Онлайн чтение книги Экспансия
Глава 8

Ходить по корпусу крыла можно было только в кедах, к счастью, на складах каким-то чудом еще осталось несколько десятков пар, и из них удалось выбрать подходящие размеры почти для всего экипажа, разумеется, кроме бакумуров. Иначе тонкая обшивка проседала, и на белой поверхности оставались следы каблуков. А лучше всего было ходить босиком, что команда, набранная Ростом, быстро раскусила. Хотя по времени года было уже холодновато.

Без ходовых испытаний не обошлось. Главным образом потому, что необходимо было оттренировать экипаж огромного экраноплана. Рост этим и занялся. Почти неделю гонял людей, чтобы они умели быстро поставить на растяжки крейсер, а потом так же быстро его освободить и подготовить для полета. Старт с качающейся на воде платформы тоже представлял немалую трудность. Приходилось вертикально и довольно резво набирать высоту, чтобы не разрушить хрупкий экраноплан антигравитацией, которая у крейсера была существенно мощнее, чем у обычных лодок. А ведь и те иногда серьезно травмировали людей, оказавшихся слишком близко, или даже ломали на бреющем полете подвернувшиеся ветки деревьев.

Тренировки оказались полезными, тем более что уже на третий день, посмотрев на все это, Казаринов с задумчивым видом походил среди ребят и, отозвав Роста в сторонку, сдержанно объявил, что некоторые крепления и даже систему смазки редукторов придется усовершенствовать. И Рост едва не отказался, потому что бывший главинженер отделения консервации паровозов все время был недоволен машиной, все время что-то хотел в ней улучшить. Создавалось впечатление, что, дай ему волю, он вообще эту самоделку в поход не выпустит. Но пришлось согласиться, и уже через пару последующих тренировок он понял, это было правильное решение, управление упростилось, а скорость выросла. Да и ребята смогли отдохнуть за ту пару ночей, пока механики работали, что тоже было не лишним.

Ребята подобрались толковые, Рост даже внутренне поздравил себя с тем, что они достались ему для этого задания. Главным «приобретением» был, как оказалось, Игорь Изыльметьев. Этот русоволосый и сероглазый парень, по которому, несмотря на его относительную молодость, уже вздыхала половина девиц Одессы, оказался крепким орешком. Он влезал во все технические проблемы и, по утверждению Кима, был одним из лучших пилотов, какого только можно было сыскать в городе. За рычагами крейсера, а Рост полетал с ним немного, он вел себя на редкость уверенно. И не допускал ошибок, с первого же раза научившись правильно заводить летающую машину на неверную платформу, проседающую на волнах.

Вторым номером к Изыльметьеву Рост приставил Ладу. Она бы не простила ему, если бы он не взял ее в этот поход. И она была ему для чего-то нужна, это Рост уже привык чувствовать, как знаешь, что для некоторых действий нужно две руки или даже хорошо бы – три, а то двух не хватает.

На пятый день обкатки летающе-плавающей машины в Одессу неожиданно приехал на грузовике Катериничев, которого Ростик помнил по первым войнам с губисками. Тогда он был хлипким и не очень уверенным в себе пареньком, который даже не знал, как командовать отделением подчиненных ему солдат. Сейчас же он передал Росту привет от Квадратного, который, как всегда, пытался чрезвычайно малыми силами контролировать едва ли не всю территорию, где обитали фермеры, и у которого Катериничев служил заместителем. Это была рекомендация. Такого бойца, как старшина Квадратный, было поискать, в этом Рост убеждался не раз и даже не десять. Если Квадратный прислал этого молодца, значит, его следовало принять с благодарностью, и никак иначе.

Катериничев привел с собой еще несколько людей, весьма интересных, на взгляд Роста, но, конечно, их еще следовало проверить делом. Самым маленьким, но авторитетным в этой компании, как Рост быстро понял, был Игорь Израилев, который обожал оружие и про которого все говорили, что больше всего ему не хватает футбола. У него и кличка была – Футболист. Стрелял Израилев почти как Рост, даже получше многих проверенных стрелков, и потому безоговорочно должен был занять место главного пушкаря на крейсере.

Конечно, Рост и сам хотел бы занять это место, но Лада с Катериничевым и примкнувший к ним Изыльметьев, которые все оказались давними приятелями, дружно восстали против этого, когда Рост попробовал с ними обсудить расстановку людей. Поворчав, Рост вынужден был признать, что требование правильное, но заявил, что иногда все-таки будет с Футболистом меняться.

Еще в эту компанию входил Яша Якобсон, очень чернявый и темнокожий, чем-то смахивающий на юного Пушкина, если не считать роста. А был он такой длинный, что его дразнили не очень приятным прозвищем Складной. Яша обижался, совершенно по-еврейски замыкаясь в себе, и не поднимал глаз, поэтому когда его не хотели задеть, то величали Яхой. На это он реагировал благосклонно.

Еще Ростиково внимание привлекла девушка, которую притащила к нему буквально за руку Лада, звали ее Люба Просинечка. Она была очень худенькая, маленькая, но когда за полчаса вдруг разобрала левый редуктор крыла и, краснея, отчитала Казаринова за какую-то небрежность, которую Ростик не увидел бы, даже если бы провел всю жизнь с этими железками, он решил, что такой человек будет им полезен. Люба же осмотрела и весь крейсер, попутно что-то сотворив с двумя шинами, которые отходили от котлов к крайним блинам, и очень долго возилась с винтами, предложив со вздохом понимающего человека на всякий случай захватить с собой как минимум еще один запасной.

Последним в этой компании, прибывшей с Катериничевым, оказался Ромка. Он был хмур, вероятно, опасался, что Рост его выгонит, и поэтому привез с собой письмо от Любани, где она не столько подтверждала, что разрешила сыну пока не тратить время в университете, если он сам не хочет учиться, сколько умоляла Роста приглядеть за ним. Несмотря на то что Ромка добился своего, он был недоволен тем, что ему пришлось расстаться с Витьком. Но делать было нечего, если бы Ромка не поехал сейчас, он бы не сумел больше вырваться, как он признался за ужином Росту, и потому пришлось решаться. Как выяснилось, он тоже совсем неплохо стрелял, хотя до Израилева ему было далеко, но Рост все-таки поручил ему командовать кормовыми пушками, сразу повысив до сержантской ответственности. Ребята над этим пошутили, посмеялись и, в общем-то, приняли как должное. Рост с удивлением отметил, что сыграла свое фамилия Гриневых.

К концу недели экипаж крейсера как-то сам собой утвердился, и расстановка оказалась, по наблюдениям Ростика, совсем недурственной. Скорее наоборот – очень… ничего. Такими ребятами он даже немного загордился, хотя тщательно скрывал это от всех.

Чтобы убрать лишних людей, он несколько раз тщательно перетасовал экипаж крейсера и экипаж экраноплана. В основном это получилось, потому что именно из кресла главного пилота треугольника и приходилось управлять всей машиной, когда обе конструкции были в связке.

За всеми этими хлопотами, доводками, переделками и донастройками незаметно прошло дней десять. И сентябрь неожиданно обернулся октябрем, как Ростик этого ни опасался. Зато экипаж сработался, ребята выучились, и даже Ромка, к которому Рост присматривался особо и которому все было внове, больше не тыкался как слепой котенок, а действовал разумно и целеустремленно.

Наконец настал день, когда Рост объявил, что они обкатывают машину по заливу последний раз и на предельной скорости. Поэтому без торжества не обошлось. Построив экипаж, как старшая по званию Лада доложила Ростику, мол, экипаж к выполнению готов, и неожиданно все заметили, что посмотреть на это испытание вышло население чуть не всей Одессы, без малого две тысячи человек, а с бакумурами и пурпурными чуть не пять. Ребята занервничали, пожалуй, только Лада не выказала волнения.

Казаринов тоже пришел проводить, так сказать, свое детище на контрольную проверку. Он даже подошел к Росту и попросил, как всегда, хмуро:

– Ты только не сразу рви, дай железкам разогреться, что ли.

– Как раз сегодня собираюсь рвать, чтобы где-нибудь порвалось.

Казаринов сразу отошел, кажется, недовольный. А Ростик все равно считал себя правым, потому что лучше уж поломать что-нибудь здесь, в заливе, где можно вернуться в Одессу, а не там, где не будет никакой помощи и поддержки.

– Лада, – Рост посмотрел на лица ребят, выстроившихся перед ним, еще сонных и каких-то теплых даже на этом осеннем ветру с моря, – все загружено?

– Можно в поход пускаться, – Лада не удержалась, улыбнулась ему глазами, – а не проверку устраивать.

Ох, хлебну я еще с этой девицей, со сдержанным неудовольствием подумал Ростик, но делать нечего, женщины тоже служили в Боловске, без этого было не обойтись.

– Кто пойдет на котлах?.. Кто будет командовать гребцами?

– От людей главным будет Людочка, а от бакумуров Микрал. Ты его знаешь.

И это называется дисциплина, снова посочувствовал себе Рост. Пригляделся к рослым бакумурам позади людей, нависающим над ними даже не головами, а чуть не третью торса. Некоторые из них были в кожаных фартуках, которые почему-то в последнее время стали носить их женщины.

– Тогда все на машину. И командуй, как будто меня нет поблизости.

Лада принялась командовать, а Рост пошагал к сходням, переброшенным с причальной стенки на корпус крыла. Машина выглядела слишком большой и нечеткой, или над водой висел туман. Осенью такое бывало, вода остывала после лета. На металлической обшивке крыла образовались крохотные капли. Лишь на поверхности черного треугольника их не было, дерево впитывало влагу, даже после проковки.

Лада расположилась за Изыльметьевым, посадила справа от себя Просинечку, а слева Якобсона. Катериничев забрался заряжающим в башню к Израилеву, хотя должен был проверить расстановку других стрелковых команд. Но если он так уверен, усмехнулся Ростик, тем лучше для меня… И для дела, разумеется.

Котлы заработали, закрутились пропеллеры, Микрал с Ромкой отдали носовой и кормовой швартовы, быстро забрались в крейсер, машина медленно тронулась, потом чуть не на месте развернулась, хотя как это удалось Изыльметьеву, было для Ростика загадкой, вода за кормовым обрезом крыла вскипела, и они двинулись к выходу из гавани.

Лада мельком посмотрела на Роста. Бросила рули, в плавучем положении это было возможно.

– Что-то не так? – спросила она. Чертовски чуткая девушка, Рост никак не мог усмирить свое так некстати возникшее раздражение. Или это была обычная настороженность перед трудной работой?

– Я бы заставил ребят убрать кили по концам крыла, а потом снова опустить их, для тренировки.

– Операция не слишком сложная, мы ее уже сотни раз делали.

Рост махнул рукой, Лада вернулась за рычаги второго пилота.

Машина вышла из гавани, грациозно обошла трофейные корабли, которые были полуразобраны, и стала набирать скорость. Рост прикинул, километров пятнадцать в час они уже делали. Хотя, кажется, еще не поднялись над водой. А потом… Да, он ошибался, скорее всего, и скорость была уже выше, и висели они, словно мост, хотя и не опирались на опущенные поплавки, а скорее подвесили их, разрезая спокойную воду.

Рост прошел в корму, тут за главной пушкой слегка напряженный сидел Ромка. Рост молча отпихнул его от смотровой щели стрелка и убедился, что после них след на воде тянется не как от катера. Антигравитационные блины крейсера оставляли за собой лишь остренькие волны и легкую взбаламученность, словно они подняли в этом не слишком глубоком месте ил со дна.

Машина развивала скорость довольно уверенно. Роста даже пару раз отжало назад, как бывает во время скоростных рывков на антиграве, но все же машина шла на редкость плавно. Можно было даже прицеливаться без труда. Рост прижал к щеке приклад Ромкиной пушки, выцелил сзади, между сверкающих на солнце крыш, какое-то строение в Одессе.

– Когда вернемся, напомни мне, чтобы на твою пушку и на два других орудия поставили ограничители, иначе вы винты собьете.

– Не собьем, мы же видим их.

– Ни черта вы не увидите в горячке боя. И винты расплываются, и сами вы стрелки аховые.

– А как же, – Ромка проглотил слюну, – в полете?

– Они должны быть съемные, в воздухе пушки будем освобождать. Проверка этого штатного положения ограничителей отныне будет твоей обязанностью. А сегодня, что бы ни случилось, стрелять запрещаю.

– Есть, – совсем не уставным голосом отозвался Ромка.

– Ты чего? – не понял Рост.

– Ты, оказывается, и в самом деле… Такой, как про тебя рассказывают.

– Разговорчики, рядовой.

Потом Ростик пригляделся к гребцам на котлах, в целом они правильно работали. Вернулся к пилотам и стал чуть сбоку от Изыльметьева. Тот на миг поднял голову, улыбнулся, ему очень нравилось все, что вокруг него происходило. Рост не удержался, хлопнул его по плечу, одобряя.

– На максимальной идем, – сказал Серый Изыльметьев.

– Часа два покатаемся, потом сделаем несколько рывков. Только от души делай, чтобы до конца разгон-торможение прочувствовать.

Они прошли законсервированные корабли, пожалуй, слишком близко прошли, и оказались в акватории, которая принадлежала викрамам. Машина слегка дрожала, но на легкой волне это было нормально.

Рост опустился на палубу крыла через кормовой люк крейсера. Пригнувшись, вышел из-под черной плоскости, нависшей над головой, придерживаясь за растяжки. Они пели, как струны, и от этой упругой силы казались вполне надежными.

Он постоял, продуваемый встречным ветром, уселся на слегка поддавшийся под ним дюралевый корпус, скрестил ноги и попробовал сосредоточиться. Медитация не получалась, что-то мешало… Может быть, обилие работающей техники.

Вдруг сбоку как-то очень естественно появились викрамы. Рост их почувствовал, а они его, скорее всего, еще раньше определили. Он попробовал с ними заговорить, примерно так же, как разговаривал с Фоп-фалла, но… это было бесполезно. Они не слушали, они слегка презирали людей, которым нужны были такие сложные и ненадежные машины, чтобы двигаться над водой.

Все-таки он сделал главное, как-то сумел им передать, что они не враги, просто пробуют свои возможности и ни в коем случае не претендуют на их воду, не собираются диктовать никаких условий и ждут, ждут их реакции, несомненно, дружественной.

Очнулся он от того, что его за плечо тронула Лада. Она была встревожена. Перекрикивая давление воздуха, она сказала:

– Ты уже продрог весь, пошли внутрь.

Как жена, с неудовольствием решил Ростик, но послушался. За те четверть часа, что он сидел на палубе экраноплана, он действительно замерз от ветра, его едва не трясло. Он знал, конечно, что времени у него будет очень мало, но как-то увлекся… В общем, хорошо, что Лада о нем заботится, пусть иногда и так вот – по-хозяйски.

Вернулись в крейсер. Лада продолжала ворчать:

– Если ты такой сумасшедший, Гринев, я тут чайник заведу. С настоящей печкой, чтобы отогревать тебя.

– Спокойно, лейтенант, – буркнул Рост. Ему было неприятно, что Лада и тут, в присутствии экипажа, не может утихомириться. – Нужно было предупредить викрамов.

– Ага, – чуть обалдело призналась Лада. – Тогда, командир, все хорошо.

– И не забывай время от времени посылать Просинечку осматривать крейсер и трюмы крыла, а особенно все растяжки. Если заметит хоть что-то необычное…

– Знаю, доложить тут же. – И Лада улыбнулась, хотя забота о нем все еще плескалась в ее глазах.

Ростик посмотрел на нее и вдруг увидел, какая она красивая, пусть и веснушчатая, словно ромашка. Все-таки не идет девушкам служить в армии, решил он, и пошел отогреваться к котлам, которые на ходу всегда были горячими.