Онлайн чтение книги Эмма Браун
Глава 26

Я уже месяц преподавала в Фашиа Лодж, и вот как-то раз одна из учениц сказала, что ей нужно поговорить со мною наедине. Эта юная дама была моей самой лучшей ученицей по всем предметам, кроме шитья. Оно ее просто не интересовало. Она была храброй и честной девочкой, и имя у нее было соответствующее.

– Я бы хотела кое-что узнать о нашей бывшей ученице мисс Матильде Фитцгиббон, – сказала Диана. – Мисс Вилкокс никогда не говорит о ней. Я знаю, что она некоторое время жила у вас.

Я вкратце рассказала девочке все, что мне было известно.

– Это все, что я знаю, однако мне тоже хотелось бы узнать больше. Ты мне можешь еще что-нибудь рассказать?

– Я тоже больше ничего не знаю, – задумчиво сказала Диана. – Я разговаривала с ней за день до того, как она уехала отсюда. Признаюсь, до этого я считала ее высокомерной и невоспитанной девочкой, но, поговорив с ней, я поняла, что она очень ранимая и несчастная. Мне бы, конечно, следовало познакомиться с ней получше. Я знаю, что мисс Вилкокс говорит о ней, но я все-таки верю, что она хорошая.

Я всегда верила в то, что дети гораздо лучше, чем взрослые, разбираются в людях, и так обрадовалась словам Дианы, что даже обняла ее, чем немало удивила девочку.

– Я в это тоже верю. Расскажи мне о ней еще что-нибудь, – попросила я.

– Когда другие девочки обвинили ее в том, что она высокомерная и замкнутая, она призналась в том, что у нее есть… прошлое. Именно так она и сказала – прошлое. Но больше всего меня удивило то, что она совсем ничего не помнила из этого своего прошлого.

«Какая умная девочка», – подумала я, слушая ее. Диана между тем продолжала свой рассказ:

Есть еще кое-что. Но я думаю, что это не имеет особого значения.

Все равно расскажи.

Когда Матильда приехала к нам, у нее было кольцо. Я уже, можно сказать, совсем забыла об этом, но потом заметила след от кольца на ее пальце – это все, что от него осталось. Когда она волновалась, часто потирала палец, на котором прежде носила кольцо. Мне показалось странным, что разодетая в богатые наряды девочка не носит свое единственное ювелирное украшение.

– Да, это действительно странно, – согласилась я. – Совершенно непонятно, почему у владелицы таких шикарных туалетов не было других драгоценностей.

Перед тем как вернуться в классную комнату, Диана вдруг порывисто обняла меня.

– Миссис Челфонт, – сказала она, – я рада, что вы с нами. Мы все этому рады. Теперь мы уже не чувствуем себя такими одинокими, как прежде, когда нам приходилось во всем подчиняться мисс Вилкокс и выслушивать ее нотации о том, как подобает себя вести настоящей леди.

– Сестры Вилкокс – твои воспитательницы, – напомнила ей я. – Они образованные дамы и очень преданы своему делу.

– Я знаю, но я бы не осмелилась заговорить с вами, если бы не чувствовала, что вы так же, как и я, не любите их.

Да, мне действительно не нравились сестры Вилкокс. Однако за четыре недели тесного общения с ними я поняла, что недооценивала их. Они были не просто хищницами в ярком оперении, они были женщинами – молодыми и красивыми, – которые изо всех сил старались занять достойное место на этом празднике жизни, но в один не очень прекрасный день все их надежды на прекрасное будущее рухнули и они оказались в крайней нищете. Они уже не могли блистать в обществе, но сумели сделать так, чтобы их внешний вид не вызывал у окружающих сочувствие и жалость. Да, им суждено было распрощаться со своими честолюбивыми мечтами, но им, во всяком случае, удалось сохранить свою гордость.

Если бы им пришлось закрыть свою школу, то я бы от души порадовалась тому, что больше ни один ребенок не попадет в это ужасное заведение. А если бы они окончательно разорились и были вынуждены жить на подаяния прихожан, то на собственной шкуре почувствовали бы все то, что довелось пережить Матильде Фитцгиббон по их милости.

Что стало бы с Эммой, если бы она осталась в Фашиа Лодж? Я думаю, что сестры непременно пригласили бы местного викария, мистера Сесила, а он уж наверняка нашел бы какой-нибудь благовидный предлог, чтобы отправить девочку обратно в родительский дом. Я уверена, что сестры Вилкокс и мистер Сесил, объединившись, смогли бы справиться с девочкой.

Я, конечно, не питала симпатии к сестрам Вилкокс, но, тем не менее, не могла не уважать их и не сочувствовать им. Я от всей души желала им удачи и, как могла, помогала.

Прежде всего я расспросила их о том кольце, которое упомянула Диана.

Помните ли вы то кольцо, которое было на пальце у Матильды Фитцгиббон, когда она приехала в этот дом? – спросила я.

Миссис Челфонт, – пылая праведным гневом, сказала мисс Вилкокс. – Не хотите ли вы обвинить нас…

Ни в коем случае! – успокоила ее я. – Кольца часто теряются. Дети особенно грешат этим.

– Да, я помню, что у нее было кольцо, – вмешалась мисс Люси. – Это было самое обычное золотое колечко. Я помню, что вскоре после ее приезда я увидела, как она сидела одна в укромном уголке и печально смотрела на это кольцо. Я заговорила с ней и спросила об этом кольце. Она сказала мне, что это просто дешевая безделушка и она не помнит, как колечко у нее оказалось. После этого разговора я больше никогда его у нее не видела.

– На кольце была какая-нибудь гравировка? – спросила я.

Мисс Люси сморщила свой лобик.

Мне кажется, что была. Да, я даже спросила ее об этом. Она ответила мне, что это какая-то бессмыслица.

На кольце было выгравировано чье-то имя или только инициалы? – спросила я, пытаясь унять волнение.

Там не было никакого имени. Какая-то сентиментальная надпись, – сказала она, качая головой. – Я точно не вспомню, но что-то наподобие «Два сердца вместе».

Вы уверены, что там не было никаких инициалов?

Абсолютно уверена, миссис Челфонт. Дело в том, что в то время мы как раз пытались сделать так, чтобы девочка не замыкалась в себе. При любом удобном случае мы пытались как можно больше узнать о ней.

Теперь, когда я выяснила все, что могла, об этом таинственном украшении, я решила как-то отблагодарить сестер и помочь им сделать свою школу процветающим заведением. Согласитесь, что три – это не очень хорошее число, я имею в виду количество учениц в их школе. Подобная цифра может вызвать у родителей сомнения по поводу качества обучения в этом храме науки. Опять же, это приносит весьма скудные доходы и приводит к тому, что приходится покупать дешевые продукты и экономить уголь. Итак, прежде всего я предложила увеличить количество учениц в школе.

Но каким образом? – поинтересовались сестры. На их лицах застыло уныние и отчаяние. – У нас нет денег для рекламы.

У меня есть план, – сказала я. – Попрошу вас выслушать меня до конца, потому что мое предложение вначале может показаться абсурдным, и лишь потом высказывать свое мнение. Мне кажется, что для того, чтобы повысить престиж любой школы, необходимо, чтобы ученики этой школы имели великолепные знания, а значит, и отличные оценки.

Это мое высказывание вызвало бурную реакцию – они говорили мне, что именно к этому всегда и стремились, к тому же сами были наглядным примером того, каких прекрасных результатов можно достичь, если прилежно учиться. Они всегда получали только самые высокие оценки, что свидетельствовало о замечательных способностях, которыми одарила их природа.

Но как же, дорогая миссис Челфонт, имея только трех учениц (причем двое из них имели весьма посредственные способности), можно достичь того, о чем вы говорите? – спрашивали они.

Нужно привлечь в школу больше способных учениц.

Но как? – в один голос воскликнули они.

Очень просто! Нужно учредить стипендию для способных учениц.

А ведь я просила их не перебивать меня и выслушать до конца! Они снова принялись громко кричать, перебивая друг друга.

Это же значит взять и подарить им свободные места! Миссис Челфонт, вы, наверное, сошли с ума? Вы предлагаете, чтобы мы приняли в школу новых учениц бесплатно? Вы хотите, чтобы мы окончательно разорились?

Они не будут платить за обучение, за них это сделают другие люди.

– Кто же, например?

– Я.

Они даже несколько растерялись, увидев, как легко разрешились все их сомнения.

И как же мы привлечем этих способных учениц? – спросила мисс Вилкокс, пытаясь понять, в чем же тут дело. – Не могут же они вот так просто взять и появиться из ниоткуда.

Естественно, не могут! – воскликнула я, пытаясь скрыть свое удивление. – Точно так же, как и оборванцы и хулиганы! Я думаю, что в этом нам может помочь мистер Сесил. Он, как приходский священник, должен хорошо знать всех своих прихожан. Наверняка среди них есть такие, которые имеют способных дочерей, но не могут платить за их образование.

Но ведь учебный семестр уже подошел к середине, – произнесла мисс Аделаида, обдумывая мое предложение.

Какое количество новых учениц мы смогли бы принять? – спросила мисс Люси, перейдя к практической стороне вопроса.

– Я думаю, стоит принять еще трех учениц для ровного счета, – сказала я. – Все-таки шесть – это лучше, чем три. К тому же это позволит получить даже небольшую прибыль.

Они не очень обрадовались моему предложению, но согласились обдумать его. Когда же я в следующий раз появилась в школе, они вышли ко мне втроем и объявили, что примут мое предложение, но у них есть два условия. Первое – деньги, которые я буду платить за этих учениц, будут считаться ссудой, которую они обязуются вернуть, как только школа начнет приносить прибыль. Я сказала, что согласна, если это не создаст для них дополнительных трудностей. Второе условие было не из простых. Они предоставят в своей школе места для моих стипендиаток только в том случае, если я также смогу привлечь в качестве ученицы дочь какой-нибудь титулованной особы. Меня удивило, как ловко они превратили мое бескорыстное желание помочь им в выгодную сделку.

Среди представительниц прекрасного пола чаще встречаются индивидуумы, обладающие недюжинными умственными способностями, чем особы, которые обладают недюжинными финансовыми возможностями, поэтому умных женщин везде хоть пруд пруди. Мы быстро нашли трех одаренных девочек, а затем перешли к поискам отпрыска аристократической фамилии. И тут я обратилась за помощью к мистеру Эллину.

– Я состою в хороших отношениях с несколькими титулованными особами, которые имеют дочерей, – сказал он. – Я бы очень хотел помочь вам, но как убедить этих людей отдать своих драгоценных дочерей сестрам Вилкокс?

Я надолго задумалась.

Мы должны предложить им такой лакомый кусочек, от которого эти породистые щенки не смогут отказаться, – предположила я.

Например?

Например, выписать из Испании учителя танцев, а из Италии – учителя пения с блестящими волосами, узкими бедрами и в лаковых туфлях! Еще лучше, если бы и имя у него было какое-нибудь такое, которое могло бы затронуть романтическую душу мамаши нашего аристократического отпрыска.

Похоже, что это должен быть какой-то шарлатан! – засмеялся мистер Эллин.

Как раз то, о чем страстно мечтает большинство юных герцогинь! Знаете ли вы какого-нибудь подходящего шарлатана?

Раз уж вы об этом заговорили, то могу сказать, что слышал о некоем синьоре Энрико Моффо. Это тенор, который дает частные уроки пения. Он как раз то, что вам нужно. Распутный, утонченный и элегантный. Несмотря на свой возраст, он хорошо сохранился, чего нельзя сказать о его карьере. Возможно, он несколько толстоват, но мы можем уговорить его, чтобы он носил корсет.

Грандиозно! – воскликнула я. – Я сейчас же напишу ему!

Вскоре в Фашиа Лодж появились новые обитатели – четыре новых ученицы и учитель пения. Три ученицы-стипендиатки были умными и серьезными молодыми особами, и я получала огромное удовольствие, помогая им развивать свои способности. Маленькая наследница аристократической фамилии (на этот раз настоящая наследница) была добродушной, живой и глуповатой. Девочка была пухленькой, довольно некрасивой, но при этом всегда облачалась в пышные наряды. Ее жеманные манеры, ребяческие крики тоненьким голоском и забавные выходки приводили сестер Вилкокс в такой неописуемый восторг, который разве что мог сравниться с тем несказанным удовольствием, которое

им доставляли визиты синьора Моффо, появлявшегося в Фашиа Лодж каждую неделю. Все их прекрасные (материнские) чувства и все остальные, менее прекрасные, чувства касались исключительно ее, и она вознаграждала их за такое пристрастное отношение. Она улыбалась, постоянно делала реверансы, разглагольствовала о своем родовом поместье, о том, что, когда вырастет, собирается много путешествовать, и о своем богатстве. Она демонстрировала свои скромные достижения всем и каждому. И сестры Вилкокс были просто счастливы, хотя ученицы-стипендиатки приносили им более ощутимую пользу, чем присутствие этой молодой леди.

В то время как умные и послушные девочки-стипендиатки старательно учились (а как известно, требуется некоторое время для того, чтобы появились какие-нибудь реальные результаты), леди Милли во время, отведенное для подготовки домашнего задания, обычно писала письма всем своим родственникам и друзьям. В этих письмах она подробно описывала свою новую школу, то, каким особенным вниманием ее здесь окружили, но больше всего строк было посвящено прекрасному, непревзойденному учителю пения, который так сумел поставить ей голос, что теперь она пела почти как профессиональная певица. Эта ее любовь к эпистолярному жанру имела определенные последствия. Все дело в том, что одна из ее подруг по переписке, не менее знатная юная леди, начала завидовать ей такой черной завистью, что родители быстро перевели ее из школы, где она до этого училась, в Фашиа Лодж.

Мне казалось, что я уже многое успела узнать и многому научиться, однако, обучая этих трех девочек, которые выказали поразительное понимание и глубокое проникновение в тайны мироздания, я поняла, как много еще мне предстоит познать. Я испытала некое новое, доселе неведомое мне чувство. Один ум притягивает к себе другой ум, но процесс этот может быть медленным и почти неощутимым. Деньги же быстро притягивают другие деньги. Теперь у мисс Вилкокс было целых две маленьких знатных леди, а это уже был твердый фундамент, на котором можно построить престижную и доходную школу.

Признаюсь, что сестры Вилкокс оказались мудрее меня в этом вопросе. Похоже, они знали немного больше, чем я, но я была обязана им своим теперешним счастьем. Сейчас у меня в жизни появился интерес и я почувствовала себя нужной. Я никогда не прекращала искать Эмму, но, так как она бесследно пропала, у меня теперь хотя бы было занятие в жизни. Одиночество, окружавшее меня все эти годы, испарилось. Я приходила домой, занималась своим садом при теплой весенней погоде, а потом готовилась к следующему уроку. Однажды, придя домой, я обнаружила письмо и подумала, что его, вероятно, прислала одна из моих сестер. Я решила, что прочту его позже, позвонила горничной, попросила ее принести чай и пошла переодеваться.

Когда же у меня дошли руки до этого послания, то я увидела, что почерк на конверте мне незнаком. Почерк был красивым и ровным, однако в нем не хватало уверенности, что ли. Поэтому я решила, что оно написано ребенком. Мое сердце забилось сильнее, когда я увидела имя, стоявшее в конце письма.

Мне показалось, что внутри меня зазвенела надежда, словно колокольчик. Эмма! Бумага, на которой было написано письмо, была хорошего качества. Значит, ей удалось найти надежный приют. Я пыталась себе представить, как ей сейчас живется, а душа моя при этом пела от радости. Эмма жива!

Я села возле камина, налила себе чаю и снова обратилась к ее письму. О каких приключениях хотела рассказать мне моя почти уже приемная дочь? О чем хотела поведать? По мере того как я пробегала глазами строчку за строчкой, меня постепенно охватывал ужас. Чай мой тем временем давно уже остыл. Историю, которую она поведала мне в письме, я не в силах повторить. У меня просто не хватит на это мужества. Вы сами сможете здесь ее прочитать.