Онлайн чтение книги Еще один простак
Глава пятая

I

Когда я проснулся субботним утром, пасмурное небо предвещало дождь. Я нервничал и не находил себе места. Чем больше я думал об этом деле, тем меньше оно мне нравилось. Только мысль о деньгах помогала мне сохранить присутствие духа.

— Сегодня вечером учет движения проводится последний раз, — сказал я Нине, когда она готовила завтрак. — Так что вернусь поздно.

Она с тревогой взглянула на меня.

— А ты сегодня увидишься с Джоном?

— Я увижусь с ним в понедельник. Если бы он имел для меня какие-нибудь новости, он позвонил бы.

Немного помолчав, она спросила:

— Ты намерен занять это место, Гарри?

— Думаю, что да. Многое зависит от того, сколько будут платить.

— Джон сказал, что зарплата будет хорошая. — Она улыбнулась. — Я так рада. Право же, ты мне не нравился последнее время.

— Я сам себе не нравился, — сказал я небрежным тоном. — Вечером я возьму машину. Похоже, будет дождь.

— Бензина совсем мало, Гарри.

— Ничего, достану.

Позже я отправился на пляж. Не успел я надеть плавки, как в дверях бунгало появился Билли Холден.

— Здравствуйте, мистер Барбер. Вы оставляете за собой бунгало на следующую неделю?

— Видимо, да. Может, и не на всю неделю, но до четверга точно.

— А за эту неделю вы не хотели бы заплатить?

— Я заплачу завтра. Забыл бумажник дома.

— Хорошо, мистер Барбер, завтра так завтра.

Я взглянул на низкое свинцовое небо.

— Похоже, будет дождь. Пойду поплаваю, пока не начался.

Холден сказал, что можно не спешить, но он ошибся. Не успел я вылезти из воды, как хлынул дождь. Я укрылся в бунгало и устроился в кресле с книжкой в руках. На пляже не было ни души, и это меня устраивало. Я надеялся, что дождь зарядил на весь день.

Около часа дня я пошел в ресторан, в пустом зале съел гамбургер и выпил бутылку пива, затем вернулся в бунгало. Еще за дверью я услышал телефон. Звонила Рея.

— У вас все готово? — спросила она. В ее голосе звучали тревожные нотки.

— У меня готово, я могу начинать. Теперь все зависит от Одетты.

— На нее можете положиться.

— Ну что ж, отлично. Тогда в восемь сорок пять я начинаю действовать.

— Я позвоню вам завтра в одиннадцать.

— Мне нужны деньги, чтобы заплатить за это бунгало. Пожалуй, вам лучше приехать сюда завтра утром. Я буду здесь.

— Хорошо, — сказала она и повесила трубку.

Остаток дня я провел в бунгало. Дождь барабанил по крыше. Море сделалось сизым. Я пытался читать, но не мог сосредоточиться. Тогда я встал и начал ходить из угла в угол, выкуривая одну сигарету за другой и поминутно поглядывая на часы. Время тянулось бесконечно долго.

Когда стрелки моих часов доползли наконец до восьми тридцати, я вышел из бунгало и побежал по сырому песку к «паккарду». Дождь перешел в изморось. Я доехал до центральной улицы Палм-Сити, прошел через водяную пыль в аптеку и закрылся в телефонной кабинке. Когда я набрал номер Мальру, было без четверти девять.

Ответили почти мгновенно.

— Резиденция мистера Мальру, — сказал голос с английским акцентом. — Простите, кто говорит?

— Попросите к телефону мисс Мальру, — сказал я. — Это Джерри Уильямс.

— Подождите минуточку, мистер Уильямс. Я узнаю, дома ли мисс Мальру.

Я ждал, затаив дыхание, после долгой паузы я услышал бодрый голос Одетты:

— Алло?

— Нас никто не слышит?

— Нет, можешь говорить. Привет, Гарри! — В ее голосе появилась нежность. — А знаешь, ты оригинал. Ты первый мужчина, который не побоялся меня ударить.

— Знаю. Смотри, как бы я снова тебя не ударил. Значит, я подъеду к «Пиратскому гнезду» через двадцать минут. «Паккард» я поставлю в конце стоянки справа. Платье будет лежать на заднем сиденье. Ты ничего не забыла?

— Я все помню.

— Тогда шевелись. Жду тебя на стоянке. — Я повесил трубку.

До «Пиратского гнезда» я домчался за пятнадцать минут. На стоянке было большое скопление машин, но мне удалось поставить свой «паккард» именно так, как я условился с Одеттой. Стоянка не обслуживалась, и это меня устраивало. Кто-то пел, подыгрывая себе на концертино. Через окна бара я видел, что там полно народу.

Я сидел в «паккарде» и напряженно ждал. Каждый раз, когда на стоянку вкатывался автомобиль, у меня замирало сердце. Наконец, в девять двадцать пять белый «ТР-3» плавно завернул в ворота и затормозил метрах в двадцати от моего «паккарда». Одетта вышла из машины и посмотрела в мою сторону. Она была в белом дождевике поверх ярко-красного платья.

Я высунулся из «паккарда» и помахал ей рукой. Дождь вновь усилился. Она махнула мне в ответ, затем быстро пошла к бару и скрылась за его дверью.

Я вылез из «паккарда» и подошел к ее машине. На сиденье для пассажира лежал чемодан. Взглянув по сторонам и убедившись, что никто за мной не наблюдает, я перенес чемодан в «паккард».

Через окна бара я видел, как Одетта подошла к бармену и что-то ему сказала. Бармен замотал головой, она отошла от стойки, и я потерял ее из виду.

Я взглянул на часы. Самолет на Лос-Анджелес вылетает в десять тридцать. Времени у нас хоть отбавляй. Билет для нее на имя Энн Харкурт я заказал по телефону, и она получит его прямо в аэропорту. Я позвонил также в Лос-Анджелес и забронировал для нее номер в маленькой гостинице, где я однажды останавливался, тихой и удаленной от центра города. Я был уверен, что там ей ничего не грозит.

Одетта появилась в дверях бара, и я с упавшим сердцем увидел, что она не одна: с ней был мужчина.

Она двинулась было к «паккарду», но он схватил ее за руку и потянул назад. Я не очень его разглядел. Он был невысокий, толстый, в светлом костюме.

— Пойдем же, детка, — говорил он громким слащавым голосом, — пойдем повеселимся. Ты одна, и я один, вот и будем вместе одни.

— Отстаньте от меня! — сказала Одетта. — Уберите руки! — В ее голосе слышался испуг.

— Давай, давай, детка. Повеселимся на пару.

Если она не сумеет от него отвязаться, мы нарвемся на неприятности. Я не имел права высовываться. Возможно, он не настолько пьян, как кажется. Случись что-нибудь не так, он может меня вспомнить.

— Отстаньте от меня, — повторила Одетта и пошла к «паккарду». Пьяный чуть помедлил, потом нетвердым шагом двинулся следом. Я переместился на правую сторону. Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она свернула, ведь он мог бы запомнить автомобиль, но она продолжала идти к «паккарду».

Пьяный поравнялся к ней, поймал за руку и повернул лицом к себе.

— Эй, не дери нос, детка! Пошли назад, выпьешь со мной за компанию.

Она залепила ему оглушительную пощечину.

— Ах ты, чертовка! — обозлился пьяный. — Ладно же! — Он сгреб ее в охапку и попытался поцеловать.

Надо было что-то делать. Она отчаянно сопротивлялась, но силы были неравны. Слава богу, у нее хватило ума закричать.

В «бардачке» машины я нащупал тяжелый электрический фонарь. Эта штука длиной около фута вполне могла заменить дубинку.

Мы находились вдалеке от единственного источника света над воротами, и было достаточно темно. Я сделал круг, чтобы зайти ему за спину. Я так нервничал, что дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы.

Когда я подошел к ним вплотную, Одетта сумела вырваться. Пьяный заметил меня и обернулся. Я шарахнул его фонарем по голове, и он осел на колени. Я слышал, как Одетта сломленно вскрикнула.

Пьяный с проклятиями пытался схватить меня, но я ударил его снова, на этот раз гораздо сильнее. Он издал хрюкающий звук и ткнулся лицом в землю у моих ног.

— Бери мой «паккард», — сказал я Одетте. — Не тяни! Я поеду следом в твоей машине!

— Ты ранил его? — Она смотрела на пьяного, прижав ладони к лицу.

— Поехали быстрее!

Я подбежал к «ТР-З», сел за руль и запустил двигатель. Если бы в этот момент кто-нибудь вышел из ресторана и заметил этого борова, лежащего на виду, мы влипли бы в скверную историю.

Я уже развернулся, когда услышал, как заработал двигатель «паккарда». Я пропустил Одетту вперед и поехал следом. Ладно еще, она сообразила повернуть на прибрежное шоссе. Мы проехали около мили, затем я обошел ее и сделал знак остановиться.

На шоссе никого не было. Дождь лил как из ведра. Я вылез из машины и побежал назад к «паккарду».

— Переодевайся! — сказал я. — Затем поедешь за мной на стоянку Лоун-Бэй. Поторопись!

— Ты его сильно поранил? — спросила она, доставая с заднего сиденья платье.

— Выбрось это из головы! Сейчас не до него! Переодевайся, не теряй времени!

Я побежал вперед к «ТР-З», забрался внутрь и сидел там, пока она переодевалась. Обливаясь потом, я наблюдал за дорогой и молил бога, чтобы не выскочила какая-нибудь случайная машина, из которой могли бы нас заметить.

Минут через пять, которые показались мне вечностью, я услышал сигнал «паккарда» и оглянулся. Она махнула мне рукой. Я включил скорость и погнал ее маленький автомобиль в Лоун-Бэй. Она поехала следом за мной.

Я все время поглядывал на часы. У нас оставалось еще достаточно времени, чтобы добраться до аэропорта, который находился в двух милях за Лоун-Бэй. Меня преследовала мысль о пьяном. Не слишком ли сильно я его ударил? Но я сообразил задним числом, что этот случай мог бы даже сыграть нам на руку: если Одетту все-таки будут допрашивать в полиции, он только подтвердит ее версию. Лишь бы не оказалось, что я перестарался или что у него вместо черепа яичная скорлупа.

Автостоянка Лоун-Бэй обслуживала большой жилой район и всегда была переполнена. Там я мог оставить «ТР-З», не опасаясь, что его заметят. Подъехав к стоянке, я подал знак Одетте, чтобы она остановилась, потом завернул в ворота.

Я медленно двигался с включенными фарами по узкой полосе между рядами неподвижных машин, высматривая свободное место. И тут из правого ряда без предупредительного сигнала задом вылез автомобиль. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что я не успел затормозить, и он бампером въехал мне в крыло с громким металлическим скрежетом.

На меня как столбняк нашел. Произошло то, чего я не предвидел: авария. Сейчас этот козел потребует у меня имя и адрес; он запишет номер машины, который сразу наведет на след Одетты. А как меня занесло в ее машину?

Пока я сидел, охваченный паническим страхом, из автомобиля вылез водитель. К счастью, стоянка была плохо освещена. Когда он подошел ко мне, я выключил фары. Это был невысокий человек с лысой головой, но лицо его я не разглядел, а значит, и он меня не мог разглядеть.

— Извините, мистер, — сказал он дрожащим голосом, — я не видел, что вы ехали. Это моя вина, целиком моя.

Из автомобиля вылезла крупная женщина. Она открыла зонтик и подошла к лысому.

— Ты здесь ни при чем, Герберт, — сказала она со злостью. — Он не должен был подкрадываться. Не вздумай брать на себя вину. Это произошло случайно.

— Подайте вашу машину вперед, — сказал я. — Вы зацепили меня за переднее крыло.

— Не двигать машину, Герберт! — приказала женщина. — Мы позовем полицейского.

Меня прошиб холодный пот.

— Вы слышали, что я сказал? — заорал я на лысого. — Подайте вперед ваш чертов автомобиль!

— Не смейте разговаривать с моим мужем таким тоном! — воскликнула женщина, буравя меня взглядом. — Это ваша вина, молодой человек! И вы меня не запугаете!

Времени оставалось все меньше, и я вовсе не собирался обмениваться именами и адресами с этой парой. Я сделал единственное, что мне оставалось: включил скорость, вывернул руль и дал полный газ. Машина прыгнула вперед, раздался страшный треск, бампер отлетел напрочь, у меня оторвалась часть крыла. Уже на ходу я услышал, как женщина завопила:

— Запомни его номер, Герберт!

Я быстро проехал в самый конец стоянки, нашел свободное место, поставил машину и выскочил наружу. Я был в перчатках, так что мне не пришлось задерживаться, чтобы стирать следы пальцев с баранки. Когда я оглянулся, женщина смотрела в мою сторону, а лысый пытался поднять отлетевший бампер.

Прямо передо мной был выход, и я побежал к нему. Пойдут ли они в полицию? Возможно, они махнут на это дело рукой, ведь сами виноваты. А если пойдут? Там сразу установят, кому принадлежит «ТР-З», и захотят узнать, что за человек сидел за его рулем.

Пока я летел со всех ног к ожидавшему меня «паккарду», я осознал с внезапным гнетущим чувством страха, что мой тщательно разработанный план захромал на обе ноги. Сперва пьяный, теперь эта авария. Какие еще проколы ожидают мою сумасбродную затею?

II

На следующее утро меня разбудил телефонный звонок. Я рывком сел в кровати, еще не очнувшись от тяжелого сна, и взглянул на часы. Было без двадцати восемь.

Услышав, как Нина разговаривает с кем-то, я заставил себя откинуться на подушку и потянулся к тумбочке за сигаретами.

Пока я закуривал, память вернула меня к событиям вчерашнего вечера. Я отвез Одетту в аэропорт, ничего не рассказав об аварии. Не было никакого смысла причинять ей ненужное беспокойство. Хватило и того, что я нервничал. Она улетела в достаточно хорошем настроении. Здоровый оптимизм юности помог ей быстро оправиться от потрясения, вызванного инцидентом в «Пиратском гнезде». По дороге в аэропорт я убедил ее, что пьяный не пострадал, и она выбросила его из головы. Но я не мог забыть ни о нем, ни о той паре на стоянке.

Возвращаясь из аэропорта, я пытался убедить себя, что все будет в порядке. Пьяный, которого я огорошил, наверняка будет помалкивать, зная о том, что у самого рыльце в пуху.

Возможно, и супруги — владельцы автомобиля, который врезался в «ТР-З», не станут заявлять в полицию, зная о том, что авария произошла по их вине.

Доехав до Палм-Сити, я зашел в бар на тихой улочке и выпил две порции виски. В баре было полно людей, укрывавшихся от дождя. Никто не обратил на меня внимания.

Я закрылся в телефонной кабинке и набрал номер Мальру.

Я ждал, слыша удары собственного сердца и думая о том, что Одетта, должно быть, уже благополучно добралась до гостиницы. Через некоторое время я услышал голос дворецкого.

— Дайте мне мистера Мальру, — сказал я, стараясь говорить грубо и отрывисто. — У меня есть сообщение от его дочери.

— Как доложить о вас мистеру Мальру?

— Делай, что тебе говорят! — заорал я в трубку. — Скажи Мальру, чтобы он подошел к телефону.

— Подождите минутку.

Он был явно шокирован. Я слышал, как он положил трубку. Лицо у меня покрылось испариной. Я ждал, поглядывая через стекло кабины на публику в баре. Никто не смотрел в мою сторону.

Затем я услышал в трубке тихий голос:

— Мальру у телефона. Кто говорит?

Ладно, по крайней мере, Рея оказалась верна своему слову. Она сказала, что заставит его подойти к телефону, и он подошел.

— Слушай внимательно, приятель! — сказал я, медленно выговаривая каждое слово, чтобы он ничего не пропустил. — Мы похитили твою дочь. Мы хотим за нее пятьсот тысяч монет. Ты слышал? Пятьсот штук, причем в мелких купюрах. Если не заплатишь, ты ее больше не увидишь — это мы обещаем. Не вздумай звонить легавым, и никаких фокусов, понял? Это кидмам[2]Похищение людей с целью вымогательства выкупа., приятель. Хочешь увидеть свою дочь — сделаешь так, как я говорю.

После секундной паузы тихий голос произнес:

— Понятно. Разумеется, я заплачу. Как я вручу деньги и как будет возвращена моя дочь?

Судя по голосу, он обладал завидной выдержкой.

— Я позвоню в понедельник. Когда будут деньги? Чем скорее, тем лучше для твоей дочери.

— Деньги будут завтра.

— Завтра воскресенье.

— Деньги будут завтра.

— Ладно. Я позвоню в понедельник утром. Получишь инструкции, как передать деньги, и запомни — одно слово легавым, любая увертка, и можешь петь девчонке отходняк. Найдешь ее в канаве, но не раньше, чем мы с ней позабавимся.

Я положил трубку и пошел к «паккарду». Не скажу, чтобы я вырос в собственных глазах, но это была работа, и платили за нее слишком большие деньги, чтобы думать еще о самолюбии.

Я был рад, что Нина уже спала. Сам я в ту ночь долго не мог уснуть. Мне показалось, что я едва-едва задремал, когда меня разбудил телефонный звонок.

Нина взяла трубку. Я напряженно прислушивался к ее голосу. Услышав ее быстрые шаги по коридору, я постарался взять себя в руки. Дверь спальни отворилась.

— Гарри… Это Джон. Он хочет говорить с тобой по какому-то срочному делу.

Я сбросил с себя простыню, встал с кровати и накинул халат, который она держала в руках.

— Что там за срочное дело? — спросил я. — Он не сказал?

— Нет. Он просит тебя.

— Ладно, иду.

Я прошел в гостиную и взял трубку.

— Джон? Это Гарри.

— Привет, старик, — сказал Джон. В голосе его звучало возбуждение. — Слушай, я устроил тебе эту работу, и ты можешь с ходу включиться в дело, которое пахнет сенсацией! Надо, чтобы ты приехал сюда прямо сейчас. Я звоню из прокуратуры. Могу тебя обрадовать: будешь получать полторы сотни в неделю и отдельно на служебные расходы. Но главное, мы можем использовать тебя, Гарри, причем немедленно. Это такое дело, которое прогремит на всю страну. Ты ведь слышал о Феликсе Мальру, французском миллионере? Похоже, у него похитили дочь. Если это так — тогда, брат, только держись! Ситуация как раз по твоей части. Приезжай сюда прямо сейчас, прокурор наверняка захочет с тобой поговорить.

Я почувствовал, как ледяные пальцы сдавили мне сердце.

— Постой-ка, — сказал я осевшим голосом. — Я еще не говорил, что буду работать в администрации.

— Послушай, Гарри, какая муха тебя укусила? — Голос Реника подскочил на пол-октавы. — Если все подтвердится, а я думаю, так оно и будет, это дело станет самой большой сенсацией за всю историю Палм-Сити. Неужели ты не хочешь участвовать в нем?

Я видел, что Нина стоит в дверях и слушает. Ладони у меня так вспотели, что я с трудом держал трубку. Значит, о похищении стало известно. Похоже, у него похитили дочь, сказал Джон. Работая в прокуратуре, я буду хотя бы знать о всех предпринимаемых шагах. Я колебался не более трех секунд, затем сказал:

— Еду, Джон.

— Ну и отлично… только поторопись, — сказал Реник. — Буду ждать.

Я положил трубку.

— Что там, Гарри? — спросила Нина.

— Не знаю. Похоже, что-то стряслось, но он не сказал что. Он просит меня срочно приехать в прокуратуру. Они платят полторы сотни в неделю, и я не собираюсь от них отказываться.

— О, Гарри! — Она обняла меня и поцеловала. — Я так рада. Сто пятьдесят, подумать только! Я знала, я чувствовала, что все будет в порядке!

Я был не в том настроении, чтобы предаваться супружеским ласкам. Я похлопал ее по спине и отодвинул от себя.

— Мне надо немедленно туда ехать.

Я пошел в спальню и быстро оделся. Сердце у меня так колотилось, что дышать было трудно. Значит, Рея просчиталась, и Мальру все-таки заявил в полицию. Ну что ж, я потерпел неудачу. У меня не будет пятидесяти тысяч долларов, но по крайней мере будет работа на полторы сотни в неделю.

Будет ли? От волнения я никак не мог завязать галстук. Если полиция обнаружит, что я замешан в этом похищении, меня выставят в два счета. Возможно, те пленки сохранят мне свободу, но только не работу.

Я приехал в прокуратуру в начале десятого. Девушка проводила меня в кабинет Реника.

— Входи, входи, Гарри! — сказал он, вставая из-за массивного стола и пожимая мне руку. — Я рад, что мы поладили. Ты об этом не пожалеешь. Прокурор уже выехал, мы ждем его с минуты на минуту.

— Из-за чего ажиотаж, Джон? Что там произошло с дочерью Мальру?

В дверь постучали, и в комнату заглянула девушка.

— Мистер Мидоуз уже здесь, мистер Реник.

Реник поднялся.

— Пойдем поговорим с Мидоузом.

Пока мы шли по длинному коридору, Реник продолжал:

— Будь с ним осторожен. Он хороший малый, но немного обидчивый. Он все о тебе знает, и он восхищен твоим поведением в той истории. Делай свое дело, и у тебя не будет с ним никаких осложнений. — Он остановился около двери, постучал и вошел.

Коренастый мужчина с белоснежными волосами стоял у окна, раскручивая сигарету. Он обернулся и скользнул по мне голубыми глазками-буравчиками. На вид ему было лет пятьдесят. Красное мясистое лицо, выдвинутый подбородок и твердый рот с тонкими губами сразу настраивали на мысль о несокрушимой энергии.

— Это Гарри Барбер, — сказал Реник. — С сегодняшнего утра он наш сотрудник.

Мидоуз рывком протянул мне холодную твердую руку.

— Рад слышать. Я знаю о вас, Барбер, и то, что я знаю, мне нравится.

Я пожал ему руку.

Выпустив изо рта облако дыма, Мидоуз подошел к своему столу и жестом пригласил нас садиться.

— Вы испортили мне выходной, — сказал он Ренику. — Я собирался свозить жену и детей за город. Ну, так в чем дело?

Реник опустился в кресло и скрестил свои длинные ноги.

— Возможно, на нас повиснет похищение, сэр, — сказал он. — Я счел своей обязанностью держать вас в курсе событий с самого начала. Сегодня рано утром мне позвонил Мастерс, управляющий Калифорнийским банком. — Он бросил на меня быстрый взгляд. — Мы имеем договоренность со всеми банками, что они информируют нас о тех фактах, когда вкладчик в пожарном порядке и при необычных обстоятельствах снимает со счета крупную сумму наличными. По опыту мы знаем, что в таких случаях деньги, как правило, требуются для уплаты выкупа.

Я вытащил платок и вытер вспотевшее лицо. Это было нечто такое, о чем я не знал и даже не подозревал.

— Так вот, Мастерсу только что звонил Мальру с просьбой открыть банк и приготовить для него пятьсот тысяч долларов. Поскольку сегодня воскресенье, Мастерс пытался уговорить Мальру, который является крупнейшим вкладчиком этого банка, повременить до понедельника, но тот заявил, что деньги нужны ему немедленно. Мастерс подумал, что этот случай подпадает под действие имеющейся договоренности, и решил нас проинформировать.

Мидоуз поскреб подбородок.

— Может, Мальру проворачивает какую-нибудь сделку, когда требуются наличные?

— Я так и подумал, но решил, что не помешает проверить. — Реник опять взглянул на меня. — Наверное, для тебя не секрет, Гарри, что при похищении детей происходит обычно одно и то же — родители так напуганы, что они с ходу выкладывают деньги, не советуясь с нами. Они редко дают нам возможность пометить деньги или устроить ловушку для похитителей. А потом, когда ребенка не возвращают, они бегут к нам и требуют, чтобы мы его разыскали. Винить их за это язык не поворачивается: похититель является самым гнусным типом преступника. Он непременно предупреждает потерпевшего, что, если тот заявит в полицию, ребенок будет убит. Но если родители не ставят нас в известность, нам трудно что-либо предпринять. Отсюда эта идея тайного сотрудничества с банками. Разумеется, мы не можем предпринимать никаких действий на основе этой информации, но по крайней мере мы на них заряжены, когда родители все-таки обращаются к нам за помощью.

— С чего ты взял, что его дочь похищена? — спросил я только для того, чтобы не молчать.

— Она пропала, — ответил Реник. — Шофер Мальру — бывший полицейский. Когда Мальру переехал сюда, он решил нанять телохранителя. Вокруг человека с таким состоянием постоянно вьется всякая шушера. Он просил нас порекомендовать ему умелого и опытного человека, который мог бы служить у него шофером и заодно оберегать его от неприятностей. О’Рейли как раз хотел сменить работу. Он был хороший полицейский, но ему осточертели наши тогдашние порядки, и он согласился на эту работу. Вот с ним я и разговаривал. Он сказал, что Одетта, дочь Мальру, должна была вчера вечером пойти в кино с подругой, но не пришла к кинотеатру. О’Рейли говорит, что она до сих пор не возвратилась домой.

— Откуда он знает, что она не была в кино? — спросил Мидоуз.

— Звонила та самая подруга, с которой она договаривалась, а трубку взял О’Рейли.

— Мальру не обращался к нам за помощью?

— Нет. — Реник встал на ноги и начал ходить по кабинету. — Я установил наблюдение за банком. Как только Мальру получит деньги, мне сообщат.

— Мастерс записал номера купюр?

— Не думаю, — сказал Реник с хмурой гримасой. — Чтобы переписать номера мелких купюр на пятьсот тысяч долларов, потребовалась бы чертова уйма времени.

— Что насчет девушки? Вы знаете что-нибудь о ней? Не могла она сбежать, чтобы выйти замуж?

— Тогда зачем понадобились Мальру такие деньги?

— Шантаж?

Реник пожал плечами.

— Сомневаюсь. Больше похоже на похищение. Что касается девушки, ей около двадцати, хорошенькая. Она ведет легкомысленный образ жизни и пользуется слишком большой свободой, которая идет ей во вред. Несколько раз подвергалась штрафу за езду с недозволенной скоростью. У нас есть отпечатки ее пальцев, фотографии можно получить в прессе, там их сколько угодно.

После долгого размышления Мидоуз сказал:

— Если произошло похищение, это будет сенсация, и мы окажемся в центре внимания. — Он взглянул на меня. — Тут вам и карты в руки, Барбер. Вам предстоит иметь дело с прессой, а сюда ринутся газетчики со всей страны, уж я-то знаю. — Он наставил на меня толстый палец. — Мне нравится известность, Барбер, если это заслуженная известность. Понимаете? И ваша работа будет заключаться в том, чтобы я ее получил. И в том, чтобы меня не крыли в печати. Вот за это мы и будем вам платить. Вы должны прославить Палм-Сити. Похищение, подобное этому, как раз такое событие, которое может прославить город. Вам предстоит очень ответственная работа, Барбер, поэтому мы вас и выбрали.

— Понимаю, сэр, — сказал я.

Мидоуз повернулся к Ренику, который все еще расхаживал по кабинету.

— Машина ее тоже пропала?

— Да, сэр. Белый «ТР-З». О’Рейли сообщил мне номер.

— Не мешало бы знать, куда она делась. Скажите ребятам, чтобы нашли ее. Вряд ли мы сможем сделать что-нибудь еще, пока Мальру не обратится к нам за помощью. Я поговорю с комиссаром полиции. Как насчет того, чтобы поговорить с ребятами из ФБР? Они автоматически подключаются к такому делу.

— Будет исполнено, сэр.

— Хорошо, начнем действовать. — Он взглянул на меня. — Пока вы здесь не нужны, Барбер. Можете с таким же успехом отдыхать, сегодня воскресенье. Звоните Ренику каждые два часа на тот случай, если что-нибудь произойдет. Договорились?

Я поднялся на ноги.

— Разумеется. — Чуть помедлив, я сказал: — Просто предположение, сэр. Не могли бы мы установить наблюдение за Мальру после того, как он получит деньги, и последовать за ним в то место, где он будет их передавать?

Мидоуз покачал головой.

— Вот этого мы как раз не будем делать. Мы пальцем не шевельнем, пока он нас не попросит. Допустим, мы последовали за ним, похитители нас засекли, решили поставить крест на этом деле и убили девчонку. Где тогда я буду? Нет, я на такой риск не пойду. Мы ничего не станем предпринимать без просьбы Мальру.

Значит, еще не все потеряно, подумал я, кивая Мидоузу в знак согласия.

— Понятно, сэр. Значит, я звоню тебе, Джон, в полдвенадцатого.

Когда я пошел к двери, Мидоуз схватил телефонную трубку. Джон уже говорил по другому телефону.

Я закрыл за собой дверь и пошел по коридору к выходу. В одиннадцать я должен был встретиться с Реей Мальру.