ. Пожалей его. Помимо всего прочего, он тебе просто не

пара. Он же англичанин до мозга костей.

ДЕЙЗИ. Если он согласен жениться на евразийке, я, честно говоря, не

понимаю, какое тебе до этого дело.

ДЖОРДЖ. Но ты знаешь, что это не единственное, что можно

поставить тебе в укор.

ДЕЙЗИ. Я понятия не имею, о чем ты.

ДЖОРДЖ. Ой ли? Ты забыла войну. Когда мы узнали, что в отеле

"Гонконг" живет молодая, очень красивая женщина, не испытывающая недостатка

в деньгах, которая находится в дружеских отношениях со многими морскими

офицерами, мы, конечно, навели справки. Я думаю, мне есть что о тебе

рассказать.

ДЕЙЗИ. Какое ты имеешь право использовать информацию,

полученную в ходе служебного расследования?

ДЖОРДЖ. Ты же не дура, Дейзи.

ДЕЙЗИ (страстно). Тогда расскажи ему. Ты разобьешь ему сердце. Ты

испортишь ему жизнь. Но он все равно женится на мне. Когда мужчина так

влюблен, он готов простить все.

ДЖОРДЖ. Я думаю, это ужасно. Если бы ты любила его, то никогда бы

не пошла за него замуж. Это бессердечно.

ДЕЙЗИ. Как ты смеешь так говорить! Ты... ты. Ты знаешь, кто я. Да,

это правда. Я не знаю, что тебе известно, но многое наверняка соответствует

действительности. А чья в этом вина? Твоя. Если я плохая, то такой сделал меня

ты.

ДЖОРДЖ. Я? Нет. Ты не имеешь права так говорить. Это жестоко. Это

несправедливо.

ДЕЙЗИ. Я наконец-то задела тебя, не так ли? Потому что ты знаешь,

что так оно и есть. Или ты не помнишь, как я впервые появилась в Чангкинге?

Мне было семнадцать. Мой отец отправил меня учиться в Англию, когда мне

исполнилось семь. Я не видела его десять лет. Наконец, он написал, что я должна

вернуться в Китай. Ты встретил меня на борту корабля и сказал, что мой отец

умер от удара. Ты отвез меня в пресвитерианскую миссию.

ДЖОРДЖ. Я выполнял свою работу. И ужасно жалел тебя.

ДЕЙЗИ. А через день или два ты пришел снова, чтобы сказать, что мой

отец не упомянул меня в своем завещании, а потому все, что от него осталось, отошло его английским родственникам.

ДЖОРДЖ. Естественно, он же не собирался умирать.

ДЕЙЗИ (пылко). Если он не собирался заботиться обо мне, почему не

оставил меня с моей матерью? Зачем воспитал как даму? Вот что было жестоко.

ДЖОРДЖ. Да. Непростительно.

ДЕЙЗИ. Я была такой одинокой, такой испуганной. Ты вроде бы жалел

меня. Был единственным человеком, от которого я видела только добро. Первым

мужчиной, с которым я познакомилась. Я полюбила тебя. Я думала, что ты

любишь меня. О, Джордж, скажи, что тогда ты меня любил.

ДЖОРДЖ. Ты знаешь, что любил.

ДЭЙЗИ. В те дни я была такой наивной. Я думала, что двое людей

женятся, если любят друг друга. Тогда я не была евразийкой, Джордж. Я ничем не

отличалась от любой другой английской девушки. Если бы ты женился на мне, я

бы не стала такой, какая я сейчас. Но они отняли тебя у меня. Ты даже не

попрощался со мной. Только написал, что тебя перевели в Кантон.

ДЖОРДЖ. Я не мог попрощаться с тобой, Дейзи. Меня предупредили,

что мне пришлось бы оставить службу, если бы я женился на тебе. У меня не было

ни пенса. Мне прожужжали все уши, что для белого человека, женившегося на

евразийке, все кончено. Не следовало, конечно, их слушать, но в глубине души я

знал, что они правы.

ДЕЙЗИ. Я тебя не виню. Ты хотел делать карьеру, и ты ее сделал, не

так ли? Ты уже заместитель секретаря посольства, и Гарри говорит, что со

временем станешь послом. Жалко только, что расплачиваться за все пришлось

мне.

ДЖОРДЖ. Дейзи, ты и представить себе не можешь, как я страдал. Я

не мог знать, что остался тебе небезразличен. Полагал естественным, что тыо

любовь ко мне обернулась ненавистью. Я был честолюбив. Не хотел потерпеть

неудачу. Знал, что любить тебя - безумие. Пытался убить мою любовь. Не смог.

Она оказалась сильнее меня. Наконец, ничего не смог с собой поделать. Решил

плюнуть на все, не думать о последствиях. И уже собрался ехать в Чангкинг, когда

узнал, что ты живешь в Шанхае с богатым китайцем.

(Дейзи издает короткий стон. Новая долгая пауза).

ДЕЙЗИ. В миссии меня ненавидели. С утра до вечера выискивали во

мне недостатки. Винили меня в тот, что ты захотел жениться на мне, относились

ко мне, как к дворовой кошке. Когда ты уехал, они вздохнули с облегчением.

Начали перевоспитывать меня. Подумали, что из меня получится школьная

учительница. Они ненавидели меня, потому что мне было семнадцать лет.

Ненавидели, потому что я была хорошенькая. Господи, какие звери. Они убили во

мне религиозные чувства. Только одного человека заботило, жива я или мертва.

Мою мать. Мне было так стыдно, когда я увидела ее в первый раз. В школе в

Англии я так часто говорила, что она - китайская принцесса, что сама в это

поверила. Она же выглядела как служанка. Кем, собственно, и была. Я напрочь

забыла китайский и мне пришлось говорить с ней на английском. Она спросила, хочу ли я поехать с ней в Шанхай. Я бы поехала куда угодно, лишь бы только

вырваться из миссии, и подумала, что Шанхай не так далеко от Кантона, куда

послали тебя. Меня не хотели отпускать, но ничего не могли поделать. Когда мы

приехали в Шанхай, она продала меня Ли Тай Ченгу за две тысячи долларов.

ДЖОРДЖ. Какой ужас!

ДЕЙЗИ. У меня не было ни единого шанса. О, Джордж, неужели

женщина не может начать жизнь заново, с чистого листа? Ты говоришь, что Гарри

хороший, добрый. Неужели ты не понимаешь, что это для меня значит? Если он

будет думать, что я - хорошая, я такой и буду. В конце концов, он бы не влюбился в

меня, будь я абсолютной никчемностью. Я ненавижу, жизнь, которую вела. Я хочу

остепениться. Клянусь, я буду ему хорошей женой. О, Джордж, пожалей меня, если хоть немного любил. Если Гарри не женится на мне, для меня все будет

кончено.

ДЖОРДЖ. Как может быть счастливой семейная жизнь, если она

зиждется на груде лжи?

ДЕЙЗИ. Я ни разу не солгала Гарри.

ДЖОРДЖ. Ты сказала ему, что твой брак не удался.

ДЕЙЗИ. Это не ложь.

ДЖОРДЖ. Ты же не выходила замуж.

ДЕЙЗИ (насупившись). Это не противоречит тому, что мой брак не был

счастливым, не так ли?

ДЖОРДЖ. Кто этот Рэтбон?

ДЕЙЗИ. Американец, у которого был бизнес в Сингапуре. Я

встретилась с ним в Шанхае. Ли я ненавидела. Рэтбон предложил уехать с ним в

Сингапур, и я уехала. Жила с ним четыре года.

ДЖОРДЖ. А потом вернулась к Ли Таю Ченгу.

ДЕЙЗИ. Рэтбон умер. Что мне оставалось? Мать постоянно убеждала

меня вернутся. Он, мол, богат, и все для тебя сделает.

ДЖОРДЖ. Я думал, она умерла.

ДЕЙЗИ. Нет. Я сказала Гарри, что она умерла, решив, что так будет

проще.

ДЖОРДЖ. Но она живет не у тобой, не так ли?

ДЕЙЗИ. Нет, она в Ичанге. И не беспокоит меня, если я каждый месяц

посылаю ей какие-то деньги.

ДЖОРДЖ. Почему ты сказала Гарри, что тебе двадцать два? С твоего

возвращения в Китай прошло десять лет, а тебе тогда было семнадцать.

ДЕЙЗИ (с хитринкой в глазах). Любая женщина в моем возрасте

скажет тебе, что семнадцать и десять в сумме дадут двадцать два.

(Джордж не улыбается. Мрачно прохаживается взад-вперед).

ДЖОРДЖ. Клянусь Богом, мне бы хотелось, чтобы я ничего о тебе не

знал. Я не могу заставить себя рассказать ему обо всем, но не могу и позволить

жениться на тебе, ничего не зная о твоем прошлом. Дейзи, умоляю тебя, расскажи

ему все, без утайки, и пусть он решает сам.

ДЕЙЗИ. Рассказать и разбить ему сердце? Ни один миссионер не верит

в Бога так истово, как он верит в меня. Потеряв доверие ко мне, он потеряет все.

Скажи ему все, что считаешь нужным, если у тебя нет жалости, если ты не

сожалеешь о том стыде и страданиях, которые ты мне принес, ты, ты, ты... Но, если ты это сделаешь, клянусь, клянусь Богом, я покончу с собой. Я не вернусь к

той отвратительной жизни.

(Джордж пристально всматривается в нее).

ДЖОРДЖ. Не знаю, правильно ли я поступаю или нет, но я ему ничего

не скажу.

(Дейзи облегченно вздыхает. Возвращается Гарри).

ГАРРИ. Извините, что так долго отсутствовал. Никак не мог отделаться

от этого занудного старикана.

ДЕЙЗИ (полностью держа себя в руках). Если я скажу, что ты долго

отсутствовал, получится, что мне было скучно в компании мистера Конуэя.

ГАРРИ. Надеюсь, вы подружились.

ДЕЙЗИ (Джорджу). Подружились?

ДЖОРДЖ. Полагаю, что да. Но теперь мне пора. Мне надо перевести

длинный китайский документ. (Протягивает руку Дейзи) Надеюсь, вы оба будете

счастливы.

ДЕЙЗИ. Я думаю, что вы мне понравитесь.

ДЖОРДЖ. До свидания, Гарри.

ГАРРИ. Вечером увидимся в клубе, не так ли?

ДЖОРДЖ. Если я закончу работу.

(Он уходит).

ГАРРИ. О чем вы говорили с Джорджем?

ДЕЙЗИ. Мы обсуждали наше новое жилье. Такие покупки - огромное

удовольствие.

ГАРРИ. Я едва не убил этого старого китайца за то, что он так долго

продержал меня. Ненавижу каждую минуту, которую мне приходится проводить

не с тобой.

ДЕЙЗИ. Так хорошо, когда тебя любят.

ГАРРИ. А ты хоть немножко меня любишь?

ДЕЙЗИ. Чуть больше, чем немножко, барашек ты мой.

ГАРРИ. Мне хотелось бы быть более достойным тебя. Рядом с тобой я

особенно остро чувствую недовольство самим собой. Я такая никчемность.

ДЕЙЗИ. Ты же собираешься уже расходиться со мной во мнениях.

ГАРРИ. Насчет чего?

ДЕЙЗИ. Насчет тебя. Я думаю, что ты просто прелесть.

(Входит Ама)

ГАРРИ. А это еще кто?

ДЕЙЗИ. Моя Ама.

ГАРРИ. Вот бы не подумал.

ДЕЙЗИ. Ей не нравится, когда я остаюсь наедине с незнакомыми

джентльменами. Она приглядывает за мной с тех пор, как мне исполнилось десять

лет.

АМА. Осень поздно, мисси Дейзи. Время ходить домой.

ГАРРИ. Какая ерунда.

ДЕЙЗИ. Ама, подойди и познакомься с этим джентльменом. Вскоре он

станет твоим господином.

АМА (улыбается, кивает). Осень славный джентльмен. Ты оставить

старая ама Дейзи, да? Осень хорошая Ама, да?

ДЕЙЗИ. Она была со мной с детских лет.

ГАРРИ. Конечно, мы оставим ее. Она была с тобой и в Сингапуре?

ДЕЙЗИ (с легким вздохом). Да. Просто не знаю, что бы я без нее

делала.

ГАРРИ. О, Дейзи, я хочу помочь тебе забыть о всех страданиях,

которые выпали на твою долю.

(Он обнимает ее и целует в губы. Ама беззвучно посмеивается).

Конец второй картины

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Место действия: Храм верности и добродетельных намерений. Виден

двор. На заднем плане сам храм, виден алтарный стол. На нем две большие вазы, в каждой - по семь цветков лотоса, пожухших от благовоний. Между ними -

коробка с песком. В ней горят благовонные палочки. Позади - образ Будды. Храм

закрывается огромными дверьми. Сейчас они открыты. К ним ведет лестница.

Служба заканчивается. По обе стороны алтаря на коленях стоят

монахи. Они одеты в серое, их головы выбриты. Они возносят хвалу Будде, монотонно повторяют одни и те же слова. Дейзи стоит у двери храма, застыла.

Ама сидит рядом с ней на корточках. Служба закончена. Монахи колонной по двое

спускаются по лестнице, уходят, по-прежнему славя Будду. Крошечный

послушник задувает масляные лампы и с огромным трудом закрывает двери

храма.

Дейзи спускается по ступеням, садится на нижнюю. Видно, что ей

ужасно скучно.

АМА. Сто слуситься с моей красоткой?

ДЕЙЗИ. А что-то могло случиться?

АМА (хмыкает). Долзно быть. Старая Ама иметь осень хорошие глаза

в голове.

ДЕЙЗИ (словно разговаривает сама с собой). У меня муж, который

обожает меня, красивый дом, в котором мы живем. У меня есть положение в

обществе и достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать. Я в полной

безопасности. Меня уважают. Я должна быть счастлива.

АМА. Я говорить, Гарри - плохо, засем тебе замуз? Ты говорить, я

хотеть замуз, я хотеть замуз. Вот, ты замуз. Сто ты хотеть теперь?

ДЕЙЗИ. Говорят, жизнь коротка. Господи, как же долго тянутся дни.

АМА. Ты хотеть пони - Гарри давать тебе пони. Ты хотеть нефритовое

кольцо - Гарри давать тебе нефритовое кольцо. Ты хотеть соболиную шубу - Гарри

давать тебе соболиную шубу. Посему ты не счастливая?

ДЕЙЗИ. Я не говорила, что я несчастна.

АМА. Ха-ха.

ДЕЙЗИ. Будешь смеяться, я тебя убью.

АМА. Ты не убить старая Ама. Тебе нузна старая Ама. Я иметь сто-то

осень красивое для моей маленькой Дейзи.

ДЕЙЗИ. Не будь старой дурой. Я уже не ребенок. (В отчаянии). Я

старею, старею, старею. И каждый день похож на любой другой день. С тем же

успехом я могла и умереть.

АМА. Посмотреть на красивый подарок, который есть у старая Ама.

(Она достает из рукава нефритовое ожерелье и с улыбкой сует его в

руку Дейзи).

ДЕЙЗИ (сразу оживившись). О, какое красивое ожерелье. Прекрасный

нефрит. Сколько за него хотят?

АМА. Это подарок для моей маленькой Дейзи.

ДЕЙЗИ. Для меня? Оно стоит не меньше пятисот долларов. От кого

оно?

АМА. Сегодня - день свадьбы моей маленькой Дейзи. Она вышла

замуз год тому назад. Возмозно старая Ама хотеть дать своему маленькому

цветоську подарок.

ДЕЙЗИ. Ты! Никогда я не получала от тебя подарков. Ты разве что била

меня.

АМА. Ли Тай Ченг покупать мне ожерелье и говорить, ты отдай его

Дейзи.

ДЕЙЗИ. Старая карга.

(Швыряет ожерелье)

АМА. Ты глупая. Стоить большие деньги. Ты не хотеть, я продать

богатой американке.

(Она уже идет к лежащему на земле ожерелью, когда Дейзи хватает ее

за руку, разворачивает лицом к себе).

ДЕЙЗИ. Как ты посмела? Как ты посмела? Я наказала тебе никогда

больше, никогда не разрешать Ли Таю разговаривать с тобой.

АМА. Ты очень сердитая, Дейзи, ты быть очень сердитая раньше, но

ты возвращаться к Ли Таю. Он думать, может ты возвращаться снова.

ДЕЙЗИ. Скажи ему, что меня тошнит от одного его вида. Скажи ему,

что я лучше умру с голоду, чем возьму у него пенни. Скажи ему, если он посмеет

крутиться неподалеку, я прикажу побить его палками.

АМА. Ха-ха.

ДЕЙЗИ. И оставь меня в покое, поняла? Гарри тебя ненавидит. Если я

скажу хоть слово, он тут же вышвырнет тебя за дверь.

АМА. И сто моя маленькая Дейзи делать без старая Ама, а? С кем ты

поговорить? Ты думаешь старая Ама не иметь глаз? (Хитро смотрит на нее). У

меня есть сто-то осень порадовать тебя.

(Она достает из рукава письмо).

ДЕЙЗИ. Что это?

АМА. У меня есть письмо.

ДЕЙЗИ (выхватывает письмо). Дай сюда. Как ты посмела прятать его?

АМА. Пришло, когда ты была с Гарри. Я думать, мозет ты не хотеть

ситать его при Гарри. (Дейзи вскрывает письмо). Сто он говорить?

ДЕЙЗИ (читает). "К моему огромному сожалению, я не смогу

пообедать с вами во вторник, потому что занят. Я только что вспомнил, что

сегодня - годовщина вашей свадьбы и обязательно забегу на минутку. Спроси

Гарри, не хочет ли он проехаться со мной верхом".

АМА. Это все?

ДЕЙЗИ. "Искренне твой. Джордж Конуэй".

АМА. Ты любить его осень сильно, Джордж Конуэй?

ДЕЙЗИ (не обращает на нее внимания, страстно). Наконец-то. Я не

видела его десять дней. Десять долгих дней. О, я его хочу. Как я его хочу!

АМА. Посему ты не говорить со своей старой Ама?

ДЕЙЗИ (в отчаянии). Я ничего не могу с собой поделать. Я так его

люблю. Как мне быть? Я не могу жить без него. Если ты не хочешь, чтобы я

умерла, заставь его полюбить меня.

АМА. Ты видеть, ты хотеть старая Ама.

ДЕЙЗИ. О, я такая несчастная. Думаю, я сойду с ума.

АМА. Ш-ш, ш-ш! Мозет, он тоже любить тебя.

ДЕЙЗИ. Никогда. Он меня ненавидит. Почему он избегает меня?

Никогда не приходит сюда. Поначалу всегда приходил. Обедал с нами два или три

раза в неделю. Что я ему сделала? Он приходит только потому, что не хочет

обижать Гарри. Гарри, Гарри, что мне этот Гарри?

АМА. Ш-ш! Не показывать ему письмо. Отдать старая Ама!

(Она выхватывает у Дейзи письмо и прячет в рукаве в тот самый

момент, когда появляется Гарри. Дейзи берет себя в руки).

ГАРРИ. Дейзи, я приказал заседлать пони. Переодевайся и мы

отправимся на прогулку.

ДЕЙЗИ. У меня болит голова.

ГАРРИ. Бедненькая моя. А чего ты не прилегла?

ДЕЙЗИ. Подумала, что лучше побыть на воздухе. Но ты можешь

прогуляться один.

ГАРРИ. О, нет. Верхом я без тебя не поеду.

ДЕЙЗИ. Но почему? Тебе эти прогулки только идут на пользу. Ты

знаешь, когда у меня болит голова, мне хочется побыть одной. И твоему пони надо

поразмяться.

ГАРРИ. С этим справится бой.

ДЕЙЗИ (стараясь скрыть нарастающее раздражение). Пожалуйста,

послушай меня. Я бы предпочла, чтобы ты отправился на прогулку.

ГАРРИ (смеясь). Разумеется, если тебе не терпится избавиться от

меня...

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Я не хочу, чтобы ты остался без прогулки. Если ты

не поедешь один, мне придется составить тебе компанию.

ГАРРИ. Я поеду. Поцелуй меня, прежде чем я уйду. (Она подставляет

ему губы). Мне очень стыдно, но я так же безумно люблю тебя, как и год тому

назад.

ДЕЙЗИ. Ты у меня прелесть. Удачной тебе прогулки, а когда ты

вернешься, голова у меня, думаю, пройдет.

ГАРРИ. Вот и отлично. Я не задержусь.

(Он уходит. Улыбка, с которой Дейзи говорила с Гарри, исчезает, на

лице отражается тревога).

ДЕЙЗИ. А если они встретятся?

АМА. Нет. Гарри уходить серный ход.

ДЕЙЗИ. Да, пожалуй. Побыстрее бы он собрался. (Пылко). Я должна

увидеться с Джорджем.

АМА (поднимает с земли ожерелье). Осень красивое ожерелье. Ты

глупая девочка. Посему не хотеть взять?

ДЕЙЗИ. Черт бы тебя побрал, неужели ты не можешь оставить меня в

покое? (Прислушивается). Что там делает Гарри? Я думала, пони уже заседлали.

АМА (смотрит на ожерелье). Так сто мне с ним делать?

ДЕЙЗИ. Брось в мусорное ведро.

АМА. Ли Тай это не осень понравиться.

ДЕЙЗИ (слышит стук копыт пони, облегченно вздыхает). Он ускакал.

Теперь я в безопасности. Где моя сумка? (достает зеркало, смотрит на свое

отражение). Я отвратительно выгляжу.

АМА. Не говори глупостей. Ты - осень милая девочка.

ДЕЙЗИ (ловит каждый звук). Кто-то к нам едет.

АМА. Это не пони. Это пекинская повозка.

ДЕЙЗИ. Старая ты дура. Говорю тебе, это пони. Наконец-то. О, как у

меня бьется сердце... Стук копыт затих у ворот. Это Джордж. О, я люблю его. Я

люблю его. (Аме, топнув ножкой). Чего ты ждешь? Ты мне сейчас не нужна. И не

подслушивай, поняла? Убивайся, убирайся!

АМА. Холосо. Моя уходить.

(Ама уходит. Дейзи встает, ожидая Джорджа, прижав руки к сердцу,

чтобы хоть как-то замедлить его неистовый бег. Когда входит Джордж, она делает

попытку взять себя в руки. Он в костюме для верховой езды. В руке орхидеи).

ДЖОРДЖ. Привет, что ты тут делаешь?

ДЕЙЗИ. Надоело сидеть в гостиной.

ДЖОРДЖ. Я вспомнил, что сегодня годовщина вашей свадьбы. Принес

тебе цветы.

(Она берет цветы обеими руками).

ДЕЙЗИ. Спасибо. Ты так добр.

ДЖОРДЖ. Надеюсь, ты всегда будешь очень счастлива. Надеюсь, ты

позволишь сказать, что я очень признателен тебе за все то счастье, которым ты

одарила Гарри.

ДЕЙЗИ. Очень уж ты официален. Можно подумать, что речь ты

готовил заранее.

ДЖОРДЖ (стараясь взять более легкий тон). Извини, если мои слова

не прозвучали естественно. Будь уверена, я говорил от души.

ДЕЙЗИ. Не присесть ли нам?

ДЖОРДЖ. Я думаю, мы должны отправиться на прогулку, пока не

стемнело. А на обратном пути я зайду и мы пропустим по стаканчику.

ДЕЙЗИ. Гарри уехал.

ДЖОРДЖ. Правда? Утром я послал тебе письмо. Написал, что не

смогу пообедать с вами во вторник, но сегодня, во второй половине дня, заеду, чтобы прокатиться с Гарри верхом.

ДЕЙЗИ. Я ему не сказала.

ДЖОРДЖ. Не сказала?

ДЕЙЗИ. Теперь я не так часто тебя вижу.

ДЖОРДЖ. Действительно, у меня сейчас куча работы. В посольстве

меня так нагрузили, что пашу, как проклятый.

ДЕЙЗИ. Даже по вечерам? Поначалу ты приходил и обедал у нас два

или три раза в неделю.

ДЖОРДЖ. Не мог же я до бесконечности злоупотреблять вашим

гостеприимством. Это неприлично.

ДЕЙЗИ. У нас не так много знакомых. Здесь далеко не всегда весело. Я

думала, если ты не хочешь приходить ради меня, то мог бы сделать приятное

Гарри.

ДЖОРДЖ. Я прихожу, когда вы меня приглашаете.

ДЕЙЗИ. Ты не обедал у нас месяц.

ДЖОРДЖ. Так уж вышло, что два или три последних раза, когда вы

меня приглашали, вечер у меня был занят.

ДЕЙЗИ (у нее дрожит голос). Ты обещал, что мы будем друзьями. Что я

такого сделала? Почему ты озлобился на меня?

ДЖОРДЖ (его хладнокровие дает трещину под напором эмоций,

которыми пронизан ее голос). О, Дейзи, не надо так говорить.

ДЕЙЗИ. Я изо всех сил старалась ублажить тебя. Если я что-то сделала

не так, почему ты прямо об этом не скажешь? Обещаю, этого больше не

повториться.

ДЖОРДЖ. О, дорогое мое дитя, я чувствую себя отвратительным

монстром.

ДЕЙЗИ. Ты не можешь забыть прошлое?

ДЖОРДЖ. Господи, да нет же! С чего мне помнить прошлое?

ДЕЙЗИ. У меня так мало друзей. Я очень дорожу тобой, Джордж.

ДЖОРДЖ. Я не думал, что ты придаешь этому такое значение.

ДАЙЗИ. Должна быть причина, по которой ты сторонишься меня.

Почему ты не скажешь мне, в чем дело?

ДЖОРДЖ. О, это абсурд, ты раздуваешь из мухи слона.

ДЕЙЗИ. Раньше ты был таким веселым, мы часто смеялись вместе. Я с

нетерпением ждала твоего прихода. Почему ты переменился?

ДЖОРДЖ. Я остался прежним.

ДЕЙЗИ (со страстью и отчаянием в голосе). О, мне лучше биться

головой о каменную стену. Как ты можешь быть таким жестоким?

ДЖОРДЖ. Ради Бога... (Замолкает). Клянусь небом, я не хочу быть

жестоким.

ДЕЙЗИ. Тогда почему ты относишься к мне, как к парии? О, это

ужасно, ужасно!

(Джордж очень расстроен. Нахмурившись, он прохаживается взад-

вперед. Не может смотреть на Дейзи, когда начинает говорить).

ДЖОРДЖ. Ты, возможно, посчитаешь меня негодяем, Дейзи, но я еще

более низкого мнения о себе. Даже не знаю, как и сказать. Просто не

поворачивается язык. Мне так стыдно. Думаю, не было на свете более близких

друзей, чем Гарри и я. Он женился на тебе и по-прежнему влюблен в тебя по уши.

И я думаю, что ты тоже его любишь. Мне было только двадцать три, когда я...

познакомился с тобой. В далеком прошлом, не так ли? Но некоторые раны никогда

не заживают, знаешь ли. Святой Боже, неужели ты не понимаешь? (Раздражение, резкость тона, отрывочность слов, срывающихся с губ, открывают правду Дейзи.

Она не отвечает, не двигается, смотрит на него ярко вспыхнувшими большими

глазами, затаив дыхание). Если бы я хотел отомстить тебе, я бы давно это сделал.

Ты должна понимать, что всем будет лучше, если я буду как можно реже

появляться у вас. Извини меня... До свидания.

(Он торопливо уходит. Дейзи стоит, как изваяние, ее словно

зачаровали. Наконец, шумно выдыхает).

ДЕЙЗИ. Господи! Он меня любит.

(Она прижимает к сердцу орхидеи, которые принес Джордж.

Появляется Ама).

АМА. Ты хотеть купить маньчжурский платье, Дейзи?

ДЕЙЗИ. Уходи.

АМА. Осень дешево. Ты посмотреть. Не понравиться, не покупать.

ДЕЙЗИ (нетерпеливо). Меня тошнит от уличных торговцев.

АМА. Осень красивый платье.

(Она отступает в сторону, пропуская мужчину с большим тюком,

обернутым синей материи. Мужчина - китаец. В длинном черном одеянии и

черной шапочке. Это Ли Тай Ченг. На его гладком, желтом лице хитро

поблескивают черные глаза. Он кладет сверток на землю, развязывает синюю

материю, открывая стопку великолепных платьев. Дейзи поначалу не замечает его.

Внезапно видит, что во дворике мужчина, спиной к ней).

ДЕЙЗИ (Ама). Я же сказала тебе, что не хочу видеть этого человека.

Отошли его.

ЛИ ТАЙ (поворачиваясь, с застенчивой улыбкой). Ты только

посмотреть. Не понравиться, не покупать.

ДЕЙЗИ (С удивлением и смятением). Ли!

ЛИ ТАЙ (холодно, шагнув к ней). Добрый день, Дейзи.

ДЕЙЗИ (приходя в себя). Тебе повезло, что у меня хорошее настроение,

а не то я приказала бы боям вышвырнуть тебя вон. Зачем ты притащил это

барахло?

ЛИ ТАЙ. Уличные торговцы могут приходить и уходить, не вызывая

подозрений.

АМА. Ли Тай - осень умный человек.

ДЕЙЗИ. Дай мне то ожерелье. (Ама достает из рукава ожерелье и

отдает ей. Дейзи пренебрежительно бросает его к ногам Ли Тая). Возьми. Собирай

свои вещички и уходи. Если ты еще раз посмеешь прийти сюда, я скажу мужу.

ЛИ ТАЙ (хохотнув). И что ты ему скажешь? Ты же у нас далеко не

глупа, Дейзи.

ДЕЙЗИ. Чего ты хочешь?

ЛИ ТАЙ (холодно). Тебя.

ДЕЙЗИ. Разве ты не знаешь, что я презираю тебя? Ты мне противен.

ЛИ ТАЙ. А что мне до этого? Возможно, если бы ты любила меня, я бы

тебя и не хотел. Твоя ненависть, что острый соус, который разжигает у меня

аппетит.

ДЕЙЗИ. Ты - чудовище.

ЛИ ТАЙ. Мне нравится ужас, который сотрясает твое тело, когда я

держу тебя в объятьях. Иногда этот ужас внезапно оборачивается приступом

дикой страсти.

ДЕЙЗИ. Ты лжешь.

ЛИ ТАЙ. Оставь этого белого глупца. На что он тебе?

ДЕЙЗИ. Он - мой муж.

ЛИ ТАЙ. Сегодня год, как ты вышла замуж. Что принесло тебе

замужество? Ты думала, что станешь белой женщиной, выйдя за белого мужчину.

Ты думала, что тебя примут за свою? Со сколькими белыми женщинами ты

познакомилась? Сколько приобрела новых подруг? Ты живешь, как в тюрьме. Я

повезу тебя в Сингапур и Калькутту. Хочешь увидеть Европу? Я повезу тебя в

Париж. Буду давать каждую неделю больше денег, чем твой муж зарабатывает за

год.

ДЕЙЗИ. Мне хорошо и в Пекине, благодарю.

ЛИ ТАЙ (щелкая пальцами). Тебе же наплевать на твоего мужа. Он

тебя любит. Ты его презираешь. Ты же всем сердцем жалеешь о том, что вышла за

него замуж.

АМА. Он - осень глупый белый мусина. Он не любить старая ама

Дейзи. Мосет, придет день, когда он заболеть? Дейзи плакать, если он умирать?

ДЕЙЗИ (резко). Не говори глупостей.

АМА. Мосет, один день он выпить виски-сода. О, осень болеть, осень.

Что со мной? Посему мне так плохо? Никто не понимать. Никто не помогать.

Доктор не помогать. Потом смерть. Все.

ДЕЙЗИ. Ты - глупая старуха. Гарри - не китаец и не будет обращаться к

китайскому доктору.

ЛИ ТАЙ (с улыбкой). Китай - древняя и высоко цивилизованная

страна, Дейзи. Когда кто-то стоит на твоем пути, избавиться от него не так уж и

сложно.

ДЕЙЗИ (презрительно). И ты думаешь, я позволю убить бедного Гарри,

чтобы никто не мешал мне выслушивать твои щедрые предложения? Ты, должно

быть, держишь меня за дуру, если думаешь, что я готова рискнуть своей шеей.

ЛИ ТАЙ. Как раз ты ничем не рискуешь, Дейзи. Ты же ничего не

знаешь.

АМА. Ли Тай - осень умный мусина.

ДЕЙЗИ. Когда-то я тоже так думала. Ли Тай, ты - чертов дурак.

Убирайся.

ЛИ ТАЙ. Свобода - это великое благо, Дейзи.

ДЕЙЗИ. Да только что мне с ней делать?

ЛИ ТАЙ. Разве ты не хотела бы освободиться прямо сейчас? (Она

пристально смотрит на него. Задается вопросом, а известно ли ему о ее любви к

Джорджу Конуэю. Он встречается с ней взглядом). Однажды Сен Ши Минг сидел

рядом со своей женой и смотрел на бронзовую статуэтку, которую только что

купил, как вдруг с улицы донесся крик о помощи. Сен Ши был смелым человеком, он схватил револьвер и выбежал из дома. Сен Ши забыл, что он обманом лишил

своего брата дома на Хатамен-стрит, иначе он проявил бы большую осторожность.

Часом позже ночной сторож нашел Сен Ши с кинжалом под сердцем. Кто убил

этого петушка?

АМА. Ха-ха. Сен Ши - осень глупый селовек.

ЛИ ТАЙ. Его брат это знал. Они выросли вместе. Если я поздним

вечером слышу крики о помощи, то первым делом вспоминаю, не затаил ли кто на

меня зла, а потом проверяю дверные засовы. Но белые люди очень смелые. Белые

люди не знают китайских обычаев. Ты очень опечалишься, если что-то случится с

твоим дорогим мужем?

ДЕЙЗИ. Слушай, за кого ты меня принимаешь?

ЛИ ТАЙ. Со мной-то чего притворяться, Дейзи? Думаешь, я тебя не

знаю?

ДЕЙЗИ. Дверь по твою левую руку, Ли Тай. Тебя не затруднит выйти

через нее?

ЛИ ТАЙ (с улыбкой). Я уйду, но я вернусь. Возможно, ты передумаешь.

(Он увязывает платья в синюю материю и собирается уйти. Входит

Гарри).

ДЕЙЗИ. О, Гарри, ты так быстро вернулся.

ГАРРИ. Да, пони захромал. К счастью, я сразу это заметил. Кто это?

ДЕЙЗИ. Уличный торговец. У него нет ничего, что мне приглянулось.

Я отослала его.

(Ли Тай забирает тюк с платьями и уходит).

ГАРРИ (замечая орхидеи). Кто-то прислал тебе цветы?

ДЕЙЗИ. Джордж.

ГАРРИ. Как мило с его стороны. (Аме). Иди, Ама, я хочу поговорить с

мисси.

АМА. Как сказете.

ГАРРИ. И не смей подслушивать.

АМА. Моя не подслушивать. Сто мне слушать?

ГАРРИ. Иди... быстро, быстро.

АМА. Как могу.

(Она уходит)

ГАРРИ (со смехом). Наверное, самое большое доказательство моей

любви - то, что я согласен терпеть под боком эту женщину.

ДЕЙЗИ. Не понимаю, почему ты ее не любишь. Она мне предана.

ГАРРИ. Это единственная причина, которая сдерживает меня. От нее

просто мурашки бегут по коже. У меня такое ощущение, что она следит за

каждым моим шагом.

ДЕЙЗИ. Какая ерунда.

ГАРРИ. И она подслушивает наши разговоры. Я не раз ловил ее на

этом.

ДЕЙЗИ. Ты хотел поговорить со мной о моей Аме?

ГАРРИ. Нет, совсем о другом. Хотела бы ты уехать из Пекина?

ДЕЙЗИ (вздрагивает, вопрос застал ее врасплох). Нет.

ГАРРИ. Боюсь, тебе здесь очень скучно, дорогая.

ДЕЙЗИ. Да нет же.

ГАРРИ. Ты такая милая, добрая. Ты уверена, что не хочешь остаться в

Пекине только ради меня?

ДЕЙЗИ. Пекин мне очень нравится.

ГАРРИ. Мы женаты уже год. Я не хочу обижать тебя, дорогая, но нет

смысла ходить вокруг да около. Я думаю, откровенность - наилучший вариант.

ДЕЙЗИ. Разумеется, ты должен без колебания говорить мне все, что

считаешь нужным.

ГАРРИ. Как-то нескладно все вышло. Женщины, с которыми я общался

до нашей свадьбы, оставляли тебе свои визитные карточки...

ДЕЙЗИ. До того, как выяснили, что мне в их общество путь заказан.

ГАРРИ. Ты возвратила эти визитки и на том все и закончилось. Я

спрашивал Джорджа, следует ли мне взять тебя в клуб, чтобы поиграть в теннис, и

он ответил, что по его разумению, нам не стоит идти на такой риск. В результате

ты никого не знаешь.

ДЕЙЗИ. Я хоть раз пожаловалась?

ГАРРИ. Ты демонстрировала чудеса выдержки, но мне делается дурно

от одной мысли о том, что ты день за днем сидишь в одиночестве. Нельзя столь

времени проводить одной.

ДЕЙЗИ. Я могла бы встречаться с миссис Чуан. Она - белая женщина.

ГАРРИ. О, дорогая моя, она была... Одному Богу известно, кем она

была. Она замужем за китайцем. Белая у нее только кожа.

ДЕЙЗИ. Есть еще Берта Раймонд. Она очень мила, пусть и евразийка.

ГАРРИ. Я уверен, что она очень мила, но нам не с руки принимать

Раймондов здесь и отказываться ходить к ним в гости. Ее брат - один из моих

клерков. Я не хочу показаться снобом...

ДЕЙЗИ. Не стесняйся сказать о евразийцах все, что считаешь нужным.

Ты не можешь ненавидеть и презирать их больше, чем я.

ГАРРИ. Я не испытываю к ним ни ненависти, ни презрения. Я думаю,

это одиозно. Но иногда они не очень тактичны. Я не хочу, чтобы кто-то клерков

подошел ко мне в конторе, хлопнул по плечу и назвал меня "старичком".

ДЕЙЗИ. Разумеется, не хочешь.

ГАРРИ. Речь о том, что мы пытаемся добиться невозможного. В

Пекине для нас закрыты все двери. Поэтому нам следует уехать отсюда.

ДЕЙЗИ. Но, если такое положение тебя устраивает, чего уезжать?

ГАРРИ. Знаешь, мне тоже не сладко. Так что отъезд пойдет на пользу

не только тебе, но и мне. В клубе, естественно, все знают, что я женат. Но

некоторые сей факт полностью игнорируют. Я в принципе и не против. Другие

спрашивают о тебе с такой подчеркнутой вежливостью, что она воспринимается, как оскорбление. А если какой-нибудь болван начинает отпускать шуточки насчет

евразийцев, то тут же получает пинка под столом. Тогда он вспоминает обо мне и

заливается краской. Клянусь Богом, это ужасно.

ДЕЙЗИ (надувшись). Я не хочу уезжать из Пекина. Я тут счастлива.

ГАРРИ. Так вот, дорогая, я подал заявление на перевод.

ДАЙЗИ (негодуя). Ничего не сказав мне?

ГАРРИ. Я подумал, что бы будешь этому рада. И ничего не говорил,

пока все не утряслось.

ДЕЙЗИ. Ты думаешь, я ребенок, за которого все можно решать?

(Стараясь держать себя в руках). Ты же не будешь видеться с Джорджем. Неужели

тебе не жаль расставаться с лучшим другом?

ГАРРИ. Я говорил об этом с Джорджем. Он полагает, что это

оптимальное решение.

ДЕЙЗИ. Он советовал тебе уехать?

ДЖОРДЖ. Настоятельно.

ДЕЙЗИ (яростно). Я не поеду. Останусь в Пекине!

ГАРРИ. Почему его совет должен иметь решающее значение?

ДЕЙЗИ. Почему? (Не сразу, но находится с ответом). Я не хочу, чтобы

Джордж Конуэй... или кто-то еще, решал, уезжать мне или нет.

ГАРРИ. Это же неразумно, дорогая.

ДЕЙЗИ. Я не поеду. Говорю тебе, я никуда не поеду.

ГАРРИ. Боюсь, ты должна. Все бумаги

подписаны. Меня перевели в другое место.

ДЕЙЗИ (начинает плакать). О, Гарри, не увози меня отсюда. Я этого не

вынесу. Я хочу остаться здесь.

ГАРРИ. Милая, ну как ты можешь так говорить? Тебе будет гораздо

лучше в одном из наших филиалов. Видишь ли, белых людей там так мало, что

они не могут позволить себя воротить нос. Они будут рады признать нас обоих.

Мы будем вести нормальную жизнь, как и все остальные.

ДЕЙЗИ. И куда мы поедем?

ГАРРИ. Я назначен руководителем нашего филиала в Чангкинге.

ДЕЙЗИ (изумлена до такой степени, что вскрикивает). Чангкинг!

Естественно, ты выбрал Чангкинг!

ГАРРИ. А что тут плохого? Ты знаешь это место?

ДЕЙЗИ. Нет. О... что я говорю? У меня все перепуталось. Да, я была там

маленькой девочкой. Отвратительное место.

ГАРРИ. Ерунда. У консула очаровательная жена, там много очень

хороших людей.

ДЕЙЗИ (очень расстроенная). Что же мне делать? Я такая несчастная.

Если бы ты питал ко мне хоть каплю любви, то не поступил бы столь жестоко. Ты

стыдишься меня. Хочешь меня спрятать. Так почему бы мне самой не похоронить

себя заживо в в одной из пещер, которых находятся в двух тысячах миль вверх по

течению реки? Я не поеду. Я не поеду. Я не поеду.

(Она истерически рыдает).

ГАРРИ (обнимает ее). О, Дейзи, ради Бога, не плачь. Ты знаешь, я тебя не

стыжусь. Я люблю тебя сильнее, чем прежде. Я люблю тебя всем сердцем.

ДЕЙЗИ (отпрянув). Не прикасайся ко мне. Оставь меня одну. Я тебя

ненавижу.

ГАРРИ. Не говори так, Дейзи. Ты обижаешь меня.

ДЕЙЗИ. О, уходи, уходи.

ГАРРИ (пытаясь урезонить ее) Я не могу оставить тебя в таком

состоянии.

ДЕЙЗИ. Уходи, уходи, уходи, уходи. Я не хочу тебя видеть. О, Господи, что мне делать?

(Она бросается на ступени, ее тело сотрясают рыдания. Гарри,

чрезвычайно расстроенный, в замешательстве смотрит на нее. Появляется Ама).

АМА. Ты доводить мисси до слез. Ты - плохой селовек.

ГАРРИ. Чего тебе тут надо?

АМА (подходит к Дейзи, гладит ее по голове). Сто он сказать моей

маленькой девоське? Бедная. Она принадлезать осень плохой селовек.

ГАРРИ. Заткнись, старая... Не смей так говорить. Пока я тебя терплю, но, если ты попытаешься встать между мной и Дейзи, своими руками вышвырну тебя

на улицу.

АМА. Сто ты сделать с моей маленькой Дейзи? Ты не плакать, Дейзи.

ГАРРИ. Дорогая, прояви благоразумие.

ДЕЙЗИ. Уходи. Не приближайся ко мне. Я тебя ненавижу.

Гарри. Как ты можешь такое говорить?

ДЕЙЗИ. Отошли его.

(И начинает рыдать еще сильнее)

АМА. Ты уходить. Ты не видеть, сто она не хотеть тебя? Ты вернуться

потом. Я знать, как говорить с моим маленьким цветком.

(Гарри в замешательстве. Случившее очень огорчило его. Потом

приходит к выводу, что лучше всего оставить Дейзи с Ама. Уходит. Дейзи

осторожно поднимает голову).

ДЕЙЗИ. Он ушел?

АМА. Да. Он уйти пить виски-сода.

ДЕЙЗИ. Ты знаешь, чего он хочет?

АМА. Он сказать моя не слушать? Я понимать, он сказать то, сто я надо

слышать. Он хотеть ты уехать Пекин.

ДЕЙЗИ. Я не поеду.

АМА. Гарри - осень глупый селовек. Он такая свинья. Ты тянуть в одну

сторону, он - в другую. Если Гарри говорить уехать Пекин - ты уехать.

ДЕЙЗИ. Никогда, никогда, никогда!

АМА. Ты уехать Пекин, ты никогда видеть Джорджа.

ДЕЙЗИ. Мне лучше умереть. О, я его хочу. Я хочу, чтобы он любил меня.

Я хочу...

(Охваченная страстью она изо всех сил обнимает Ама).

АМА (отталкивает ее руки). Ой!

ДЕЙЗИ. Он меня любит. И это главное. Все остальное...

АМА. Гарри хотеть ты уехать Чангкинг. Женщины в миссии будут рады

видеть тебя вновь. Мозет, спросить, как ты зыть с Ли Тай Ченгом. Мозет, кто-то

сказать Гарри.

ДЕЙЗИ. Дурак. Из всего Китая он выбрал именно Чангкинг.

АМА. Ты знать Гарри. Если он говорить Чангкинг, он ехать Чангкинг. Ты

плакать, он осень глупый, он все равно говорить ехать.

ДЕЙЗИ. Да знаю я его упрямство. Если он чего решил...

(Пренебрежительно). Он гордится своим упорством. О, что мне делать?

АМА. Я думать, куда лутьше, если сто-то слуситься с Гарри.

ДЕЙЗИ. Нет, нет и нет.

АМА. Сего ты бояться? Ты нисего не делать. Я сказать Ли Тай Ченгу и с

Гарри сто-то слуситься. Я думать, ты не будешь сильно горевать, если Гарри

умирать.

ДЕЙЗИ (зажимает уши руками). Замолчи. Не желаю тебя слушать.

АМА (грубо отрывает ее руки от ушей). Не быть такой круглой дурой,

Дейзи. Ты ехать в Чангкинг и Гарри все знать. Мозет, он тебя убить.

ДЕЙЗИ. Мне плевать.

АМА. Ты ехать в Чангкинг, ты никогда не видеть Джорджа. Джордж, он

любить моя маленькая Дейзи. Когда Гарри уходить... Джордж, он приходить

сказать...

ДЕЙЗИ. О, не искушай меня, это ужасно.

АМА. Он обнимать тебя, ты сюствовать себя такой маленькой, ты

слышать, как биться его сердце против твоего. И он поднимать твою голову и

целовать тебя. А ты думать, сто ты умирать, мой маленький цветосек.

ДЕЙЗИ. О, я люблю его, я люблю его.

АМА. Вот-вот.

ДЕЙЗИ (думая о встрече с Джорджем). Он не решался смотреть на меня,

у него дрожали руки. Он стоял бледный, как полотно.

АМА (убеждая). Я говорить тебе Дейзи. Ты не говорить да, ты не

говорить нет. Я спрашивать Будда.

ДЕЙЗИ (испуганно). О чем?

АМА. Если Будда говорить да, я говорить с Ли Тай. Если

Будда говорить нет, я ничего не делать. Тогда ты ехать в Чангкинг и

никогда не видеть Джордж.

(Ама поднимается по ступеням храма и распахивает большие двери.

Дейзи наблюдает за ней в ужасе, отчаянии, ожидании. Ама зажигает благовонные

палочки перед алтарем, ударяет в большой гонг. Входит Гарри, за ним Ли Тай с с

большим узлом.

ГАРРИ (стремясь помириться). Дейзи, я нашел этого типа, который

болтался во дворе. Подумал, что ты захочешь купить одно из платьев, которые он

принес.

ДЕЙЗИ (на мгновение задумавшись, совсем другим голосом). Спасибо

тебе, Гарри.

ГАРРИ. Платья действительно красивые. В таком ты будешь выглядеть

потрясающе.

ЛИ ТАЙ (показывает одно из платьев, говорит на ломаном английском).

Платье перший класс. Принадлезать маньчжурская принсесса. У нее консяться

деньги. Нет денег - нет еды. Они продавать осень дешево. Ты взять его, мисси.

(Дейзи и Ли Тай переглядываются. Лицо Дейзи трагично и печально,

тогда как глаза Ли Тая иронически поблескивают. Тем временем Ама склонилась

перед алтарем. Потом опускается на колени, касается лбом земли).

ГАРРИ. Что там делает Ама?

ДЕЙЗИ. Задает Будде вопрос.

ГАРРИ. Какой вопрос?

ДЕЙЗИ (с тенью улыбки). Откуда мне знать?

ГАРРИ. А какой смысл?

ДЕЙЗИ. Ты никогда не видел, как китайцы это делают? Видишь кусочки

дерева, которые она держит в руках? Она протягивает их Будде, чтобы он мог

видеть их и говорит ему, что он должен ответить на ее вопрос (Тем временем Ама, что-то бормоча, проделывает то самое, о чем говорила Дейзи). Будда вдыхает аромат

благовоний и, если ему нравится, слушает то, что она говорит.

ГАРРИ (улыбаясь). Это же какой-то абсурд, Дейзи. Послушав тебя,

можно подумать, что ты в веришь в эту чушь. Слушай, ты так побледнела.

ДЕЙЗИ. Потом она встанет. Кусочки дерева плоские с одной стороны и

закругленные с другой. Она поднимет их над головой и бросит перед Буддой. Если

они упадут закругленной стороной вверх, ответ - да. (Волнение Дейзи нарастает.

Ама тем временем поднимается, отступает на шаг, вскидывает руки над головой.

Дейзи вскрикивает и бросается к ней). Нет, нет. Хватит!

ГАРРИ (инстинктивно хватает ее за руку). Дейзи.

(В этот самый момент Ама выпускает из рук кусочки дерева. Смотрит на

них, потом поворачивается).

АМА. Будда говорить мозно делать.

ДЕЙЗИ (Гарри). Почему ты меня остановил?

ГАРРИ. Дейзи, неужели ты такая суеверная? Каков результат?

ДЕЙЗИ. Ама задала Будде вопрос и его ответ - да. (Она на мгновение

прижимает руки к сердцу, потом, глядя на Гарри, улыбается). Извини, что я вела

себя глупо, Гарри. Мне следовало внять голосу разума.

Конец третьей картины

Картина четвертая

Место действия: Гостиная квартиры Андерсонов. В дальней стене - две

двойные двери. Нижняя часть- дерево, верхняя - красивые стеклянные витражи.

Потолок с балками, выкрашен в красный цвет, расписан золотыми драконами.

Стены покрыты белой штукатуркой. Украшены китайскими картинами. Между

дверей - статуэтка домашнего божка, под ним горид маленькая масляная лампа.

Мебель наполовину китайская, наполовину европейская. На кровати бамбуковый

матрас. Два филиппинских стула, один или два стула из черного кантонского дерева.

На полу китайский ковер. Летний вечер и двери широко распахнуты. Через них

виден один из дворов храма.

Ама сидит на стуле из черного дерева у стола. Перед ней кальян. Она

набивает его табаком, потом идет к лампе под статуэткой божка, чтобы зажечь

фитиль. Возвращается, садится, разжигает кальян. Спокойно курит.

Входит Дейзи. На ней вечернее платье, слишком красивое для обеда с

мужем и его другом.

АМА. Этот парень из Б.А.Т., когда он уходить?

ДЕЙЗИ. Ты знаешь, как его зовут. Почему ты не называешь его по

имени? Я думаю, он вот-вот уйдет.

АМА. Почему он уходить так быстро?

ДЕЙЗИ. Это его дело, не правда ли? Но, если тебе так интересно, его

сестра приезжает из Англии, и он должен ее встретить.

АМА. Быть лучше он уходить раньше.

ДЕЙЗИ. Почему ты куришь кальян здесь? Ты знаешь, Гарри этого не

любит.

АМА. Гарри - круглый дурак, я думать. Когда ты ехать в Чангкинг?

ДЕЙЗИ. Гарри больше не говорил ни слова.

АМА. Есть у тебя ключ от этого стола?

ДЕЙЗИ. Нет. Гарри хранит там личные бумаги.

(Ама подходит к столу, пытается выдвинуть один из ящиков. Он закрыт

на ключ и не выдвигается).

АМА. Где сейсяс Гарри?

ДЕЙЗИ. Он и мистер Нокс пьют портвейн.

(Ама достает из рукава отмычку и вставляет в замочную скважину.

Поворачивает).

АМА. Осень плохой замок. Я думать сделать в Германии. Вот и все.

(Выдвигает ящик и достает револьвер. Передает Дейзи). Ли Тай говорить ты

вынимать патроны.

ДЕЙЗИ. Что ты задумала? (Внезапно понимает и вскрикивает). О!

АМА (торопливо закрывает ей рот рукой). Ш-ш! Слишком много шума.

(Протягивает револьвер). Ли Тай говорить это сделать ты.

ДЕЙЗИ. Убери. Нет, нет, не буду, не буду.

АМА. Ш-ш, ш-ш! Я все сделать сама.

(Она вынимает патроны из револьвера и прячет их. Дейзи с ужасом

смотрит на нее).

ДЕЙЗИ. Это произойдет не сегодня?

АМА. Моя не знать.

ДЕЙЗИ. Я этого не переживу. Ты слышишь? Я сойду с ума.

АМА. Тогда Гарри убить тебя. Раз-два. Только в Чангкинге.

(Она убирает револьвер в ящик и задвигает его в тот самый момент, когда

входят Гарри и Гарольд Нокс. Она в смокингах).

НОКС. А вот и луч света в темном царстве. До обеда мне недоставало

твой костлявой мордашки.

АМА. Осень забавный селовек.

НОКС. Не удивительно, что я запал на тебя, дорогая. Ты - единственная

красивая женщина, которую мне удалось убедить, что я - юморист.

ГАРРИ (заметив кальян Ама). Я же просил тебя не приносить сюда эту

гадость.

АМА. Осень хороший кальян.

ГАРРИ. Клянусь Богом, я сам его выброшу, если еще раз увижу.

АМА (хватает кальян). Ты не трогать мой кальян. Ты - осень плохой

селовек. Осень плохой характер. Ты не христианин.

ГАРРИ. Много ты знаешь о христианстве.

АМА. Я много знать о христианстве. Мой отец быть осень бедный. Он

говорить мне, идти и быть христианкой. Я идти в католическую миссию и меня

крестить. Мимо проходить миссионер английской церкви и говорить католическая

миссия - плохо, ты попадать в ад, я крестить тебя. Хорошо, говорить я, ты крестить

моя. Потом приходить баптистский миссионер и говорить, миссия английской

церкви - плохо, ты попадать в ад, я крестить тебя. Хорошо, говорить я, ты крестить

моя. Тут проходить пресвитерианский миссионер и говорить, баптистская миссия -

это плохо, ты попадать в ад, я крестить тебя. Хорошо, говорить я, ты крестить моя.

(Ноксу). Вы знать адвентистов седьмого дня?

НОКС. Слышал о них.

АМА. Адвентист седьмого дня проходить и говорить, пресвитерианская

миссия - это плохо.

НОКС. Ты попадать в ад.

АМА. Как ты узнать, что он сказать?

НОКС. Догадался.

АМА. Ты попадать в ад, он говорить, я крестить тебя. Меня крестили

один, два, три, четыре, пять раз. Я - осень христианская зенсина.

ГАРРИ (с улыбкой). Извини.

АМА. Они все говорить бедным китайцам - любите друг друга. Я не

думать миссионеры осень сильно любить друг друга.

НОКС (доставая часы). Не возражаешь, что я смотрю на часы? Не хочу

опоздать к приходу поезда.

ГАРРИ. Разумеется, нет. Как насчет сигары (направляется к столу)? Мне

приходится запирать их. Я думаю, боям они придутся по вкусу. (Вставляет ключ в

замок). Черт, ящик открыт. Я могу поклясться, что запирал его.

(Достает коробку сигар и протягивает Ноксу).

НОКС (беря сигару). Большое спасибо.

ДЕЙЗИ. Знаете, вам нет нужды задерживаться из-за меня, если вы

спешите.

НОКС. У меня есть еще две или три минуты.

ГАРРИ. О, Дейзи, прежде чем Гарольд уйдет, я бы хотел, чтобы ты

показала ему платье, которое я тебе купил.

ДЕЙЗИ. Сейчас принесу. (Ама). Оно висит в гардеробе?

АМА. Нет, я завернула его в бумагу. Я - осень предусмотрительная

зенсина.

(Обе уходят).

Нокс. Послушай, старичок, надеюсь, ты не подумаешь, что я - свинья. Не

успел пообедать, как сразу ухожу.

ГАРРИ. Да нет же. В общем-то у меня нет особых возражений, потому

что я жду Джорджа. Я хочу, чтобы он поговорил по душам с Дейзи.

НОКС. О!

ГАРРИ. Она без восторга воспринимает наш переезд в Чангкинг, и я хочу, чтобы он объяснил ей, что это очень хорошее место. Когда-то он был там вице-

консулом. Он обедает о Кармайклов и придет, как только сможет освободиться.

НОКС. Значит, мне нет нужды мучиться угрызениями совести.

(Входит Дейзи с маньчжурским платьем).

ДЕЙЗИ. Вот оно.

НОКС. Клянусь Богом, это что-то! Я должен достать одно для моей

сестры. Она просто сойдет с ума, когда увидит его.

ДЕЙЗИ. Гарри балует меня, не так ли?

НОКС. Гарри - счастливчик, раз может баловать вас.

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Идите, а то не успеете к поезду.

НОКС. Уже ухожу. До свидания и большое вам спасибо. Обед был

превосходный.

ДЕЙЗИ. До свидания.

(Он уходит. Гарри провожает его. Радость мгновенно исчезает с лица

Дейзи, уступая место тревоге).

ДЕЙЗИ (торопливо зовет). Ама, Ама.

АМА (входит). Сто есе?

ДЕЙЗИ. Что ты сделала? Ты..?

(Она замолкает, не в силах закончить вопрос).

АМА. О сем ты говорить? Я ничего не сделать. Я только шутить с тобой.

Вот и все.

ДЕЙЗИ. Ты клянешься, что это правда?

АМА. Никогда не говорить ложь. Я - осень хорошая христианка.

(Дейзи изучающе смотрит на нее. Не знает, верить ей или нет. Гарри

возвращается).

ГАРРИ. Послушай, Дейзи, я бы хотел, чтобы ты надела это платье. Очень

хочется посмотреть, как ты в нем выглядишь?

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Надеть?

ГАРРИ. Ама тебе поможет. Оно сшито как раз на тебя.

ДЕЙЗИ. Подожди минутку. Возьми платье с собой, Ама.

АМА. Хорошо.

(Дейзи уходит, за ней - Ама с платьем принцессы. Гарри подходит к

столу, выдвигает ящик. Осматривает замок, заглядывает в замочную скважину).

ГАРРИ (себе). Неужели у старой карги есть ключ?

(Задвигает ящик, но не запирает его. Выходит на середину комнаты).

ДЕЙЗИ (из соседней комнаты) Тебе не терпится?

ГАРРИ. Отнюдь.

ДЕЙЗИ. Я почти готова.

ГАРРИ. Я уже затаил дыханием (Дейзи входит в маньчжурском платье.

Она изменилась до неузнаваемости. В ней нет ничего евразийского. Она загадочная

и таинственна). Дейзи! (Она улыбается, но не отвечает. Стоит, чтобы он мог

насмотреться на нее). Господи, да ты настоящая китаянка!

ДЕЙЗИ. Тебе не нравится?

ГАРРИ. Не знаю. Ты потрясла меня до глубины души. Нравится? Ты

восхитительная. Да в грезах я не видел тебя такой. Ты принесла с собой весь

Восток. У меня голова идет кругом, словно я крепко выпил.

ДАЙЗИ. Странно, но мне кажется, что это платье сшито на меня. В нем я

чувствую себя совсем другой.

ГАРРИ. Я думал, что во всем мире нет более нормального человека, чем

я. Теперь мне за себя стыдно. Ты стала для меня совершенной незнакомкой, и, клянусь Богом, я чувствую, что таю. Я слышу голос Востока. У меня ноет сердце. О, моя дорогая, моя несравненная, я так тебя люблю.

(Он падает перед ней на колени, обхватывает ее руками).

ДЕЙЗИ (едва слышно, изменившимся голосом). Гарри, что ты такое

говоришь?

(Миниатюрной рукой китаянки она поглаживает его по волосам).

ГАРРИ. Я такой дурак. Мое сердце переполняют чудесные мысли, но

сказать я могу только одно: я боготворю землю, по которой ступала твоя нога.

ДЕЙЗИ. Не стой на коленях, Гарри, женщина хочет, чтобы ее любили

иначе.

(Она поднимает его на ноги, он заключает ее в объятья).

Гарри (страстно). Для тебя я сделаю все, что угодно.

ДЕЙЗИ. Ты мог бы сделать меня счастливой, если бы захотел.

ГАРРИ. Я очень хочу.

ДЕЙЗИ. Ты не отказался от идеи отъезда из Пекина?

ГАРРИ. Но, дорогая моя, я это делаю только для твоего счастья.

ДЕЙЗИ. Ты не думаешь, что только сам человек может судить о

собственном счастье?

ГАРРИ. Не всегда.

ДЕЙЗИ (высвобождаясь из его объятий). Да, таковы англичане. Вы

хотите сделать людей счастливыми, как считаете сами, не спрашивая у них. Вам

мало того, что китайцы носят костюмы из шерстяной материи, едят ростбиф и

сливовый пудинг.

ГАРРИ. Дорогая моя, давай не будем спорить.

ДЕЙЗИ. Ты говоришь, что готов дать мне все на свете, но не

собираешься давать то, что мне хочется. Какой смысл предлагать мне луну, если у

меня гвоздь в туфле, а ты не можешь его вытащить?

ГАРРИ. Ты улыбаешься, значит, это не серьезно, не так ли?

ДЕЙЗИ (обнимая его за шею). О, Гарри, я буду так сильно тебя любить,

если ты сделаешь, как я прошу. Ты меня еще не знаешь. О, Гарри.

ГАРРИ. Дорогая моя, я люблю тебя всем сердцем и душой, но, если я

принял решение, ничто на свете не заставит меня его изменить. Мы будем

счастливы, если уедем из Пекина. Ты должна смириться с тем, что иного не дано.

ДЕЙЗИ. Ну почему ты такой упрямый?

ГАРРИ. Дорогая, взгляни на себя в зеркало.

(Она поворачивается к зеркалу. И понимает, о чем он. Она - китаянка).

ДЕЙЗИ (голос ее меняется). Ама, принеси мне платье к чаю.

(Начинает снимать маньчжурское платье. Ама приносит платье,

надеваемое к чаю).

ГАРРИ (сухо). Как хорошо, что ты всегда в пределах слышимости, Ама.

АМА. Моя осень хорошая Ама. Осень христианская зенсина.

(Дейзи снимает маньчжурское платье и с помощью Ама надевает платье

к чаю. Вновь становится белой женщиной).

ДЕЙЗИ (указывает на снятое платье). Это унеси. (Гарри). Не хочешь

сыграть в шахматы?

ГАРРИ. С удовольствием. Сейчас принесу фигуры.

(Дейзи подходит к граммофону и ставит китайскую мелодию. Странную

и экзотичную. Ее монотонность действует на нервы. Гарри приносит доску, расставляет фигуры. Они садятся друг напротив друга. Ама исчезает с

маньчжурским платьем).

ГАРРИ. Ты сыграешь белыми?

ДЕЙЗИ. Если хочешь.

(Она двигает пешку).

ГАРРИ. Ненавижу твой ферзевой гамбит. Я сразу теряюсь. Где ты

научилась так хорошо играть? Против тебя у меня нет ни единого шанса.

ДЕЙЗИ. Меня учил китаец. Это наша национальная игра.

(Молча они делают два или три хода. Внезапно, разрывая тишину, с

улицы доносится крик. Дейзи ахает).

ГАРРИ. Черт, что это?

ДЕЙЗИ. Да ничего. Китайцы ссорятся.

(Слышны два или три выстрела, кто-то в отчаянии кричит: "На помощь!

На помощь!" Гарри вскакивает.

ГАРРИ. Клянусь Богом, это англичанин.

(Он собирается выбежать из комнаты, но Дейзи хватает его за руку).

ДЕЙЗИ. Куда ты собрался? Не оставляй меня, Гарри.

(Она прижимается к нему. Он с силой ее отталкивает).

ГАРРИ. Заткнись. Не будь дурой.

(Подскакивает к столу. Крик повторяется: "Ради Бога, помогите,

помогите, ох..."

ГАРРИ. Господи, они кого-то убивают. (Вспоминает, что вечером должен

прийти Джордж).

ДЕЙЗИ (бросаясь ему на грудь). Нет, Гарри, не уходи, нет, не уходи. Я

тебя не пущу.

ГАРРИ. Прочь с дороги.

(Сильно толкает ее и выбегает из комнаты. Дейзи опускается на пол,

закрывает лицо руками).

ДЕЙЗИ. Боже мой!

(Ама ждет у дверей. Едва Гарри выбегает во двор, она проскальзывает в

комнату).

АМА. Гарри - осень смелый селовек. Он слышать белого селовека

убивать. Он бегать и помогать. Ха-ха.

ДЕЙЗИ. О, я не могу. Гарри, Гарри.

(Она вскакивает и бежит к двери, чтобы прийти мужу на помощь. Ама

останавливает ее.

АМА. Куда ты спешить?

ДЕЙЗИ. Я не могу сидеть, когда Гарри убивают.

АМА. Ты стоять здесь.

ДЕЙЗИ. Дай мне пройти. Ради Бога, дай мне пройти. Ву! Ву!

(Ама рукой закрывает Дейзи рот).

АМА. Ты молсять. Хотеть сесть в тюрьму?

ДЕЙЗИ (отрывает ее руку). Я дам тебе все, что угодно, только разреши

мне пройти.

АМА. Ты глупая маленькая дура, Дейзи.

(Она отпускает Дейзи. Дейзи качает, она закрывает лицо руками)

ДЕЙЗИ. О, что я наделала?

АМА (со смешком). Ни нисего не делать, ты ни за сто не отвесять.

ДЕЙЗИ (неистово). Будь ты проклята! Это все ты, ты, ты!

АМА. Я - осень плохая зенсина. Проклинай меня. Хузе мне не быть.

ДЕЙЗИ. Я говорила тебе, что не хочу, чтобы Гарри причинили вред.

АМА. Ты сказать нет губами, но в животе сказать да.

ДЕЙЗИ. Нет, нет, нет!

АМА. Ты просто дура, Дейзи. Ты не любить Гарри. Он не осень богатый.

Он не занимать большой пост. Он - никто. Ты радуйся, сто поконсить с ним.

ДЕЙЗИ. Но не так же. Он никогда не причинял мне вреда. Я видела от

него только хорошее. Он был добр ко мне.

АМА. Это осень хорошо. Никто тебя не заподозрить.

ДЕЙЗИ. Ты - дьявол. Я тебя ненавижу.

АМА. За сто ты ненавидеть меня? Я делаю, сто ты хотеть. Твой отец -

осень умный селовек. Он говорить: не разбить яйца, не есть омлет.

ДЕЙЗИ. Лучше бы мне не рождаться на этот свет.

АМА (нетерпеливо). Засем мне слушать твое вранье? Ты хотеть Гарри

мертвый. Ладно, я убивать его для тебя. (В голосе прорывается злость). Не сметь

проклинать меня, а не то я тебя побить. Ты - осень плохая девоська.

ДЕЙЗИ (сдаваясь). О, я сейчас лишусь чувств.

АМА (нежно, словно Дейзи еще ребенок). Ты садиться. Ты понюхать

соль. (Она усаживает Дейзи на стул, подносит к носу нюхательную соль). Тебе сразу

стать хорошо. Ама любить свою маленький цветосек. Гарри умирать и Дейзи осень

горевать. Плакать, плакать и плакать. Джордж осень залеть Дейзи. Мало помалу

Дейзи больше не плакать. Она сказать, хорошо, сто Гарри умереть. Старая, добрая

Ама, она все сделать для маленькой Дейзи.

(Дейзи в ужасе смотрит на нее).

ДЕЙЗИ. Какая же я дрянь. Я готова отдать все на свете, чтобы вернуть

Гарри, и все-таки в глубине сердца я чувствую: если я буду свободна, никто и ничто

не будет стоять между Джорджем и мной.

АМА. Я думать, Джордж жениться на тебе.

ДЕЙЗИ. О, не сразу. Это бросит на меня тень.

АМА. Нисего не бояться, мой маленький цветосек. Сидеть тихонько, а не

то тебе снова стать плохо.

ДЕЙЗИ (вскакивает). Как я могу сидеть? Это ужасно, пребывать в

подвешенном состоянии. Господи, что там происходит?

АМА (с хитрой улыбкой). Я тебе сказать, сто происходить. Гарри

выбегать на улицу, видеть двух-трех селовек, которые драться. Они его не замечать.

Один музсина кричать, помогите, помогите! Гарри бросаться к ним. Падать и

больше не вставать.

ДЕЙЗИ. Он силен, как буйвол. Голыми руками он справится с десятью

китайцами.

АМА. Ли Тай - осень умный селовек. Он не рисковать. Я думать, все узе

конситься.

ДЕЙЗИ. Тогда, ради Бога, позволь мне выйти.

АМА. Сидеть здесь, Дейзи. Если выходить, быть неприятности. Они

спросить, посему ты выходить. Посему ты думать, сто-то мозет случиться с твоим

музем.

ДЕЙЗИ. Я не могу позволить ему лежать там.

АМА. Долго он не лезать. Носьной стороз прийти сюда и сказать, сто на

улице белый селовек... мертвый. Я думать, ему перерезать горло.

ДЕЙЗИ. О, какой ужас. Гарри! Гарри!

(Она закрывает лицо руками).

АМА. Я зазигать благовонную палоську. Стобы все быть хорошо.

(Она подходит к статуэтке домашнего божка, зажигает благовонную

палочку. Кланяется божку, встает на колени, касается лбом пола).

ДЕЙЗИ. Сколько это может продолжаться? Сколько я должна ждать? О,

что я наделала? Эта тишина ужасна. (Пауза. Внезапно с губ Дейзи срывается вопль).

Нет, нет, нет! Мне это не нужно. Я этого не переживу. Господи, помоги мне. (Из

соседнего двора доносится пение монахов, идущих на вечернюю службу. Ама, договорившись с божком, встает у двери. Дейзи смотрит прямо перед собой.

Внезапно раздается громкий удар гонга. Дейзи вздрагивает). Что это?

АМА. Тихо, Дейзи. Будь осторозна.

(Дверь распахивается. В комнату из двора входит Гарри, толкая перед

собой кули, которого держит за запястья и воротник).

ДЕЙЗИ. Гарри!

ГАРРИ. Я поймал одного из этих негодяев. (Кричит). Эй, принесите мне

веревку!

ДЕЙЗИ. Что случилось?

ГАРРИ. Подожди минуту. Слава Богу, я успел вовремя. (Ву приносит

веревку и Гарри связывает руки кули к него за спиной). Стой тихо, дьявол, а не то я

сломаю тебе шею. (Он привязывает веревку к железному кольцу одной из дверей, чтобы кули не мог убежать). Никуда не денется. Я пойду позвонить в полицию. Ву, стой рядом. Следи за ним. Понял?

ВУ. Я понять.

(Гарри уходит, а через открытую дверь в комнату вваливаются люди.

Монахи, привлеченные случившимся, кули, ночной сторож с его трещоткой. У

некоторых китайские фонарики, у других фонари "молнии". Толпа раздается и

видны трое мужчин, которые несут тело четвертого).

ДЕЙЗИ. Кто это?

АМА. Я думать, иностранец. (Мужчины укладывают тело на софу.

Голова и часть груди покрыты синей материей. Дейзи и Ама с тревогой смотрят на

него. Не решаются приблизиться. Священник выпроваживает всех из комнаты и

закрывает двери. Приоткрытой остается лишь та половина, к которой привязан

пленник. Ама поворачивает к божку). Ты говорить, все сделать. Как ты ошибаться?

(Она хватает со стола бумажный веер и от злости рвет его. Дейзи

смотрит на тело. Подходит, приподнимает материю. Вскрикивает и откидывает

материю в сторону. На софе лежит Джордж Конуэй).

ДЕЙЗИ. Джордж!

(Открывает рот, готовая закричать).

АМА. Ш-ш! Осторозно. Гарри слышать.

ДЕЙЗИ. Что ты наделала?

АМА. Я нисего не делать. Будда, он ошибаться.

ДЕЙЗИ. Ты злодейка!

АМА. Как я могла знать, Дейзи? Никто не говорить Джордж приходить

сегодня. (Не успевает она это сказать, как Дейзи подскакивает к ней и хватает за

горло). О, отпусти меня.

ДЕЙЗИ. Ты злодейка!

(Входит Гарри. Изумлен тем, что видит).

ГАРРИ. Дейзи, Дейзи, что ты делаешь?

(От его голоса Дейзи приходит в себя отпускает шею Ама, но при этом с

такой силой толкает ее, что та падает на пол. Лежит, прижимая руку к горлу. Дейзи

поворачивается к Гарри).

ДЕЙЗИ. Это Джордж.

ГАРРИ (подходит к софе, кладет руку на сердце Джорджа). Будь уверена, я знаю, что это Джордж.

ДЕЙЗИ. Он мертв?

ГАРРИ. Нет, его только стукнули по голове. Он потерял сознание. Я

послал за врачом. К счастью, он тоже обедал у Кармайклов и я послал за ним рикшу

Джорджа, чтобы тот привез его как можно скорее.

ДЕЙЗИ. А если он уже ушел?

ГАРРИ. Он не мог уйти. Они собирались сыграть в покер. Господи, что

это? (Он убирает руку и видит на ней кровь). Его ранили. Он истекает кровью.

(Дейзи подходит, опускается на колени, берет Джорджа за руку, чтобы

прослушать пульс).

ДЕЙЗИ. Ты уверен, что он жив?

ГАРРИ. Да, сердце бьется. Только бы доктор поторопился. Я не знаю, что

надо делать.

ДЕЙЗИ. Откуда ты знаешь, что он у Кармайклов?

ГАРРИ. Джордж сказал мне вчера, что он там будет. Джордж сказал, что

от покера откажется и придет к нам после обеда.

ДЕЙЗИ (вскакивает). Ты знал, что Джордж придет к нам?

ГАРРИ. Разумеется, знал. Когда я услышал, что кто-то зовет на помощь

на английском, я сразу подумал, что это Джордж.

(Дейзи вдруг начинает истерически хохотать. Ама поднимает голову,

пристально смотрит на нее).

ГАРРИ. Дейзи, что с тобой?

АМА (встает, подходит к Дейзи, пытается остановить ее). Расслабься. Ты

смеяться, смеяться. С тобой нисего не слуситься.

ГАРРИ. Принеси воды или что-нибудь.

АМА (испуганно). Моя красавица, моя красавица.

ДЕЙЗИ (резко обрывает смех, отталкивает ее). Отпусти меня.

ГАРРИ. Клянусь Богом, он приходит в себя. Принесите воды.

(Дейзи берет стакан и, наклонившись над софой, смачивает губы

Джорджа. Он медленно открывает глаза).

ДЖОРДЖ. Ее прокипятили и отфильтровали?

ГАРРИ (с истеричным смешком). А как же иначе! Джордж, ну ты меня и

напугал.

ДЖОРДЖ. С водой что-то не так.

ДЕЙЗИ (испуганно глянув на стакан). Что?

ДЖОРДЖ. Черт побери, в ней не хватает бренди.

ДЕЙЗИ. Если ты будешь шутить, я заплачу.

(Он пытается повернуться, стонет).

ДЖОРДЖ. Боже, как болит бок!

ГАРРИ. Лежи тихо. Врач будет с минуты на минуту.

ДЖОРДЖ. Что со мной?

ГАРРИ. Не знаю. Ты потерял много крови.

ДЖОРДЖ. Надеюсь, я не испачкал твою новую софу.

ГАРРИ. К черту софу. Тебе повезло, что я услышал твой крик.

ДЖОРДЖ. Я не причал.

ГАРРИ. Перестань, я тебя слышал. Сразу подумал о том, что это ты.

ДЖОРДЖ. Я тоже услышал крик о помощи. Как раз подъезжал к твоему

дому. Соскочил с рикши и побежал. Увидел, что какие-то люди дерутся. Думаю, кто-

то ударил меня по голове. Потом ничего не помню.

ГАРРИ. А кто же тогда звал на помощь?

ДЖОРДЖ (после паузы). Никто.

ГАРРИ. Но я слышал крик. Дейзи слышала. Подумал, что кого-то

убивают. (С губ Джорджа срывается смешок). В чем шутка?

ДЖОРДЖ. Кто-то хотел пырнуть ножом тебя, старичок, а по глупости

угодил в меня.

(Ама навостряет уши).

ДЕЙЗИ. Не надо бы тебе так много говорить.

ДЖОРДЖ. Это очень древний китайский трюк. Только они напали не на

того человека, вот и все.

ГАРРИ. Клянусь Богом, теперь понятно, почему я упал.

ДЖОРДЖ. Ты упал? Поперек улицы натянули веревку.

ГАРРИ. Я этого не ожидал. Повалился, как срубленное дерево. Тут же

вскочил и бросился на них. Ты бы видел, как они разбегались. Одного я поймал.

ДЖЛОДЖ. Хорошо. Где он?

ГАРРИ. Здесь. Я его крепко связал.

ДЖОРДЖ. Что ж, тогда мы выясним, кто за этим стоит. Методы

китайской полиции нецивилизованные, но они... Боже, как же мне плохо.

ГАРРИ. О, Джордж.

(Дейзи дает Гарри стакан и он помогает Джорджу выпить его

содержимое).

ДЖОРДЖ. Так лучше.

ГАРРИ. Давай-ка мы уложим тебя в постель, старичок.

ДЖОРДЖ. Хорошо.

ГАРРИ. Ву и я перенесем тебя. Ву, иди сюда.

(Подходит Ву. Ама понимает, что пленник оставлен без охраны. На столе

лежит нож, которым Дейзи разрезала страницы книги. Ама хватает его).

ДЖОРДЖ. О, нет, все в порядке. Я могу ходить.

(Он поднимается с софы. Гарри помогает ему. У него подгибаются ноги).

ГАРРИ. Ву, болван. (Дейзи бросается к ним). Нет, Дейзи, я сам. У тебя не

хватит сил.

ДЖОРДЖ (со стоном). Извините, что совсем не в форме.

(Гарри и Ву, поддерживая Джорджа с двух сторон, выводят его из

гостиной).

ДЕЙЗИ. Мне пойти с вами?

ГАРРИ. Если ты потребуешься, я тебя позову.

(Дейзи падает на стул, закрывает лицо руками. Ама использует

представившуюся возможность. Разрезает веревки, которыми связаны руки

пленника. Получив свободу, тот растворяется в темноте улицы. Ама ждет пару

секунд, потом кричит).

АМА. На помось! На помось!

(Дейзи вскакивает, в гостиную вбегает Гарри).

ГАРРИ. В чем дело?

АМА. Кули. Он убегать.

ГАРРИ (глядя на дверь, к которой был привязан кули). Черт.

АМА. Мисси стать плохо. Не терпеть крови. Я бегать за нюхательная

соль. Когда вернуться, его нет. Он - осень плохой селовек.

(Гарри подходит к двери, осматривает веревку).

ГАРРИ. Веревка разрезана.

АМА. Мозет, он иметь ноз. Посему ты не обыскать его до того, как

связать?

ГАРРИ (сурово глядя на нее). И как, по твоему, он мог достать нож со

связанными за спиной руками?

АМА. Я не знать. Мосет, у него быть друг.

ГАРРИ. Ты ничего не слышала, Дейзи?

ДЕЙЗИ. Нет, я не думала о нем. О, Гарри, Джордж не умрет, правда?

ГАРРИ. Надеюсь, что нет. Я не знаю, насколько тяжела его рана (Ама,

думая, что о ней забыли, пытается выскользнуть из гостиной). Нет. Стой на месте.

АМА. Сто тебе от моя надо?

ГАРРИ. Ты отпустила этого человека.

АМА. Ты - осень глупый селовек. Засем мне его отпускать?

ГАРРИ (указывает). А почему в твоем рукаве нож?

АМА. Мисси брать этот ноз, стобы разрезать книги.

ГАРРИ. Выскочив из дома, я хотел выстрелить из револьвера, чтобы

разогнать бандитов. В нем не оказалось ни одного патрона. Я всегда держу

револьвер заряженным и запертым на ключ.

АМА. Револьвер. Я его не знать. Я никогда его не видеть. Никогда.

Никогда.

(Она пытается выскочить за дверь. Гарри хватает ее за руку).

ГАРРИ. Стоять!

АМА. Моя хосет кусать. Моя осень голодный. Ты все говорить и

говорить.

ГАРРИ. Если бы я не вошел, Дейзи задушила бы тебя.

АМА. Дейзи осень разволноваться. Она не знать, сто делать. Она никогда

не присинить вред старой Ама.

ГАРРИ. Почему ты разозлилась на нее, Дейзи?

ДЕЙЗИ (испуганно). Я совсем потеряла голову. Не соображала, что

творю.

ГАРРИ. (подозрительно). Ты пытаешься выгородить ее?

ДЕЙЗИ. Разумеется, нет.

ГАРРИ. Полагаю, ты должна отнестись к этому вопросу со всей

серьезностью, потому что она пыталась меня убить.

ДЕЙЗИ. О, Гарри, как ты можешь так говорить? С чего ей пытаться

убить тебя?

ГАРРИ. Я не знаю. Откуда мне знать, какие мысли бродят в китайских

мозгах? Она всегда меня ненавидела.

АМА. Ты не сильно меня любить.

ГАРРИ. Я терпел ее только потому, что ты к ней очень привязана. Я знал, что она лгунья и воровка. Это была ловушка, и я только чудом остался жив. И лишь

потому, что за меня пострадал Джордж.

ДЕЙЗИ. Гарри, ты просто перенервничал.

ГАРРИ. Почему ты ее защищаешь?

ДЕЙЗИ. Я ее не защищаю.

ГАРРИ. Можно подумать, что ты у нее под каблуком. Никогда не видел,

чтобы кто-то разрешал ама так вести себя.

ДЕЙЗИ. Она была со мной с детства. Она... она до сих пор не может

понять, что я выросла.

ГАРРИ. Ладно, я сыт ею по горло (Ама). Полиция будет здесь через

десять минут и я сдам им тебя вместо человека, которого ты отпустила.

АМА. Ты сдать меня полисменам? Я не делать нисего плохое. За сто ты

посылать меня в тюрьму?

ГАРРИ. Я уверен, ты лучше меня знаешь, что такое китайская тюрьма.

Не думаю, что пройдет много времени, прежде ты скажешь всю правду.

ДЕЙЗИ (с возрастающей нервозностью). Гарри, к чему такая

поспешность. В конце концов, у тебя нет никаких доказательств.

ГАРРИ (смотрит на нее с недоумением) Я не понимаю. С чего ты так

странно себя ведешь?

ДЕЙЗИ. Ничего странного. Просто я в ужасе от мысли, что мою старую

Ама посадят в тюрьму. Столько лет она была мне, как мать.

(Пауза. Гарри переводит взгляд с Дейзи на Ама).

ГАРРИ. Тогда выметайся отсюда до прихода полиции.

АМА. Ты осень быстро говорить. Никто не понимать.

ГАРРИ. Да нет, ты все поняла. Если не уберешься отсюда в десять минут, я сдам тебя полиции... Уходи, пока есть такая возможность.

АМА. Я думать, я покурить кальян.

ГАРРИ. Нет, курить ты не будешь. Или уберешься сама или я тебя

вышвырну.

АМА. Ты меня не вышвырнуть и я не идти в тюрьму.

ГАРРИ. Мы еще посмотрим.

(Он грубо хватает ее и собирается вытащить во двор).

ДЕЙЗИ. Гарри, нет!

ГАРРИ (Поворачивается, не отпуская Ама). Да что сегодня с тобой?

ДЕЙЗИ. Она - моя мать.

ГАРРИ. Что?!

(ОН в ужасе. Отпускает Ама. С отвращением смотрит на нее. Дейзи

закрывает лицо руками. С губ Ама срывается презрительный смешок).

АМА. Да, Дейзи моя дось. Она не хотеть говорить. Я думать, она

стыдиться своей мать.

ГАРРИ. Господи!

АМА. Когда-то давно я быть осень красивая девушка. Отец Дейзи, он

звать меня мой маленький цветок лотоса, мой маленький персик. Но со временем я

больше не быть красивая девушка и отец Дейзи насять звать меня старая ведьма.

Ведьма, так он меня называть. Ведьма. Есе он называть меня старая карга. Я сказать

ему, ты осень плохой селовек. Ты - не христианин. Ты ходить в ад, сказать он мне.

Хорошо, сказать я, ты меня крестить.

(Гарри отворачивается, смотрит прямо перед собой, на его лице читаются

смятение и отвращение. Ама берет кальян, раскуривает его).

Конец четвертой картины

Картина пятая.

Место действия: часть двора в храме, примыкающая к квартире

Андерсонов. На заднем плане - наружная стена. Над ней крыша, выложенная

желтой черепицей, которая покоится на столбах, выкрашенных в красный цвет.

Краска поблекла, местами облупилась. Посреди стены большие деревянные

ворота. Если их открыть - видна улица, а на другой ее стороне высокая, белая

оштукатуренная стена. Двор вымощен каменными плитами. С каждой его стороны

- гостиные.

Во дворе шезлонг, круглый стол, пара кресел. Джордж лежит на

шезлонге, просматривает иллюстрированную газету. Ама сидит на каменных

плитах, курит кальян.

ДЖОРДЖ (с улыбкой, опуская газету). Сегодня ты не так болтлива,

Ама.

АМА. Допустим, говорить мне не о сем, вот я и молсять.

Джордж. Ты - идеал вашей половины человечества. Стоишь дороже

рубинов.

АМА. Не любить рубины осень сильно. Они не продать за осень

большие деньги.

ДЖОРЛЖ. Откровенно говоря, я и не собирался давать тебе рубины,

даже искусственные, но, если бы дал, не мог и представить себе, что ты возьмешь

их и продашь.

АМА. Я не думать ты осень забавный селовек.

ДЖОРДЖ. Боюсь, что за шутника ты меня не держишь. А было бы

смешно, если бы я сел на свою шляпу?

АМА. Да. Я бы тогда смеяться. Ха-ха.

ДЖОРДЖ. Кто сказал, что Восток - это Восток, а Запад - это Запад, и

им никогда не встретиться? Непостижимое сердце Китая заходится смехом от той

же шутки, которая вызывает колики у герцогине в Лондоне и финансиста в Нью-

Йорке.

АМА. Ты бы и дальше ситать газету.

ДЖОРДЖ. Где мисси?

АМА. Я думать в своей комнате. Хотеть видеть?

ДЖОРДЖ. Нет.

АМА. Я думать, она приходить.

ДЖОРДЖ (глянув на часы). Мистер Андерсон скоро должен вернуться

с работы. (Слышится громкий стук в ворота). Эй, кто там?

(Из дома выходит слуга, подходит к воротам в стене, сдвигает засов).

АМА. Я думать, твой доктор проходить тебя смотреть.

ДЖОРДЖ. О, нет, сегодня он ко мне не собирался. Сказал, что заглянет

завтра, до того, как я уйду.

(Ама встает, смотрит в сторону ворот. Слуга открывает одну половину.

За ней видны Гарольд Нокс и его сестра Сильвия.

НОКС. Можно войти?

ДЖОРДЖ. Дорогие гости. Разумеется.

(Они направляются к Джорджу. Сильвия - простенькая, но очень

милая, симпатичная девушка. На ней летнее платье. Она буквально лучится

весенней свежестью. Смотреть на нее - сущее удовольствие).

НОКС. Я привел с собой младшую сестру. (Джордж поднимается с

шезлонга). Не вставай. Рано тебе еще изображать джентльмена.

ДЖОРДЖ. Ерунда, я уже совершенно здоров, (Пожимает руку

Сильвии). Добрый день. Моя фамилия - Конуэй.

НОКС. Я не сказал ей только потому, что она и так знает.

СИЛЬВИЯ. Как ни странно, это правда. Но я очень прошу вас прилечь.

ДЖОРДЖ. Лежать мне уже обрыдло. Доктор говорит, что я полностью

поправился. Завтра я собираюсь перебраться домой.

НОКС (замечая Ама). Привет, сладенькая, я тебя не углядел. Сильвия,

хочу представить тебе единственную женщину, которую я когда-нибудь любил.

ДЖОРДЖ (улыбаясь). Это Ама миссис Андерсон.

СИЛЬВИЯ (дружелюбно кивая). Как поживаете?

АМА (на одном дыхании). Осень хорошо, благодарю вас, Как

позиваете? Осень хорошо, благодарю вас... Ты - сестра мистер Нокс?

СИЛЬВИЯ. Да.

АМА. Миссионерка?

СИЛЬВИЯ. Нет.

АМА. Тогда сего ты приехать в Китай?

СИЛЬВИЯ. Я приехала, чтобы повидаться с братом.

АМА. Сколько тебе лет?

НОКС. Отвечай, как на духу, Сильвия.

СИЛЬВИЯ. Мне двадцать два.

АМА. Сколько у тебя детей?

СИЛЬВИЯ. Я не замужем.

АМА. Посему ты не замузем, если тебе узе двадцать два?

СИЛЬВИЯ. Это надо объяснять, не так ли? По правде говоря, никто не

предлагал взять меня замуж.

НОКС. Это уже ложь.

АМА. Ты приехать в Китай находить муза?

СИЛЬВИЯ. Разумеется, нет.

АМА. Ты - христианка?

СИЛЬВИЯ. Боюсь, не очень хорошая.

АМА. Кто тебя крестить?

СИЛЬВИЯ. Знаете ли, это было так давно. Я забыла.

НОКС. Она - как я, Ама, она пресвитерианка.

АМА. Тогда ты попадать в ад. Только адвентисты седьмого дня не

попадать в ад.

СИЛЬВИЯ. Тогда, боюсь, там будет давка.

АМА. Тебя крестить один раз?

СИЛЬВИЯ. Насколько мне известно.

АМА. Меня крестить один, два, три, четыре, пять раз. Я - осень

христианская зенсина.

НОКС. Старичок, ты уж прости, что я не оправдаю твоих радужных

надежд, но мы пришли не для того, чтобы повидаться с тобой.

ДЖОРДЖ. Почему? Конечно же, мисс Нокс должна увидеть все

главные достопримечательности Пекина,

НОКС. Этот человек - не сумасшедший, Сильвия. Его единственное

отклонение от нормы в том, что он полагает себя юмористом... Сильвия захотела

повидаться с миссис Гарри.

ДЖОРДЖ. Я уверен, Дейзи будет очень рада. Ама, пойди к мисси и

скажи, что ее хочет видеть дама.

АМА. Узе идти.

(Уходит).

НОКС. Слушай, а они поймали тех бандитов, которые напали на тебя?

ДЖОРД. Да нет же. И потом, они хотели напасть не на меня, а на

Гарри.

НОКС. Кто-то затаил на него зло?

ДЖОРДЖ. Не знаю. Впрочем, он предпочитает не обсуждать то

происшествие.

(Входит Дейзи).

НОКС. А вот и она. Миссис Гарри, я привел к вам мою сестру.

ДЕЙЗИ (пожимает руку Сильвии). Добрый день.

СИЛЬВИЯ. В каком потрясающем доме вы живете.

ДЕЙЗИ. Красивый, не правда ли? Перед уходом вы обязательно

должны побывать в храме.

СИЛЬВИЯ. Я с удовольствием.

ДЕЙЗИ. Пожалуйста, присядьте. (Ноксу). И что ты думаешь о моем

пациенте?

НОКС. Я думаю, он симулянт. Никогда не видел более здорового

человека.

ДЕЙЗИ (радостно). Он действительно быстро поправился.

ДЖОРДЖ. Благодаря тебе, Дейзи. Вы и представить себе не можете,

как она за мной ухаживала.

НОКС. Он действительно едва выкарабкался?

ДЕЙЗИ. Первые два дня мы думали, что он может умереть в любой

момент. Это было ужасно.

ДЖОРДЖ. И вы знаете, она не отходила от меня ни на минуту. (Дейзи).

Даже не знаю, как мне удастся отблагодарить тебя.

ДЕЙЗИ. Вы понимаете, у Гарри его работа. (Джорджу). Не думаю, что

его стоило лишать ночного отдыха ради такой никчемной личности, как ты, и мне

претила сама мысль о том, что за тобой будет приглядывать наемная сиделка.

СИЛЬВИЯ. Вы, должно быть, совершенно вымотались.

ДЕЙЗИ. Да нет, я сильна, как лошадь. А когда доктор сказал, что его

жизнь вне опасности, я испытала такое облегчение, что усталость сняло, как

рукой.

НОКС. Не понимаю, чего ты с ним так носилась. Есть много парней,

которые хотят получить его работу, и каждый из них знает, что справится с ней

гораздо лучше.

ДЖОРДЖ. Все были так добры ко мне. Я и представить себе не мог,

что в мире так много доброты.

ДЕЙЗИ (Сильвии, очень радушно). Не желаете взглянуть на храм, пока

не принесли чай?

СИЛЬВИЯ. Да, с огромным удовольствием.

ДЕЙЗИ. Я думаю, чай понравится вам гораздо больше, если вы будете

знать, что с осмотром достопримечательностей покончено.

СИЛЬВИЯ. Для меня тут все внове. Меня интересует решительно все.

Я по уши влюбилась в Пекин.

(Они уходят, весело щебеча).

ДЖОРДЖ. Гарольд, ты отличный парень.

НОКС. Это мне говорят девушки. И я не понимаю, почему должен

слышать эти слова от тебя.

ДЖОРДЖ. Ты проявил немалую смелость, приведя сюда Сильвию.

НОКС. Моей заслуги в этом нет. Она настояла на приходе сюда.

ДЖОРДЖ. Однако!

НОКС. Она встретила Гарри в клубе и запала на него. Когда я рассказал

ей, что Дейзи - полукровка и люди ее не жалуют, она сразу приняла боевую

стойку. Я ей объяснил, что она только-только приехала в Китай и не понимает, что

к чему, после чего услышал от нее все, что она обо мне думает. С твоего

разрешения, пересказывать не буду.

ДЖОРДЖ. Похоже, тебе задали трепку.

НОКС. Она заявила, что терпеть не может людей, утверждающих, что

знают Восток. Мол, евразийцы ничем не хуже всех остальных. А когда я

упомянул, что собираюсь прийти сюда, чтобы справиться о твоем здоровье, она

сказала, что составит мне компанию.

ДЖОРДЖ. Она у тебя добрая. Дейзи очень одиноко. Общение с одной

или двумя белыми женщинами значило бы для нее очень многое. Если они

понравятся друг другу, надеюсь, ты не будешь мешать их встречам? Дейзи очень

недостает близкой подруги.

НОКС. Знаешь, мне бы это не понравилось. Не очень-то приятно

осознавать, что твоя сестра сдружилась с полукровкой.

ДЖОРДЖ. Дейзи - одна на тысячу. Ты и представить себе не можешь,

как она ухаживала за мной во время моей болезни. Моя мать не смогла бы

ухаживать лучше.

НОКС. Да, у них зачастую доброе сердце. Но дело в том, что Сильвия

не прислушивается к моим словам. После войны девушки сильно изменились.

Если она хочет что-то сделать и считает свое решение верным, она это сделает. А

если я попытаюсь вмешаться, она вполне может предложить мне катиться к

чертовой матери.

ДЖОРДЖ. У меня создалось впечатление, что характера ей не

занимать.

НОКС. Может, потому, что ей пришлось многое пережить. Парня, с

которым она обручилась, убили на войне, и она чуть с ума не сошла от горя. Два

года водила машину “скорой помощи”, а потом поступила в Гертон-колледж. Вот

отец и решил, что какое-то время ей неплохо побыть в Китае.

ДЖОРДЖ. Здесь ей должно понравится.

НОКС. Если она не будет настраивать людей против себя. Она не

терпит несправедливости и жестокости. Если она подумает, что люди смотрят на

Дейзи свысока или фыркают за ее спиной, она вопьется в нее, что пиявка. И как

тогда, позвольте спросить, ей удастся выйти замуж?

ДЖОРДЖ (с улыбкой). Это послужит ей хорошим уроком.

НОКС. Почему бы тебе не жениться на ней? Тебе пора остепениться.

ДЖОРДЖ (смеется). Ну ты и дурак.

НОКС. Почему? Ты у нас завидный жених, не так ли?

ДЖОРДЖ. Не понимаю, почему тебе не терпится избавиться от нее.

По-моему, очень хорошая сестра.

НОКС. Разумеется, мне нравится, когда она со мной, но она несколько

портит мой имидж. И ей надо замуж. Она будет тебе первоклассной женой.

ДЖОРДЖ. Я такую определенно не заслуживаю.

НОКС. Конечно, она у нас самостоятельная, но теперь не принято

ставить это девушкам в укор. А в остальном она - чистое золото.

ДЖОРДЖ. Это видно за милю, сын мой.

НОКС. Слушай, а кто этот Рэтбон, первый муж Дейзи?

ДЖОРДЖ (лицо напоминает маску). Гарри говорил мне, что

американец. Работал в “Фэ-эм-эс”.

НОКС. Это Гарри говорил и мне. Но я тут встретил приятеля, который

живет в Сингапуре, и он сказал мне, что никогда не слышал о Рэтбоне.

ДЖОРДЖ (с иронией). Может, он не вращался в тех великосветских

кругах, к которым, естественно, принадлежит твой приятель?

НОКС. А был ли вообще мистер Рэтбон?

(По ходу диалога мужчин Ву уже поставил на стол все необходимое

для чая. Из дома выходят Дейзи и Сильвия).

ДЕЙЗИ. А вот и чай.

СИЛЬВИЯ. Боюсь, мы не сможем остаться, спасибо вам большое. Нас

ждут еще в одном месте.

ДЕЙЗИ. Как жаль. Гарри придет через несколько минут. Он

расстроится, узнав, что не застал вас.

СИЛЬВИЯ. Я обещала зайти к миссис Стопфорт. Вы ее знаете?

ДЕЙЗИ. Я знаю, о ком вы говорите.

СИЛЬВИЯ. Я думаю, люди так жестоки к ней. У меня просто закипает

кровь, когда я об этом думаю.

ДЕЙЗИ. Но почему?

СИЛЬВИЯ. Вы знаете, что ее муж - пьяная свинья, который годами

третировал ее. Наконец, она влюбилась в другого мужчину, и ее муж собирается с

ней развестись. С его стороны это чудовищная наглость.

ДЕЙЗИ. И все пекинские дамы ее осуждают.

НОКС. Осуждают - это мягко сказано. Напрочь игнорируют.

ДЖОРДЖ. Я думаю, ей давно следовало избавиться от Реджи

Стопфорта, но сожалею, что она остановила свой выбор на Андре Леру.

СИЛЬВИЯ. Почему, Меня с ним познакомили, Я подумала, что он -

очень милый человек.

ДЖОРДЖ. Видите ли. Будь он англичанином или американцем, после

развода он, естественно, женился бы на ней.

СИЛЬВИЯ. И я на это надеюсь.

ДЕЙЗИ. Потому, что она разводится из-за него?

ДЖОРДЖ. Да. Но французы в таких делах не разделяют наши чувства.

Я не уверен, что у Андре возникнет желание жениться.

СИЛЬВИЯ. О, это будет ужасно. В такой ситуации мужчина обязан

жениться. Просто обязан.

ДЖОРДЖ. Разумеется.

НОКС. Пошли, Сильвия. Мы же сейчас не обсуждаем права женщин.

СИЛЬВИЯ (очень вежливо подает Дейзи руку). Терпеть не могу, когда

люди говорят, что они уходят и никуда не идут. До свидания, миссис Андерсон.

ДЕЙЗИ. Я очень рада нашему знакомству.

СИЛЬВИЯ. Надеюсь, в самом скором времени вы загляните ко мне.

Мне тут очень одиноко, и вы окажете мне огромную услугу, если зайдете в гости.

Мы могли бы походить по антикварным магазинчикам.

ДЕЙЗИ. С удовольствием. Бой, открой ворота.

СИЛЬВИЯ. До свидания, мистер Конуэй. Я очень рада, что повидалась

с вами.

ДЖОРДЖ. Премного вам благодарен. До свидания.

(Следуя указанию Дейзи Ву идет к воротам, отодвигает засов,

открывает одну половину ворот. Появляется нищий. Очень тощий, с гривой

длинных, торчащих во все стороны ворот. Одет в лохмотья, ноги босые.

Протягивает длинную руку и начинает выпрашивать подаяние).

НОКС. Господи, убирайся.

ДЕЙЗИ. Пожалуйста, Гарольд, дай ему медяк или два.

ДЖОРДЖ. Дейзи никогда не отпускает нищего с пустыми руками.

ДЕЙЗИ. Не потому, что я такая милосердная. Боюсь, что они

накликают беду.

НОКС (доставая из кармана медяк). Держи, Кларенс. А теперь

проваливай.

(Нищий берет медяк и уходит).

СИЛЬВИЯ. До свидания.

ДЕЙЗИ. До свидания.

(Нокс и Сильвия уходят. Дейзи, которая провожала их до ворот,

возвращается к Джорджу).

ДЖОРДЖ. Какая милая девушка, эта Сильвия.

ДЕЙЗИ. Она, похоже, выбирает персики с гнильцой. Сначала я, потом

- миссис Стопфорт.

ДЖОРДЖ. Надеюсь, она тебе понравилась.

ДЕЙЗИ. Такое просто невозможно. Она та, какой хотела бы быть я. У

нее есть все, чего нет у меня. Нет, она мне не понравилась. Но я бы отдала все на

свете, чтобы стать такой, как она.

ДЖОРДЖ (с улыбкой). Думаю, не стоит тебе ей завидовать.

ДЕЙЗИ. Ты полагаешь, она хорошенькая?

ДЖОРДЖ. Да, очень хорошенькая. Но ты больше, чем хорошенькая. Я

думаю, что в твоем мизинчике больше мозгов, чем во всем ее теле.

ДЕЙЗИ (серьезно). У нее есть то, чего нет у меня, Джордж, и вот за это

я отдала бы душу.

ДЖОРДЖ (раздраженно). Я не понимаю, о чем ты. (Резко меняет тему).

Дейзи, теперь, когда я уезжаю...

ДЕЙЗИ (прерывает его). Ты действительно собрался завтра уехать?

ДЖОРДЖ (резко). Я совершенно здоров. Мне стыдно, что я так долго

оставался в вашем доме.

ДЕЙЗИ. После твоего отъезда потянутся долгие, пустые дни, которые

не доставят мне ни малейшей радости.

ДЖОРДЖ (серьезно). Я должен уехать, Дейзи. Действительно, должен.

ДЕЙЗИ (после короткой паузы). Что ты собирался мне сказать? Только

не благодари меня за то, что я делала. За время твоего вынужденного пребывания

здесь я познала счастье, которого никогда не испытывала.

ДЖОРДЖ. Если бы не ты, я бы умер. И когда я думаю о прошлом, мне

стыдно.

ДЕЙЗИ. Разве прошлое имеет значение. Оно умерло и забыто.

ДЖОРДЖ. Мне стыдно, когда я думаю, какое терпение проявляла ты,

когда я раздражался, какой добротой и заботой окружила меня. Я еще не успевал

чего-то захотеть, как ты выполняла мое желание. Иногда, когда я чувствовал, что

не могу дышать, нежность твоей руки, касавшейся моего лба, наполняла меня

живительным воздухом. Думаю, я никогда не знал, сколь ты великодушна. А это

самое драгоценное качество, какое только может быть у человека. О, Дейзи, рядом

с тобой я чувствую себя таким ничтожеством.

ДЕЙЗИ. Великодушие. (Смешок). О, Джордж.

ДЖОРДЖ. Гарри лучше меня, более искренний, поэтому и смог

разглядеть его в тебе. Он всегда знал, что тебе его не занимать, и был прав.

(Из дома выходит Ама).

ДЕЙЗИ (резко). Чего тебе?

(Ама переводит взгляд с нее на Джорджа, ее губы кривит легкая

улыбка).

АМА. Господин звонить, Дейзи.

ДЕЙЗИ. Почему ты не узнала, что ему нужно?

(Поворачивается, чтобы уйти в дом).

АМА. Он сейсяс уехать. Говорить, осень торопиться. Я говорить, тебя

не находить. Я думать, тебя нет дома.

ДЕЙЗИ. Почему ты так сказала?

АМА. Подумать так лутьсе.

ДЖОРДЖ. Это правильно, Ама. Никогда не говори правду, если сойдет

и ложь.

ДЕЙЗИ. Что он попросил передать?

АМА. Господин говорить он ехать в Тяньцин. Осень вазное дело. Не

вернуться весером. Вернуться первый поезд утром.

ДЕЙЗИ. Очень хорошо. Скажи бою, что обедать мы будем вдвоем.

АМА. Я идти говорить.

(Уходит).

ДЖОРДЖ (вежливо). Слушай, я не хочу доставлять тебе столько

хлопот. Пожалуй, я поеду к себе этим вечером.

ДЕЙЗИ (глядя на него). Почему?

ДЖОРДЖ. Все равно я собирался уехать завтра.

ДЕЙЗИ. Ты думаешь, моя репутация столь нежный цветок.

ДЖОРДЖ (небрежно). Разумеется, нет. Но люди такие жестокие.

Нехорошо, знаешь ли. Гарри уехал, а я остался.

ДЕЙЗИ. Ты думаешь, меня волнуют людские сплетни?

ДЖОРДЖ. Я забочусь о тебе.

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Не очень-то ты мне льстишь, если хочешь уйти,

как только уехал Гарри. Неужели я до такой степени наскучила тебе?

ДЖОРДЖ (со смешком). Как такое могло прийти тебе в голову. Я не

хотел выздоравливать слишком быстро. Мне так нравилось находиться рядом с

тобой, когда ты читала или шила. Я так привык видеть тебя рядом, что должен

уйти немедленно, а не то просто не смогу заставить себя уйти.

ДЕЙЗИ. После того происшествия я нервничаю от одной мысли, что

мне могу остаться в доме одна. И буде в ужасе, если ночью в доме не будет

мужчины.

ДЖОРДЖ. Тогда пошли со мной. Ноксы с радостью приютят тебя на

ночь.

ДЕЙЗИ (тон ее меняется). Я не хочу, чтобы ты уходил, Джордж. Я хочу,

чтобы ты остался.

ДЖОРДЖ (столь же серьезно, что и она). Дейзи, не усложняй мне

жизнь. Ты не знаешь. Ты не знаешь. (С усилием он берет себя в руки, тон снова

становится легким, небрежным). Не забывай, что я страдал не только он

проникающего ранения в легкое. Пока ты и доктор врачевали эту рану, я склеивал

воедино кусочки разбитого сердца. Получилось неплохо, теперь никто не сможет

сказать, что оно не цельное, но я-то знаю, что не следует подвергать его резким

ударам или тряске.

ДЕЙЗИ (дрожащим голосом). Почему ты это говоришь? К чему

притворство?

ДЖОРДЖ (полный решимости не возвращаться к серьезному тону).

Зря, конечно, я нагружал тебя моими маленькими проблемами. Было очень жарко.

Я заработался, очень нервничал, иначе сумел бы избежать того разговора. Я

уверен, что ты не меньше моего рада тому, что я полностью выздоровел.

ДЕЙЗИ ( с деланным безразличием). То есть я для тебя уже никто?

ДЖОРДЖ. Я питаю к тебе самые теплые чувства. Я восхищаюсь тобой

и, само собой, безмерно благодарен тебе. Но я ошибался, когда думал, что

влюблен в тебя.

ДЕЙЗИ. Знаешь, почему я не пригласила профессиональную сиделку и

не отходила от тебя два дня, пока ты был без сознания? Знаешь почему не

позволяла Гарри сменить меня у твоей постели, пока ты бредил? Ему-то я сказала, что ночные бдения помешают его дневной работе. А на самом деле не решалась

отойти от тебя ни на минуту. И теперь у нас с тобой есть секрет. Я им ни с кем не

поделюсь. Знаешь, что ты говорил в забытье?

ДЖОРДЖ (встревожившись). Наверное, наговорил кучу гадостей.

Насколько мне известно, это обычное дело.

ДЕЙЗИ (страстно). Ты звал меня, Дейзи, Дейзи, таким голосом, словно

у тебя разрывалось сердце. А когда я наклонялась над тобой и говорила, я здесь, здесь, ты брал мое лицо в свои руки и мне едва верилось, что ты без сознания. И

ты говорил, я тебя люблю.

ДЖОРДЖ. О, Боже.

ДЕЙЗИ. И иногда я не знала, как тебя успокоить. Ты был в отчаянии,

потому что думал, что нас разлучают. Я этого не вынесу, говорил ты, я умру. Мне

приходилось зажимать тебе рот, чтобы никто этого не слышал.

ДЖОРДЖ. Я не знаю, что я говорил. Я был сам не свой. Во всем

виноват жар.

ДЕЙЗИ. А иногда ты становился удивительно нежным. Твой голос

ласкал и обволакивал. Ты обращался ко мне с такими теплыми словами, что у

меня по щекам текли слезы. Ты думал, что держишь меня в объятьях и

прижимаешь к сердцу. Тогда ты был счастлив, безмерно счастлив. Я даже боялась, как бы ты не умер от счастья. Я знаю, что такое любовь, и ты меня любишь.

ДЖОРДЖ. Ради Бога, замолчи. Прекрати мучить меня.

ДАЙЗИ. И тебя переполняла ревность. Ты ненавидел Гарри. Я думаю,

ты мог бы его убить.

ДЖОРДЖ. Это неправда. Быть такого не может. Никогда! Никогда!

ДЕЙЗИ. Ты не хуже моего знаешь, что он всего лишь марионетка. Ты

презираешь его.

ДЖОРДЖ. Гарри? Да он в десять раз лучше меня. Мне он дороже всех

на свете. Он - самый честный человек из всех, кого я знаю.

ДЕЙЗИ. Это ты говоришь губами. Иногда ты думал, что он обнимает и

целует меня, и рыдал в голос. О, как я страдала. Я забывала, что ты без сознания, брала тебя за руки, говорила, его здесь нет. Ты и я одни, один. И иногда, думаю, ты

понимал. Ты расслаблялся, по лицу разливалась умиротворенность, ты словно

переносился на седьмое небо и говорил... знаешь, что ты говорил? Ты говорил, любимая, любимая, любимая.

(У нее перехватывает дыхание, по щекам текут слезы. Джордж

потрясен услышанным).

ДЖОРДЖ. Я - дрянь. Правда, мало кто из нас не убежал бы в ужасе от

себя самого, если бы сокровенные мысли, мысли, которые мы, находясь в

сознании, возненавидели бы всей душой, вылезли бы наружу. Но это бесстыдство, которое проявилось во мне - не я. Я не имею с этим ничего общего...

ДЕЙЗИ. Я думала, у тебя больше смелости. Я думала, у тебя больше

здравого смысла. Неужели ты -жалкие традиционные предрассудки. Конечно же, нет. Ты, настоящий ты - любовь, которая сжигает почище лихорадки.

Единственный ты - тот, что любит меня. Остальные - всего лишь видимость.

Маски, какие надевают на костюмированный бал.

ДЖОРДЖ. Ты просто не понимаешь, что говоришь. Видимость? Это

честь, долг, приличия. Все, что позволяет мне не терять уважения к себе.

ДЕЙЗИ. Все это ничего не значит. Ты дурак. С тем же успехом ты

можешь пытаться голыми руками остановить воды Янцзы.

ДЖОРДЖ. Если я погибну, то погибну. О. Разумеется, я тебя люблю.

Всю ночь я мучаюсь от люблю, мучаюсь от ревности, но, как только наступает

день, я могу собрать волю в кулак. Моя любовь - ужасное чудовище, грызущее

меня изнутри. Я ненавижу его, презираю. Но я могу бороться с ним, борюсь все

время. О, я жил здесь слишком долго. Мне давно следовало вернуться к работе.

Работа - мой единственный шанс. Дейзи, умоляю, позволь мне уйти.

ДЕЙЗИ. Как я могу отпустить тебя? Я тебя люблю.

ДЖОРДЖ (словно пораженный громом). Ты? (Отвергает ее слова). Это

какой-то бред.

ДЕЙЗИ. Почему, по-твоему, я тебе все это сказала? Ты думаешь,

женщину трогает любовь мужчины, если она его не любит?

ДЖОРДЖ. Нет, это невозможно. Ты не понимаешь, что говоришь. Я

знаю, какая ты добрая и великодушная. На тебя подействовала моя любовь. Ты

приняла за любовь жалость.

ДЕЙЗИ. Я не великодушная и не добрая. В моей душе нет места

жалости. В моей душе один лишь ненасытный голод. Если я знаю, что ты

чувствуешь, то лишь потому, что те же чувства обуревают меня. Я люблю тебя, я

люблю тебя, я люблю тебя.

ДЖОРДЖ. А Гарри?

ДЕЙЗИ. Что мне до Гарри? Я ненавижу его, потому что он стоит между

нами. Ты сам говорил, что он - пустое место.

ДЖОРДЖ. Никогда. Я никогда не сказал о нем дурного слова. А если

что-то и наговорил в бреду, так это ничего не значит.

ДЕЙЗИ. То была правда. Потому что говорило твое сердце. Он - ничто.

ДЖОРДЖ. Он - твой муж. Он - мой друг.

ДЕЙЗИ. Его не существует. Я любила тебя с того дня, как первый раз

увидела. Остальные для меня ничего не значили, Ли Тай, Гарри, другие. Я всегда

любила тебя. Не любила никого, кроме тебя. Все эти годы я хранила письма, которые ты мне писал. Читала их, пока не выучила наизусть. Они все затерлись, буквы расплылись от слез, которые я над ними пролила. Они - это все, что у меня

есть. Ты думаешь, я собираюсь отпустить тебя сейчас? Я готова забыть всю моя

боль, все мои страдания, Потому что я люблю тебя и ты любишь меня.

ДЖОРДЖ. О, нет, нет.

ДЕЙЗИ. Ты не можешь оставить меня. Если ты уйдешь, я покончу с

собой.

ДЖОРДЖ. Я должен уйти. Я не должен больше тебя видеть. Что бы ни

случилось, мы не должны больше встречаться.

ДЕЙЗИ (раздраженно и нетерпеливо). Это невозможно. Что ты

скажешь Гарри?

ДЖОРДЖ. Если понадобится, я скажу ему правду.

ДЕЙЗИ. И что это изменит? Ты будешь меньше меня любить? Да.

скажи ему. Скажи ему, что я люблю тебя и только тебя, что я принадлежу тебе и

только тебе.

ДЖОРДЖ. Дейзи, пожалуйста, постарайся взять себя в руки. Мы

должны выполнять свой долг, мы должны, должны.

ДЕЙЗИ. Нет у меня никакого долга. Есть только любовь. Она заполняет

всю мою душу. Ты вот говоришь, что любовь - дикий зверь, который гложет тебя

изнутри. Моя любовь - освободительница. Она освободила меня от ненавистного

прошлого. Освободила от Гарри. И ничего нет теперь в этом мире, кроме тебя, меня и любви, которая нас соединяет. Я хочу тебя, я хочу тебя.

ДЖОРДЖ. Нет, нет. О, это безумие. Есть только один выход. Господи,

дай мне силы. Дейзи, ты знаешь, я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем и

душой. Но прощай. Я больше никогда тебя не увижу. Никогда, никогда. Господи, помоги мне.

ДЕЙЗИ. Как ты можешь быть таким жестоким? Ты бессердечный. Все

эти годы я хотела тебя. Я жаждала тебя. Ты не знаешь, через какие мне пришлось

пройти унижения. Пожалей меня, ибо я любила тебя. Если ты сейчас уйдешь, я

умру. Мы открываешь мне двери рая, а потом захлопываешь их перед моим носом.

Неужели недостаточно тех несчастий, которые ты уже принес мне? Лучше ты бы

убил меня десять лет тому назад. Ты втоптал меня в грязь, а потом оставил меня.

О, что же мне делать?

(Рыдая, она опускается на землю, словно у нее рвется сердце. Джордж

с минуту смотрит на нее, лицо его перекошено в агонии. Он сжимает пальцы в

кулаки, сдерживается из последних сил. Берет шляпу и медленно направляется к

воротам. Сдвигает засов. Когда Дейзи слышит скрежет засова, она вскакивает, пытается остановить Джорджа).

ДЕЙЗИ. Джордж. Нет, нет. Не уходи.

(И, пошатнувшись, валится на каменные плиты. Теряет сознание).

ДЖОРДЖ (метнувшись к ней). Дейзи, Дейзи. (Опускается на колени,

руками поднимает ее голову. Он ужасно возбужден). О, дорогая, что с тобой? О, Господи, Дейзи. Скажи что-нибудь. (Зовет). Ама! Ама! (Дейзи медленно

открывает глаза). О, любимая моя, я думал, ты умерла.

ДЕЙЗИ. Помоги мне подняться.

ДЖОРДЖ. Ты не сможешь стоять.

(Он поднимает ее и, встав на ноги, она оказывается в ого объятьях. Тут

же обнимает Джорджа за шею).

ДЕЙЗИ. Не покидай меня.

ДЖОРЛЖ. Моя дорогая. Моя любимая.

(Она откидывает голову назад, подставляет губы для поцелуя, он

наклоняется и целует ее. В экстазе она закрывает глаза).

ДЕЙЗИ. Отведи меня в дом. Я так слаба.

ДЖОРДЖ. Я отнесу тебя.

(Он поднимает ее и уносит в дом. Появляется Ама. Подходит к

воротам, задвигает засов. Потом идет к столу, садится, берет пшеничную

лепешку).

АМА. Вот и все.

(Откусывает кусочек лепешки, сосредоточенно жует. Губы кривятся в

ироничной улыбке).

Конец пятой картины.

Картина шестая.

Место действия: Маленькая комната в китайском доме в Пекине.

Стены - белая штукатурка в грязных пятнах и разводах. На полу - циновка. Вся

обстановка - стол, два стула, низкая койка, покрытая циновкой, корейский шкаф, отделанный бронзой. В дальней стене - два окна, закрытые рисовой бумагой и

дверь с чуть закругленным верхом.

Дейзи сидит на одном из стульев. Она достала из сумочки зеркало и

смотрится в него. Веселая и счастливая. Входит Ама. Несет вазу с высоким

горлом, в которой стоят гвоздики.

АМА. Я приносить цветы. С ними комната милая.

ДЕЙЗИ. Какая ты умница. Поставь на стол.

АМА. Ты смотреть на себя в зеркало?

ДАЙЗИ. Я выгляжу молодой. Счастье мне к лицу.

АМА. Ты осень красивый девоська. Я давным давно быть осень

красивый девоська. Со временем ты выглядеть как я.

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Не дай Бог.

АМА. Сегодня у тебя хорошее настроение, Дейзи. Ты рада, сто

Джордж приходить.

ДЕЙЗИ. Вчера я его не видела.

АМА. Он заставлять тебя ждать.

ДЕЙЗИ. Негодник. Он всегда заставляет меня ждать. Но что мне до

этого, если он все-таки приходит? У нас будет три часа. Может, он тут пообедает.

Если скажет, что да, приготовь ему то, что он любит. Ты так вкусно готовишь, если тебе этого хочется.

АМА. Ты мне льстить.

ДЕЙЗИ. Нет. Ты и сама знаешь, что ты - лучшая кухарка Китая.

АМА ( с улыбкой). О, Дейзи, я знать тебя лутьше, сем ты думать.

ДЕЙЗИ. Ты злобная старуха. (Целует ее в обе щеки). Что за шум в

соседнем доме?

АМА. Кули, его убили этим утром. У него двое маленьких детей. Их

мать, она умереть давным давно.

ДЕЙЗИ. Как ужасно. Бедные крошки.

АМА. Ты хотеть увидеть их? Они здесь.

(Она открывает дверь и машет рукой. Старый, плохо одетый китаец

входит с двумя маленькими детьми, мальчиком и девочкой. Каждый ребенок

протягивает к ней руку. Лица у них серьезные, застенчивые. Оба молчат).

ДЕЙЗИ. Какие лапочки.

АМА. У них нет денег. Старик говорить он брать их и воспитывать. Но

он всего лишь кули. У него тозе мало денег.

ДЕЙЗИ. Он - их родственник.

АМА. Нет, просто осень хороший селовек. Он мозет немногое. Но

делать все, сто мозет. Соседи, они немного помогать.

ДЕЙЗИ. Я помогу тоже. У тебя есть с собой деньги?

АМА. Я есть один, два, три доллар.

ДЕЙЗИ. Какой от них прок? Отдам ему вот это.

(На шее у нее золотая цепочка. Она снимает ее и отдает старику).

АМА. Это осень дорогой цепоська, Дейзи.

ДЕЙЗИ. И что? Пусть продаст, за сколько сможет. Она принесет ему

удачу. (Старику). Вы поняли?

(Он кивает, улыбается)

АМА. Я думать, он все понимать.

ДЕЙЗИ (глядя на детей). Какие они милые. И такие серьезные (Аме).

Сходи в магазин игрушек и купи им что-нибудь.

АМА. Узе ходить.

(Она уходит. Дейзи усаживает детей на стол).

ДЕЙЗИ (обаятельно). А теперь давайте поговорим. Сидите смирно, а

не то свалитесь. (Обращается к маленькому мальчику). Интересно, сколько тебе

лет. (К старику). Ву? Лю?

СТАРИК. Лю.

ДЕЙЗИ (к маленькому мальчику). Шесть лет. Как здорово, ты почти

что мужчина. Будь у меня был маленький мальчик, он был бы чуть старше тебя. Я

бы красиво одевала его. И сама купала. Не разрешала бы старой уродливой Ама

купать его. И не пичкала бы сладостями, как делают китайцы. Давала бы ему

кусок шоколада, если бы он хорошо себя вел. Ой, у меня же здесь есть

шоколадные конфеты. Подождите. Сидите смирно (Она идет к полке на которой

стоит пакет с шоколадными конфетами). Одну тебе, одну тебе, одну (старику) вам.

И одну мне.

(Дети и китаец важно едят конфеты. Возвращается Ама с куклой для

девочки и игрушечной пекинской повозкой для мальчика).

АМА. Приносить игрушки.

ДЕЙЗИ. Посмотрите, что принесла вам старая Ама. (Снимает детей со

стола, дает куклу девочке и игрушечную повозку мальчику). Чудесную куклу тебе

и настоящую повозку тебе. (Садится на пол). Смотри, колеса круглые и все, как у

настоящей.

АМА. Иметь еще подарки.

(Она достает из рукава воздушные шарики с мундштуком, чтобы дети

могли их надувать).

ДЕЙЗИ. Как интересно! Как они мне нравятся. Мы должны их надуть.

(Раздает шарики, все начинают их надувать. В дверь скребутся). Кто бы это мог

быть?

АМА. Если сказать войдите, сразу и узнать.

ДЕЙЗИ. Открой дверь, глупая старуха. (Вновь начинает надувать

воздушный шарик. Ама идет к двери, открывает ее. Входит Ли Тай). Отошли их.

(Ама подает знак старому китайцу. Он берет детей за руки и они уходят вместе с

подарками. Ама вслед за ними выскальзывает из комнаты). Я думала, ты умер.

ЛИ ТАЙ. Я очень даже живой, благодарю.

ДЕЙЗИ. Ты понимаешь, мы все надеемся на лучшее.

ЛИ ТАЙ. Насколько я могу сказать, мое появление не вызвало у тебя

неудовольствия.

ДЕЙЗИ. Если бы ты пришел вчера, я бы точно надавала тебе по

физиономии, но сегодня я в таком хорошем настроении, что готова терпеть даже

твое присутствие.

ЛИ ТАЙ. Вчера тебя здесь не было.

(Ама входит с маленьким деревянным подносом. На ней две китайские

пиалы и чайник).

ДЕЙЗИ. Моя дорогая мамочка, похоже, решила, что ты пришел ко мне

в гости. Ты не должен злоупотреблять моим гостеприимством.

ЛИ ТАЙ. Ты кого-то ждешь? Я знаю.

(Ама уходит).

ДЕЙЗИ. Я всегда говорила, что с мозгами у тебя порядок.

ЛИ ТАЙ. Как и тебя, Дейзи. Здорово ты это придумала, моими руками

устранить мужа, чтобы спокойно уйти к Джорджу Конуэю.

ДЕЙЗИ. Я тут не причем. Я говорила тебе, что мне этого не надо. Ты

поторопился. Хорошему человеку можно простить глупость, негодяю - нет.

ЛИ ТАЙ. Самые изощренные планы мышей и людей, как элегантно

выразился мой любимый поэт, Роберт Бернс, иной раз идут прахом.

ДЕЙЗИ. Меня нисколько не интересует твой любимый поэт. Что

сегодня привело тебя сюда?

ЛИ ТАЙ. Как выясняется, нет повода сожалеть о том, что удар ножа,

предназначенный твоему мужу, достался Джорджу Конуэю. Печально лишь,

чтобы нож не вошел чуть глубже.

ДЕЙЗИ (холодно). Как выясняется, ты только оказал мне услугу. Но я

все еще не слышу, почему я удостоена чести видеть тебя.

ЛИ ТАЙ. Визит вежливости. Я предпочитаю поддерживать дружеские

отношения со своими жильцами.

ДЕЙЗИ (удивленно). Своими..?

ЛИ ТАЙ (вежливо). Так уж вышло, что этот дом мой. Когда я узнал,

что твоя уважаемая мать сняла комнаты в этом дворе, чтобы тебе и Джорджу

Конуэю было, где встречаться, я подумал, а чего мне не купить весь дом.

ДЕЙЗИ. Надеюсь, это хорошее вложение капитала.

ЛИ ТАЙ. Иначе я, возможно, отказался бы от своих намерений. Ты

нашла отличное место. Антикварный магазин, посещение которого ни у кого не

вызовет вопросов, и незаметный проход в этот двор. Лучше не придумаешь.

ДЕЙЗИ. А какой смысл?

ЛИ ТАЙ (его глаза хитро блеснули). Уж не испугалась ли ты?

ДЕЙЗИ. Отнюдь. Что ты можешь сделать? Сказать Гарри? Скажи.

ЛИ ТАЙ (любезно). У Джорджа Конуэя рухнет карьера.

ДЕЙЗИ (пожав плечами). Он потеряет работу. Возможно, ты найдешь

ему другую. Интересы у тебя широкие, так что тебе наверняка понадобится белый

человек, который так хорошо говорит по-китайски, как Джордж.

ЛИ ТАЙ. Мне нравится твое бесстыдство.

ДЕЙЗИ. Безмерно благодарна тебе за комплимент.

ЛИ ТАЙ. Но не бойся. Я ничего не собираюсь делать. Я купил этот

дом, потому что хочу, чтобы ты знала: ты всегда, всегда в моих руках. Куда

пойдешь ты, туда и я. Где находишься ты, там и я. Иногда ты не замечаешь меня, но, тем не менее, я рядом. Я ничего не делаю. Я согласен ждать.

ДЕЙЗИ. Твое время принадлежит только тебе. Я не возражаю против

того, что ты тратишь его попусту.

ЛИ ТАЙ. Однажды, и я думаю, этот день не так уж далек, ты придешь

ко мне. Я был первым и буду последним. Если захочешь, я женюсь на тебе.

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Я полагала, у тебя уже есть две. Если не три жены.

Неужели тебе зачаровывает цифра четыре?

ЛИ ТАЙ. Моя жена сможет развестись со мной. Я готов на то, чтобы

наш брак зарегистрировал британский консул. Мы поедем в Пинанг. У меня там

дом. У тебя будет автомобиль.

ДАЙЗИ. Просто удивительно, до чего легко устоять перед

искушениями, которые не искушают тебя.

ЛИ ТАЙ. Смейся. Что мне до этого? Я жду... Что у тебя общего с

белыми мужчинами? Ты - не белая женщина. Какаю силу имеет кровь твоего отца

после того, как она смешалась с бурным потоком, который ты унаследовала через

свою мать от бесчисленных поколений? Наша раса очень чистая и очень сильная.

Разные народы пытались покорить нас, но через какое-то время мы растворяли их

в себе. Китай, что Янцзы, в которую втекают пятьсот притоков, но которая

остается неизменной, рекой с золотым песком, величественной, бурной,

безразличной и всепоглощающей. Что ты можешь противопоставить этому

могучему потоку? Ты можешь носить европейскую одежду и есть европейскую

пищу, но у тебя сердце китаянки. Неужели твои чувства слабы и не могут

противостоять чувствам белого человека? Ему никогда не постичь простоты

твоего сердца и не осознать его глубины. Твоя душа - полоска рисового поля, расчищенная среди джунглей. Джунгли в любой момент готовы пожрать ее и

только беспрестанный труд позволяет ее сохранить. Но придет день, когда все

твои усилия пойдут прахом, и джунгли возьмут свое. Китай поглотит тебя.

ДЕЙЗИ. Мой бедный Ли Тай, ты несешь полнейшую чушь.

ЛИ ТАЙ. Ты не находишь себе места, несчастна и неудовлетворена,

потому что борешься с инстинктами, заложенными в тебя в те времена, когда

белый человек был голым, голодным дикарем. Придет день, когда ты сдашься.

Сбросишь облик белой женщины, как выношенную одежду. Вернешься в Китай, как уставший ребенок возвращается к матери. И найдешь покой в объятьях нашей

великой расы.

(Пауза. Дейзи проводит рукой по лбу. Против воли, слова Ли Тая

доходят до сердца. По ее телу пробегает дрожь, она словно освобождается от чар).

ДЕЙЗИ. Джордж Конуэй любит меня, и я...

ЛИ ТАЙ. Любовь белого человека длится не дольше летнего дня. Это

красная, красная роза. Сегодня она гордо пламенеет в лучах солнца, а завтра ее

лепестки, увядшие и сморщенные, усыпают землю.

(Во дворе слышны шаги).

ДЕЙЗИ. Это он. Быстро уходи.

(Джордж открывает дверь и видит Ли Тая).

ДЖОРДЖ. Это еще кто?

(Ли Тай шагает к нему, улыбаясь и кланяясь).

ЛИ ТАЙ. Я - хозяин дома. Ама пожаловалась, что течет крыша, вот я и

пришел посмотреть.

ДЖОРДЖ (хмурясь). Ничего страшного. Можете не беспокоиться.

ЛИ ТАЙ. Если бы. У Ама очень острый язык. Она не отстанет, пока все

ее требования не будут выполнены.

ДЖОРДЖ. Вы просто великолепно говорите на английском.

ДЕЙЗИ. Я закончил Эдинбургский университет.

ДЕЙЗИ. Роберт Бернс - его любимый поэт.

ЛИ ТАЙ. Я провел год в Оксфорде и еще один в Гарварде. Поэтому и

говорю по-английски без малейшего акцента.

ДЖОРДЖ. Позвольте похвалить вас за то, что вам хватило здравого

смысла носить национальную одежду. Я нахожу совершеннейшей глупостью

стремление вернувшихся студентов ходить исключительно в твидовых костюмах с

билли-коком на голове.

ЛИ ТАЙ. Я провел заграницей восемь лет. Ни западная одежда, ни

западная цивилизация восторга у меня не вызвали.

ДЖОРДЖ. Это очень интересно.

ЛИ ТАЙ. Вам нравится сарказм.

ДЖОРДЖ. А вы, мне думается, излишне высокомерны. Поверьте мне,

прошло время, когда мандарины вашей страны, в их непробиваемом

самодовольстве, могли поставить заслон прогрессу. Если вы любите Китай, то

должны понимать, что его единственный шанс занять достойное место в мире -

честно и искренне принять поучения Запада.

ЛИ ТАЙ. А если в наших сердцах мы ненавидим и презираем все то,

чему вы хотите нас научить? Что заставляет вас верить в собственное

превосходство? Почему вы думаете, что наш удел - сидеть у ваших ног и внимать

каждому вашему слову? Вы превзошли нас в искусстве или литературе? Наши

мыслители не чета вашим? Наша цивилизация уступает вашей в сложности и

утонченности? Ведь мы уже были цивилизованными людьми, когда вы жили в

пещерах и ходили в шкурах. Вы знаете, что мы проводили эксперимент, аналогов

которому в мире нет?

ДЖОРДЖ (добродушно). И что это за эксперимент?

ЛИ ТАЙ. Мы пытались править людьми не силой, а мудростью. И

многие столетия добивались в этом успеха. Тогда почему белый человек презирает

желтого? Сказать вам?

ДЖОРДЖ. Будьте любезны.

ЛИ ТАЙ (с презрительной улыбкой). Потому что он изобрел пулемет. В

этом ваше превосходство. Мы - беззащитное стадо и вы можете отправить нас в

мир иной. (С оттенком печали). Вы разрушили мечту наших философов о том, что

миром можно управлять силой закона и порядка... И теперь вы учите нашу

молодежь своему секрету. Вы навязываете нам ваши ужасные изобретения.

Дураки. Вы не знаете, что у нас врожденные технические способности? Вы не

знаете, что в этой стране живет четыреста миллионов самых практичных и

трудолюбивых людей на свете? Вы думаете, на учение у нас уйдет много

времени? И что станет с вашим превосходством, когда желтый человек научится

делать такое же хорошее оружие, что и белый, и направит его на вас? Вы воззвали

к пулемету и пулемет будет вас судить.

(Пауза. Внезапно Джордж пристально всматривается в Ли Тая).

ДЖОРДЖ. Как вас зовут?

ЛИ ТАЙ (с хитрой улыбкой). Ли Тай Ченг.

ДЖОРДЖ (с ледяной вежливостью). Я уверен, вы очень заняты, мистер

Ли. Не смею вас больше задерживать.

ЛИ ТАЙ (по-прежнему улыбаясь). Желаю вам хорошего дня.

(Он кланяется, сжимает руки по китайскому обычаю. Уходит. Оставляя

ощущение, что последняя точка в этом разговоре еще не поставлена).

ДЖОРДЖ. Какого дьявола его принесло сюда?

ДЕЙЗИ (весело). Он пришел, чтобы предложить мне выйти за него

замуж. Я указала, что уже замужем.

ДЖОРДЖ (раздраженно). Как он узнал, что ты здесь?

ДЕЙЗИ. Не поленился выяснить.

ДЖОРДЖ. Так ему известно..?

ДЕЙЗИ (холодно). Ты знаешь Китай лучше большинства англичан. И

должен понимать, что для китайцев не остается незамеченным ни один шаг белого

человека. Но они ничего не скажут другим белым людям... если, конечно, не

получат от этого выгоды.

ДЖОРДЖ. Ты говорила, что дом принадлежит Ама.

ДАЙЗИ. Я несколько преувеличивала.

ДЖОРДЖ. Это очень мягко сказано.

ДАЙЗИ. Ты сказал, что не придешь в храм. Это означало, что надо

найти места, где мы можем встречаться незаметно для остальных.

ДЖОРДЖ (мрачно). Мы начали с обмана и продолжаем обманывать.

ДЕЙЗИ (нежно). В моей любви обмана нет, Джордж. В конце концов,

наша любовь - это все, остальное - ничто.

ДЖОРДЖ (смущенно). Боюсь, я заставил тебя ждать. Андре Леру

пришел, когда я уже собрался идти к тебе.

ДЕЙЗИ (вспомнив). Я знаю. Молодой человек миссис Стопфорт.

ДЖОРДЖ. По его словам, ему известно, что друзья миссис Стопфорт

озабочены ее будущем, и попросил заверить их, что женится на ней, как только

она получит развод.

ДЕЙЗИ. О!

ДЖОРДЖ. Разумеется, так и только так должен поступить мужчина,

оказавшийся на его месте, но я не уверен, что он это понимает. Он, конечно, парень хороший. (С улыбкой). По меньшей мере полчаса говорил мне, как он

обожает миссис Стопфорт.

ДЕЙЗИ (добродушно). Знаешь, я не из тех женщин, которые дуются,

если к ним чуть-чуть опаздывают. Я всегда могу занять себя мыслями о том, как

хорошо мне будет, когда ты наконец-то появишься. А если мне все-таки

становится скучно, я читаю твои письма.

ДЖОРДЖ. Вот уж не думал, что они достойны того, чтобы их

перечитывали.

ДЕЙЗИ. Я думаю, что храню у себя каждое слово, которое ты мне

написал. И письма десятилетней давности, и теперешние коротенькие записки.

Они дороги мне, даже если состоят из двух-трех строк, в которых ты сообщает, что придешь или не сможешь прийти.

ДЖОРДЖ. И ты их хранишь здесь?

ДЕЙЗИ. Да, здесь они в безопасности. Заперты в шкатулке. Ключ от

этой комнаты есть только у Ама... Джордж?

ДЖОРДЖ. Да.

ДЕЙЗИ. Сделаешь для меня кое-что?

ДЖОРДЖ. Если смогу.

ДЕЙЗИ. Пообедаешь со мной сегодня? Ама нас вкусно накормит.

ДЖОРДЖ. О, дорогая, ничего не получится. У меня сегодня

официальный обед, на котором мое присутствие обязательно.

ДЕЙЗИ. Как ужасно.

ДЖОРДЖ. Но я думал, Гарри возвращается этим утром. Он уже

неделю, как в отъезде.

ДЕЙЗИ. Я получила письмо, в котором он сообщает, что должен ехать

в Калган. Но никому не рассказывай. Он просил не говорить об этом.

ДЖОРДЖ. Должно быть, он очень злится из-за того, что не может

вернуться в Пекин. Смерть Грегсона нарушила привычный порядок.

ДЕЙЗИ (улыбаясь). Я бы с радостью поблагодарила Грегсона за то, что

он очень помог нам, умерев в столь важный для нас психологический момент.

ДЖОРДЖ (сухо). Я сомневаюсь, что он сделал это специально.

ДЕЙЗИ. Если б не его смерть, Гарри настоял бы на отъезде в Чангкинг.

Теперь об этом можно забыть как минимум на год.

ДЖОРДЖ. Полагаю, что да.

ДЕЙЗИ. В нашем распоряжении год, Джордж, целый год. А за год

многое может случиться.

ДЖОРДЖ (серьезно). А у тебя не возникало мысли, что по отношении

к Гарри мы ведем себя отвратительно?

ДЕЙЗИ. У меня? Я впервые в жизни познала счастье. Обрела мир и

покой. О, Джордж, я так благодарна тебе за все, что ты мне дал. За эти три месяца

ты изменил для меня весь мир. Я думала, что не смогу любить тебя больше, чем

любила. Но с каждым днем моя любовь становится все сильнее.

ДЖОРДЖ (со вздохом). А я не знал ни минуты счастья.

ДЕЙЗИ. Это неправда. Когда я обнимала тебя и заглядывала в твои

глаза, я видела, что ты счастлив.

ДЖОРДЖ. Да, я знаю. В эти моменты безумия я забывал обо всем,

кроме того, что любил тебя. Я - жалкий негодяй. Я любил тебя так, что в моей

душе не оставалось места ни для чего другого. Во сне и наяву ты владела моими

мыслями.

ДЕЙЗИ. Я и хотела, чтобы ты так любил меня.

ДЖОРДЖ. И я ненавидел себя за любовь к тебе. Я ненавидел себя за

то, что обладал тобой. Я боролся изо всех сил и сотню раз думал, что взял над

собой верх, но прикосновение твоей руки, мягкость твоих губ... я походил на

птицу, посаженную в клетку. Все время бился о прутья и все время дверца

оставалась открытой, а я не находил в себе силы воли вылететь на свободу.

ДЕЙЗИ (нежно). О, дорогой, ну зачем тебе убеждать себя, что ты

несчастен, если счастье лежит у тебя на ладони?

ДЖОРДЖ. Ты никогда ни о чем не сожалела?

ДЕЙЗИ. Никогда.

ДЖОРДЖ. Ты сильнее меня. Я слишком слаб. У меня нет силы воли.

Странно, что мне потребовалось столько лет, чтобы это выяснить. Я был слаб с

самого начала. Но самую слабину проявил в тот день. Я думал, ты умираешь, забыл обо всем, кроме моей любви к тебе.

ДЕЙЗИ (страстно). О, возлюбленный мой. Разве ты не помнишь, как в

ту ночь мы вышли из храма и смотрели на стены Запретного города, купающиеся

в лунном свете? Тогда ты ни о чем не сожалел.

ДЖОРДЖ (погрузившись в собственные мысли). И потом твои слезы,

твое счастье, боязнь причинить тебе боль, жаркая любовь, горящая в груди... тогда

я был в западне. Я тоже познал счастье, неведомое мне раньше. На одной чаше

весов были честь, долг и все, все, все, за что человек может уважать себя, на

другой - любовь. Я думал, ты уедешь через две или три недели, и все закончится.

О, нет, это не оправдание... оправдания мне нет, я больше не смогу посмотреть

Гарри в глаза, но, хотя мое сердце разрывалось от этой мысли, я... я знал, что

через несколько дней я увижу тебя в последний раз.

ДЕЙЗИ (презрительно). Ты думаешь, я бы уехала?

ДЖОРДЖ. А потом эта смерть, ужасным, коренным образом

изменившая планы Гарри. И этот дом, и мерзкая грязь любовной связи. И ничего, кроме признания, что ты - подлец. И худшему врагу я не пожелаю тех мук, которые пришлось мне пережить.

ДЕЙЗИ (с любовью и жалостью). О, дорогой мой, ты знаешь, я готова

на все, чтобы подарить тебе счастье.

ДЖОРДЖ (мрачно, отвернувшись от нее). Дейзи, я думаю, ты никогда

не сможешь подарить мне счастье, но ты можешь мне помочь. Исправить

содеянное, конечно, невозможно, но... (смотрит на нее). О, Дейзи, ты

действительно меня любишь?

ДЕЙЗИ. Всем сердцем. Всей душой.

ДЖОРДЖ. Тогда помоги мне. Давай поставим точку.

ДЕЙЗИ (быстро). О чем ты?

ДЖОРДЖ. Я не хочу повторять прописные истины. Я не хочу

морализировать. Видит Бог, я никогда не прикидывался святым. Но мы ведем себя

недостойно. Ты должна это понимать не хуже моего.

ДЕЙЗИ. Что недостойного в любви? Что я могу с собой поделать?

Джордж. Дейзи, я хочу... это прекратить.

ДЕЙЗИ. Ты заставляешь меня терять терпение. Как ты можешь быть

таким слабым?

ДЖОРДЖ. Я хочу, чтобы ты знал: я тебя люблю. Но я не могу дальше

жить во лжи. Я скорее застрелюсь.

ДЕЙЗИ. Ты бы такое не сказал, если бы твоя любовь не уступала моей.

ДЖОРДЖ (резко). Я больше тебя не люблю.

ДЕЙЗИ (пренебрежительно поведя плечами). Это неправда.

ДЖОРДЖ (стиснув зубы). Сегодня я пришел, чтобы сказать тебе... в

общем, все кончено раз и навсегда. Клянусь Богом, я не хочу огорчать тебя. Но ты

должна понимать, что так продолжаться не может. Сама мысль об этом повергает

меня в ужас. Умоляю, прости меня.

ДЕЙЗИ. Как будто я могу.

ДЖОРДЖ. Я собираюсь уехать.

ДЕЙЗИ (удивленно). Ты? Куда?

ДЖОРДЖ. Я себе не доверяю. Видишь ли, я потерял контроль над

собой, поэтому и подал заявление на отпуск. Я отплываю в Ванкувер на

“Императрице”. Из Пекина я уеду послезавтра.

ДЕЙЗИ (в тоске). Неужели ты собрался покинуть меня? Я не придавала

значения твоим словам, думала, ты просто не в настроении. Джордж, Джордж, скажи, что это не так.

ДЖОРДЖ. Это единственный выход, для меня, тебя и Гарри. (Собирает

волю в кулак). Это наша последняя встреча, Дейзи.

ДЕЙЗИ (хватает его за плечи). Дай мне взглянуть в твои глаза. Джордж, ты сошел с ума. Ты не можешь уехать.

ДЖОРДЖ (отпрянув). Ради Бога, не прикасайся ко мне. Я хочу

расстаться с тобой по-доброму. Я не знаю, как это произошло. Наверное, так уж

сложилось. Но теперь я уезжаю, Дейзи, и никто и ничто не заставит меня

изменить принятое решение. Умоляю тебя, смирись с неизбежным. (Ее глаза

переполняет страдание. Она потрясена). Боюсь, какое-то время мы будем очень

несчастны. И я прошу тебя мужественно перенести эти страдания. Постепенно

боль утихнет, и тогда ты поймешь, что мое решение - единственно возможное.

ДЕЙЗИ (надувшись). Долго тебя не будет?

ДЖОРДЖ. Три или четыре месяца. (Пауза). Я знал, что ты у меня

молодец, Дейзи. Боялся, что ты расплачешься. А от твоих слез у меня просто

рвется сердце.

ДЕЙЗИ. Ты думаешь, я ребенок? Ты думаешь, сейчас я могу плакать?

ДЖОРДЖ. Тогда прощай, Дейзи.

(Она не отвечает. Она едва слышит, что он говорит. На какое-то

мгновение он замирает в нерешительности, а потом быстро выходит. Дейзи стоит

недвижимо, словно окаменев. На ее лице написана безмерная тоска. Через минуту

мягко входит Ли Тай. Останавливается у двери, глядя на нее, тихонько кашляет.

Она поворачивается, видит его).

ДЕЙЗИ (яростно). Чего ты хочешь?

ЛИ ТАЙ. Я ждал, пока ты освободишься.

ДЕЙЗИ. Ты подслушивал?

ЛИ ТАЙ. Я слышал.

ДЕЙЗИ. Жаль, что я не видела, как ты прижимался ухом к замочной

скважине. Должно быть, ты выглядел достойно.

(Она начинает безумно хохотать).

ЛИ ТАЙ. К счастью, в окнах не стекла, а рисовая бумага, поэтому мне

не пришлось нагибаться.

(Он протягивает ей чашку чая. Она берет и швыряет в него. Чай

растекается по его черной одежде).

ДЕЙЗИ. Уходи, а не то я тебя убью.

(Ли тай вытирает чай большим шелковым носовым платком).

ЛИ ТАЙ. Ты иногда забываешь манеры, каким учили тебя в Англии, в

школе для молодых леди.

ДЕЙЗИ. Должно быть, ты пришел, чтобы посмеяться надо мной. Что

ж, смейся.

ЛИ ТАЙ. Я же говорил тебе, что долго мне ждать не придется.

ДЕЙЗИ (презрительно). Дурак. Ты думаешь, все кончено?

ЛИ ТАЙ. Разве я не говорил тебе, что любовь белого человека слаба и

недолговечна?

ДЕЙЗИ. Он уезжает на четыре месяца. Думаешь, меня это пугает? Он

любил меня десять лет. Я любила его десять лет. Думаешь, он сможет забыть меня

за четыре месяца? Он вернется.

ЛИ ТАЙ. Не к тебе.

ДЕЙЗИ. Да, да, да. И когда он вернется, все будет хорошо. Он

истоскуется, изголодается по мне. Он забудет про моральные принципы, про

угрызения совести, что глупое чувство долга, потому что помнить будет только

меня.

ЛИ ТАЙ (ровно и спокойно). Он собирается жениться на Сильвии

Нокс.

(Дейзи подскакивает к нему, хватает за горло).

ДЕЙЗИ. Это ложь. Это ложь. Возьми свои слова назад. Свинья!

(Он берез ее за запястья. Отрывает руки от своей шеи. Держит крепко).

ДИ ТАЙ. Спроси свою мать. Она знает. Все китайцы знают.

ДЕЙЗИ (кричит). Ама, Ама. Это ложь. Как ты посмел?

ЛИ ТАЙ. Он сказал тебе, что идет на официальный обед, но не

добавил, что после обеда будет играть в бридж у Ноксов. Жаль, что ты не

играешь. Они могли бы пригласить и тебя.

(Входит Ама).

АМА. Ты меня звать, Дейзи?

ДЕЙЗИ (вырывая руки). Отпусти меня, дурак. (Обращаясь к Ама). Он

говорит, что Джордж Конуэй обручен с сестрой Гарольда Нокса. Это ложь.

АМА. Я не знать. Бой Джорджа говорить, что да. Два дня тому назад

Нокс в клубе сказать своему другу, Джордж Конуэй и моя сестра собираться

пожениться.

(Лицо Дейзи разительно меняется. Теперь оно перекошено от ярости и

ревности).

ДЕЙЗИ. Ты лжешь.

(Она смотрит на мать, в ней кипят ярость, ненависть, дикая обида.

Потом с ее губ срывается злобный смех. Она подходит к шкафчику, раскрывает

его. Достает стопку писем, направляется к Ли Таю, отдает ему).

ЛИ ТАЙ. Что это?

ДЕЙЗИ. Письма, которые он посылал мне. Пусть они попадут в руки

Гарри.

ЛИ ТАЙ. Зачем?

ДЕЙЗИ. Чтобы Гарри обо всем узнал.

ЛИ ТАЙ (на мгновение задумавшись). А что будет мне, если я это

сделаю?

ДЕЙЗИ. Все, что пожелаешь... Только они должны попасть к нему

быстро. Джордж уезжает послезавтра.

ЛИ ТАЙ. И где твой муж?

ДЕЙЗИ. В Калгане.

ЛИ ТАЙ. Письма он получит завтра утром. Я отправлю их

автомобилем.

ДЕЙЗИ. Значит, за завтраком его будет ждать приятный сюрприз.

ЛИ ТАЙ. Дейзи.

ДЕЙЗИ. Уходи быстро... а не то я передумаю. Об остальном поговорить

еще успеем.

ЛИ ТАЙ. Уже ухожу.

АМА. Что ты задумать, Дейзи?

ДЕЙЗИ. Гарри разведется со мной. И тогда...

(С губ Дейзи срывается крик триумфа).

Конец шестой картины

Картина седьмая.

Место действия: гостиная в апартаментах Андерсонов.

Никаких отличий от декораций картины четвертой. Дейзи и Ама. Дейзи

нервно вышагивает взад-вперед.

ДЕЙЗИ. Когда приходит поезд из Калгана?

АМА. Моя думать, в пять сясов.

ДЕЙЗИ. А сколько сейчас времени?

(Ама достает часы, смотрит на них).

АМА. Моя сясы не ходить.

ДЕЙЗИ. Почему ты не починила часы? Кому нужны часы, которые не

ходят?

АМА. Золотые сясы. Восемнадцать карат. Стоить много денег.

Придавать мне веса.

ДЕЙЗ (нетерпеливо). Иди и спроси у Ву, который теперь час.

АМА. Я знать время. Определять по солнцу. Куда тосьнее европейский

сясы. Я думать, половина пятого.

ДЕЙЗИ. Почему не идет Джордж?

АМА. Мозет, он осень занятый.

ДЕЙЗИ. Ты сама отдала ему записку?

АМА. Да, сама отдавать.

ДЕЙЗИ. Что он сказал?

АМА. Он нисего не сказать. А выглядеть мрасьнее туси.

ДЕЙЗИ. Ты сказала, что дело очень важное.

АМА. Я сказать, приходить быстро. Раз-два.

ДЕЙЗИ. Хорошо.

АМА. Я сказать тебе раньше. Посему заставлять меня повторять? Он

сказать, приходить быстро, как только смозет уйти с работы.

ДЕЙЗИ. Какая сейчас работа! Мне следовало пойти к нему самой.

АМА. Ты бы не заставить его приходить быстрее. Почему бы тебе не

сесть?

ДЕЙЗИ. Поезда никогда не приходят вовремя. Гарри потребуется не

меньше двадцати минут, чтобы добраться сюда.

АМА. Ли Тай...

ДЕЙЗИ (прерывая). Не говори мне о Ли Тае. Что мне до Ли Тая?

(Входит Ву с визитной карточкой. Отдает ее Дейзи).

ДЕЙЗИ. Мисс Нокс. Скажи, что меня нет дома.

ВУ. Да, мисси.

(Поворачивается, чтобы уйти).

ДЕЙЗИ. Постой. Она одна?

ВУ. Она приехать к воротам с джентльменом и дамой. Говорить, что

зайти на две или три минуты.

ДЕЙЗИ (после короткого раздумья). Пригласи ее.

(Ву уходит).

АМА. Засем она тебе понадобиться, Дейзи?

ДЕЙЗИ. Не суй нос в чужие дела.

АМА. Джордж скоро приходить.

ДЕЙЗИ. Я избавлюсь от нее, как только он поя... (уже себе). Сама хочу

все увидеть.

(Входит Сильвия. В костюме для верховой езды. Дейзи радостно

приветствует ее. Волнение разом уступает место веселью и обаянию).

ДЕЙЗИ. О, дорогая, как хорошо, что вы сумели заглянуть ко мне.

(Ама уходит).

СИЛЬВИЯ. Я только на минутку. Отправилась на прогулку с

Фергюсонами и мы проезжали ваш храм. Подумала, что надо зайти, узнать, как вы

поживаете. Мы не виделись уже Бог знает сколько времени.

ДЕЙЗИ. Фергюсоны ждут у ворот?

СИЛЬВИЯ. Они поехали дальше. Сказали, что вернутся за мной через

пять минут.

ДЕЙЗИ ( с улыбкой). Как вы вчера поиграли в бридж?

СИЛЬВИЯ. Как вы узнали? Вам сказал мистер Конуэй? Жаль, что вы

не играете в бридж. Мы отлично провели время.

ДЕЙЗИ. Джордж, полагаю, припозднился?

СИЛЬВИЯ. О, нет, он пришел рано. При желании, знаете ли, уйти

можно даже с официального мероприятия.

ДЕЙЗИ (со смешком). Да, знаю. Я жду его с минуты на минуту.

Надеюсь, вы не уйдете до его прихода.

СИЛЬВИЯ. Ну, я видела его вчера. И смогу прожить день без личного

общения.

ДЕЙЗИ. Интересно, а сможет ли он прожить день, не видя вас.

СИЛЬВИЯ. Я более чем уверена, что сможет.

ДЕЙЗИ (вроде бы подначивая). Одна маленькая пташка нашептала

мне, что некая очень симпатичная блондинка...

СИЛЬВИЯ. Возможно, прегидроливая.

ДЕЙЗИ. В данном случае, нет. Так вот, она неравнодушна к

заместителю секретаря английского посольства.

СИЛЬВИЯ. Любопытно.

ДЕЙЗИ. Полагаю, вы и представить себе не можете, о ком я говорю.

СИЛЬВИЯ. Абсолютно.

ДЕЙЗИ. Тогда почему вы покраснели до корней волос?

СИЛЬВИЯ. Я в ярости от того, что вы могли предположить, будто у

меня обесцвеченные волосы.

Дейзи. Не стоило мне подначивать вас, не так ли?

СИЛЬВИЯ. Я круглая дура. Вы же знаете, какой бестактный идиот мой

брат. Он уже поженил меня и Джорджа Конуэя, поэтому я краснею всякий раз, когда кто-то упоминает об этом.

ДЕЙЗИ. Дорогая, стыдиться тут нечего. Почему бы вам не влюбиться в

него?

СИЛЬВИЯ (смеется). Но я его не люблю.

ДЕЙЗИ. Тогда почему ваш брат распускает такие слухи?

СИЛЬВИЯ. Потому что находит это забавным.

ДЕЙЗИ. Но Джордж вам нравится, не так ли?

СИЛЬВИЯ. Разумеется, нравится... Я думаю, он очень хороший

человек.

ДЕЙЗИ. Вы вышли бы за него замуж, если бы он сделал вам

предложение?

СИЛЬВИЯ. Дорогая моя, о чем вы говорите? Такая мысль никогда не

приходила мне в голову.

ДЕЙЗИ. О, какая ерунда. Если мужчина оказывает девушке такие знаки

внимания, как Джордж - вам, она не может не задаться вопросом, хочется ей

выйти за него замуж или нет.

СИЛЬВИЯ (холодно, но по-прежнему улыбаясь). Не может? Боюсь, я

совсем не похожа на ту девушку, о которой вы говорите.

ДЕЙЗИ. Я слишком вульгарна? Знаете, с нами, полукровками, такое

случается.

СИЛЬВИЯ (начиная терять терпение). Разумеется, вы не вульгарны. Но

я не понимаю, почему вы хотите говорить о том, что мне совершенно не

интересно.

ДЕЙЗИ. Обычное любопытство, свойственное евразийцам. Все говорят

мне, что вы обручены с Джорджем.

СИЛЬВИЯ. Посмотрите на мою руку.

(Она вытягивает левую руку, чтобы Дейзи могла убедиться в

отсутствии кольца на четвертом пальце. Дейзи несколько мгновений смотрит на

руку).

ДЕЙЗИ. Вы всегда носили кольцо.

СИЛЬВИЯ (серьезно). Ее надел на мой палец бедный мальчик,

которого убили. Я собиралась носить его до конца своих дней.

ДЕЙЗИ. Так чего вы его сняли?

(Она смотрит на Сильвию. Напускное веселье исчезло бесследно,

голос ее холоден и жесток. Но прежде чем Сильвия успевает ответить, Появляется

Джордж).

ДЕЙЛИ (с усилием возвращаясь к радостному тону). Ну вот. Наконец,

и ты.

ДЖОРДЖ. Не мог прийти раньше. Посол проводил совещание.

ДЕЙЗИ. А мы-то гадали, чего ты задерживаешься.

СИЛЬВИЯ. Дейзи гадала.

ДЖОРДЖ (пожимая руку Сильвии). Я подумал, что у ворот ваш пони.

СИЛЬВИЯ. Вы наблюдательный.

ДЖОРДЖ. Когда я подошел, сюда как раз направлялись Фергюсоны.

СИЛЬВИЯ. О, они возвращаются за мной. Мне пора бежать.

ДЖОРДЖ. Боюсь, вчера вечером мы вас сильно утомили.

СИЛЬВИЯ. Ничуть. Или я выгляжу усталой?

ДЖОРДЖ. Разумеется, нет. Вы, молодые, можете не спать до трех -

четырех часов ночи и оставаться свежими, как заря. Подождите, пока доживете до

моих лет.

СИЛЬВИЯ. Вы еще не отпраздновали столетний юбилей, не так ли?

ДЖОРДЖ. Еще нет. Но уже гожусь вам в отцы.

СИЛЬВИЯ. Не могу я слушать эту ерунду. До свидания, Дейзи.

Забегите на мне на этой неделе.

ДЕЙЗИ. До свидания.

ДЖОРДЖ. Я пойду и помогу вам сесть на пони.

СИЛЬВИЯ. Не беспокойтесь. Там будет мистер Фергюсон.

ДЖОРДЖ. Как скажете.

(Она уходит).

ДЕЙЗИ (улыбка исчезает, лицо становится враждебным и холодным).

Ты мог бы закрыть дверь.

ДЖОРДЖ (идет к двери). Закрою.

ДЕЙЗИ. Ты не собираешься поцеловать меня?

ДЖОРДЖ. Дейзи.

ДЕЙЗИ (торопливо). Да ладно. Не утруждай себя.

ДЖОРДЖ. Ты написала, что хочешь видеть меня по очень важному

делу.

ДЕЙЗИ. Спасибо, что пришел.

ДЖОРДЖ (с усилием над собой). Мое дорогое дите, о чем ты

говоришь? Ты должна знать, если я что-то могу для тебя сделать, то сделаю

обязательно.

ДЕЙЗИ. Эта девушка любит тебя?

ДЖОРДЖ. Господи, да нет же. Кто мог внушить тебе такую мысль?

ДЕЙЗИ. Собственные глаза.

ДЖОРДЖ. Это же полнейшая ерунда.

ДЕЙЗИ. Так тебе никогда не приходило в голову, что она в тебя

влюблена?

ДЖОРДЖ. Никогда.

ДЕЙЗИ. Почему ты мне лжешь? Мне сказали, что ты с ней обручен.

ДЖОРДЖ. Это нелепо. И абсолютная ложь.

ДЕЙЗИ. Да, я согласна. Поначалу я поверила. А потом подумала и

решила, что быть такого не может. Не думаю, что ты пошел бы на такое.

ДЖОРДЖ. Конечно же, нет.

ДЕЙЗИ. Из уважения ко мне или из уважения к ней?

ДЖОРДЖ. Моя дорогая Дейзи, о чем ты?

ДЕЙЗИ. Ты порвал со мной с тем, чтобы развязать себе руки и

получить возможность сделать ей предложение?

ДЖОРДЖ. Нет, клянусь тебе, что нет.

ДЕЙЗИ. С чего такой пафос?

ДЖОРДЖ. О. Дейзи, какой прок в том, что ты мучаешь себя и мучаешь

меня? Ты знаешь, я любил тебя так же сильно, как ты любила меня. Но я не такой, как ты. Для меня это была пытка. Я знал, что это нехорошо, неправильно. И

поставил точку.

ДЕЙЗИ. Ты считал бы, что это нехорошо и неправильно, если бы не

было Сильвии?

ДЖОРДЖ. Да.

ДЕЙЗИ. Твоему голосу недостает убедительности.

ДЖОРДЖ. Я думаю, ее прямота, верность, и доброта позволили мне

еще яснее увидеть, каким я был негодяем. Я думаю, я почерпнул недостающую

мне силу воли для того, чтобы сделать необходимое, в ее откровенности и

честности.

ДЕЙЗИ. Я думаю, ты обманываешь себя. Ты уверен, что твое

восхищение ею - не любовь?

ДЖОРДЖ. Дорогая моя, я недостоин любить ее.

ДЕЙЗИ. Она так не думает. Если бы ты попросил ее выйти за тебя

замуж, она бы согласилась.

ДЖОРДЖ (нетерпеливо). Какая чушь! С чего ты так решила?

ДЕЙЗИ. Не поленилась выяснить.

ДЖОРДЖ. Тогда можешь успокоиться. Я не собираюсь просить ее

выйти за меня замуж.

(Входит Ама).

АМА. Пять часов, Дейзи.

ДЕЙЗИ. Оставь меня в покое.

(Ама выходит)

ДЖОРДЖ. Когда возвращается Гарри?

ДЕЙЗИ (после короткой паузы, изменившимся голосом). Сегодня.

ДЖОРДЖ (удивлен ее тоном и переменой в поведении). Что-то не так,

Дейзи?

ДЕЙЗИ. Боюсь, у меня очень плохие новости.

ДЖОРДЖ (в удивлении). Да?

ДЕЙЗИ. Ты знаешь про мои письма. Я держала их запертыми в

шкатулке. Ли Тай пришел в ярость от того, что я не хотела иметь с ним ничего

общего. Вчера вечером он вскрыл шкатулку и отправил письма Гарри.

ДЖОРЖ (в ужасе). Господи!

ДЕЙЗИ. Я очень сожалею. Это не моя вина. Я и представить себе не

могла, что есть хоть малейший риск.

ДЖОРДЖ. Поэтому ты и послала за мной?

ДЕЙЗИ. Скажи, что ты не испытываешь ко мне ненависти.

ДЖОРДЖ. Бедный Гарри.

ДЕЙЗИ. Не думай сейчас о нем. Подумай обо мне.

ДЖОРДЖ. Чего говорить о нас? Мы - двое мерзавцев. Гарри - белый

человек до мозга костей. Он любил тебя, доверял мне.

ДЕЙЗИ. И что нам теперь делать?

ДЖОРЖ. Дай мне минуту. Я в полной растерянности. Меня словно

ударили обухом по голове.

ДЕЙЗИ. Гарри скоро придет. Его поезд должен прибыть в пять часов.

ДЖОРДЖ. Мы его подождем.

ДЕЙЗИ. Что?

ДЖОРДЖ. А ты думала, я собираюсь удрать? Я останусь и встречусь с

ним лицом к лицу.

ДЕЙЗИ. Он тебя убьет.

ДЖОРДЖ (с душевной болью). Я молю об этом Господа.

ДЕЙЗИ. Джордж, как ты можешь быть таким жестоким? Или ты

больше меня не любишь? Я тебя люблю. Джордж, что будет со мной, если ты

покинешь меня?

ДЖОРДЖ. Гарри очень любит тебя и он любит меня. Только Господь

знает, на какую жертву он не способен. О, как же мне стыдно.

ДЕЙЗИ. Чего ты волнуешься из-за него? Он - ничтожество. И

переживет этот удар. В конце концов, что ему остается? Он сможет лишь

развестись со мной, но, возможно, мы сможем уговорить его позволить мне

развестись с ним.

ДЖОРДЖ. Ты ему это позволишь?

ДЕЙЗИ. Для мужчины развод так мало значит. Мне без разницы, я

думаю о тебе. Для тебя это будет гораздо проще.

(Он бросает на нее короткий взгляд. Понимает, что она рассчитывает

после развода выйти за него замуж).

ДЕЙЗИ. Джордж, Джордж, ты не оставишь меня... не оставишь меня

одну?

ДЖОРДЖ. Разумеется, я на тебе женюсь.

ДЕЙЗИ (теперь на ее губах играет улыбка, любящая и нежная). О,

Джордж, мы будем так счастливы! И знаешь, придет день, я в этом уверена, когда

ты признаешь, что все образовалось как нельзя лучше. Я ненавижу весь этот

обман не меньше твоего. Куда приятнее, когда любовь не надо скрывать. Когда я

стану твоей женой, ты забудешь про все, что мучило тебя. О, Джордж, я знаю, мы

будем счастливы.

(И вот тут Джордж начинает соображать, что к чему).

ДЖОРДЖ. Как ты узнала, что Ли Тай отправил эти чертовы письма

Гарри?

ДЕЙЗИ. Он прислал мне записку. Мало того, что совершил подлость,

так еще постарался, чтобы я об этом узнала.

ДЖОРДЖ. Как он узнал о том, где ты хранишь мои письма?

ДЕЙЗИ. Я говорила тебе, что читала их в ожидании твоего прихода. Он

зашел, и я сразу их убрала. Наверное, он что-то заподозрил. А после того, как я и

Ама ушли, он смог проникнуть в комнату.

ДЖОРДЖ (саркастически). Ты оставила ключ от шкатулки на столе?

ДЕЙЗИ. Что ты такое говоришь, Джордж? Шкатулку я заперла. Ключ,

разумеется, взяла с собой. Наверное, он взломал замок. Какое это имеет значение.

Урон нанесен.

ДЖОРДЖ. Как ты узнала, что Гарри получил письма этим утром?

ДЕЙЗИ. Ли Тай сказал, что получил.

ДЖОРДЖ. В Калгане?

ДЕЙЗИ. Да.

ДЖОРДЖ. Как он узнал, что Гарри в Калгане?

ДЕЙЗИ. Китайцы о белых знают все.

ДЖОРДЖ. Они не могут творить чудеса. Гарри поехал туда

неожиданно, по частному делу. В компании, если необходимо, секреты хранить

умеют... Как я понимаю, во всем Пекине только ты знала о том, что Гарри

собирается в Калган.

ДЕЙЗИ (небрежно). Получается, не только я.

ДЖОРДЖ. Как, по-твоему, Ли Тай смог узнать о том, что Гарри просил

тебя держать в секрете?

ДЕЙЗИ. Откуда мне знать? Может, он обо всем прознал через Ама.

ДЖОРДЖ. Но ведь ты ей ничего не говорила, так?

ДЕЙЗИ. Разумеется, не говорила. Она могла прочесть письмо. Она

всегда читает мои письма.

ДЖОРДЖ. Она читает по-английски?

ДЕЙЗИ. Понять, что к чему, может.

ДЖОРДЖ. С чего ей передавать Ли Таю содержание письма?

ДЕЙЗИ. Возможно, он ее подкупил. За сотню долларов она сделает все,

что угодно.

ДЖОРДЖ. Только при условии, что не причинит тебе этим вреда.

ДЕЙЗИ. Она не так уж мне и предана.

ДЖОРДЖ. Она - твоя мать, Дейзи.

ДЕЙЗИ (быстро). Откуда ты знаешь?

ДЖОРДЖ. Мне сказал Гарри.

ДЕЙЗИ. Я думала, ему будет стыдно кому-то об этом говорить.

ДЖОРДЖ (настойчиво). Как Ли Тай узнал о том, что Гарри в Калгане?

ДЕЙЗИ. Говорю тебе, не знаю. Почему ты допрашиваешь меня? Мне и

без этого тошно. Чего ты от меня добиваешься?

(он хватает его за запястья. Рывком привлекает к себе).

ДЖОРДЖ. Дейзи, ты сама послала письма Гарри?

ДЕЙЗИ. Нет. Думаешь, я рехнулась?

ДЖОРДЖ. Ты отдала их Ли Таю, чтобы послал он?

ДЕЙЗИ. Нет.

ДЖОРДЖ. Черт бы тебя побрал, говори правду. Хоть раз в твоей жизни

я узнаю правду.

(Они смотрят друг на друга. Он - зло и сурово. Она собирает волю в

кулак. Не желает ни в чем уступать ему. Яростным движением вырывается).

ДЕЙЗИ. Я дала их Ли Таю.

ДЖОРДЖ (закрывает лицо руками). Боже!

ДЕЙЗИ. Он сказал мне, что ты обручился с Сильвией. На мгновение я

поверила и дала ему письма. Я едва понимала, что делаю. А теперь, пусть Ли Тай

и солгал, я рада. Мне давно следовало это сделать.

ДЖОРДЖ. Ты - ехидна.

ДЕЙЗИ (яростно). Ты думал, я так легко отпущу тебя? Ты думал, после

всего, что произошло, я позволю тебе жениться на этой глупой маленькой

англичанке?

ДЖОРДЖ (с душевной болью). О, Дейзи, как ты могла?

ДЕЙЗИ. А ты не задумывался над тем, как получилось, что тебя

пырнули ножом? Они хотели убить не тебя. Гарри.

ДЖОРДЖ. Я знаю. (Внезапно понимает). Дейзи!

ДЕЙЗИ. Да, я могла это сделать. И жалею, что замысел не удался.

ДЖОРДЖ. Я не могу в это поверить.

ДЕЙЗИ. Ты - мой, мой, мой, и я никогда тебя не отпущу.

ДЖОРДЖ (с нарастающей яростью). Ты думаешь, теперь я смогу

смотреть на тебя без отвращения? В глубине души я всегда знал, что ты - зло.

Десять лет тому назад, когда я впервые полюбил тебя, инстинкт самосохранения

предупредил меня. И пусть мое сердце разрывалось от любви к тебе, я знал, что

ты лжива и жестока. Я любил тебя, да, но все это время я тебя и ненавидел. Все, что было во мне честного и пристойного, отторгало тебя. Всегда, всегда. Эта

любовь как раковая опухоль разъедала мое сердце. Я не мог избавиться от нее, не

покончив с собой, но этого я страшился. Я чувствовал, как деградирую, сжигаемый этой любовью.

ДЕЙЗИ. Что мне до всего этого, если ты любишь меня? Обо мне ты

можешь думать все, что угодно. Факт остается фактом: ты меня любишь.

ДЖОРДЖ. Если у тебя нет жалости к Гарри, который вытащил тебя из

канавы и дал тебе все, что только можно дать, тогда, из любви ко мне, хотя бы

пожалей меня. Какой, по-твоему, будет наша совместная жизнь? Или ты не знаешь

каким я стану? Потерявшим цель в жизни, неудачником, никчемностью. Таким

тебе представляется счастье?

ДЕЙЗИ. Зато ты будешь мой. Это все, чего я хочу. Я бы предпочла

бедствовать с тобой, чем жить в достатке и сытости с кем-то еще.

ДЖОРДЖ (стараясь обидеть ее). Ты только что мучила меня потому,

что ревнуешь к Сильвии? Знаешь, какие чувства я к ней питаю? Это не любовь, по

крайне мере, не любовь в твоем понимании этого слова. Я никого не смогу любить

так же, как тебя, и слава Богу. Но я ее уважаю. Я не находил себе места, а она

предложила мне покой. И я думал, если этот кошмар когда-нибудь закончится, если я смогу очиститься от всей этой грязи, я должен пойти к ней и спросить, возьмет ли она меня, недостойного такой чести. И теперь мне горше всего думать

о том, что она узнает, каким я всегда был негодяем.

(Он плюхается на стул. Он в отчаянии. Дейзи подходит к нему,

опускается рядом на колени, обнимает одной рукой. Она с ним очень нежна).

ДЕЙЗИ. О, Джордж, со мной ты легко и быстро забудешь ее. Ты не

знаешь, на что способна моя любовь. Я знаю, я вела себя ужасно, но лишь потому, что любила тебя. Десять лет тому назад я была такой, как она сейчас. Глиной в

твоих руках и ты мог делать со мной все, что хотел. О, Джордж, скажи, что

прощаешь меня.

(Поглаживая его, одна из ее рук натыкается на что-то твердое в кармане

пиджака. Он чуть отодвигается).

ДЖОРДЖ. Осторожно.

ДЕЙЗИ. А что в твоем кармане?

ДЖОРДЖ. Мой револьвер. С того случая я всегда ношу его с собой.

Глупо, конечно, но это совет посла. Он сказал, что револьвер придаст мне

уверенности.

ДЕЙЗИ. О, Джордж, если б ты знал, как я страдала, когда тебя

принесли сюда. Страх, угрызения совести затерзали меня. Я думала, что сойду с

ума.

ДЖОРДЖ (с горьким смешком). Моя рана, скорее, оказалась для тебя

подарком.

ДЕЙЗИ. О, ты можешь смеяться. Я знала, что ты меня простишь.

Дорогой мой.

ДЖОРДЖ. Я сожалею о тех грубых словах, которые наговорил тебе. Я

ни за что тебя не виню. Ты действовала согласно своим чувствам. Кого надо

винить, так это меня. И вполне логично, что наказывать надо только меня.

ДЕЙЗИ. Мой любимый.

ДЖОРДЖ. Полагаю, ты знаешь, что моя карьера порушена.

ДЕЙЗИ. Действительно, тебе придется уйти со службы. Но разве это

так важно для тебя?

ДЖОРДЖ. В этом вся моя жизнь.

ДЕЙЗИ. Ты найдешь работу на почте. С твоим знанием языка они

просто схватятся за тебя. Это китайская служба. Она не имеет никаких связей с

европейцами.

ДЖОРДЖ. Ты думаешь, почтмейстер в маленьком китайском городке -

выгодная пара?

ДЕЙЗИ. Разве деньги - главное? Если бы я хотела денег, то получила

бы их от Ли Тая. Мы сможем обойтись малым. Ты не знаешь, как экономно я могу

вести домашнее хозяйство.

ДЖОРДЖ (мертвым голосом). Я уверен, что ты - просто чудо.

ДЕЙЗИ. Мы поедем в город, где нет иностранцев. И мы всегда будем

вместе. У нас будет дом на высоком берегу, и под нами река будет бесконечно

катить свои воды.

ДЖОРДЖ. Я вижу, ты все продумала.

ДЕЙЗИ. Если б ты только знал, сколь часто я грезила об этом. О,

Джордж, я тоже очень хочу мира и покоя. Я так устала. Я хочу, чтобы один день

неспешно перетекал в другой. (В недоумении смотрит на него). В чем дело? Ты

так странно выглядишь.

ДЖОРДЖ (с печальным вздохом). Я думал о том, что ты мне

наговорила.

ДЕЙЗИ. Если ты думаешь, что женитьба на мне доставит тебе слишком

много хлопот, не женись. Я буду твоей любовницей и буду прятаться в твоем доме, чтобы никто не знал о моем существовании. Я буду жить, как китаянка. Буду

твоей рабыней и твоей игрушкой. В конце концов, я родилась в Китае, здесь

родина моей матери. Китай окружает меня со всех сторон. Мне тошно в этой

иностранной одежде. В китайской же я чувствую себя на удивление свободно. Ты

не видел меня в ней?

ДЖОРДЖ. Никогда.

ДЕЙЗИ (с улыбкой). Ты совсем меня не знаешь. Я буду маленькой

китайской девочкой, живущей в доме иностранца. Ты курил опиум?

ДЖОРДЖ. Нет. (Она берет со стола кальян Ама). Чей это кальян?

ДЕЙЗИ. Ама. Когда-нибудь ты его попробуешь и я сама приготовлю

тебе его. Ли Тай говорил, что в этом мне нет равных.

ДЖОРДЖ. Как бы низко ты не опускалась в моих глазах, всегда

найдется еще одна ступенька.

ДЕЙЗИ. После того, как покуришь опиума, голова становится на

удивление ясной. Ты многое можешь сказать, но не испытываешь ни малейшего

желания говорить. Все загадки этого загадочного мира открываются перед тобой.

Ты спокоен и свободен. Твоя душа освобождается от уз, связывающих ее с телом, и играет счастливая и беззаботная, как ребенок на цветущем лугу. Смерть не

пугает тебя, желания и несчастья превращаются в синие горы на горизонте. Ты

чувствуешь в себе божественную силу, ты готов на любые подвиги, потому что

тебе неведомы страдания. Твоя душа обретает крылья и летит, как птица в

звездных просторах ночи. Пространство и время лежат у тебя на ладони. Потом

приходит заря, перламутровая, серая, молчаливая, а вдалеке, как глубокий, без

сновидений, сон, плещется море.

ДЖОРДЖ. Ты показываешь мне ту свою сторону, которую я никогда не

знал.

ДЕЙЗИ. Ты думаешь, что знал меня? Да я сама себя не знаю. Мое

сердце таит секреты, которые неведомы даже мне, и чары, которые привязывают

тебя ко мне, и заклинания, которые тебе не удастся снять.

(Пауза).

ДЖОРДЖ (вставая). Мне надо что-нибудь выпить. Думаю, после всех

этих потрясений я заслужил стаканчик - другой.

ДЕЙЗИ. Ама сейчас принесет тебе виски.

ДЖОРДЖ. Не стоит ее беспокоить. Я справлюсь сам. Виски в

столовой, не так ли?

ДЕЙЗИ. Полагаю, что да.

(Он выходит. Дейзи подходит к шкафу, открывает его. Достает

маньчжурское платье, которое купил ей Гарри, улыбается, берет в руки головной

убор. Слышен звук ключа, поворачиваемого в замке. Дейзи кладет головной убор

на место, вопросительно смотрит на дверь).

ДЕЙЗИ (коротко улыбнувшись). Почему ты запер дверь, Джордж? (Не

успевает она произнести эти слова, как раздается выстрел. Дейзи вскрикивает и

бежит к двери). Джордж! Джордж! Что ты наделал? (она пытается открыть дверь).

Пусти меня! Пусти! Джордж!

(Ама прибегает из двора).

АМА. В сем дело? Я слышать выстрел.

ДЕЙЗИ. Пришли боев, быстро. Мы должны сломать эту дверь.

АМА. Я отослать боев. Не хотеть, стобы они быть, когда приходить

Гарри.

ДЕЙЗИ. Джордж! Джордж! Ответь мне! (Колотит кулачками в дверь).

О, что мне делать?

АМА. Дейзи, сто происходить?

ДЕЙЗИ. Он покончил с собой раньше... раньше чем...

АМА (в ужасе). Ой!

(Дейзи отходит от двери).

ДЕЙЗИ. Господи!

(Она медленно опускается на пол. Молотит по нему кулачками. Ама

несколько секунд смотрит на нее, потом решительно хватает за плечо).

АМА. Дейзи, Гарри скоро быть.

ДЕЙЗИ (дернув плечом). Оставь меня в покое. Что мне до прихода

Гарри.

АМА. Нельзя тебя здесь оставаться. Быстро идти со мной.

ДЕЙЗИ. Уходи. Будь ты проклята.

АМА (суровая и решительная). Не говорить так. Ты идти со мной. Ли

Тай тебя ждать.

ДЕЙЗИ (подозрительно). Так ты знала, что это случится? Джордж!

Джордж!

АМА. Гарри убить тебя, если найти здесь. Идти со мной.

(Слышится стук в ворота).

АМА. Это он. Дейзи! Дейзи!

ДЕЙЗИ. Не мучь меня.

АМА. Я закрывать ворота на засов. Здесь он не пройти. Он долзен

обходить храм. Ты идти быстро и я тебя прятать. Потом мы тихонько убегать.

ДЕЙЗИ (презрительно). Ты думаешь, я боюсь Гарри?

АМА. Он приходить осень скоро.

(Дейзи поднимается с пола. На ее лице появляется странное

выражение).

ДЕЙЗИ. День настал. Джунгли берут сове. Закрой на засов эту дверь.

(Ама спешит к двери, задвигает засов).

АМА. Сто ты делать, Дейзи?

(Дейзи идет к маньчжурским платью и головному убору и берет их).

ДЕЙЗИ. Помоги мне одеться.

АМА. Засем, Дейзи?

ДЕЙЗИ. Молчи и делай, что тебе говорят.

АМА. Я думать, ты сошла с ума. (Дейзи надевает длинную юбку и Ама

помогает ей надеть жакет. В этот момент Дейзи вдруг шатает). Дейзи!

ДЕЙЗИ (снова твердо стоит на ногах). Чего испугалась? Я в порядке.

АМА (страшным шепотом). Это Гарри.

ДЕЙЗИ. Дай мне головной убор.

ГАРРИ (снаружи). Отройте дверь.

ДЕЙЗИ. Быстрее.

АМА. Я не понимать. Я думать, ты сходить с ума.

(Стук в дверь усиливается).

ГАРРИ (кричит). Дейзи! Ама! Откройте дверь! Если не откроете, я ее

вышибу.

(Дейзи готова. Она садится на соломенную циновку в позе китаянки).

ДЕЙЗИ. Иди к двери. Откроешь, когда скажу.

(Под рукой Дейзи ящичек, в котором хранятся краски, кисточки и

карандаши, которые используют китайские дамы, когда красят лица). Дейзи

открывает его. Достает зеркало.

ГАРРИ. Есть кто-нибудь? Открывайте, говорю я вам. Открывайте.

(Дейзи накладывает румяна на щеки. Берет черный карандаш и

проводит по бровям. Легкое движение, и глаза становятся раскосыми. В

мгновение ока она превращается в китаянку).

ДЕЙЗИ. Открывай.

ГАРРИ. Дейзи. ( Он входит в гостиную и внезапно останавливается. Он

изумлен, захвачен врасплох. Что-то произошло, он не понимает, что именно, но

точно знает, что бессилен что-либо изменить). Дейзи, что все это значит? Эти

письма. (Он достает их из кармана, направляется к ней, протягивая их. Она не

обращает на него внимания). Дейзи, поговори со мной. Я не понимаю. (Он

протягивает к ней обе руки, падает перед ней на колени, утыкается лицом в подол

ее платья). О, Дейзи, ради Бога, скажи, что это неправда.

(Он рыдает. Она сидит недвижимо, задумчиво разглядывает в зеркале

отражение китайской женщины).

КОНЕЦ.